Шизофрения

Вениамин запомнил их первую встречу навсегда. Лечащий врач Игоря Старыгина сменился, и сменился он на Вениамина Смехова. Когда Игоря только-только привели в кабинет санитары, Вениамин заметил, как молодой человек тут же заинтересовался им, его глаза заблестели, а губы непроизвольно растянулись в улыбке. Конечно Вениамин изучал историю болезни Игоря, его прогрессы, регрессы и заметки предыдущего врача, но он не был готов к этому: — Атос... — с какими-то восхищением и облегчением пробормотал Игорь, разглядывая Вениамина. Смехов попросил санитаров удалиться, как всегда делается для приватной беседы с небуйными пациентами, и открыл дело Игоря. «Шизофрения, острый бред», – да, как по учебнику... — Игорь Владимирович, мне кажется, Вы ошибаетесь, я – Вениамин Борисович, Ваш новый лечащий... — договорить он не смог, так как, подняв глаза, он увидел самого кокетливого и очаровательного душевнобольного. Игорь лукаво смотрел на него, наклонив голову, подперев её рукой, а другой вырисовывая на столе незамысловатые узоры. Нижняя губа была трогательно закушена, а в глазах читался еле скрываемый восторг. — Атос... Мы наедине, Вы можете больше не притворяться и сказать мне правду, — Вениамин молча слушал его, не зная, как начать сеанс, а в это время Игорь привстал, соблазнительно выгибаясь, перегнулся через стол и, оказавшись прямо перед лицом Вениамина, чмокнул его в губы и тут же упал обратно на стул, закрывая лицо руками и смущённо хихикая. Вениамин Борисович сидел, поражённо распахнув глаза. Но он тут же взял себя в руки. — Игорь Владимирович, не стоит заходить так далеко. Вы знаете, где находитесь? Может, когда Вам давали лекарства, Вы понимали это? — Милый Атос, это ужасное место сравниться лишь с Бастилией, только мучают здесь по-другому! Они не признают, что я – мушкетёр, Боже милостивый, в такие моменты мне ещё больше хочется стать аббатом... — настроение Игоря быстро сменилось, теперь он был настолько отчаявшимся, будто вот-вот расплачется, – Атос, если Вы пришли спасти меня, только дайте мне знак, я буду следовать любым Вашим указаниям! — и вот снова он уже еле сдерживал улыбку. Вениамин подметил частые эмоциональные всплески. — Игорь Владимирович, я обещаю Вам помочь, не как Атос, но как лечащий врач, — Игорь на это загадочно кивнул, улыбнувшись, — Вы знаете какой сейчас год? — Игорь покачал головой, — 1978, Игорь. Вы помните, как оказались здесь? Ваши первые приступы бреда? Вашу бывшую жену Миру Валерьяновну? — Игорь закатил глаза, всё также улыбаясь. — Я помню наш завтрак в бастионе Сен-Жерве, и то, что было после этого, когда мы остались наедине, — Игорь вновь наклонил голову, заигрывающе улыбаясь и стреляя глазками из-под ресниц, он вытянул руки, лежавшие на столе, и начал водить пальчиком по краешкам страниц своего дела, а на другие наматывать закладку. Вениамин Борисович вздохнул. Он не знал, были ли какие-то тайные отношения у Атоса с Арамисом в романе Александра Дюма, но если Игорь так считает, то работа предстоит долгая. Сознание молодого человека искажает реальность с невероятной силой.

***

Вениамин знал, что поступает неправильно, что это отвратительно, непрофессионально, незаконно и просто аморально... Но когда под ним стонал охеренно привлекательный, пусть и немного сумасшедший молодой человек, он был готов стать для него хоть Атосом, хоть Ришелье. Вениамин толкнулся в Игоря в последний раз, запрокидывая голову и сильнее зажимая рукой рот Игоря, он чувствовал, как тот мелко дрожит, а потом расслабляется. А затем волна удовольствия прошла и по взмокшему телу Вениамина. Обычно после секса Игорь любил пообниматься, подолгу не слезая со стола своего лечащего врача и не давая уйти Вениамину, до сих пор стоящему между его разведённых ног. — Атос, когда же Вы меня уже заберёте отсюда, я словно миледи в гостях у её деверя... Вениамин лишь с горечью прикрывал глаза, прижимаясь губами к изгибу плеча Игоря.

***

Перед следующим сеансом Игоря Вениамину пришло известие о том, что к ним наконец доставили заграничный препарат, который эффективен в случаях, как у Игоря. Но, к сожалению, имеет сильный побочный эффект – снижение эмоциональности, в некоторых случаях депрессия, или просто состояние овоща в эмоциональном плане. Такое состояние лечится другими препаратами, и проходит в период лечения, то есть два или три года, в редких случаях пять лет. Вениамин хотел, чтобы Игорь вылечился, чтобы у него была возможность стать нормальным и прожить нормальную жизнь, но его убивала мысль о том, каким станет Игорь из-за этих препаратов, пусть и на время, что это с ним сделает он сам... И о том, что их отношения, которые полноценными отношениями назвать нельзя, сойдут на нет. Поэтому, когда Игорь пришёл в следующий раз, Вениамин не сказал ему, о введении нового лекарства. Он сделал всё гораздо хуже, за что позже корил себя. Он дал ложную надежду. Расслабленный и довольный после охренительного минета Вениамин, усадил вытирающего губы, не менее довольного Игоря к себе на колени и, с благоговением целуя его руки, произнёс: — Я обещаю, что скоро Ваши муки закончатся, мой прелестный Арамис. Вениамин улыбнулся, и счастливый Игорь бросился ему на шею.

