***
— Приехали. После недолгого сна — Ричард разбудил Гэвина ровно через тридцать минут, — они поехали на пляж. Гэвин не переоделся, так как не планировал ни плавать, ни заходить в воду, но Ричарда обрядил в пляжные (но, к глубокому его разочарованию, белые и однотонные; кислотные и с пальмами пришлось отложить под убийственным взглядом Найнса) шорты и такую же рубашку (гавайская в цветочек отправилась в глубины сумки вслед за шортами). — Вот, — объявил Гэвин, махнув рукой, — Уинтроп-бич. Песок, — он зарылся босой ногой в этот самый бежевый песок и чуть подбросил его в воздух. — И океан, — Рид позволил себе улыбнуться. Он сам давно не выбирался из Детройта. Теперь стоял, смотрел в голубое небо без налёта промышленного смога, дышал свежим прохладным воздухом с запахом моря и трогал мелкий песок. — Гэвин? — Рид посмотрел на Ричарда удивленно. Он же хотел потрогать большую соленую лужу? Ну, вот ему лужа, одна из самых больших в мире, солёная без сомнений, бери и трогай. Что не так? — Есть небольшая проблема, связанная с действием солёного раствора этой концентрации на мой скин. Большую его часть. — Ричард, — шокированно выдохнул Гэвин. — Ты не можешь зайти в океан и говоришь об этом только сейчас? Ричард! — уже громче возмутился Рид. Найнс выглядел обиженным. Уголки его губ грустно опустились вниз, сам он вперился взглядом в песок. — Ладно, — вздохнул Рид. — Блять. Ладно… Ты вообще ничем не можешь воду трогать? — Руками могу, там материал более стойкий к разным средам, — чуть оживившись ответил Ричард, глядя на то, как Гэвин подворачивает штанины сильно выше колен. — Идём тогда, — разогнувшись, Гэвин взял Найнса за руку и потянул к воде. Волны мерно накатывали, смачивая песок. В полуметре от места, где морская пена разбивалась о берег, Рид подхватил Ричарда на руки. — Ричард, держись только. Если я тебя уроню, нам обоим пиздец, — прокряхтел Гэвин, прижимая к себе Найнса. Тот не был лёгким. Да, на восемьдесят один процент состоящий из пластика корпус был сам по себе не тяжёлым, а в случае с RK900 и вовсе заявлялось, что корпус будет облегчённый, ещё семь процентов приходились на вставки из эластичного каучука и микросхемы, но оставшиеся двенадцать — на скелет из титана. Потому корпус у девятисотых и был облегчённым — двенадцать процентов от объема Ричи выполненные из титана — как бы не хуй собачий и весило всё это дело соответствующе. Ричард вёл себя на руках Рида как образцово-показательный мешок картошки: держался обеими руками за шею и сохранял неподвижность. — Рич, дотянешься? — спросил Гэвин, когда стоял по колено в прохладной воде. Руки устали, а каждый прилив волны заставлял поежиться от холода. Ричард кивнул и потянулся пальцами к воде, аккуратно погружая их туда. Поводил из стороны в сторону. Поплескался, слегка забрызгав штаны Гэвину солёной водой. — Пойдём, Рич, — обозначил свои намерения Гэвин, чувствуя, что вот-вот уронит андроида. Уже на берегу, выпустив свою ношу, Рид повалился на песок, не чувствуя рук. На воздухе, за день нагретом от Солнца, было уютнее, чем по колено в холодной воде. Ричард выглядел удовлетворенным и мечтательно пялился в горизонт. Вдруг он сменил положение и на коленках подполз к кромке воды, вытянул руку, которую тут же облизала пенистая волна. — Бля, — вздохнул Рид. — Во я тупой, — он ещё раз посмотрел на Рича, который попытался погрузить всю ладонь в воду так, чтоб самому в неё не свалиться. Получалось неплохо, но на руках у Гэвин лучше. Он заложил руку за голову и закрыл глаза. Впереди было ещё три дня на побережье Атлантического океана.Часть 1
3 июня 2024 г. в 21:09
У девиантного Ричарда было немного заскоков. Он не спешил вынимать диод и переодеваться, чтобы слиться с человеческой толпой, как делал Коннор, не ходил на митинги, парады и демонстрации во имя признания их, андроидов, независимости и прав. Даже выбирая спутника или спутницу жизни, Ричард остановился не на милом андроиде-няне, учителе или таком же следователе, а решил посмотреть, что выйдет из более близкого контакта с Гэвином Ридом.
