На берегу

      «Скука смертная» — думалось Хаджиме, лениво шагающему сам не пойми куда. Хотя пребывание на острове и разбавлялось довольно нескучным, экстравагантным занятием — смертельной игрой, спустя недельки две все это порядком надоело. Изо дня в день не меняется ничего. Ну, кроме периодического отбытия в мир иной большего числа одноклассников. Во всём остальном будни давно превратились в рутину, и признаться, Хината надежду на выживание уже и вовсе потерял.       Ну серьёзно, задумайтесь: они на необитаемом, мать его, острове, на который сами не знают как попали. И дела к лучшему даже не близятся. Уровень стресса растёт, как на дрожжах, бессонницы мучают из ночи в ночь… И именно поэтому Хаджиме сейчас бездумно шагает по каменной, аккуратно выложенной тропинке, пытаясь хоть немного почувствовать приближение заветного расслабления.       Уходить далеко, конечно, не хотелось и не планировалось тем более, однако, занятый своими мыслями, Хината и не заметил, как подошёл к пляжу. Пляж… Есть воспоминание, которое, наверное, навсегда останется сидеть в его голове. Тогда всё ещё было хорошо. Спокойно. Многие были жив— на этом моменте Хаджиме отвесил себе звонкую пощёчину, сразу же прижимаясь к жгущей коже ладонями и шипя сквозь зубы. Ну, думать об убийствах хотя бы перестал, что было, вообще-то, довольно сложно сделать в такой обстановке.       Недолго помедлив перед песчаной, размытой линией, Хината снял с себя кеды. Взяв обувь в руку, зашагал по мелким, мнимо гладким песчинкам, наслаждаясь их теплотой, великолепно контрастирующей с прохладным ветерком, идущим с моря.       Ночное побережье — место романтичное, удалённое, будто не от мира сего. Именно тут можно и поплакать, и потанцевать, и спеть… Да всё, что душе заблагорассудится. Одиночество… но всегда ли?       Почти дойдя до воды, Хаджиме резко остановился. Ну конечно же. Ещё бы ему так повезло, когда чужой компании не хочется от слова совсем. Наверное, в метрах двух от него сейчас сидела самая неприятная личность с этого острова — Нагито. Да это антирекорд по удаче! Видимо, его "плохая удача" и распространилась на Хинату. Хотя никому, кроме самого Комаэды, неведомо, удача эта встреча для него или наоборот.       В любом случае, судьбу испытывать Хаджиме не хотел. Нагито если и говорит, то только о надежде и сумасшедших планах для собственного убийства, на которое упорно пытается подбить его. Что же будет, когда они окажутся в гордом уединении, ночью, вдалеке от остальных одноклассников? Что ему вздумается? Утопит? Предложит утопить себя? С этими мыслями Хината ненадолго замер в каком-то странном ступоре, но, вскоре очнувшись, предпочёл ретироваться как можно быстрее…       — Уже уходишь? — раздалось за спиной, да так тихо, что едва уловимо. Буквально чувствуя, как плечи сверлят взглядом, Хаджиме неохотно, боязливо обернулся. Нагито смотрел, не моргая, и сразу же улыбнулся, увидев чужое лицо. — Доброй ночи.       — Взаимно, — ну, попал. Хината развернулся к нему полностью, однако расстояние не сократил, ожидая действий Комаэды с безопасной, так сказать, дистанции.       — Ну, не смею больше задерживать тебя. Вероятно, ты хотел побыть тут один. Извиняюсь, что такой мусор снова испортил чью-то ночь, — Нагито быстро встал, чуть пошатнувшись, и Хаджиме только сейчас заметил, что всё это время он, оказывается, сидел почти что по колено в воде. Как только джинсы так завернулись?       Хинате резко стало совестно. Да кто он такой, чтобы из-за него, вернее, ради него, люди жертвовали своими желаниями? Пусть Нагито — компания далеко не лучшая, он, как ни крути, пришёл на пляж первым. Сам не понимая, почему, Хаджиме его остановил, схватив за плечо, когда тот уже поспешно удалялся.       — Так нечестно. Ты первый сюда пришёл, всё же. Если хочешь побыть один — я вернусь к себе в домик. Если для тебя не принципиально, ну… — Хината замялся, но, скрепя сердце, всё же продолжил: — Можем и вместе посидеть.       Сейчас в нём говорила совесть, пока разум всей существующей нецензурщиной проклинал её решение. «Ну, может, хотя бы контакт наконец-то наладим…» — неожиданно подумалось парню. И вправду, было бы славно, только уж слишком утопична эта мысль.       Нагито переменился в лице: и так нечитаемое выражение приобрело ещё более странный оттенок. В немом трансе они смотрели друг на друга секунды с три, как вдруг Комаэда… рассмеялся. И тут Хаджиме начал жалеть, что вообще такое предложил.       — Да ну-у-у, ты серьёзно? — немного отдышавшись, сразу же выпалил он. — Неужели тебя привлекает такая сомнительная компания? Эх, Хаджиме-Хаджиме, я всё никак не пойму твоих приоритетов…       — Забудь. Доброй ночи.       