Кровавый Оазис

Мир героев славится своей яркой картинкой, различными историями о подвигах сильных и могущественных символах мира. Репортажи по телевизору, в интернете, статьи из газет страстно повествуют о достижениях героев, параллельно рассказывая о том, как упал уровень преступности по всей стране и о том, что можно спать спокойно, пока стражи закона и порядка патрулируют улицы, жилые районы и кварталы. Новое поколение соревнуется друг с другом, дабы поскорее вкусить прелести геройской жизни, начать спасать людей, противостоять злу с улыбкой, получать благодарности, славу, популярность, деньги, подарки, и многое другое, о чём можно только мечтать. Мечты о ярком будущем и стремление подражать герою-кумиру - вот так можно описать желания сотен учеников геройских академий. Молодые, амбициозные, талантливые, невинные и счастливые подростки не подозревают о том, что скрывается за яркой картинкой геройской карьеры. На самом деле под маской добра и порядка прячется жуткий облик, напоминающий нечто сгнившее и не имеющий человеческих черт лица. Пустые глазницы, в которых копошатся черви, костлявые руки и запах гнили, пропитывающий каждого героя насквозь. Всё правосудие показывало своё истинное лицо в тюрьме Тартар, где герои и комиссия по безопасности пачкали свои руки в крови, устраивая самосуд и тем самым очищая страну от преступности. Рука опускается на рубильник. Одно движение оборвёт жизнь злодея и подарит покой жителям страны, подарит умиротворение и удовлетворение жажды мести Всемогущему. Жизнь человека за стеклянной перегородкой в его руках. Шигараки, известный как "Все За Одного", сидел неподвижно на стуле, его тело было скованно смирительной рубашкой и ремнями, все его причуды блокировались специальными устройствами, расположенными в камере, мозговая активность стабильно отслеживалась, не допуская мыслей о спасении и побеге. Все орудия нацелены на него и готовы выстрелить, если преступник попытается сбежать раньше, чем руки правосудия отберут его жизнь. Но Шигараки сидит смирно, словно ожидает своей участи, говорит что-то провокационное, критикует всю геройскую систему будничным тоном, словно его жизнь не находится на волоске. Всемогущий опускает рубильник, и всё начинает искрить. Он ожидает, что Шигараки будет испытывать адские мучения, издавать крики боли и страдания, будет извиваться от тока, что проходит через его тело и страдатьстрадатьстрадать, страдать так же как и жертвы, жизнь которых он разрушил. Но вместо криков Тошинори слышит смех. Низкий, лающий, дикий, заливистый хохот, словно смеётся не человек, а демон. Шигараки смеётся в лицо смерти, словно она ничего для него не значит, словно острие её косы не царапает кожу на шее, а затем отточенным движением срубает голову с плеч. Тошинори видит, как извивается чужое тело под действием высокого напряжения. Запах горелой плоти, сгоревшей ткани, оплавленной проводки и телесных жидкостей ударяют в нос, заставляя глаза слезиться, а в горле тугим комом душит тошнота. Смех не утихает, искры продолжают мерцать в камере заключённого. Всё прекращается тогда, когда широкая ладонь опускается на плечо Тошинори. — Шигараки не подаёт признаков жизни, пожалуйста, прекратите подачу электричества. --------- За окном стоит глубокая ночь. Время суток, когда мирные жители спят спокойным сном, и лишь редкие злодеи выходят из темных закутков, дабы совершить ограбление. Тошинори просыпается от ощущения тяжести в конечностях и холодном поту. По всему телу, словно разряд тока, проходит боль. Его глаза медленно привыкают к темноте окружения. Мужчина видит перед собой расплывчатый силуэт. Слишком знакомый. Обезображенное лицо, не имеющее глаз, носа и ушей смотрит ему в душу, изничтожая и превращая её в пыль. — Не может... - фраза обрывается из-за сухости в горле. Хочется пить, но