Море

— Мне очень нравятся моря. Иногда я думаю о том, что было бы здорово плыть, пока вода не зальётся в лёгкие и я не осяду на дно, пока сердобольные прохожие будут при виде этого кричать и просить о помощи. Что думаешь, Gregor? Вильгельм любил рассуждать на разные темы, и Гриша потихоньку с этим свыкся, хоть и сначала это его смущало и даже немного пугало. В первый раз, когда он побывал в Калининграде по приказу Москвы, было в семидесятых годах, что бы отдать Вильгельму нужные документы. В тот день Твангсте хоть и старался держать приличную дистанцию и изучающе рассматривал его всё время, всё же никаких намёков на его страх Гриша не заметил. Это впервые действительно удивило его в этом городе, и что уж таить, за последние несколько месяцев. Волжский никогда не забудет, как тот внезапно у него спросил на ломанном русском, хоть и до этого упрямо молчал: — Вы любите море? От неожиданного вопроса Гриша мягко говоря опешил, сколько не от сути вопроса, сколько от ситуации, в которой его это спрашивали. Слов никаких не нашлось, потому он предпочёл промолчать. Вильгельм тогда взглянул янтарными глазами, кажись, прямо в душу, и до конца вечера больше ничего не говорил, пока Гриша пил предложенный чай (на который изначально отреагировал с опаской), и вполголоса объяснял Твангсте как заполнять документы. Уже провожая, Вильгельм протянул ему ладонь и вложил в руку ракушку, отходя на шаг. На это у Гриши хватило сил лишь кивнуть и выйти за порог квартиры. Ракушка была брошена в карман брюк. В следующий раз они пересеклись уже в начале двухтысячных. Гриша, чуть ли не насильно отправленный Рахимом отдыхать в конце июля, встретил Твангсте на берегу моря в Новороссийске. Тот сидел на пирсе, переодически кидая камешки в море и вполголоса что-то говоря на родном языке, услышав который Гриша с радостью для себя отметил, что желания бросить Вильгельма вниз не возникло. Мешать тому не хотелось, но услышав шорох, он обернулся сам. На лице отобразилось искреннее изумление, и пару секунд помолчав, он вдруг собрал в ладонь все оставшиеся камни и подвинулся, освобождая для того место. Неожиданно не только для Твангсте, но и для себя, Волжский всё же сел, по примеру немца свесив ноги вниз. — Не ожидал вас увидеть здесь. Всё же любите море? — после недолгого молчания подал голос Вильгельм, желая начать диалог. Акцент за тридцать с небольшим лет явно стал меньше, речь слышалась более чистой, а голос оказался мягче. — Люблю.? — неуверенно отозвался Волгоград, тоже взяв с пирса камешек. Тот полетел дальше чем камни Вильгельма в два раза, на что Твангсте не смог сдержать смешок. — А ты? — вдруг спросил Волжский, обернувшись к Калининграду. Вспомнилась та ракушка в кармане старых брюк, которые висели в шкафу без дела более десяти лет. — Любишь море, да? — Люблю. Знаешь, мне кажется это хорошим способом сбежать от реальности. — Сбежать? — Ага. Было бы здорово куда-нибудь уплыть. Скажем, на необитаемый остров, а? — Ну... наверное... да? Вильгельм довольно улыбнулся и бросил последний камень в море. Раздался всплеск, после которого мужчина средних лет резко вынырнул, потирая затылок и громко крича. Вильгельм тихо рассмеялся, быстро вытаскивая ноги из воды и подтягивая к груди. — Думаю, мне пора. До встречи, Gregor. — Вильгельм поспешно встал, показательно отряхнувшись, и надел лежавшие в стороне шлёпки, после чего бодро зашагал прочь. Гриша покрутил в руках кепку, и к собственному удивлению заметил, что без старого-нового знакомого сидеть дальше уже расхотелось.

