my final act of love is leaving you alone
* * *
Тунлу было не тем местом, куда он жаждал вернуться. Ни раньше, ни когда-либо еще. Впрочем, не важно. У него была цель, и это было главным. Пройти мимо Мэй Нянцина незамеченным не составило труда, как и добраться до того единственного, кто мог сделать то, что он хотел. До человека под горой. - Кого угодно я ожидал увидеть в посетителях, но не тебя, Черный демон Черных вод, - чужое спокойствие было почти ощутимым. Как, впрочем, и его собственное. Хэ Сюань остановился неподалеку от Цзюнь У, его руки перед собой, спрятаны в рукавах его одежд. - У меня всего один вопрос, Владыка, - быть может, привычка времени «Мин И», быть может, иной расчет заставили его обратиться к Цзюнь У подобным образом. В любом случае, Хэ Сюань четко знал, что он делал и чего он хотел в этот момент. – Почему вы сдались? Если Цзюнь У и был удивлен подобным вопросом, то никак не выказал этого. - А разве я сдался? Конечно, подобный ответ можно было обернуть шуткой. Прежде, чем черта будет перейдена. Хэ Сюань не стал этого делать. - Вы видели то кольцо на шее Сянь Лэ. Лин Вэнь тоже. Вы оба знаете, что это такое и что будет, если сокрушить его. Актер вы отменный – почище меня, - Хэ Сюань сделал паузу, но не для того, чтобы колебаться или сомневаться, а для того, чтобы выбрать нужные слова. – Я так понимаю, главная проблема в том, что эти двое не отлепляются друг от друга ни на мгновение, а вместе их не так просто сокрушить. Что ж. Если я отвлеку на себя внимание настоящего Собирателя цветов под кровавым дождем – вы сможете представиться им и сделать то, что нужно? Хищный, темно-золотой взгляд встретился с непроницаемым взглядом Цзюнь У. Долгое время в пещере царило молчание, лишь где-то отдаленно слышался звук капающей воды. Наконец, Цзюнь У шевельнулся, впервые за все время его лицо выказало признак заинтересованности. - Полагаю, у тебя имеются условия? - Всего лишь одно, - Хэ Сюань отмахнулся, покачав головой. – Мне не нужны несметные богатства и подобное. Мне все равно. Все, чего я хочу от вас – не трогайте Инь Юя. А вот теперь уже и отсвет удивления проскользнул в чужом темном взгляде. - Он верен Собирателю цветов, разве не…? – Цзюнь У осекся, сузив глаза и глядя на Хэ Сюаня. – Ясно. Неожиданно. Что ж, это не будет проблемой. Но что же насчет тебя самого? - Лин Вэнь ваша правая рука, я буду левой, - совершенно спокойно, как само собой разумеющееся, произнес Хэ Сюань. – Полагаю, я смогу быть достаточно полезным. Цзюнь У неторопливо поднялся, на его лице вновь показались те признаки всесокрушающей власти, что и раньше. - Всего один вопрос, Черновод, - вернул он обращение Хэ Сюаня с начала их разговора. – Почему? Ни один мускул не дрогнул на лице Хэ Сюаня, ни его тон не изменился с равнодушно-скучающего, когда он, не думая ни секунды, дал ответ: - Разве не ясно? Потому что я люблю его больше всех на свете. Для Цзюнь У, этого было достаточно.* * *
Вызвать Хуа Чэна к себе на территорию оказалось не так уж проблематично. Как и сообщить об этом Цзюнь У, который тут же отправился к Се Ляню – с одной определенной целью. Хэ Сюань знал – сломить одного значит сломить другого, а что еще может сломить Се Ляня, как ни смерть – окончательная, на этот раз – его возлюбленного? - И зачем же ты меня позвал, Черновод? – скучающим тоном произнес Хуа Чэн, пока они шли вдоль берега по линии прибоя. Совсем как когда-то давно, давно, когда еще не было никаких проклятых высочеств и, казалось, никогда и не будет, и казалось, что он мог, мог, мог по-настоящему принадлежать Хэ Сюаню. Вот только все это было ложью, пустой и надуманной, сказочкой для