Сумасбродства Дамблдора

Великий светлый волшебник Альбус Дамблдор сидел за столом, схватившись за голову. Эхо Первой магической войны гремело несколько лет, пока не переловили всех причастных и сочувствующих Волдеморту. И тут на тебе – одиннадцатилетний Гарри Поттер убивает двуликого Квирелла перед окончанием первого курса, а дух Реддла, о котором почти все забыли, убирается восвояси. Знал ли о том, что за фрукт преподаватель ЗОТИ, директор Хогвартса? Судя по перешёптываниям портретов предшественников Дамблдора и укоризненному взгляду Фоукса, знал. – Да уж. Я надеялся, что мальчик проявит себя, но то, что это случится так скоро… Альбус опустил руки и погладил бороду, которую с любовью растил многие годы. Если бы он не перевязывал её серебряной цепочкой, то ходил бы по Хогвартсу, подметая полы. Рубеус Хагрид, боготворивший своего кумира, похвастаться такой же длинной бородой не мог, но пытался отращивать её, чтобы походить на Дамблдора хотя бы в этом. В пику директору декан Слизерина Северус Снейп, рассекающий по школьным коридорам как летучая мышь, гладко брился, не допуская и намёка на щетину. Тем страннее смотрелись на контрасте с выбритым лицом его сальные патлы, но ни Альбуса, ни самого Северуса это не волновало. Вялотекущее противостояние Слизерина и Гриффиндора получило новый виток, когда Гарри Поттер стал учиться в Хогвартсе. Львы рычали на змей, змеи шипели на львов – шёл обыкновенный учебный год. Барсуки флегматично следили за прениями, вороны налегали на учёбу и не удивлялись ничему. Гарри Поттер как негласный лидер Гриффиндора и Драко Малфой, негласный лидер Слизерина, подначивали друг друга, но директор не утруждался вмешиваться в межфакультетские разборки. Дети есть дети! Что ж, у Минервы Макгонагалл существовало собственное мнение на всё. – Альбус! Вспомнишь солнце – вот и лучик. Декан Гриффиндора устроилась в кресле напротив директора. Её брови выразительно взметнулись, а лежащие поверх коленей руки сжались в замок. Весь её вид кричал о нетерпении, но спина оставалась прямой и неподвижной как показатель её самодисциплины. – Минерва! Лимонную дольку? Дамблдор пододвинул блюдечко, но Макгонагалл отрицательно покачала головой. Она настроилась атаковать директора возмущениями и тысячью вопросов, но Альбус лишь улыбнулся и отправил в рот любимое лакомство. Он взглянул на дверь своего кабинета, и через несколько секунд к ним присоединился Северус Снейп. Профессор сел справа от Макгонагалл, напротив Дамблдора. Если бы сторонний наблюдатель провёл линии от директора к его подчинённым и линию между деканами противоборствующих факультетов, то получился бы идеальный треугольник. Альбус Дамблдор любил треугольники. Любовные, дружеские, они удостаивались весёлого любопытства директора. В своих далеко идущих планах Альбус любил выстраивать выгодные ему союзы в треугольники, где каждая из сторон, вне зависимости от их отношений между собой, подчинялась его воле. Но самый главный, сакральный треугольник, повлиявший на всю жизнь Великого Светлого Дамблдора, – знак Даров Смерти. Он – его и сила, и ахиллесова пята. Так и пролетела молодость, не заметив, как старость дышала в затылок. Удивительное время, когда он ошибался, и когда набирался мудрости. Все эти мысли крутились в голове Альбуса, пока он сканировал настроение профессоров. – Северус, я рад, что ты с нами. Лимонную дольку? Снейп скривил губы в усмешке, покачав головой. Каждый раз директор предлагал ему сомнительное угощение, и каждый раз он от него отказывался. Но этот «ритуал» забавлял Дамблдора, так что повторялся всякий раз, едва нога Северуса Снейпа переступала порог директорского кабинета. – Коллеги, благодарю вас за то, что помогали охранять философский камень. Жаль, что из-за Волдеморта пришлось его уничтожить. Альбус отпил чаю, плечи Минервы дёрнулись, Северус остался невозмутимым и едва слышно хмыкнул. – Если Волдеморт появился сейчас, значит, появится снова. Ему понадобятся сторонники. Альбус Дамблдор выразительно посмотрел на Северуса Снейпа и получил кивок. Двойной агент Снейп не сомневался, что так оно и будет. Минерва тяжело вздохнула, и её плечи поникли. – Пришло время играть на опережение, как говорят магглы. Разобщённость факультетов, как и разобщённость родителей студентов – на руку Волдеморту. Нам нужно примирить не только факультеты, но и повлиять на некоторых особенно рьяных родителей и их идеалы. Минерва потёрла переносицу. Она не сомневалась, что Альбус придумал какой-то