Ever More

Мягкое солнечное свечение переливается сквозь прозрачные шелка занавесок. Под слабым дуновением ветра края ткани плавно струятся, легко касаясь пола. Объятия июльского утра озаряют теплом, кутая в вуаль своего покоя. В замершем мире изредка позвякивает перекладываемая посуда под плавное журчание воды из крана и приглушённое крышкой кипение у плиты. Плюшевые кремовые тапочки с ушками позволяют омеге двигаться между кухонными шкафчиками бесшумно, не нарушая умиротворяющей тишины. Вафельным полотенцем он вытирает руки от воды, бросает последний взгляд на часы оптимистично подмигивающей клубники, отмечая время. Подходит к плите, чтобы уменьшить огонь. Убрав крышку, дует на ложечку, на пробу подносит к губам. Убедившись в готовности, полностью выключает, чтобы направиться в сторону спальной комнаты. Его маленький альфа, окруженный защитой из мягких подушек, мирно сопит, вызывая на губах Хёнджина ласковую улыбку. Тихо забирается на кровать, переступая эту ограду, и укладывается рядышком, губами утыкаясь к вкусно пахнущей детской макушке. — Юджин-а... просыпайся... — Хёнджин будит его легкими поглаживающими движениями по спинке. Под воркующий шёпот малыш хлопает длинными ресничками, разлепляя сонные глазки, сосредотачиваясь на лице родителя. Искренне радуясь, он приветливо смеется, — Доброе утро, зайчонок... — ласково прижимается кончиком носа к переносице малыша. Маленькие пальчики доверчиво тянутся к домашнему растянутому кардигану, и Хёнджин перетаскивает сына на свои бедра, целуя пухлые щечки, прежде чем поднимается на ноги и следует с ним на кухню. Ещё не до конца проснувшийся, притихший малыш смирно сидит на его руке, пока омега наполняет водой небольшую кружку с морковками, сначала горячей, затем разбавляя холодной водой из графина, чтобы вода была нужной температуры, и неспеша подносит кружечку к крошечным чуть вздёрнутым губкам. — Водичка, пей, — придерживая детскую кружку рукой, Хёнджин дожидается, когда малыш сделает достаточно глотков, и отставляет в сторону. Напившись, Юджин укладывается головкой на плечо омеги, наблюдая, как тот наполняет для него похожую тарелку его любимой кашей, — Пойдём умываться, пока остывает? Малыш кивает, позволяя нести себя в следующую комнату. Хёнджин ставит его на специальную стойку нужного уровня, чтобы тот мог самостоятельно мыть ручки. Наученными движениями, Юджин протягивает руку к знакомому устройству, которое должно выдавить пенку на его ладошку, после приступая к чистке зубов и позволяя омеге деликатными движениями умыть личико. — Покажи зубки, — малыш открывает ротик, и Хёнджин, удовлетворившись состоянием детских зубиков, не удерживается от того, чтобы чмокнуть малыша в нос. За завтраком Юджин становится более активным и болтливым. Хван разглаживает пальцами мягкие атласные волосы сына, пока тот лепечет обо всём, что приходит в его маленькую голову. Хёнджин поддакивает и ободряюще реагирует на всё, о чём его малыш желает поговорить. Рассматривая личико сына, Хёнджин находил его удивительно красивым. Юджин не имел черты его лица, лишь в меньшей степени. Большие глазки цвета черного аметиста, с фиалковыми созвездиями на радужках, густые длинные ресницы, нос, сладко вздёрнутые губки. Копия человека, о котором Хёнджин старался никогда не вспоминать. Вибрация телефона на столе привлекает его внимание, высвечивая лаконичное «Лукас, ассистент», и Хёнджин проводит пальцем для принятия вызова. — Руководитель Хван, прошу прощения за ранний звонок… — начинает юноша, и Хёнджин приветливо отнекивается. — Доброе утро, Лукас. Всё в порядке, я ждал твоего звонка. Что там? — Пока ситуация под контролем, однако директор Бан намерен провести экстренную