Пиво в фокуснике

Ночь. Стоило выйти на улицу, как по телу пробегалась неимоверная дрожь, а после каждого выдоха изо рта исходил тёплый пар. Сидя на холодных трибунах места исключения и чуть дрожа от просто невыносимого холода, участники, уже прижимаясь друг к другу, лишь бы было теплее, ожидали, когда наконец выйдет Майк, чтобы объявить им что-то важное. Спустя пару минут, наконец к ожидающим выходит долгожданный ведущий, уже укутанный в тёплые одеяния. Откашлявшись, он сделал глубокий вдох, а затем, на выдохе, начал наконец свою речь: — Итак, дорогие участники. Как вы могли заметить, с температурой у нас небольшие проблемки, а новых обогревателей, или комплектов тёплой одежды, ещё не завезли, так что, я принял решение - воспользоваться тем, что у нас было. В общем (вообще м ахахах), теперь прогрелось лишь несколько комнат, в ходе чего, придётся разделить вас на двое в каждую из них. А, и да, кому-то всё же придётся побыть в комнате втроём... мм-да, так как, опять же, я использовал то, что было. Других варианов просто-напросто не нашлось, поэтому... эм ... распределитесь, как душа потребует, яяяя думаю? После этих слов, Микрофон благополучно покидает участников, пока те, в раздумьях начинают делиться на пары, а кто-то же, ушёл втроём. Честно, Крис даже и не вглядывался в то, кто с кем, куда с кем. Он сидел на скамейке и просто смотрел в одну точку, улыбаясь, без особой на то причины. Из потока различных мыслей его выводит знакомый голосок... — Крис! Друг мой, здесь никого не осталось. Идём же скорее в последнюю свободную комнату, дай бог, она прогрелась достаточно хорошо, что бы мы, ну, как минимум, не превратились на ночь в ледышку, ахах! Подняв взгляд, Кристофер перед собой увидел яркую фигурку, расплывшуюся в миловидной улыбке, чуть склонив корпус тела в бок, прикрывая свои белые глазёнки. Несмотря на то, что вокруг была кромешная темень, именно очертания этого обджекта словно освещали Крису весь ближайший периметр места исключения. Пауэрс. Такой милый, совсем чуточку самолюбивый, открытый для всех, такой хороший, что внутри всё просто аж до тошноты сжималось. Пивной улыбнулся чуть шире, поймав себя на мысле, что сейчас ему хотелось подойти к Пауэрсу и заобнимать, задушить, да что угодно, лишь бы быть к нему ближе, так близко, что... — Ну так что, идёшь? — Конечно, Пауэрс, иду! Сиреневый был тем, кто открылся Крису одним из первых. Это было ошибкой, признаться честно, ведь за такой короткий срок Криси уж слишком привязался к нему. Ни шагу без него не мог сделать, постоянно брал за ручку, водил за собой, делился всяким, всем, чем мог. А тот и не был против. Всё улыбался, хихикал, проявлял ответную заинтересованность. У Криса даже не возникало мыслей о том, что это всё было фальшью, даже не всплывало в голове ничего такого, о чём можно было глубоко задуматься. От этого становилось противно, но в то же время, так приятно, просто такой удивительный контраст. Пиво на какое-то время замер, наблюдая за тем, как его друг самопроизвольно открывает дверку, напевая какую-то мелодию. Его голос звучал так уверенно, и так необъяснимо ласкал слух Крису, что хотелось взять, и невзначай попросить его спеть полноценную песню. У фокусника был хороший голос, и петь тот умел достаточно хорошо. Он будто бы был идеалом, как будто оживший ангел, спустившийся с небес, лишь для того, чтобы дать Кристоферу то, чего ему не хватало так долго. — Крис, всё хорошо? Ты сегодня какой-то слишком отстранённый, может, случилось что? — раздался обеспокоенный голосок фокусника, как только двоица зашла в комнату. Сразу же, этот ненавистный холодок сменился просто тягостной духотой, вдохнуть нельзя было, как жара, образовшаяся в этой комнате, настигла парочку. — Уххх, похоже, Крис, никто не захотел выбирать слишком сильно нагретую комнату, пхпх... — неловко начал Пауэрс, а затем, пожав плечами, уселся на кровать. — Ну и ладно, нам так даже лучше, правда? — Ага! Аккуратненько