***

Следующий раз они встретились на том же месте ровно через неделю. Вильгельм немного загорел и больше не выглядел таким мертвенно-бледным, улыбка стала ярче. С собой у него был стаканчик и накинутое на плечи полотенце, а в кулаке Гриша снова заметил горсть камней. Заметив Волгоград, Твангсте широко улыбнулся и неуверенно махнул рукой в знак приветствия. Поравнявшись, Гриша кивнул головой в ответ, стараясь не показывать того, что и сам рад встрече не меньше. После того как Вильгельм не приходил на пирс, было довольно скучно сидеть одному. Один раз с ним попыталась заговорить одна миловидная стеснительная девушка, но разговор как-то не пошёл, после чего она поспешила увильнуть. — Рад видеть тебя здесь. — чистосердечно признался Вильгельм, снимая с плеч полотенце. — Я не помешаю? — Я буду рад, если составишь мне компанию. — ответил Гриша, на что Твангсте счастливо улыбнулся. Сидеть в тишине вместе оказалось тоже довольно уютно, как понял Волжский через некоторое время. Они кидали поочереди камни, и один раз Вильгельму даже удалось бросить дальше, на что он отреагировал воинственным кличем, а Гриша не смог сдержать тихого смеха. Переодически они обменивались короткими фразами, которые медленно перерастали в небольшие, но всё же полноценные диалоги. Самый длинный завязался лишь в конце вечера, когда люди стали расходиться, и вскоре они остались наедине. – Почему ты любишь море? Кажется, ты очень любил его и в семидесятых. – задал Гриша терзающий его вопрос, на который Вильгельм впервые промолчал. Волжский уже хотел было извиниться, но тот внезапно подал голос, впервые за вечер говоря очень тихо, хоть и вполне внятно. – Я был до этого на море всего один раз. Тогда на моих глазах утопился человек, и после это Бер.. мой опекун туда меня не водил. Дома мне объяснили что такое самоубийство, и после этого я стал о нём мечтать. Иногда я думаю о том, что было бы здорово плыть, пока вода не зальётся в лёгкие и я не осяду на дно, пока сердобольные прохожие будут при виде этого кричать и просить о помощи. Наверное, я никогда на это не решусь. Хотя, для меня это все равно довольно бесполезно, да? Вильгельм оторвал сосредоточенный взгляд от бьющихся о пирс волн и поднял глаза на Гришу, которому показалось, что в тех мелькнул странный огонёк. – Почему ты задумываешься о самоубийстве? Тебе нужна помощь? - Грише показалось, что горло пересохло, хоть и внешне он никак этого не показал. В ответ Вильгельм ухмыльнулся. – Иногда я мечтаю о том, что бы вернуться на родину. Но потом понимаю, что вряд ли меня там кто-то ждёт. Но зато есть люди, которые ждут меня здесь. - он немного помолчал, обдумывая сказанное. - По крайней мере, я очень на это надеюсь. Моя мечта детства это стать нужным кому-то. Я это говорю не потому что хочу жалости, она не требуется мне. Просто больше мне некому это говорить. Гриша промолчал, а потом взял Вильгельма за руку, про себя отметив, какие тёплые у него ладони. Вильгельм же чуть не вздрогнул, то ли от холода, то ли от неожиданности. Покрасневшие щёки, к счастью, в темноте было не разглядеть. Руку отпустили только через несколько минут, когда Вильгельм почувствовал, что рука не такая уж и холодная. – Мне помогало, когда меня брали за руку. - поспешил пояснить Волгоград, приглаживая растрепавшиеся на ветру волосы. – Не беспокойся. Ты нужен кому-то здесь. Я рад, что ты здесь. Гриша поднялся, и повернулся к Вильгельму. – У меня через час поезд. Пиши, Твангс.. Вильгельм. Калининград улыбнулся, и кивнул. – Напишу. Обязательно. Гриша кивнул в ответ и поспешил скорее прочь. Всё таки, иногда советы Рахима бывают не такими ужасными.