Это была явно плохая идея — вообще предоставлять ему выбор. С таким умозаключением Хината двинулся широким шагом мимо стоящего рядом одноклассника. Вот только не тут-то было.       — Эй, Хаджиме! Постой… — окончание прозвучало так слезливо печально, что названный чуть не споткнулся, резко остановившись и обернувшись на Нагито. Казалось, будто он прямо сейчас растерял всю свою псевдо-уверенность. — Давай вместе побудем. Если ты не передумал, конечно… Я докучать не буду, правда…       Он был похож на ребёнка, робко прося о чём-то столь… естественном и обыденном. Теперь Хинате стало резко его жалко, а еще невыносимо устало от этих постоянных эмоциональных перепадов. Однако сейчас он невольно вспомнил парня, который не так давно и разбудил его на пляже. Помог освоиться в группе. Парня, к которому он чрезвычайно быстро привязался и точно так же резко разочаровался.       — Ладно. Посидим немного, — Хаджиме смог выдавить из себя слабое подобие улыбки и медленно направиться мимо него к воде. Комаэда помедлил, видимо, не веря в происходящее или думая, как теперь смотаться, но вскоре потихоньку пошёл следом.       Хината бросил кеды почти у самой воды, вероятно, выпачкав их в мокрый песок. Сейчас всё равно. Он смело зашагал в море, чувствуя, как мышцы как-то странно сводит от ночной прохлады воды.       — Тебе тоже не спится? — позади вновь послышалась неловкая попытка везунчика завести диалог. В воду он, почему-то, на этот раз не заходил.       — Как видишь. Мне кажется, здоровым сном здесь не обладает никто. И ты в том числе, — вздохнул Хаджиме, пуская маленькие волны пальцами по воде.       — Я им никогда и не обладал, — хрипло хихикнул он.       Вновь повисло молчание. Но теперь оно не ощущалось напряжённым и тягостным, наоборот. Словно от этой атмосферы их связь только укреплялась.       — Почему в воду не заходишь? Я же видел, что ты тем же занимался до моего прихода, — закатыв штанины, Хаджиме ступил чуть дальше.       — Не знаю.       — А кто знает? Если хочешь — заходи. Топить не буду, — Нагито одарил его своей привычной улыбкой. — Даже если захочешь. И не смотри так на меня.       Комаэда ещё недолго попереминался с ноги на ногу, глядя в песок со странной улыбкой. Хаджиме уже подумалось, что, видимо, сейчас топить начнут его, как вдруг Нагито резко сорвался с места, вбегая в солёную воду по колено и сразу же обливая недоумевающего парня с громким смехом. Но не с тем сумасшедшим: с обычным, подначивающим смехом.       Вдруг Хината резко осознал, что он такой же, как и все. Он тоже боится, плачет, дурачится, смеётся, скучает… И сейчас он выглядит таким беззаботным, как маленький мальчик, прыгающий по лужам и жмурящийся от летящих в глаза капель.       Эта его беззаботность передалась и парню. Комаэда никогда, кажется, не выискивал слова, не потакал никому специально. Сам себе на уме. Не боится, что его не примут и, судя по всему, не особо сетует от такой реакции. Хаджиме тоже хочет быть таким. Всегда хотел.       Он и не заметил, как подхватил эту инициативу одноклассника, и вот: они уже почти валятся с ног под тяжестью воды, до нитки мокрые и перепачканные песком. Но зато обоим хорошо. Оба смеются, будто ещё днём не обходили друг друга за два метра. Хотя обходил только Хината.       Нагито, спустя непродолжительное время, запыхался, чуть было не падая в море с головой. Если бы Хаджиме не успел подхватить его за парку — он бы уже наглотался водой с песком. И ведь не поспорить, что ему повезло.       Оба замолкли так же резко, как и начали эту непонятную, хаотичную активность. Не удержавший равновесия Комаэда буквально упал на Хинату, вжимаясь в его плечо с тяжёлым дыханием.       — Настолько умотался? И так быстро? — с неким укором и досадой в голосе процедил парень. Чувствуя, как тяжёлая, холодная одежда липнет к телу, он слегка поёжился.       — Извини, — на выдохе прошептал Нагито. — Я хорошей физической формой никогда не обладал.       — Забей, — отмахнулся Хината, чувствуя, как сильно его плечо сжимают костлявые пальцы парня.       Недолго думая, он приобнял его за спину, дабы хоть немного зафиксировать их положение и, возможно, ослабить чужую хватку. Так и вышло: Комаэда расслабился, почти что повиснув на нём. Хаджиме не хотелось думать, что это приятно. Он так давно не обнимался, хотя это и объятиями-то и не назовёшь. Но так спокойнее. Теплее.       Они стояли так тихо, слушая дыхание друг друга ещё несколько минут. Стояли бы так и дальше, но Нагито угораздило чихнуть. И с почти что материнскими гневными возгласами Хината потянул его на сушу под неловкие смешки и отговорки.