пресс-конференцию, чтобы избежать ложных слухов. Но прокуратура уже запросила несколько финансовых отчётов, я отправил их на вашу почту. Он сказал, что этой ночью с ним связалась южнокорейская корпорация, чтобы предложить своё сотрудничество. — Южнокорейская? — недоверчиво хмурится Хёнджин, — Зачем им с нами сотрудничать? — Да, господин. Насколько я понял, это давний друг директора. Тревожное чувство проскальзывает в груди, на мгновение перехватывая дыхание, но Хёнджин упрямо перебирает в голове варианты, которые подходили бы под похожее определение. — Папа, я всё сьел! — не выговаривая некоторые буквы, восклицает Юджин, привлекая внимание отрешённого омеги, чтобы его поскорее выпустили на свободу из детского стульчика. Хёнджин допустил упущение, когда старался говорить с ним больше на английском, но частенько забывал об этом и непроизвольно переходил на корейский, поэтому Юджин чаще говорил с ним по-корейски, хотя понимал речь двух языков. — Какой молодец, Юджини! Всё съел. В садике сегодня тоже хорошо покушай, хорошо? — Юджин, слишком воодушевленный, что его спустили вниз, убегает на диван, где его ожидают игрушки и плюшевый львёнок, без которого его иногда не заставить что-либо делать. — Поньо? — просяще смотрит малыш, протягивая пульт от телевизора, и уже держа в руках львёнка. — Сейчас, милый. Лукас, но на прошлой планёрке Крис упоминал, что ситуация разрешится без привлечения дополнительной помощи. — Да, однако, кажется, нам предложили действительно выгодное сотрудничество. Хёнджин, в глубокой задумчивости, берёт в руки пульт телевизора, на котором запускается японский анимационный фильм. Юджин смотрел его по утрам. Забравшись одной коленкой на стул, Хван усаживается перед ноутбуком, пробуждая тот из спящего режима. Отпивает остывший кофе, вводит пароль на экране, на котором открывается страница браузера со списком входящей почты, и ищет нужную. — Так... сведения о прибыли последних трех лет, имуществе, обязательствах... Ладно, довольно типичные отчеты, сделаю их сам. Ты можешь просто распечатать положения, которые им требуются. Найдёшь их в сетевой папке. Услышав непосредственную радость в голосе подопечного, рассыпавшегося в искренних благодарностях, Хёнджин смеётся. Он знал, как того порой заваливают поручениями, поэтому решил не нагружать объемной работой лишний раз, ведь сам управится с таблицами быстрее, неоднократно их заполнявший. Несмотря на то, что его приставили к ним с недавнего времени, юноша успел зарекомендовать себя как ответственного и исполнительного сотрудника. — Сына, одеваемся! — закрыв ноутбук и сняв с розетки зарядное устройство, объявляет омега увлечённому у экрана малышу, направляясь принести из комнаты приготовленные вещи. Юджин ещё сосредоточен на мультфильме, и лишь податливо двигается, пока омега по очереди одевает его в яркий джемпер и джинсы. Оставив ребенка досматривать фильм, по пути прихватывает со стола панкейк из тарелки, который накрывает сверху кухонным полотенцем, и спешит собираться сам. Снимает с вешалки небесно-голубую шёлковую блузку, выглаженные брюки, и садится перед зеркалом, чтобы немного подкрасить глаза. Это не может быть Ли Минхо... Может, Лукас что-нибудь перепутал и автоматически считает всех южнокорейцев друзьями? К тому же, у Кристофера много знакомых в Южной Корее... Даже если это Ли Минхо, он не должен так бояться этого. Он помнит, что альфы были близки. Ему просто стоит воспринимать его как обычного коллегу, партнёра по бизнесу, не больше. Не удержавшись, он набирает номер Кристофера и ставит на громкоговоритель, чтобы заниматься своими делами, пока идут гудки. Почему-то на звонок так и не отвечают. Его малыш притопал в их спальню, чтобы понаблюдать