утешения самого себя. И Хэ Сюань это осознавал – осознавал всегда, даже когда не отдавал себе в этом отчета. - Хотел спросить тебя об одной важной для меня вещи, - терпеливо сказал Хэ Сюань. Впрочем, его терпение иссякло, как и любое сомнение, уже при следующей фразе Хуа Чэна. - Тогда поторапливайся, проклятая рыбина, меня гэгэ ждет. «От которого ты и так не отлипаешь все время, наплевав на всех остальных», - так и хотелось прорычать в ответ. Прорычать и дать оплеуху этому мерзавцу. Хэ Сюань лишь усмехнулся. - Рад, что ты так стремишься снова сбежать от меня. - Черновод, не начинай. - Разве я когда-либо что-либо начинал или говорил тебе? – Хэ Сюань удивленно приподнял брови, бросая косой взгляд на Хуа Чэна. И правда, уж на это у него не получилось бы ничего возразить. Ведь Хэ Сюань не жаловался, когда его использовали. Не жаловался, когда его отбросили, словно надоевшую игрушку в сторону, когда трижды проклятый «гэгэ» снова вознесся. Больше всего на свете Хэ Сюаню не хотелось говорить об этом в тот момент, тогда. Не хотелось слышать ликование и облегчение в чужом голосе. Не хотелось слышать собственный приговор. Но он исполнил свой долг. Вот только… быть может, он все же переоценил себя. И он не настолько хороший человек, каким, возможно, привык его считать Хуа Чэн. Хотя… Хуа Чэну просто было все равно. Он никогда его не видел. Настоящего его. Никогда и не пытался. Хэ Сюань усмехнулся, отбросив волосы с лица, и продолжил медленно шагать по песку. Он не споткнулся и не сбился с ритма ни на мгновение, даже когда по личной духовной сети пришло короткое сообщение от Цзюнь У: «Прощайтесь», что означало лишь одно – прах Хуа Чэна у него, и… и их время подошло к концу. Хэ Сюань всего лишь кивнул, словно сам себе, и повернулся к Хуа Чэну, глядя на него. - За все это время, что мы были вместе – за все годы и столетия – хотя бы раз, хотя бы на мгновение – ты любил меня, Собиратель цветов под кровавым дождем? – тихо спросил он. Уже зная ответ на свой вопрос. Зная слишком хорошо. Иногда он ненавидел то, сколько всего он знал о других, и сколько всего замечал. Иногда это было слишком невыносимо, слишком больно. - Нет. И ты знаешь, почему, Черновод, - не медля ни секунды, сказал Хуа Чэн. – И ты всегда это знал, так заче— Он осекся, с недоверием, граничащим с «какого?!» глядя на свое тело, которое в следующее мгновение охватило пламя. - Что ты…?!?! - Не я, - Хэ Сюань мог отвернуться. Мог закрыться и даже уйти. Но он заставил себя смотреть. – Точнее, не совсем я, - его лицо вдруг озарила почти безумная, почти искренняя улыбка, пока он наблюдал, как на его глазах сгорает его же сердце. – Ведь, в отличие от тебя, я как раз всегда любил тебя. Последнее, что слышал Хуа Чэн, был уже не голос Хэ Сюаня, но голос Божка-пустослова: - Вам больше никогда не встретиться. Ни в этой жизни, ни в новой, ни за завесой самого существования. Больше никогда вы не встретитесь и не будете вместе.* * *
…для смертных, не изменилось ничего. Ведь боги часто меняются. Ведь боги часто забывают о своих подданных. Поговаривали, что вечен лишь один – Владыка Цзюнь У, что испокон веков присматривает за миром людей и правит Небесными чертогами Вот только сначала его изображали одного, но потом, постепенно в мире смертных все больше стало появляться других изображений с Владыкой. Изображений, где по его правую и левую руки за троном стояли еще трое. Женщина в черном со свитком в руках по правую руку. Худой и высокий мужчина в черном по левую руку – вокруг него вилось несколько костяных рыб. И за ним, словно стараясь стать незаметным, еще один, в черно-лиловом, держащий лопату в форме полумесяца.