невероятный план, что лично для неё означало головную боль и геморрой. Губы Снейпа расплылись в сардонической усмешке. Заставить Гриффиндор и Слизерин подружиться – всё равно, что ситом вычерпывать море. – Если у вас были планы на это лето, придётся о них забыть. – Директор! – в один голос воскликнули возмущённые деканы и переглянулись друг с другом. Никогда прежде Макгонагалл и Снейп не были настолько солидарны. Если бы взгляды испепеляли, то силами деканов Гриффиндора и Слизерина от директора осталась бы кучка пепла, из которой он бы не возродился, в отличие от своего питомца. Уж на что Минерва благоволила Альбусу, но сейчас она не отказалась бы применить к нему парочку Непростительных. Весь год работая на износ, совмещая три должности, Макгонагалл ждала отпуска, как соловей – лета. И уже построила маршруты путешествий: в этот раз её ожидал Таиланд, отдых в спа-отеле и множество приятных телу и разуму процедур. – Причина, по которой вы собираетесь лишить нас отпусков, должна быть очень веской! – Минерва выжидающе посмотрела на Дамблдора, но тот даже бровью не повёл. Северус пытался атаковать начальника невербальной легилименцией, но Альбус смерил его снисходительным взглядом. Попытка сканирования разума позабавила директора. Мастерство Снейпа крепло с годами, но до Дамблдора ему ещё было далеко. – А сейчас, если Северус закончил свои попытки распознать, что у меня на уме, я изложу вам свои идеи и соображения. Я считаю, нам нужно организовать детский лагерь, как у магглов. Будет весело, в этом я не сомневаюсь!

***

– Он предложил ЧТО?! – голос Люциуса Малфоя повысился на несколько октав, когда Северус поделился «прекрасной» новостью со своим старым другом. Потревоженные криком хозяина бродящие у приоткрытого окна павлины встрепенулись и на всякий случай кинулись врассыпную. Сидящая в кресле с книгой Нарцисса неодобрительно покачала головой на эмоциональный всплеск мужа. Она предпочитала, чтобы ярчайшие из эмоций он оставлял за дверями супружеской спальни. Эмоции Люциуса принадлежали в большей степени леди Малфой. И она не противилась тому, чтобы часть его безусловной нежности, которую он ей дарил, доставалась и их сыну Драко. Однако с тех пор, как Драко исполнилось шесть, Люциус становился по отношению к нему всё строже и строже. К первому курсу Хогвартса лорд Малфой стал максимально скуп на ласку и одобрение для Драко. Безусловно любила сына только леди Малфой. – Директор попросил меня поговорить с тобой, как с председателем Попечительского совета Хогвартса, лично, – брови Снейпа дёрнулись, отчасти выдавая его недовольство очередными безумными идеями Альбуса Дамблдора. – Разумеется, я бы сделал это и без его просьбы. Люциус сжал рукоять трости с такой силой, что послышался тихий треск. Тут не выдержала Нарцисса и, отложив книгу, встала и подошла к замершим у окна мужчинам. – Возьми себя в руки, лорд Малфой, – отчеканила леди Малфой, прожигая мужа взглядом снизу вверх. – Нетривиальное предложение Дамблдора можно обдумать, по крайней мере, и использовать ко всеобщей выгоде. Воображение и разум Нарциссы Малфой уже высчитывало все шаги, накидывая несколько вариантов плана. Снейп едва слышно усмехнулся. Пока для магического мира Люциус Малфой являлся патриархом и главой рода, из тени им рулила Цисси как самый настоящий серый кардинал. Северус не уставал восхищаться её изворотливости. Истинная слизеринка! Но в том, что касалось воспитания наследника, Люциус Малфой становился упрямым и неуступчивым, и Нарциссе приходилось с невероятными усилиями и ухищрениями гнуть свою линию. Если бы не она, Драко ходил бы по струнке в суровом Дурмстранге, а не осваивал всё необходимое в более либеральном Хогвартсе. Драко и гостивший у него на каникулах Тео шпионили, прислушиваясь к разговору взрослых. Добби поклялся аппарировать юных магов, если хозяин Люциус или хозяйка Нарцисса заметят, что разговор перестал быть приватным. Если бы кто-то из родителей поднял глаза на картину «Дафна и Аполлон», то увидел бы, как колышется висящий справа от неё гобелен. Северус, заметивший неладное, послал невербальный Гоменум Ревелио в сторону картины. Но Добби успел аппарировать мальчиков в комнату Драко до того, как их обнаружат. Снейп хмыкнул, но проказников не выдал. Разговор Минервы с Уизли и Грейнджерами, когда она поделилась идеей Дамблдора, прошёл без сучка и задоринки. То, что предложил Альбус, нашло живой отклик у четы Грейнджер, но вызвало скепсис у Молли и