за омегой. — Папа, — зовёт малыш. — Оу, — ободряюще откликается Хёнджин, непроизвольно потянувшись к подводке. — Поньо больше не плавает. — Не плавает? — удивляется омега, криво нарисовав стрелку. Он же никогда не делал себе стрелки, что он вообще творит? Взяв ватную палочку и окунув в мицеллярную воду, он стирает нелепые следы подводки и принимается заново наносить тени, — А почему? Искренне взволнованный фильмом малыш стоит рядом, обнимая его ногу, желая поделиться эмоциями от увиденного. — Ножки! Как у меня. — У Поньо появились ножки, и теперь она не может плавать, верно? — Угу! Наконец, Хёнджин заканчивает прихорашиваться и смотрит на взбудораженного сына вниз, тут же засмеявшись с его округленных глазок, который усиленно демонстрирует, как его впечатлила история превращения рыбки в человека. Встаёт, поднимая маленькое тельце на руки. — Может, и ты был рыбкой, когда родился? — дразнит он маленького альфу, весело заглядывая в глаза, но тот забавно качает головой, возражая, — Нет? Это точно твои ножки? — Мои, — уверенно отвечает тот, щуря глаза от смеха. Счастливо хихикая и болтая, омега с его крохой доезжают на лифте вниз, выходят на парковке. Маленький, подхваченный в одной его руке, беззаботно лягается ножками, пока в другой омега удерживает сумку, полную разных детских вещей. Австралийская зима в этом году даёт о себе знать, поэтому он берёт с собой детскую ветровку. Его телефон начинает звонить как раз тогда, когда Хёнджин пристёгивает сына в детском автокресле. Отдав сыну его львёнка, садится за руль и отвечает на звонок. — Джин, привет. Прости, не услышал, когда ты звонил, — Хёнджин не видел его, но слышал в знакомом голосе улыбку, — Встретил старого друга, он прилетел в Сидней сегодня утром. Внутренности окатывает ледяным холодом. Хёнджин невидяще смотрит перед собой, не решаясь повернуть ключ зажигания. — Лукас сказал, ты собираешься заключить сделку о сотрудничестве. — Да, с ним. Представляешь, он внезапно позвонил мне вчера, и предложил помочь в решении конфликта со Спайсерс Лимитед. Он, кстати, из нашего универа. Ли Минхо, мой одногруппник. Ты его, наверное, не помнишь, ты ведь учился в другом факультете. По-моему, я вас не знакомил, да? Или знакомил? Уже и не вспомню кого с кем перезнакомил, — смех Кристофера поглощает напряженное молчание. — Они планируют открытие дочерки? — С расширением автомобильного производства. — Вы уже обсудили условия договора? — омега закусывает губу, — Насколько затянутся переговоры? — Он приехал лишь на день. Завтра утром вылетает обратно. Условия и бюджет, в общем и целом, мы устно обговорили, думаю, мы быстро закончим. Ты с Юджином? Передай ему привет. Выдохнув от нахлынувшего облегчения, Хёнджин на секунду прикрывает глаза. Получается, альфа уедет практически сразу. Это всё меняет. Всё даже намного лучше, чем он ожидал, он зря переживает. Ли пробудет в Сиднее всего один день, по работе. Значительно приободрившись, Хван заводит автомобиль, выезжая с парковки. — Можешь сам поздороваться с ним, ставлю на громкую связь. — Юджин! Привет! — громкоговоритель заставляет Юджина оторваться от экрана телефона и озадаченно приподнять голову. — Это Крис-хён, отец Нэйтана и Ноа, — повернувшись назад, поясняет омега, — Скажи "Привет". — Привет! — О, Юджин-а! Нэйтан и Ноа очень скучают по тебе. — По мне? — спрашивает Юджин, изумленно глядя на омегу и указывая на себя пальцем. — По тебе, дорогой. Вчера он весь день про них говорил, — со смехом сообщает Хёнджин, — Ему очень понравилось у вас в гостях. Даже сказал, что брауни Ликса лучше, чем мои гранатовые мармеладки. Заезжая за поворот, где находится детский сад, который посещал Юджин, они прощаются с Баном. Улицы Сиднея