Заскоков было немного и все они были логичными для того, кому было около двух лет. Рид уже после первых двух привык к мысли, что это — норма и это будет происходить достаточно долго и хоть с какой-нибудь регулярностью. Да и со временем предугадать озвучивание нового бзика оказалось возможным: закономерно за несколько дней до Найнс становился ну просто шёлковым. Взявший ролевую модель Рида ещё до девиации, Ричард также придерживался её после. Гэвин громко возмущался:
— Блять, почему когда Ричард говорит «идите нахуй», то он всего лишь «о посмотрите: это же тот грубый и суперхаризматичный андроид-полицейский»; а когда я говорю «идите нахуй», то мне отвечают «сам иди»?!
В обычные дни, когда Ричард был больше андроидом, чем самостоятельным, почти живым существом, он только хмыкал и не комментировал его возгласы никак.
А в дни, когда в Найнсе вместе с человеком просыпалось внезапное желание погладить настоящего живого кролика или лично посетить музей «как в начале двадцатого века», он улыбался, напрягая свои пухлые синтетические щеки, и утверждал:
— Гэвин, тебе не стоит расстраиваться по этому поводу. В любом случае, я оцениваю вас, как человека, которого с вероятностью восемьдесят четыре процента люди бы посчитали харизматичным. Тем более, что вы не можете исполнить пожелание посылающего за неимением у вашего постоянного сексуального партнера подходящих агрегатов.
И, хоть такое признание было довольно приятным для Гэвина, он знал, что пора готовиться к тому, что выходные он проведет в каком-нибудь контактном зоопарке, который по чистому недоразумению не успел закрыться к сороковому году. Будет стоять, не зная, куда себя деть, пока его суровый напарник и не менее суровый любовник будет гладить хомяка до его биологической смерти.
Главный мотив Рида в исполнении желаний Ричарда — развитие человечности в Найнсе. Чем ближе они были, тем больше и чаще Гэвин замечал за Найнсом машинальность. И подобные желания, от их появления до исполнения, были тем человеческим, что успокаивало самого Рида. И сам Ричард в момент их осуществления потихоньку формировал свои, новые паттерны поведения, меньше оглядываясь на подсмотренные у людей вокруг себя реакции.
В этот раз Ричард решил, что он хочет к морю. Чем ближе, тем, конечно, лучше. Самым оптимальным вариантом Найнс обозначил «потрогать волну». Гэвин сказал своё ёмкое:
— Блять, — и пошёл смотреть карты, расписание отпусков и количество свободных денег.
Новых дел в разработке не было, а старые были сданы в архив, поэтому Джеффри без особых возражений подписал своему самому конфликтному и сварливому сотруднику заявление.
Денег хватало, поэтому Гэвин решил ехать через день.
В тот день, рано утром, сидя в машине, Рид уже забивал в навигатор маршрут Детройт, штат Мичиган — Бостон, штат Массачусетс, чем заслужил гневный взгляд со стороны Найнса, сидящего на переднем пассажирском. Гэвин не мог не хохотнуть с такого выражения вечно пластиково-каменного лица, но скомпенсировал такую измену вопросом:
— До моря нам далековато. Ничего, если мы поедем на побережье Атлантического океана?
Лицо Найнса посветлело. Гэвин успел фыркнуть, прежде чем его губы накрыли чужие, прохладные и синтетические.
За почти одиннадцать часов пути им пришлось один раз остановиться на заправке, где Гэвин взял кофе («Я-то думал, дрянее, чем в участке, не бывает», — восхитился он), а в Найнса кинул пакет со свежим тириумом, который взял из дома.
Ехали долго, но, хоть Гэвин и чувствовал буквальное уплощение своей жопы и усталость глаз, пускать Ричарда за руль отказался.
В итоге Гэвин с очевидным удовольствием и облегчением выдохнул, когда увидел стеллу Бостон на въезде в город. Он забронировал гостиницу на три ночи с зарядочной станцией для андроидов, включая линейку RK.
Первое, что Гэвин увидел, зайдя в номер — широкая двухспальная кровать, заправленная светло-синим бельём. Он оставил сумку с вещами почти на пороге, сделал два шага и ухнулся лицом в матрас под удивленным взглядом Ричарда. Рид слишком устал, чтобы ехать на пляж прямо сейчас.
— Разбудишь через полчаса, Найнс? — пробубнил он, не стараясь подавить зевок. Он не услышал, ответил ли ему Ричард, но, ещё не успев уснуть, почувствовал, как на него накинули одеяло.