Артура. Перспективы того, чем всё может обернуться, казались туманными и нереалистичными. Собрать в одном месте юных магов и их родителей, не все из которых волшебники, пусть даже на месяц, – нонсенс по меркам волшебного мира. Это не просто выходило за рамки уроков маггловедения, считавшегося скорее факультативом, чем полноценным уроком, но расширяло их, как никогда. Альбус Дамблдор делал особый акцент на этом предмете, сетуя, как мало времени и внимания ему уделяются. Не пришла ли пора перемен? С окончания Первой магической войны минуло десять лет, а воз и ныне там. – Минерва, я, конечно, могу пообещать, что я, Фред, Джордж и Рон поучаствуем в выездных уроках маггловедения, которые вы называете «детским лагерем», раз Дамблдор так на этом настаивает. Но Артур и Перси уже распланировали лето. Про Билла и Чарли я вообще молчу. Они и дома-то редкие гости. Молли вздохнула. Она и сама не особенно горела желанием, но не рискнула подвести Альбуса. Хорошо, что Джинни успела уехать к тётушке Мюриэль Пруэтт. Младшая Уизли нравилась склочной старухе, и та нет-нет, да передавала через девочку редкие подарки многочисленному семейству Уизли. – О большем и не прошу. Всё это непросто не только для вас. Макгонагалл кое-как перенесла бронь в волшебном отеле Таиланда на август. Но если сорвутся и эти планы, то Минерва не гарантировала, что в мире не появится настолько Тёмная и злая леди, что Волдеморт по сравнению с ней покажется хрупким воробышком. Не стоит навлекать на себя гнев учителей… Даже директору. Её выдержка держалась на честном слове. Несмотря на всю лояльность Дамблдору, отпуск есть отпуск. И нет слова слаще, прекрасней и желаннее. Грейнджеры поддерживали любые инициативы, позволявшие их дочери влиться в магический мир. Детский летний лагерь наподобие маггловских? Просто покажите, какие документы прочитать и где расписаться. Плюс чёткие сроки, под которые Джин и Майкл подстроятся. Сложности начались, когда профессор Макгонагалл явилась по душу Гарри Поттера. Петуния Дурсль при всём желании не придралась бы ни к строгому закрытому классическому платью Минервы в шотландскую клетку, ни к удобным лоферам, ни к причёске, представляющей из себя строгую, уложенную волосок к волоску шишку. Но стоило профессору заикнуться в одном предложении о Дамблдоре и лагере, то Петуния вскипела, как чайник. – То есть, Дамблдору недостаточно того, что племянник находится у меня на попечении, имеет всё, что необходимо для жизни, и даже поступил в школу, о которой я бы даже не вспоминала, будь на то моя воля? А теперь он хочет втянуть меня и Вернона во ЧТО?! Гарри, который мыл полы в другой комнате, подскочил от тётушкиного визга, выронив тряпку. Но видавшая и чего похлеще Минерва Макгонагалл не повела и бровью, ожидая, пока ураган имени Петуньи Дурсль утихнет, и пила чёрный чай из крохотной чашки, которая больше подходила для того, чтобы наливать в неё эспрессо. К счастью, тётушка Гарри быстро выдохлась и теперь старалась взять себя в руки. В конце концов строгая Минерва Макгонагалл вызывала у неё уважение. – Миссис Дурсль, мне прискорбно быть той, кто вынуждена испортить ваши планы на лето. Я хочу, чтобы вы знали: если вы захотите поговорить с Альбусом Дамблдором, то можете рассчитывать на мою поддержку. Я не знаю, понадобится ли она вам, но уверяю, что буду рядом. Профессор Макгонагалл не без злорадства представила, с каким удовольствием поделится воспоминанием об этой беседе с директором Дамблдором. Что посеешь, то и пожнёшь, так пусть пожинает неудовольствие миссис Петунии Дурсль и её нелицеприятную характеристику Великого Светлого волшебника. Так или иначе, но в течение недели, пока старшекурсники сдавали последние экзамены, профессора приложили все усилия, чтобы проинформировать студентов и их родителей либо опекунов о детском летнем лагере, где маггловедение могло шагнуть на качественно новый уровень. День икс Дамблдор назначил на первое июля и предвкушал, каким окажется этот месяц. Из всего педсостава только он, да может быть профессор маггловедения Чарити Бербидж пылали энтузиазмом от открывающихся перед ними волнующим педагогических задач и перспектив. Скепсис прочих профессоров Альбус воспринимал с изрядной долей снисхождения. Всё, что он делал, делает и будет делать, направлено на всеобщее благо. И Дамблдор, если потребуется, причинит всем причастным и добро, и справедливость, не интересуясь, хотят они того или нет. Не зря же он Кавалер ордена Мерлина, et cetera, et cetera.