нравились ему. Приветливый город, однажды приютивший его. Принявший без упрёков, когда он нуждался в этом больше, чем в чём-либо. Хотел к океану. Хотел начать с чистого листа. Спрятаться от косых взглядов, шепотков за спиной. Слухов, разносившихся как пожар. Одинокий омега с ребёнком — вечное клеймо и позор семьи. Сбежать из родного города, зачеркнув прошлое, оставив всё позади, казалось единственным выходом. Тогда он подумал о том, что, на самом деле, его ничего не держит. Ткнул в первый попавшийся город у океана, распродал всё, что имел, купил билеты в один конец. И в первый же день в новом городе отправился к океану. Лишь там, наедине с океаном, он задышал свободно, и глупо смеялся, растворяясь в ощущении ветра в волосах и песка под ногами. Никто не знал его, и он не знал никого, когда здоровался и желал доброго дня случайным прохожим, получая в ответ такую же доброжелательную открытость. Глядя на бушующие волны, он почувствовал первый пинок того, кто был у него под сердцем, и впервые обратился к нему по имени: — Ничего не бойся, Юджин-а! Мы со всем справимся. Сердце щемит при воспоминании о тех днях. Хёнджин переводит взгляд на сына в отражении зеркала и с сожалением улыбается уголками губ. Всё будет хорошо. — Юджин, когда дети лягут спать, ты тоже ложись, ладно? Юджин не особо воодушевлен, понимая, что его в очередной раз оставят в саду до вечера, но молча кивает, позволяя отстегнуть себя от ремня безопасности. — Папа вернется за тобой, ты же знаешь? — получив очередной грустный кивок, Хёнджин на прощание целует сына в щеку, и подставляет свою, — Поцелуй меня. Малыш нежно клюётся в щеку омеги, неизменно вызывая у родителя умиление. Передав ребёнка в сад, Хёнджин привычным маршрутом добирается до здания офиса, который находился в этом же районе, но ещё через пару кварталов. Настроение сегодня у него действительно приподнятое. По пути скромного вида кофейня, где готовили самый вкусный кофе, привлекает его внимание, и он останавливается у неё, чтобы сделать заказ для своего отдела. В парадном холле его приветствуют знакомые работники охраны и коллеги с другого этажа. Каждому Хёнджин ярко улыбается, желая доброго утра. — Прекрасно выглядите, руководитель Хван! — на выходе из лифта его улавливает Лукас, с детским энтузиазмом заглядывающийся на картонный держатель со стаканами из пяти видов кофе, — Это для нас, для нас?! Рассмеявшись милому поведению, Хёнджин благодарит и просит раздать всем бумажные стаканы. — Всем привет! Как настроение? Прошлая неделя выдалась довольно трудной, но все отлично справились! — Грегори Смит поступил как кусок дерьма! — пылко делится эмоциями сметчик, — Я был в шоке, когда увидел заголовки статей! — Не беспокойтесь об этом, не в первый раз работаем со скандальным заказчиком. Вопрос уже решается. — Но наша репутация... Вас совсем не беспокоит то, как он оклеветал нас в глазах общественности? — В прошлом и позапрошлом году мы сталкивались с подобной ситуацией, так что это не вызывает удивления. К тому же, его подпись есть на всех актах, нам не о чем переживать. До скольки мы должны ответить на запрос, Лукас? — Срок завтра до десяти! — Кстати, я жду звонок из Томас Андерсон, они обещали сегодня перезвонить. — Окей, босс, мы его не пропустим! С усмешкой кивнув, Хёнджин исчезает за дверью своего кабинета, сразу запуская рабочий компьютер и приступая к работе, которая копится как на дрожжах в первый и последний дни недели. Среднего было не дано. Время течёт незаметно, и Хёнджин понимает, что ушёл в бесконечные таблицы с головой, только когда к нему заглядывает ассистент: — Руководитель Хван, это звонок из финансового отдела Томас Андерсон Констракшнс по поводу проекта на