Бездна

- Останься. Он вздрагивает, так и не застегнув до конца рубашку. Его смуглое, гладкое тело в матовом свете настольной лампы манит тебя к себе даже больше, чем кровь из яремных вен жертв твоей вечной жажды. Темные локоны цвета воронова крыла мягкой тяжелой волной падают ему на плечи, и ты хочешь поцеловать каждый кусок его голой кожи. Он застывает в нерешительности только на пару долгих секунд, а после покорно сбрасывает одежду. Ты знаешь, что требуешь от него. Всего через пару жалких минут – его ждет комендантский час. Еще одна трещина в пропасти между мэтром и подопечными его же клана. Но тебе совершенно плевать на это. Когда ты стал таким мудаком? А может и был всегда? Сейчас не время для рефлексии. В кои- то веки тебе не хочется размышлять. - Иди ко мне. Иди ближе. Он замирает под твоим взглядом словно змея, когда слышит флейту. И ты командуешь им, как будто он не старейший вампир в Париже, а лишь покорная тебе шлюха из одного из твоих борделей. Тебе от этого сносит башню. Ты прижимаешь его к себе за очень красивый и гибкий торс, дурея от запаха благовоний, которым пропитана его кожа. Целуешь в скулы и в подбородок, ведешь языком по линиям челюстей, и тут же чувствуешь себя зверем, буквально пробующим добычу. Он прикрывает свои глаза и тихо, сквозь зубы, стонет. От этих звуков ты готов кончить, не прикасаясь к своему члену. Единственный способ этого избежать –заткнуть любовнику рот своим, что ты и делаешь с энтузиазмом, буквально вылизывая его внутри своим распущенным языком. Арман сдавленно охает и поддается, в ответ обнимая тебя за шею. Его мягкие длинные пальцы комкают пряди твоих волос. Вы целуетесь в свете лампы и восковой свечки. Портреты смертных глядят на вас с тех многочисленных фотографий, что ты урвал в мягком лунном свете. Тебе вдруг хочется сжечь их все, будто свидетелей твоей тайны. Но эти мысли рассеиваются как дым, когда опускаешься на колени, попутно скользя своим жадным ртом по телу замершего Армана. На вкус его кожа как шоколад, что ты любил, ещё бывши смертным. Горький и темный, ласкающий нёбо неповторимым вкусом запретной сладости и эндорфинов. Ты не в состоянии оторваться, пусть даже сюда заявится весь клан вампиров под предводительством де Лионкура с вилами, факелами наперевес. Арман улыбается твоим мыслям, легко уложив на затылок тебе ладонь и направляя движения твоих губ и обнаглевшего языка. - Луи…, прошу, только продолжай, - он обессиленно повторяет, когда ты берешь особенно глубоко. Твое имя звучит как признание в его любви. Ты тут же делаешь, что он просит, доводишь полностью до оргазма, а после утаскиваешь в постель. Там он пытается прийти в себя, но ты не думал дать ему отдых. - Тшш, тише, малыш, расслабься, – ты успокаиваешь его, словно строптивого жеребца, ладонью оглаживая тугие бедра. И раскрываешь под тем углом, под которым ты хочешь сам, ловя в сознании мысль о том, как много мужчин было до тебя, включая «общего» для вас Лестата, но ловишь огненный взгляд Армана, и понимаешь – ни одного. Ни одного подобного на тебя, пред кем он так бы вот обнажался не только телом, но и душой. До такой степени, чтобы забыть про клан, обязанности, про долг...забыть вообще самого себя. - Я ...так люблю...тебя, я весь твой..., - он шепчет в беспамятстве, разметавшийся под твоим телом, когда ты резко и глубоко входишь, тут же беря жесткий и быстрый темп. Рваные толчки и твои хриплые выдохи заполняют тишину дома, а он просто шепчет слова любви, легко царапая твои бедра. - Луи… я …люблю…тебя, - и ты будто плавишься изнутри, с силой вбивая его в матрас, а эти слова у себя на сердце и где-то там, на подкорку мозга. И тебе кажется, что ты веришь… слепо тому, кто их произносит, и хочешь также ему ответить…на автомате шепчешь «Я тоже» за два мгновения до оргазма. А после ….вы просто лежите рядом, пока в окно не забьет заря.