присев рядом, напиток медленно перевёл взгляд беловатых глазёнок на сидящего совсем рядом, уже лучшего, друга. Даже сидя так, без какого-либо дела, он выглядел прекрасно. Его улыбка, очертания на теле, всё до единого привлекало Кристофера так сильно, что просто взять, и отвести взгляд, не было никакого желания. Хотелось вглядываться в эти черты как можно дольше, запомнить их, так, чтобы в памяти они отчётливо въелись, чтобы не забывались никогда, и в самые трудные времена, вспомнились, чтобы вызывали тепло в душе, улыбку... эти мысли вскружили обджекту голову, невольно улыбаясь, он всматривался в сидящего рядом, пока тот, в свою очередь, неловко смотрел в ответ, пытаясь придумать тему для разговора. Хотя для Криса она была необязательна, ведь тот вполне мог хоть сутки напролёт сидеть и смотреть на Пауэрса. Последний так не считал, поэтому, тяжело вздохнув, положил свою руку на ручку сидящего рядышком, и улыбнулся. (Крис от такого жеста слегка содрогнулся и максимально напрягся) — Что ж, я думаю, перед сном у нас ещё есть время, которое мы можем потратить, например на... ммм... На какое-то время, недо-Дикаприо сделал паузу, явно задумавшись, чем бы они могли заняться. Даже его задумчивое выражение лица вызывало у Криса необъяснимый спектр эмоций, а эта жестикуляция... чего стоило лишь одно прикосновение от него? Дыхание сразу сбилось, да и плюс к этому, жара в комнате так сильно заставляла всё в глазах мгновением расплыться, что казалось, помимо тела начинали ещё и расплываться, кажется, мысли. Слишком жарко. Невольно, ручонки напитка потянулись к портмоне, осторожными движениями поглаживая того по выделяющимся краям, затем, одной быстрой махинацией притягивая к себе. — А? — выдал пурпурный, неловко улыбаясь. — Крис, хаха, я конечно понимаю, что временами могу действовать как магнит для других... И вновь его чутка самолюбивая речь. Пауэрс воистину был магнитом. Но не для каких-то там "других". Исключительно для Криса. Для его пронзительно изучающую сейчас тушку кошелька взгляда, и лишь для его безумной улыбки, которая, по мере реакции самого Пауэрса становилась только шире. — Крис? С тобой... всё хорошо? — с ноткой лёгкой паники спросил глициневый, выгибая бровь. — Может, я сказал что-то не то, или... Договорить, тот не успел, сразу же ощутив на губах какой-то наполовину приятный пшеничный вкус. Сердце у фокусника сжалось, руки от неожиданности переместились на бока уже нагретого стаканчика, глазки расширились, дыхание остановилось, да и в целом, всё вокруг него будто застыло от неимоверного шока. Чужие губы покрыли его собственные, не зная, как реагировать на это, Пауэрс просто замер. Криса начало это смущать, но и, по-честному, бесить одновременно. Почему его смущает это? Почему руки, приобнимая этого фокусника-актёрника, начинают дрожать!? Такого не должно быть! От нахлынувших эмоций, Кристофер со всей резкостью углубляет поцелуй, жмурясь, крепче сжимая в своих руках сидящего перед ним. По телу прошлись мурашки, кажется, становилось жарче... уже не контроллируя ход своих же действий, Крис чуть прикусывает чужую губу, вводя фокусника в полный ступор. Что-то невнятно промычав, тот попытался исправить ситуацию, целуя пшеничного в ответ, но, вышло как-то нелепо. Хах, а со стороны ведь казалось, кошелёк был тем, кто умел целоваться. Хотя, может, это оправдывалось тем, что то было слишком неожиданно для него. Наконец, прекратив сие муку и отстранившись, оба в тяжёлом дыхании посмотрели друг другу в глаза. Пауэрсу нечего было сказать, как и Кристоферу. Ну, в отличии от первого, у второго на то причина была вовсе не шок. Взглядом, Дамер будто бы изучал каждый сантиметр тела фокусника, искал что-то подходящее. — Аа... К-Крис... — неуверенно, запинаясь, произнёс имя "друга" Томайан. Двинув ручкой в сторону и отведя взгляд туда же, он издал неловкий смешок, после вовсе делая глазёнками полу-кружок. — Знаешь... ты... ты прекрасный