Ватерлоо-роуд. Подав знак, что примет вызов, Хёнджин отвечает. — Да, слушаю... Вряд ли это возможно на данном этапе... Да, об этом есть пункт в договоре... Вы должны были включить это в первоначальный расчёт... Вы обсуждали этот вопрос с нашим проектировщиком?.. Нет необходимости кричать. Говорите спокойнее... Я в курсе... Мне нужно уточнить этот вопрос. Встав с кресла, Хёнджин выбирается в холл их этажа, направляясь в сторону соседних кабинетов. — Объектом на Ватерлоо-роуд занимается Дэниэл, верно? А где он? Дэниэл! — поймав нужного коллегу, болтавшего с другой группой омег посреди просторного коридора, Хёнджин останавливается. Ситуацию, которую обрисовывает для него Хёнджин, омега воспринимает с чувством юмора, пошутив что-то насчёт глупых заказчиков. Разговоры вокруг постепенно становятся громче, но не вызывают никакого беспокойства. Очередной шуточный комментарий коллеги вызывает смех, и Хёнджин смеётся расслабленно и открыто, лишь случайно оглядываясь в сторону, которую уставились все остальные, и теряет лучащуюся улыбку, потерянно застывая. В нескольких шагах от него, за Кристофером, стоял Ли Минхо. Статно невозмутимый, и нерушимо спокойный. Такой же, каким он запомнил его в последний раз. Аметистовые глаза, реющие на дне искрами фиалковых бликов, смотрели с утаённой хитринкой. Власть, которая исходит от одного его взгляда, незыблема и неукротима. Обезоруживает безусловно, способная подчинить волю. Гул ультразвуком виснет в ушах Хвана, заглушая всё вокруг. Альфы ведут активное обсуждение с юристами, одобрительно кивая друг другу. Не в силах пошевелиться, Хёнджин онемевши наблюдает, и пропускает момент, когда решительный, проникновенный взгляд переводится ему в глаза. Пересечение взглядов молнией изморози пробегается по шейным позвонкам. Вспыхнув, Хёнджин отворачивается. Ему могло показаться. Он посмотрел в его сторону просто потому, что Хёнджин слишком долго пялился. Любой бы заметил, старается убедить себя Хван. — ... с ума сойти, доминантный альфа... — ... я даже отсюда чувствую его давление... — Он смотрит сюда! Он смотрит в нашу сторону, ты тоже это видишь? Словно вынырнув из рассеянных грёз, Хёнджин спешно обращается к омеге, с которым ещё не завершил разговор, намереваясь поскорее покинуть холл: — Ладно, спасибо за помощь, Дэниэл. — Не вопрос. Дам тебе знать, если зайдёт разговор о простое. Вряд ли о- — Хёнджин! Голос Кристофера звонко отскакивает от прозрачных стен, прозвучав громовым набатом. К сожалению, притвориться глухим не получится. Мысленно набираясь сил, Хёнджин с достоинством выпрямляет осанку, и оборачивается уже с безупречно прохладной неприступностью в глазах. Крис дружелюбно улыбается ему, приветствуя жестом, и призывая подойти к ним. Приблизившись, Хван сдержанно кивает присутствующим. — Знакомься — руководитель финансового отдела, Хван Хёнджин. Хёнджин, это Ли Минхо, глава «LM Empire». Мы из одного года выпуска, разве это не здорово? Университет Йонсей, вперёд! — Крис ребячливо изображает чирлидерский хук, довольно хихикая, не замечая воцарившегося напряжения. Медленно отмирая, омега поднимает стеклянный взгляд из-под ресниц, встречая пронзительный взор чернильно-фиалковых. Как глаза его сына. Как можно более непринужденно кивнув, без колебаний протягивает руку для дежурного рукопожатия. — Приятно познакомиться с Вами, директор Ли, — холодно произносит Хван. Незримая дрожь знобит лёгкие. От него не ускользает, как брови Минхо слегка дёргаются вверх, а глаза альфы испытывающе впиваются в его, словно желая изучить мысли изнутри. Неопределенно хмыкнув, Ли протягивает ладонь и берёт его за руку, слегка сжимая. — Здравствуй, Хёнджин-ши, — Минхо приподнимает уголки губ, — Ты всё столь