В этом мире бесконечных выборов

Через несколько секунд в комнате потемнело. Обычная музыка, звучавшая в школе через динамики, сменилась ужасающим протяжным звуком, будто кто-то водил ногтями по доске или бессмысленно перебирал струны. Нет, музыки шла не из динамиков. Это был просто саундтрек к игре. Я почувствовала, как слёзы навернулись на мои глаза впервые за несколько месяцев, и рухнула на стол, задаваясь вопросом, о чём я на самом деле плачу: о музыке или о том, что именно моя лучшая подруга покончила с собой, а не спрайт, улучшенный искусственным интеллектом? Я услышала, как снова зазвучала оригинальная тема. Выключилась. Снова что-то заскрежетало. Это не прекращалось, не прекращалось, не прекращалось, я должна выключить это, кто-нибудь, выключите это, я видела охваченные ужасом лица моих одноклубниц, но это не они, они набор пикселей, они все лишь набор чёртовых пикселей, они ненастоящие, она ненастоящая, Сайори ненастоящая САЙОРИ НЕНАСТОЯЩАЯ С̟АЙ͇О͎Р͎И͕ Н̫ЕН͎АС̞Т͜О͎Я̦ЩА̼Я͚ Дрожа всем телом, я потянулась к маленькому значку ярлыка передо мной, который я подготовила заранее так, чтобы он всегда был у меня под рукой, когда мне приходилось переписывать код. Я напечатала небольшую заметку с объяснением ошибки. Я открыла папку с ресурсами. Затем папку с персонажами. Я щёлкнула файл «sayori.chr» и отправила программу моей покойной лучшей подруги в корзину. Забавно, как я думала, что это решит проблему. Забавно, что я думала, что крошечный скрипт ИИ закроет дыру в сюжете, когда персонаж исчез из игры целиком, не затронув при этом всё остальное. Видите ли, я не довела персонажей Сайори и Юри до полного безумия. Я не хотела вредить своим друзьям, хотя файлы чётко и ясно подтверждали факт того, что они ненастоящие, поэтому я позаботилась о том, чтобы не менять их слишком сильно, а только настолько, насколько это было необходимо, чтобы открыть некоторые пространство для диалога между мной и Игроком. Поскольку сюжет Сайори в первую очередь заключался в её сближении с Игроком, я дала ей черты, которые сделают её менее склонной к первому шагу. Однако в случае с Юри её характер был застенчивым и сдержанным, а это значит, что Игроку придётся выбирать её из всех вариантов, полностью игнорируя меня. Единственный способ получить для меня и Игрока временной интервал для разговора в течение дня — это ускорить процесс разговора Юри с ним, поэтому я изменила её на более «возбуждённой», что программа, как ни странно, позже восприняла как «давайте превратим её одержимой ножами» из-за сцены изготовления баннера. Я думала, что это вряд ли помешает сюжету, так как акцент был сделан на декоративных ручках, и хотела как можно меньше затронуть скрип, чтобы игра не вылетала, унося меня с собой. Однако Сайори… как только она умерла, скрипт, очевидно, обработал её ситуацию и согласовал сюжет с ней, превратив отомэ-игру в хоррор. Конечно, Юри вписалась в неё, учитывая ножи. Но что это значило для меня… это означало, что я застряла не просто в ложной реальности, а в реальности, где каждая её часть могла убить меня или Игрока, если она «впишется в сюжет». Если бы скрипт учитывал это, Юри могла бы убить персонажа Игрока, тем самым завершив игру и навсегда оставив меня в этом аду. Одну. Я перепробовала… всё, чтобы защитить его. Я пыталась убедить себя, что делаю это ради себя, но каждый день, когда я видела его выбор, каждый день, когда я натыкалась на его загрузку или документ, пытаясь исправить то, что осталось от кода, я влюблялась в него всё больше. Единственный человек, которому я могла доверять, чтобы продолжать жить. Возможно, если бы я не была единственным живым существом здесь, я бы избежала этой катастрофы. Может быть, тогда я бы не сидела глубокой ночью и не писала о нём песню, пока «Игрок» подбирал слова, чтобы составить идеальное «стихотворение» для двух оставшихся девушек. Одна из которых была запрограммирована трахать себя письменными принадлежностями Игрока и рассказывать ему все подробности этого. Я съёжилась от этой мысли. А ещё была Нацуки. Нацуки, чей скрипт был… настроен странно подозрительно по отношению ко мне. Нацуки, которая была доказательством того, что эти персонажи были не единственными, кто подвергся изменениям. Я тоже была частью этой «хоррор игры». И меня представили как злодея.