друг, эм... я ... я бы даже сказал, что нечто большее... а... ну... нет, не в смысле, что... то есть... ну... Всё, что сейчас пытался связать кошелёчек, Пивной пропустил мимо ушей. Даже не оставляя Пауэрсу возможности договорить своё предложение, он снова затягивает того в поцелуй, на этот раз, более углублённый, не такой сдержанный, как прошлый. Только сейчас Крис ощутил какой-то привкус. Кажется, бальзам для губ? Что ж, было неудивительно, что Томайан пользуется чем-то таким. Он выглядит всегда изумительно, всегда так аккуратно, всегда... всегда хочется любоваться им, как экспонатом, как чем-то, после чего состояние Кристофера опять было психически-уравновешанным, как бы странно это не звучало. Он любил Пауэрса. Любил так сильно, что каждый раз, когда тот смотрел на него, поднималась температура. Даже нынешний градус в комнате не мог сравниться с тем, что испытывал Кристофер, вглядываясь в эти черты лица, такие хорошенькие, невинные, такие милые, такие желанные. На нижней части корпуса тела у Пива, кажется, от всей этой жары постепенно начинали задыхаться все его совесть и культура, если таковые вообще имелись. Прерывать поцелуй ему не хотелось, хотя воздуха не то, что бы не хватало, кажется, бедняга Пауэрс был вот-вот готов задохнуться. Настоятельными жестами правой руки, фокусник пытался уже отпихнуть от себя Дамера, но тот лишь сильнее вжал его в стенку кровати, наоборот, наступая дальше. Вкус бальзама окончательно вскружил ему голову, но, воспоминание о том, что между прочим, ему тоже нужен кислород, всё же подвинуло его на то, что бы отстраниться, после себя оставляя струю слюны, что образовалась, кажется, от возбуждения со стороны Криса. В его ушах зазвенело, одной рукой тот прошёлся по запястью фокусника, а второй погладил по бокам, вновь притягивая к себе поближе, чувствуя, что градус в комнате постепенно начинает давать эффекты. — Крис... — сам того не осознавая, полу-стонет Пауэрс, чуть прикрывая глаза и тяжело дыша. Его рот приоткрыт, руки в чужой хватке слегка дрожали. Не смотря на всю ситуацию, паренёк всё же нашёл в себе силы выдать слабую улыбку. — Я знаю, может, жара в комнате на тебя так влияет, но, послууушай, хах, мой милый друг, не стоит сейчас полностью поддаваться чувствам... я... э... ну, мягко говоря, не тот, с кем можно будет... ну... заняться чем-то та- — Я люблю тебя. Люблю, люблю, люблю, люблю, заткнись уже, заткнись, я хочу тебя, Пауэрс, ты с этим ничего не поделаешь! Я не могу, не могу, блин, почему же ты так прекрасен!? Ты сводишь меня с ума, буквально, чёрт, чёрт, чёрт!!! Напиток не выдержал. Резкий всплеск эмоций отразился на следующем поцелуе, за которым последовало поглаживание по обджектальным точкам расслабления Пауэрса. Животное. Долбанное животное. Крис не мог себя остановить, с каждым действием ему хотелось большего, ему хотелось сейчас оттрахать Пауэрса до потери сознания. Каждый его вздох, каждое подрагивание, любая другая реакция заводила всё сильнее, возбуждая всё больше, от чего и разгоралось резкое желание поскорее приступить к действиям, кстати говоря, совсем скоро это всё постепенно привело к тому, что где-то на середине нижнего корпуса обджектного тельца Криса начало проявляться кое-что... кое-что неприличное. Пауэрс промычал в поцелуй, показав верхнему, что ему есть что сказать, тот, нехотя, но всё же послушал. Фокусник отдышался, всё также молчал. Ему нечего было сказать, тот просто дышал, так отрывисто, будто полу-стонал. Стоило только прислушаться, и у пшеничного, кажется, вообще снесло крышу... Сменив позицию на более удобную, он медленно провёлся рукой по внутренней стороне чужих бёдер, поглаживая их круговыми движениями, а корпусом тела параллельно потираясь половой тентаклей о нижнее основание Пауэрса. Последний закусывает губу, приобнимая сидящего перед ним, кажется, не особо выступая против. Томайан не был девственником. И хотя выше тот отметил, что он не тот, с кем можно было