же неотразим. Как и прежде. Ошеломлённо распахнув глаза, Хёнджин в оцепенении разглядывает багровые всполохи в глазах напротив. — ... О, так ты знаешь его?.. — в замешательстве восклицает Кристофер, — Хёнджин, кажется, был известен на своём факультете, да? Я знаю его. Сковывающее напряжение пылает в воздухе жаром, пуская отблески тока по телу Хёнджина. Минхо выдерживает слишком долгую паузу, прежде чем беспечно улыбнуться и посмотреть на Криса. Затапливающее негодование наполняет внутренности Хвана, он старается дышать ровнее. — Да. Он был популярен. Его расположения не мог заслужить ни один альфа. Не так ли, Хёнджин? Пустыми глазами Хёнджин наблюдает, как на губах альфы расплывается усмешка. Не с первой попытки высвободив пальцы, Хёнджин остаётся больше не в силах унять колотящееся дыхание. — Наши факультеты провели совместный медиум после фестиваля в выпускном году, помните? Давайте лучше пройдём ко мне, так хочется немного поностальгировать о студенческих временах! — Прошу прощения, на сегодня у меня много работы. Вынужден отказаться, — безучастно проговаривает омега, игнорируя чужой прожигающий взгляд, и разворачивается, не дожидаясь ответа, быстрым шагом преодолевая расстояние к своему кабинету. — Как он смеет... — восстанавливая колотящееся дыхание, шепчет Хёнджин, не различая перед собой ничего, кроме пелены. Заперевшись изнутри, Хёнджин переключает режим стеклянных перегородок из прозрачного в полностью расплывчатый, чтобы никто не мог видеть его сейчас. Заметив в зеркале свой спутанный вид, расстроенно вздыхает. Нужно успокоиться. Секретарь Кристофера, наверное, уже скоро пригласит в зал переговоров. Совсем не хочется идти. Он не сможет смотреть в глаза Минхо. Больше не выдержит встречи с ним в одном помещении. Это выбивает из колеи. Прикусив кожу на костяшке большого пальца, Хёнджин задумывается. Ведь он мог бы отпроситься на один день. Ничего не случится, если он пропустит всего день. А завтра Минхо уже не будет. Однако до завтра есть так много неотложных дел. Сделать анализ плана финансово-хозяйственной деятельности для срочной передвижки, оценить экономию бюджета, проверить и утвердить смету по новому объекту. Точно. Он ещё отчёты не доделал. О том, чтобы бросить всё это на плечи специалистов, не могло быть и речи. Однако он вполне может взять с собой рабочий ноутбук и посидеть в ближайшей кафешке, а работу с документацией доделать вечером, когда в офисе уже никого не будет. Это наилучший вариант, тогда он никого не подведёт. В проем двери заглядывает Лукас: — Господин, там... директор "LM Empire". Говорит, что желает поговорить с Вами наедине. — Все вопросы он может обсудить в зале для переговоров, — с безразличием отвечает омега, не отрываясь от экрана компьютера. Замявшись, юноша ненадолго теряется, услышав непривычный тон. — Хорошо... Передам. Когда дверь затворяется, Хёнджин решает сразу набрать номер Криса. Лишний раз идти в его кабинет нет никакого желания. — Что-то случилось? — удивлённо звучит на том конце. — Крис, могу я остаток дня поработать удаленно? С документацией обязательно разберусь вечером. Мне просто нужно уехать, — хоть он и знал, что Кристофер разрешит ему, потому что он никогда не брал отгулов без причины, он не мог не соблюдать субординацию между начальством и подчиненным и не хотел считаться среди коллег тем, кто пользуется особыми привилегиями. — Да, разумеется. Не нужно работать вечером. Что-то с Юджином? Плачет в садике? — Нет, с ним всё хорошо. Это просто... личное. Мне жаль, но пока я не могу тебе рассказать. Пожалуйста. Ничего не спрашивай. Я расскажу, когда придёт время. — Конечно... На переговорах с Минхо трудностей с планированием бюджета не возникнет, так