***
На следующий день Чонгук не увидел Чимина в общей палате. Он ждал, что омега появится позже, но за весь день медбрат ни разу так и не пришёл. Уже вечером, поинтересовавшись у другого омеги причиной отсутствия Пака, Чонгук узнал, что у него просто выходной. Да, даже в лазарете у работников бывают выходные. Иначе никто не сможет работать без отдыха. В целом день прошёл спокойно, а к Чонгуку несколько раз подходил врач и интересовался его здоровьем. А что мог ответить ему раненный солдат? Да, болит, нет, не критично, да, боль терпеть можно, нет, не тратьте на меня обезболивающее, отдайте тому, кому оно нужнее. Про свою травму Чонгук тоже разузнал: оказалось, что пуля, попавшая ему в ногу, застряла в бедренной кости, раздробив её часть. Кость собрали как могли, но в полевых условиях нет точного оборудования, которое могло бы уменьшить последствия ранения, а везти солдата в город слишком затратно. Поэтому хоть Чонгуку и собрали кость по кусочкам, но последствия этой травмы останутся на всю жизнь. Полноценно передвигаться Чонгук сможет только с тростью, чтобы нагрузкой на ногу не усугубить и так повреждённую ногу. Была и хорошая новость: возможно, Чонгук со временем сможет сделать операцию у хорошего доктора и уменьшить последствия ранения. Хромота останется навсегда, а вот от трости можно будет отказаться. Но подобная операция стоит огромных денег, да и не каждый врач возьмётся за такую травму. В общем, вернуться на поле боя Чонгук больше не сможет. Да и надо ли? Он и так подарил пять лет своей жизни государству, преданно неся свою службу. И вот сейчас, после всего, что он видел, пережил и потерял, осознавать, что многих потерь можно было избежать, вовремя поймав предателя, слишком больно. Он верил своим командирам, слепо следуя приказам. Доверял им свою жизнь и жизнь своей семьи, чтобы что? Чтобы после серьёзного ранения и потери своих бойцов узнать, что руководство уже давно находится под влиянием противника и отправляет своих солдатов на убой. Для чего? Этим вопросом Чонгук задаётся с первой минуты своего пробуждения. День Чонгука проходит в размышлениях, сопоставлении фактов и попытках вычислить предателя, хотя бы для себя, ведь делиться своими размышлениями с кем-то, помимо Чимина, он не намерен. Он больше не может верить никому, не зная, с какой стороны в следующий раз получит удар в спину. Спит он в эту ночь тревожно, снова видя во сне тот злосчастный день. Снова чувствует тот страх, что он испытал на задании, когда понял, что их раскрыли и атаковали. Снова испытывает то разрывающее чувство потери, что накрывало его со смертью каждого бойца. Снова ощущает то бессилие, которое окутало его после собственного ранения. Вина топит его под своими волнами: не предусмотрел, не был готов, не уберёг, не спас.***
Подойдя утром к кровати капитана, Чимин застаёт душераздирающую картину: мужчина со стонами мечется по узкой кровати, лоб покрывает испарина, брови заломлены, а из глаз по щекам скатываются маленькие капельки слёз. Омега чувствует ту боль, что переживает альфа в своём сне. Ему хочется хоть как-то помочь этому сильному мужчине, но он понимает, что война ломает людей навсегда и они всю жизнь борются с последствиями. — Капитан Чон, — медбрат больше не выдерживает и подходит к кровати, тихонько теребя альфу за плечо. Глаза Чонгука резко распахиваются, и в них Чимин видит ужас и стыд. За что может быть стыдно альфе, Чимин не знает, а вот ужас в глазах пациентов стал для него уже привычным за годы работы. — Чимин, — выдыхает Чонгук, фокусируя свой взгляд на медбрате. — Да, это я, — мягкая улыбка появляется на пухлых губах, — вам пора принять лекарство и сделать укол. — Да, конечно, — соглашается альфа, всё ещё пытаясь стряхнуть с себя ужас ночного кошмара. — Как вы сегодня себя чувствуете? — старается завести непринуждённый разговор омега. — Спасибо, — отвечает альфа, — немного лучше. — По вам не скажешь, — скептически осматривает пациента медбрат. — Просто сон плохой приснился, — Чонгук только сейчас обращает внимание на неприятное, стягивающее ощущение на лице. Он подносит руку к щеке и чувствует влажность. Предстать перед омегой таким слабым — позор для военного. Поэтому альфа начинает судорожно водить руками по щекам, стирая следы своего позора. На лице расцветает стыдливый румянец, а глаза утыкаются в пол. — Не стоит, капитан Чон, — мягко говорит омега, — не стоит стыдиться своих чувств. Просто поверьте мне на слово — здесь бывали случаи и похуже. Некоторых пациентов приходилось усыплять и связывать, чтобы они не разнесли лазарет. Вы, на удивление, спокойны, несмотря на всё вами пережитое. — Спасибо, — Чонгук, правда благодарен Чимину за эти слова. Он берёт маленькую ладошку в свою и оставляет лёгкий поцелуй на костяшках. — Спасибо тебе за поддержку, Чимин. — Не стоит, — смущённо заливается краской омега, освобождая свою руку, и прижимает ладошки, сжатые в кулачки, к груди. — Когда я смогу вставать? — интересуется Чон. Ему за эти два дня чертовски надоело валяться в кровати. — Ну что за альфа? — наигранно возмущённо восклицает Чимин. — Всего два дня назад истекал кровью, а сегодня уже рвётся в бой. Чонгук похихикивает, разглядывая возмущённое личико. Чимин такой солнечный и светлый. Не место ему в этой дыре, пропахшей кровью и смертью. — Поужинаешь сегодня со мной? — неожиданно предлагает Чон. Видя, как после его слов омега замялся, закусывая губу и сводя бровки к носику, альфа понимает, что его предложение могло быть совершенно неуместно. — Прости, я не подумал, что у тебя может быть кто-то, кто ждёт тебя дома. — Да нет у меня никого, — вздыхает Чимин. — Не верю! — удивлённо восклицает Чонгук. У такого красивого и милого омеги просто обязательно должен быть альфа, или все вокруг настолько слепые? — Лазарет не то место, где стоит искать себе пару, — пожимает плечами медбрат, — да и не до того мне. Есть за кем ухаживать. — Тогда, — Чонгук опять берёт в плен маленькую ладошку, — поужинаешь со мной сегодня вечером? — Соглашайся, — улыбается с соседней койки альфа в годах. — Ну раз сам господин Чу говорит мне, что я должен согласиться, — похихикивает омежка, — тогда я просто обязан составить вам компанию сегодня за ужином. — Шикарный ресторан не обещаю, — кивает Чонгук на палату, — но приятную компанию организовать смогу. Чимин снова заливается краской от такого слишком явного флирта, а Чонгук чувствует себя немного живее: кажется, этот омега поделился с ним своим светом, наполнив его силами.