заниматься чем-то таким, это было видно, судя по тому, как же затянуто шёл процесс поднятия у него возбуждения. Возбуждение-то было, безусловно, но появление половых органов как-то подозрительно растянулось. От этого факта Кристофера выводило из себя. Хотелось найти ту, или того, с кем произошло у Пауэрса всё это, и просто перерезать им глотку. Хотя, если взглянуть со стороны, Крис и то вёл себя поувереннее, чем портмоне, несмотря на такой неожиданный обнаруженный факт. Да и в самом начале всего процесса спрашивать о таких вещах не очень-то и хотелось. Плюс, в таком возрасте Пауэрс, ну, точно никак не мог оказаться настолько невинным. Невинный, невинный... сейчас он выглядит именно так, растерянный, потерянный, сбитый с толку. Изредка с его уст раздаётся тихое мычание, ручонки сильнее сжимают края чужого стакана. После некоторого колебания, он поглаживает его вверх-вниз, прижимается поближе, самовольно подтягиваясь за поцелуем. Отказаться от такого Кристоф не мог, поэтому, вновь, вновь его утягивает в эту волну, даже нет, целое цунами смешанных эмоций. Это стало крайностью. Уже не сковывая себя, пшеничный усердно втирался в эрогенную зону нижнего обджекта, доставляя тому просто бешенное чувство предвкушения. Уже царапая стеклянный стаканчик сидящего сверху, Пауэрс еле-слышно выдыхает, судорожно сглатывая слюну и постепенно сводя ноги в колени. У него просто не хватало смелости взглянуть на то, что происходило сейчас внизу его тельца, тот зажмурился, закусывая губу, ощущая в том самом месте такое знакомое, приятное, но уже давно забытое чувство... да. Крису удалось возбудить его достаточно, чтобы было, с чем... мм... в дальнейшем работать. Пиво издал сдавленный смешок, и дрожаще выдохнув, со всей осторожностью провёл рукой по члену фокусника, что постепенно вылезал под влиянием возбуждения. Естественно, он был чуть меньше, чем у Криса, ибо последний сейчас испытывал, как бы покультурнее сказать, хорни вайб. В процессе тот любовался своей пассией со всех ракурсов, во всей красе, вникал в каждый сантиметрик, гладил каждый уголок, зацеловывал влоть до звёздочки-липучки на боку его обджекта, кусался, кусался как можно нежнее, а потом, как будто в припадке, чуть ли не прокусывал до дыр, но затем зализывал, как бы извиняясь за своё безрассудство. Кусает, ведь у Криса инстинкты, он животное, ему это обязательно, как потребность. Белый, будто обезумевший взгляд прикрывается, он отдаётся полностью предпочтениям, и знает, что Пауэрс тоже потихоньку теряет при таких обстоятельствах рассудок, ему жарко, душно и тепло - по ногам пробивает нежное ощущение тока и он робеет, острота его клыков на чужом тельце превращается в кашу из странных чувств и ощущений. Томайан трясётся как осиновый лист, а по глазам видно - притупился, испугался, хотя до этого, был более уверенным. Укусы, кажется, в его планы не входили? Хах. Тем не менее, судя по этим сладким звукам, которые от него исходили, а после и заполняли всю комнату, особо против он и не был. На самом деле, чтобы правильно искусать обджекта, нужно было уметь подбирать правильные места. Если, допустим, кусать руки, то это просто будет больно, так же и с ногами. Вся остальная часть тела чувствительная, так что, при любом нанесении удара, укуса, травмы и тому подобное, обджект почувствует боль. Существовали отдельные места, в которых во время полового акта при поглаживании можно было почувствовать что-то да приятное. Крис знал, какие именно это были места у Пауэрса. Откуда? Всё очень просто. На самом деле, телу Томайана могла позавидовать любая девушка. Оно было очень удобным, как-никак, он кошелёк, а ведь во-первых, на плоской поверхности ориентироваться не так трудно, во-вторых, такие обджекты очень ощутительны. Одна спонтанная ласка, массирование, простая щекотка, и это давало свой эффект. У Пауэрса несколько таких мест, это видно по его движениям, то, как он сразу же стал прикрывать ту же звёздочку