что не беспокойся. Если что, я обращусь к Эллиоту. И, правда, Джин, не перенапрягайся, даже если всё очень срочно. Я серьёзно. Несмотря на то, что Хёнджин долгое время не верил, что дружба между альфами и омегами возможна, общение с Кристофером Баном, впоследствии, изменило его мнение. В университете они почти не говорили, просто знали из-за общих знакомых. Однако, связавшись здесь, в Сиднее, стали поддерживать друг друга. Долгое время Хёнджин был один, и поэтому был рад, когда у него было к кому обратиться за помощью. На тот момент он пробовал работать в разных небольших организациях, стараясь наработать стаж. Крис же мечтал начать успешный стартап в сфере строительства мини-домов для кэмпинга. Кристофер оставался оптимистичным даже в самых ужасных ситуациях, и именно эта черта ему в нём нравилась больше всего. Не всегда им везло, но ободряющие слова помогли им не отчаяться. Сейчас он мог назвать альфу одним из самых близких людей, которые у него были в жизни. Поблагодарив друга и по совместительству начальника, Хёнджин встаёт с места, чтобы найти сумку для ноутбука. Её когда-то забросили на самую дальнюю полку за ненадобностью. Спустя пару минут, забрав с собой рабочий ноутбук, Хван выходит из кабинета, и застаёт сотрудников своего отдела скучковавшимися у одного стола. — Тут написано... сын председателя «LM Empire» является владельцем более сорока процентов акций. Кас, у тебя ноль шансов. — У тебя есть помада с собой? — Да с чего вы взяли, что они бывшие? — Пф, ничего ты не понимаешь в этой жизни, маленький сосунок! Вот почему- — Ребята! — привлекает внимание Хёнджин. Видимо, для них это было слишком неожиданно, потому что все подпрыгнули почти одновременно. Уставились на него, словно привидение увидели, — Я напугал вас?.. К-хм, я спешу, поэтому просто скажу. В связи с личными обстоятельствами, остаток дня я поработаю удаленно. Лиам, я просмотрю кассовый план и перезвоню тебе, скажу, из какой статьи можно сделать передвижку. — Сделаем сегодня же! А то эти козлы трезвонят каждые полчаса, задолбали. — Сказали же, что отправим, чего трезвонить-то, — бурчит Хван, — Всё, я побежал. Всем удачного дня! До завтра! Хёнджин останавливается в уютном кафе, витрины которого привлекают его стопками старинных книг. За работой он успевает перепробовать кучу разных круассанов, которые заинтересовали его своим необычным вкусом, не заметив наступления времени, когда нужно ехать за Юджином. На самом деле, ему нравилось надолго погружаться в цифры, анализировать их, разбирая всё по полочкам, просчитывать всё с точностью до копеек, а потом наслаждаться проделанной работой, с чистой душой вычёркивая его из своего списка дел. Одно из лучших чувств, что он когда-либо испытывал. Группа детей резвится на игровой площадке во дворе. Среди других Хёнджин узнает своего, и зовёт по имени. Только увидев родителя, радостный Юджин устремляется к невысокой калитке, с разбегу влетая в объятия Хёнджина, который посмеивается, вытирая пот со лба ребёнка. — Ау, почему ты такой вспотевший! Он хорошо спал днём? — с интересом поглядывая на сына, спрашивает Хван. — Да, сэр, сегодня Юджин проспал час и почти двадцать минут! — отзывается воспитатель, невысокий омега. — Правда? — счастливо смеётся омега, — Спасибо вам большое! Ты лучший, Юджин-а! — Хёнджин показывает Юджину одобрительный палец вверх, хваля его, и малыш не сдерживает стеснительной довольной улыбки. Поздно вечером свет горит только в его кабинете. Но свет от его стеклянных стен проливается почти на весь остальной холл. Пока омега работал за компьютером, Юджин, вдоволь изрисовавший цветным текстовыделителем белый лист, засыпает, едва его голова касается ворсистого пуфика. Насыщенный