тело не шевелится, дыхание спирает, словно на груди лежит бетонная плита весом с тонну. Шигараки словно живой давит на него всем своим весом. Его широкая ладонь проникает под вымокшую от пота пижамную рубашку, задерживаясь на несколько секунд. Тошинори замирает от ужаса, глядя стеклянными глазами. Он молится всем Богам, чтобы уговорить себя проснуться. Но разум продолжает играть с ним в жестокие игры. Шигараки ухмыляется издавая мерзкий смешок, запуская руку под кожный покров, раздирая его в клочья, словно стервятник свою жертву. Тошинори хочется кричать, спихнуть с себя этого (не)человека, но вместо этого тело каменеет ещё больше. Дьявольский смех бьёт по ушным перепонкам, заглушая его внутренние мольбы о пробуждении. Первым на свет появляется правое лёгкое. Тошинори чётко видит его очертания, видит, как из него торчат слоновые косточки сломанных рёбер. Немой крик захлёбывается в приступе кровавого кашля. Густая алая жидкость стекает обратно в горло, душа металлическим привкусом и рвотным позывом. Шигараки усмехается этой реакции ещё шире. Он демонстративно съедает вырванное лёгкое, хрустя каждой косточкой и звучно разрывая ткани. Тошинори пробивает мелкая дрожь, холодный пот ещё больше начинает стекать по вискам, оставляя мокрые пятна на подушке. Закончив поедать лёгкое, Шигараки вновь запускает руку в раскрытую и пышущую жаром плоть, вырывая теперь желудок. Удовлетворённое, мокрое чавканье не заставляет себя долго ждать. Тошинори чувствует, как холодеют и деревенеют кончики пальцев, кровь циркулирует в обратном направлении, словно он умирает. Мозг отказывается понимать, где сон, галлюцинация и реальность. Все краски смешиваются между собой, принимая оттенки красного, чёрного и белого. Наверное так ощущается смерть? — Спасибо за еду, Всемогущий. Ты сполна накормил меня. Спокойной ночи и сладких снов, - мягко воркует Шигараки и растворяется, словно мираж в летнюю жару. Когда пытка заканчивается, Тошинори какое-то время лежит на спине, неверующе глядя в потолок и хватая ртом воздух. К нему возвращается способность мыслить и оценивать ситуацию. Он чувствует, что может пошевелить кончиками пальцев и повернуть голову. Кровь вновь начинает циркулировать, придавая ему живой вид. Первым делом мужчина резко задирает пижамную рубашку и смотрит на своё тело. Он не верит себе и свои глазам: всё в порядке, нет никакой оголённой плоти, нет торчащих костей и вырванного желудка, только шрам от операции пятилетней давности, и лишь привкус крови служит напоминанием о ночном приступом кашля. — ... всё хорошо... - голос хриплый, скрипучий, но такой спокойный. Шигараки мёртв, он никак не мог выжить и восстать из мёртвых. Он не мог пробраться в квартиру, никак не мог функционировать и продолжать своё существование и творить хаос и воплощать жажду мести за поражение годы назад и свою смерть. В момент смерти все его причуды были заблокированы. Все до единой. Лишь отдалённая, логичная мысль одиноко проносится в глубине воспалённого разума. Сонный паралич, ночная галлюцинация, в которой Демон выбирается из потустороннего мира и играется с твоим сознанием, рисуя разные картины из глубин сознания. Демон сонного паралича ушёл, возвращая возможность двигаться, словно издевательски награждая за перенесённые пытки. Дыхание возвращается в норму. Тошинори дрожащей рукой тянется к стакану с водой и жадно глотает её, дабы утолить жажду. Стакан падает на пол, разбиваясь на осколки, как и остатки галлюцинации. Ничего странного, это всегда можно убрать. — Я живой. Я в порядке. Всё в порядке. Потому что я здесь... - Тошинори вздыхает и обратно падает на спину, не веря себе и своим словам. Первые лучи солнца пробиваются сквозь окно, прогоняя ночные сумерки и остатки кошмара. Под облегченный, почти истерический смех Всемогущего наступает новый день.