на застёжке, нервно теребить её, когда испытывал неловкость... его было так легко прочитать, так легко заполучить себе. Кристофер сделал лёгкий укус на липучке с краю, и получив ответную реакцию, улыбнулся, продолжая покрывать чужое тельце укусами. Это было так нежно, так осторожно, по-мастерски, хотя, признаться честно, у пшеничного были те ещё клычища в пасти. Будь его воля, он бы как зверюга, разорвал фокусника в клочья, но, этого не случится. Тот знал, насколько же объект обожания у него щепательный, со стороны казалось, стоило один раз тыкнуть чем-то острым, будь то иголка, будь то стрелочка, всё, проткнёт ведь на сквозь. Поэтому, стоило быть как можно аккуратнее, таким и был сейчас Крис. Стоны лежащего под ним только заставляли его действовать быстрее. Пивной считал фокусника идеальным во всех спектрах, и просто не мог не возиться во время сия акта. Ему хотелось оставить Пауэрсу просто незабываемые впечатления, хотелось, чтобы тот испытывал удовольствие, чтобы всё его тело пропиталось глубочайшим экстазом. Если самому Крису для этого хватало лишь несколько движений, то с кошельком придётся немного постараться. — Как ты себя чувствуешь? — на время заставив себя остановиться, вдруг спросил пшеничный, поднимая брови и пристально смотря пассии в глаза. Не сразу сформулировав ответ, портмоне только стыдливо отвёл взгляд, что-то невнятно хмыкнув. Он весь дрожал, и непонятно, от страха того, что будет, или от множества ощущений, которые сейчас испытывало его тело. — Ну... хах, на самом деле, меня... меня всё устраивает. — как-то неуверенно связал Пауэрс ответ, слабо улыбаясь. — Постельная сцена же... должна делать картину лучше? Пхах, нет, необязательно конечно, ну- Поняв, что сиреневый лишь пытается отвлечься с помощью цепочки мыслей, Крис успешно затыкает его очередным поцелуем, возвращась к поглаживанию полового члена у пассива. Его движения стали быстрее, уже сконцентрировавшись на этом, Кристофер сменил положение, чтобы начать надрачивать лежащему под ним. Это было для ощущений, такого Пауэрс явно не ожидал, неосознанно громко простонав, он извился в руках пивного, жмурясь, задыхаясь от нахлынувшей волны новых восприятий. Фокусник не так часто оннонировал, можно сказать, практически никогда. Свою девственность он потерял совершенно спонтанно, лет семь-восемь назад, и то, с той девицей они расстались практически сразу после этого. Немного не получилось, скажем так, не зашло. Это долгая история, сейчас нам совершенно не до этого. Тот факт, что Пауэрс при каждом таком воздействии с его достоинством испытывал такие деликатные ощущения, облегчал Крису задачу. Он приступил ко всему процессу очень быстро, умело перебирая ручками снизу вверх, периодами поднимая взгляд, чтобы насладиться реакцией со стороны сиреневого. Тот в свою очередь сладко простанывал, продолжая всё виваться, явно не привыкший к чему-то такому. — Крис... — блаженно, на выдохе шепчет Пауэрс. От такого, по телу Криса пробегаются мурашки, жидкость внутри будто бы кипит, заставляя его мгновением отсоедениться от реальности и прильнуть ближе к возлюбленному. — Что-то случилось, любовь моя? — дрожащим голосом спросил Криси. — Мммх, я... я просто хотел попросить тебя... будь аккуратнее. — Конечно, конечно, даже не сомневайся во мне. — чуть ли не пропел Кристофер, тут же меняя позицию. Уже видя, что Пауэрс более менее готов ко всему тому, что будет происходить далее, пшеничный решил приступить без растяжки. Конца его члена уже вполне хватало на то, чтобы на первое время дать фокуснику как-нибудь привыкнуть. А может, он просто искал себе оправдания на то, что хочет уже поскорее отыметь это хрупкое тельце. Подведя к чужой так называемой промежности возбуждённую тентаклю и чуть помассировав совсем кончиком поверхность, Крис нежно поцеловал Пауэрса, для того, чтобы максимально плавно войти внутрь, на чуть меньше чем на половину. Конечно, сладких стонов в ответ он не получил, только