активный отдых на улице уморил его. Зевая и с удовольствием разминая мышцы рук, Хёнджин снимает компьютерные очки и встаёт с насиженного кресла. Он закончил всю работу, которую планировал на этот день, и теперь можно было собираться домой. В помещении Хёнджин немного замёрз, поэтому укутался в свою вязаную кофту, которую смог раздобыть в шкафу где-то среди ящиков с канцелярией. Ребенка он ранее укрыл пледом, который также на всякий случай хранил в офисе. Подойдя к пуфику, где спал малыш, Хёнджин осторожно вынимает из его расслабленных пальчиков маркер и лист. До его слуха доносится звон прибывшего на этаж лифта. Подняв глаза, Хёнджин обездвижено замирает в центре кабинета. В замедленном движении, створки плавно разъезжаются, и он видит знакомый силуэт. Сделав шаг, Минхо выходит вперёд. Пересечение взглядов ощущается как взрывы пылающих астероидов в атмосфере. Никто из них больше не отводил глаз, читая, как на ладони. Он знает. Минхо идёт к ним. Хёнджину кажется, что он слышит каждый шаг альфы, и осознание происходящего сковывает его, делая ноги практически неподъёмными. Проходят долгие секунды прежде, чем омега инстинктивно подаётся вперёд, безотчётно влекомый навстречу. Всё, что он хочет в данный момент — помешать альфе. Преградить дорогу. Остановить. Не позволить пройти внутрь. Омега становится перед дверью, загораживая собой путь, поднимая на Минхо беспомощный взгляд, полностью понимая, что если альфа захочет, он его не удержит. Минхо переводит на него непроницаемый, помутнённый взор потускневших аметистов: — Как ты мог?.. — Сокрушённый болезненным чувством, Хёнджин вдруг ясно узнает шлейф, знакомые ноты своего ребенка в чужом. В глазах напротив сияют чернила замерзшего озера, и омега внутри Хёнджина готов взвыть раненным волком. В его феромонах он чувствует боль, которую ощущает альфа, — Одна только мысль об этом вызывает во мне волну ярости, с которой тяжело справиться даже мне. — Справляйся, — словно издалека, как из вакуума, слышит себя Хёнджин. Сопротивляется внутреннему омеге, — Потому что он тебе не принадлежит. — Ты забрал моего щенка. — Он не твой, — слабо возражает Хван. Упрямо смотрит в глаза Минхо, не смея их опускать. Он не поддастся давящим, ворожащим феромонам альфы. Две сущности схлестнулись в борьбе, и никто не хочет уступить. — Я забираю его в Сеул. Твёрдые, непоколебимо произнесённые слова, выбивают почву из-под ног, нещадно вбивая в сердце гвозди. Щемящее сердце заходится хаотичными ударами, как необузданная птица в клетке. Альфа действительно намерен сделать то, что говорит, и это до смерти пугает его. Глаза Хёнджина загораются праведным гневом. — Я не позволю тебе, — непримиримо провозглашает Хёнджин. Со слепой уверенностью, что не уступит легко. Возможно, интуитивно уловив эмоциональное состояние омеги, спящий малыш с тревогой хныкает, привлекая внимание обоих родителей. Проснувшись, он зовёт омегу, отчего Хёнджин устремляется к нему, а Минхо невольно теряется. Идёт следом, неотрывно наблюдая. Как омега прижимает маленького альфу к себе, мгновенно успокаивая своим присутствием. Слышит ласковый шёпот, улавливает изменившийся воздух в помещении. Подняв голову, Хёнджин бледнеет, бессильно наблюдая, как Минхо опускается рядом с Юджином. Внимательные глаза с чёрными аметистами рассматривают его, замечая крохотные пальцы, сжимающие кардиган на плече застывшего омеги. — Привет, малыш, — слабо улыбнувшись, сипло произносит Минхо, и всё внутри Хёнджина болезненно сжимается. Не в силах поднять ресниц, он лишь слышит смущенную улыбку в голосе своего сына: — Привет… Большими глазами малыш глядит на взрослого альфу, от которого исходит такой неуловимо родной, понятный ему, запах.