***

Игорю не хватало моральных сил, чтобы встать с кровати, он тихо говорил, почти не ел и не спал, будто с каждым днём всё больше погружаясь в депрессию. Вениамину приходилось проводить сеансы в палате Игоря. — Назовите, пожалуйста, своё имя, Вы помните его? Если вспомните, назовите также имена Ваших родителей и бывшей жены, — Вениамин говорил сухо и формально, пусть и с долей сочувствия. На самом деле, сердце его разрывалось от боли и горечи, просто строить из себя супер профессионального психиатра проще, чем показывать и открывать кому-то свои неуместные чувства. — Игорь Владимирович Старыгин, — слова звучали тихо, сил у молодого человека еле хватало, — Владимир Иванович, Ирина Васильевна, жена – Мира Валерьяновна. Вениамин глубоко вздохнул. — Очень хорошо, всё верно. Вы знаете, какой сейчас год? — Конец 1989. — Вы знаете, кто я и как меня зовут? — Вениамин Борисович, мой лечащий врач. От этих слов из уст Игоря Смехов невольно дёрнулся. — Вы можете различать свои воспоминания? Какие из них искажены болезнью, а какие истинны? — после слабого, еле заметного кивка Игоря Вениамин продолжил, — Потрудитесь вспомнить последнее событие, в котором Вы бредили, и мы закончим на сегодня. После этих слов Игорь взглянул в глаза Вениамину, он смотрел так пристально и внимательно, что Смехов начал бояться, что он скажет то самое... Это будет слишком тяжело для него, и так испытывающего муки совести... — Я думал, что санитары – это посланники Ришелье, и они хотят отравить меня. Игорь вновь уставился в потолок.

***

Вениамин терзался мыслями о том, что все их отношения с хорошеньким пациентом, являются следствием болезни Игоря, и что тот испытывал чувства лишь к Атосу, которого сознание Игоря само придумало. Игорь из-за своего состояния уже просто не мог проявить к нему интерес, но Вениамину хотелось знать, чувствует ли он его хотя бы... После рабочей смены Вениамин под предлогом разговора с пациентом, пользуясь доверием персонала, прошёл в палату к Игорю, благо никого в палате не оказалось, кроме самой цели визита Вениамина. Его пациент неизменно лежал, уставившись в потолок, не удостоив вошедшего и взглядом. Вениамин закрыл за собой дверь, а после прошёл к Игорю и, не брезгуя, опустился на колени рядом с его кроватью. — Игорь, прошу Вас, потрудитесь вспомнить о... — он понимал, что говорит глупости, что делает хуже всем, но не мог совладать с чувствами, — О наших отношениях. Вы помните? Хоть что-нибудь... Прошу Вас Игорь... Игорь не сводил взгляда с потолка, но тут по его щеке прокатилась слеза. — Вениамин Борисович, — слабо просипел он, — Я думаю об этом почти постоянно.

***

Больше не в силах наблюдать за полумертвым Игорем, Вениамин вновь поступает в угоду своим эмоциям. Он готовит Игоря к выписке. Смехов и не думал, что здешние доктора и персонал настолько ему доверяют, но никто и слова не сказал ему против, доверяя компетентности психиатра. Поэтому он, не встретив сопротивления, ещё больше укрепился в идее «вызволить» Игоря. Приступов бреда больше не наблюдалось, бумаги подписаны, и Вениамин почти не чувствует себя скотиной. Хотя понимает, что внешне идеальная, если так её можно назвать, картинка напоминает по хрупкости и свойству разваливаться от малейшего неверного действия карточный домик. Спустя месяц они с Игорем уже пара, живущая вместе. И Вениамин старается вкладываться в Игоря без остатка. Антидепрессанты, постоянные прогулки, свидания в парках аттракционов, в ресторанах, на лодочной станции... И чудеса! Депрессия Игоря, который полгода назад не мог встать с кровати, постепенно уходит. Игорь вновь смеётся, целоваться сам лезет, хочет опробовать кучу вещей и многое узнать. Жажда жизни вновь охватила его. Вениамин был счастлив, он обожал такого Игоря, он был счастлив, что они смогли преодолеть это. И однажды ночью он проснулся от того, как приятно Игорь ласкал его лицо руками, целуя в щёки и губы. Сон постепенно уходил, и Вениамин уже нависал над хихикающим Игорем, целуя его в ответ также в губы и в шею и слыша тихое: — Атос...