болезненное мычание и сильное сжимание своего стеклянного бока, но, это обыденность. Если продолжать эти прелюдии, что скорее всего, он либо задохнётся от нарастающей не только в комнате, но и по всему телу, жары, либо окончательно сойдёт с ума. Кошелёк хныкнул в поцелуй, отстраняясь и уже было готовя что-то сказать, как вдруг Дамер одним движением разводит его ноги в сторону, свободной рукой проскальзывая по половому органу портмоне, тем самым стараясь создать контраст между болью и наслаждением. Продвигаться дальше "псих" не стал, только ласкался с чужим членом, как какой-то котёнок, попутно разбавляя это поцелуями. Томайану даже не было дано возможности противостоять этому, постанывая и только нервно ухватываясь ручками, то о ручку стакана, то о его основание, он старался максимально себя расслабить. Было больно, ведь так резко, с одной только природной смазкой... как бы, Криси, невзначай, не порвал нашего фокусника, если так задуматься. Хотя, на самом деле, сделать он этого не мог, тело обджекта устроено немного не так. Повредить мог, причинить боль тоже, но вот чтобы конкретно разорвать образовавшееся "колечко" - нет. Эти своеобразные игры продлились ещё минуты три. Посчитав, что этого будет достаточно, Крис отстранился, положил ручки на бока кошелька и уж было приготовился, но тот остановил его. — С-стой! — чуть ли не пискнул фокусник. — Я... я не готов... пожалуйста, давай перед... ааа... всей этой... постельной деятельностью, мммм, мы ещё немного подождём?... Крис, прошу, мне больно... Потупив чуть-чуть, пшеничный глупо кивнул, и со всей нежностью чмокнул Пауэрса в щёку. С чего бы это вдруг такие изменения? Признаться честно, ждать уже было невыносимо, но и причинять своей любви вред не хотелось, поэтому, из двух вариантов напиток выбрал именно второй. Уж лучше так, чем потом, допустим, Пауэрс будет избегать Криса. Ему не хотелось этого. Хотелось наоборот, подарить как можно больше приятных ощущений. — Прости. — виновато начал вдруг Кристофер, медленно, как можно аккуратнее вытаскивая из чужой промежности свой член. — А... а? — неуверенно спросил фокусник, выгибая бровь. — Ах, нет, Крис, ты... — Я начал слишком резко... прости, прости, я мудак! — Крис, постой! Пауэрс еле как привстал, прислоняясь к своему "другу", глядя прямо в глаза. — Я... эм... — пытался связать слова пурпурный. — я понимаю твоё желание, твоё предвкушение... это всё нормально! Да и, честно... мне даже нравится... — Что? Смутившись, иллюзионист легонько погладил сидящего сверху по щеке, слабо улыбаясь. — Я... я про то, куда это идёт...я... просто... просто мне впервые вообще на себе такое испытывать! Да, больно именно из-за того, что, ну... ты понимаешь, но... Крис. Твои укусы, твои поцелуи, все эти движения... Дыхание Пауэрса вновь участилось, сглотнув, тот отвёл взгляд в сторону, чуть поджимая колени. В голове все мысли спутались, всё, что сейчас крутилось там, это было: "дай, боже, вспомнить хотя бы один порно-ролик, который я смотрел когда-либо". Да, порнографию сиреневый смотрел безусловно, но опять же, не часто. Реже, чем кто-либо другой, но что-то да оттуда он усвоил. Собрав волю в кулак, портмоне еле-еле слышно, шёпотом произнёс: — Может... стоит начать с растяжки?... По факту, это означало, что он не был против всего этого. Вновь в глазах Пива появилась искринка. Энергично кивнув в ответ и снова нежно поцеловав фокусника, Крис, не прерывая поцелуя, осторожно нащупал руками на том же местечко заветную промежность. Это отверстие у обджекта было куда чувствительнее чем любая другая часть половой системы. Нервные окончания, способность растягиваться... страшно представить, что с этой возможностью могут делать другие обджекты. Честно, Кристоф об этом сейчас не задумывался. Он хотел, чтобы Пауэрс был максимально расслаблен сейчас, и вот, в голову ему пришла небольшая идейка. Обустроившись поудобнее, пивной со всей лёгкостью в движениях чуть лизнул