***

Основной костяк лагеря Альбус Дамблдор собрал из гриффиндорцев и слизеринцев, окончивших первый и второй курс. Старостам факультетов «повезло», так как директор назначил их вожатыми, в помощь учителям. Он, разумеется, не отказывал в посещении детского лагеря и двум другим факультетам, но не настаивал, если барсуки или вороны не соглашались на предстоящую авантюру. Директор пустился во все тяжкие: под его чутким руководством преподаватели с помощью трансфигурации создавали пристойного вида домики, в которых разместятся как ученики, так и их родители. Себя тоже не обидел, позаботившись о домике для себя и своего питомца. Накладывать на лагерь магглоотталкивающие заклинания директор Дамблдор не стал, ведь так можно было спугнуть не только ненужных, но и нужных магглов. Он посчитал, что чар отвлечения внимания хватит для его затеи, а всем участникам и их родным выдадут амулеты, которые позволят свободно заходить на территорию детского лагеря. Несколько раз за июнь Альбус пользовался порталом, навещая коллег из Ильверморни, Колдовстворца и других школ, и они проводили ему экскурсию по детским лагерям магглов, привлёкшим внимание Дамблдора. Своими впечатлениями директор делился с педагогическим составом Хогвартса, которые переделывали лагерь раз десять, не меньше. Снейп всегда имел наготове флягу славного огневиски, чтобы не сорваться на Альбуса Дамблдора во время очередной правки. Что касается Минервы, то во время предпоследней переделки она украдкой налила себе на два пальца шотландский скотч в трансфигурированный из мыши рокс. Во время финальной переделки профессор Макгонагалл хлебнула скотч из горлышка бутылки уже без стеснения перед коллегами и директором. Когда лагерь был готов, преподаватели выдохнули. Настороженные дети появились с не менее настороженными родителями, воспользовавшись порталами, которые преподаватели прислали им со школьными совами. Вопреки традициям, подсмотренных у магглов, Альбус Дамблдор решил, что мероприятия начнутся с родительского дня. – Добро пожаловать в летний детский лагерь «Хогвартское Солнышко»! – вещал директор с помощью усиленного Сонорусом голоса. – Я верю, что наш эксперимент пройдёт удачно, и то, что все мы здесь собрались, поможет нам сплотиться. Дамблдор, прочистив горло кашлем, продолжил. – В школе все ученики делились на четыре факультета, но здесь, в лагере, я хочу, чтобы все вы объединились по смешанным отрядам, вне зависимости от того, на каком факультете вы учитесь. В Распределяющей шляпе я спрятал разноцветные бусины, и вам остаётся только подойти к ней по одному и вытащить свою. Вы разделитесь на три отряда, в зависимости от цвета бусины: фиолетовый, розовый или оранжевый. Разделение, в отличие от распределения, случайное. Оно не зависит ни от ваших личных качеств, ни от магических способностей. Махнув рукой, Альбус Дамблдор дал знак преподавателям, и они выстроили детей к Шляпе по цепочке. Многие родители и опекуны всё ещё относились к идее со скепсисом, а чистокровные старались не смотреть в сторону магглов и магглорождённых и с трудом сдерживались от того, чтобы не корчить презрительные мины. «Ничего, ничего, вы у меня ещё попляшете!», – злорадствовал про себя Дамблдор. Опыт в организации детских лагерей, который он перенял, прогулявшись по умам ничего не подозревающих маггловских педагогов и вожатых, Альбус намеревался использовать на полную катушку. Счастливый директор (и начальник детского лагеря!) – счастливые дети и их родители. Не будь он, в конце концов, Альбус Персиваль Вульфрик Брайан Дамблдор!