кончик чужого полового члена, а после, спонтанно взял в рот. Выдыхая, фокусник совершенно случайно придвигает за бока стаканчика Криса к себе, заставляя заглотить в рот полностью. — Ч-чёрт! Прости!!! Это просто было неожиданно! Ничего не отвечая, (он и не мог), пшеничный стал чуть двигать верхним корпусом тела назад-вперёд, дабы доставить портмоне море приятных ощущений. Тот их испытывал, постанывал, сладко шептал имя своего "друга", прижимался всем телом сильнее... кажется, Крису уже начинает нравится и этот процесс тоже. Так продолжалось минуты две, пока стеклянный не решился всё же отстраниться. Пауэрс тяжело дышал, весь смущённый, глядя куда-то в сторону. Он и до этого был весь красный до предела, а сейчас, кажется, вообще вместо Томайана стал томмэйто. В прочем, не суть важно. Воспользовавшись моментом, Дамер осторожно проводит пальцем вокруг промежности, затем, медленно вводит внутрь, совсем на чуть-чуть, дабы дождаться ответной реакции. Тело кошелька было расслабленно, поэтому сжалось "колечко" не сразу, а как только это произошло, Крис стал неспешно проделывать движения вовнутрь, и назад, и так несколько раз, абсолютно наслаждаясь чужими стонами снизу. Голосок Пауэрса звучал сейчас тихо, но с каждым новым движением сдерживать себя он уже не мог. В конечном итоге, одной рукой тот прикрыл рот рукой, просто постанывая в ладонь, лишь бы это не звучало так громко. Пшеничный, конечно, был против, ведь слушать голос его любви - сплошное удовольствие, но, доя того, чтобы поприпятствовать этому, он был слишком занят. Спустя несколько минут, Крис входит и вторым пальцем, стараясь максимально растягивать отверстие, но всё ещё заходя не так глубо, зная, любое неосторожное движение причинит Пауэрсу боль. Дело наконец достигло предела, когда пальцы зашли глубже обычного, при этом, постепенно ускоряя свои движения. Кристоф хотел было добавить третий палец, но передумав, просто стал входить ещё глубже, глубже, глубже... Резко переводя руки на простыни и крепко сжимая их, фокусник вдруг извился, весь напрягаясь и издавая какой-то полу-стон, полу-писк. Пиво в недоумении глянул на него. — Пауэрс! Я сделал тебе больно!? — Н...нет! — еле сдерживая себя, начал сиреневый. Стыдливо метаясь по комнате взглядом, он шёпотом начал, — ты... ты же слышал о точке g?... Крис повертел головой. — Ахах... ну... м... как бы ... тебе сказать... эрогенная зона?... аххааа.... Поняв, о чём идёт речь, Крис чуть потерел найденную им выпуклость внутри. Всё громче издавая приглушённые звуки, Пауэрс весь сжался. Вот оно. Продолжая выполнять манипуляции рукой, свободной пшеничный постарался сменить свою позицию, пристраиваясь поудобнее, а затем, начиная затрагивать и чужой член. Скажем так, для точного эффекта. Последователь Гудини всё сдерживал и сдерживал свои стоны, извивался как мог, в конце концов, сам пытался насадиться чуть глубже, и вот... Крис прекращает, вытаскивая пальцы, слыша от Томайана недовольный выдох. — Пора? — ненамеренно спросил у Пауэрса Криси. Помешкавшись какое-то время, кошелёк сглотнул, а после, выдыхая, тихо произнёс: — Да. Пора. Добившись разрешения, напиток приставляет к анальному отверстию свой ещё больше возбуждённый член. Какое-то время, он ещё просто ласкался, чтобы уж наверняка подготовить своего возлюбленного. После недолгих махинаций, наконец, напиток входит. Ощущения были даже блаженнее чем прошлые. Он ждал, так долго ждал... даже не сдерживая себя, Кристофер вошёл на половину, а затем и полностью, без предупреждения. Пауэрс приглушённо простонал, прикусывая губу, но Крис вдруг сжимает его запястье, отводя в сторону и тихо говоря: — Ты издаёшь прелестные звуки. Пожалуйста, не сдерживай себя. После этих слов, обджект начинает двигаться. Как будто прислушиваясь к словам выше, фокусник вскрикивает и сжимает простыни сильнее, пока в него постепенно начинает входить и выходить инородное тело. Нет моралей или принципов, есть одни инстинкты, которые сейчас ударили в голову пшеничному. С ходу же наращивая темп, попутно оставляя на обджектном теле ещё волну поцелуев, Крис входил и выходил на полную, до самого основания. Да, могло быть больно, но в перемешку с болью Пауэрс испытывал просто неописуемое блаженство. Кристофер продолжал, продолжал очень бурно и страстно, ещё как-то стараясь себя ограничивать и не двигаться в бешенном темпе. Пока что было спокойно, лишь временами немного грубо, но, кажется, пассивный и не был против этого. Вся боль, которую он сейчас испытывал, возбуждала лишь сильнее, от этого ему хотелось плакать от ощущений. С каждым новым толчком стоны всё чаще заполняли комнату, фокусник не мог сдерживать себя, дошло до того, что его нежный голосок чуточку охрип, но этот ряд постанываний не прекратился. Всё это сводило с ума, да даже температура так сильно не влияла, сколько реакция Пауэрса сейчас. Его промежность сжимала тентаклю внутри, сдавливала так, что пшеничному уже не хватало терпения, и он ускорился в темпе. От этой скорости периодами поскрипывала кровать, выходящее от возбуждение семя издавало забавный хлюпающий звук, всё это так кружило голову, заставляло возбуждаться всё сильнее... кажется, оба стали чувствовать явное приближение оргазма. Параллельно, Крис стал двигать свободной ручкой по поверхности чужого члена, чтобы удвоить влияние наступающего экстаза, чтобы увидеть, как его объект обожания кричит от удовольствия, чтобы ощутить неимоверную эйфорию, забыть о всём, уйти в процесс... Пауэрс только и стонал, молил о том, чтобы доминант не останавливался. Закатывая глаза и сам того не понимая, высовывая язык, он уже сам чуть насаживал себя, в такт прерывисто-быстрым движениям Криса. Ещё немного, и оба бы дошли до предела. С каждым новым заходом напряжение росло, настолько приятно было всё это. В какой-то момент, устав, Кристофер сделал недо-паузу, сменив темп на более медленный. — Крис! Н-не останавливайся, я прошу! — Ч-что ты сказал?... — Быстрее, пожалуйста... По телу прошлась приятная дрожь, ускоряясь, как и умолял его Пауэрс, Крис уже чуть ли не вдалбливал свою пассию. Как вообще можно быть таким быстрым? В прочем, это доставляло Фокуснику ещё больше удовольствия. Вот, пара движений, и в глазах Криса резко темнеет. Руки и ноги становятся ватными, сделав ещё несколько толчков вперёд, он обессиленно заваливается на Пауэрса, крепко его обнимая. Оргазм по всему телу заставил его самого тихо простонать, белая масса, вытекающая вовнутрь кошелька, вылезла за пределы промежности, испачкав постельное бельё. В ушах звенит, пшеничный старается восстановить дыхание, но ничего не получается, ведь, как-никак, жара, ещё и выдохся весь... Фокусник же всё ещё сладко постанывал, его ноги точно дрожали, глаза закатывались назад. Тяжело выдохнув и сглотнув, сиреневый еле-еле подтянулся поближе и одарил верхнего нежным поцелуем. Половой член как будто бы расстаял, оставляя за собой лишь эту белую, отсвечивающую чем-то золотисто-пшеничным массу, которая сверху после накрылась похожим содержимым, но сиреневатым. Вытащив тентаклю, Крис крепко-накрепко обнял лежащего почти что без сознания Пауэрса. Их сердца ритмично бились, дыхание постепенно, очень затянуто начинало восстанавливаться. Потерпев немного, в ответ лежащему на нёи, иллюзионист уверенно прошептал: — Крис... я тоже люблю тебя... * * * * * Двоица робко зашла в столовую, присев за свободное местечко и дождавшись своей порции. Стояло какое-то странное напряжённое молчание, периодами, на этих двоих оглядывались, но молчали. Спустя, наверное, пару минут, Грейс, сидящий в одиночестве, углу помещения, громко кашлянул, чуть ударяя рукой по столу. — Неужели мы будем игнорировать то, что происходило ночью!? Взгляд остальных сразу же направился в сторону сидящей вместе парочки. Пауэрс моментально заливается румянцем, прикрывая лицо руками, пока Кристофер лишь ехидно ухмыляется, крепко прижимая фокусника к себе...