* * *
Хватка на волосах сильнее с каждым новым поцелуем, оставленным на белоснежной шее. Сонхун не позволяет отстраняться, хотя не он управляет всей ситуацией. С его губ слетает достаточно тихий стон, стоит рукам Хисына сжать талию, а зубами прикусить кожу. Он должен быть тихим, иначе это всё попросту закончится. Хисын любит быть медленным с ним, но одновременно и грубым тоже. А Сонхуна это устраивает. Даже сейчас Ли вжимает его в стену, завлекая в поцелуи, от которых теряется вся ясность ума. Он терзает сонхуновы губы до крови. А Сонхуну всё мало. Пак планировал поехать домой и отдохнуть в одиночестве после тяжёлой съемки, но перспектива находиться в одном помещении с Ли Хисыном ему нравится намного больше, если честно. Сонхун покрывает лицо Хисына невесомыми поцелуями, как любит это делать именно с ним. Оба потом уедут, словно ничего между ними и не было. Их устраивает это. И Сонхун правда так думает, пока не понимает, что влюбился. Это и было самым отвратительным. Так не должно быть. Поэтому и с их случайным сексом было покончено. Что чувствовал сам Хисын, он не узнает никогда. Тот не говорит о своих чувствах. Как и он сам. Без каких-либо объяснений; просто Пак отказывает Ли однажды, и на этом всё заканчивается. Неужели всё так просто? Нет, совсем нет. Избавиться от собственных чувств полностью не получается. А Хисын лишь игнорирует и раздражается при одном виде Пака. Приходится отвечать тем же, дабы хоть как-то причинить ему ответную боль и страдать самому меньше. Глупо слишком.* * *
Хисынова рука всё-таки сжимает его талию. Как раньше. Улыбку сдержать снова не получается от нахлынувших воспоминаний, главное, что скрыть её от взора Ли выходит. Сонхун хоть бы прямо сейчас перехватил его запястье, лишь бы покрыть то бесчисленным количеством поцелуев. Но не может. И не сможет больше никогда. Эта съёмка становится сюрпризом для них двоих. Хисын был удивлён не меньше, увидев на пороге его. Спорить правда было уже слишком поздно, пришлось признать, что сегодня они будут сниматься вместе. Хочется, чтобы это быстрее закончилось: находиться с Ли в одном помещении теперь слишком сложно для Пака. Радует только одно: Хисын закончит раньше и уедет, если ничего снова не поменяется. Сейчас Сонхун лишь молча терпит это тяжёлое и горячее дыхание над ухом. Непозволительно близко, а поделать с этим ничего нельзя. Когда только объявляют перерыв, вздохнуть с облегчением получается. Пак уходит в свою гримёрку совсем ненадолго для того, чтобы побыть в одиночестве хоть немного и перевести дыхание. Все воспоминания о нём проносятся в голове. Их нужно забыть, а не прокручивать по миллион раз. Хочется даже вернуть всё это. Он почти и сделал это когда-то, приехав к его дому после рабочего дня с цветами, но так не решился подняться к нему на этаж. Скучает он; признавать по началу не хотелось, правда. — Сколько ещё ты тут собираешься стоять? — знакомый, до жути раздражённый голос раздаётся сзади. Хисын складывает руки на груди и недовольно смотрит. «А как же ему ещё смотреть?» — проносится в голове Пака. — Я думал, что больше не увижусь с тобой сегодня, — Сонхун лишь слегка поворачивает голову, однако этого достаточно, чтобы поймать хисынов взгляд. Он злится. Ничего нового. Обычно он доводил его до злости своим непослушанием во время секса, а теперь парочки слов достаточно. Не нравится совсем. Хочется как раньше, но это было бы неправильно. Секс без обязательств — отвратительно. Паку нужно больше. Ему необходимы любовь и нежность, которых так мало в его жизни. Он слишком погряз в своих чувствах к Хисыну.* * *
Хисын заканчивает свою съёмку первее. По-хорошему он должен уехать домой, но неизвестно зачем едет в цветочный магазин за любимыми цветами Сонхуна. Тот слишком любит гвоздики. И это он должен был приехать к нему, а не наоборот. По чистой случайности Ли узнал о приезде Пака в тот день. Он подарит ему цветы, несмотря ни на что. Нужно исправляться, а не вести себя, как последний придурок. Уверенности в том, что его выслушают, не было совсем. Тогда неизвестно, что он будет делать. Приходится ждать до позднего вечера в машине. Не очень, конечно. Знаком того, что съёмка окончена, становятся люди, покидающие здание. Сонхун всё ещё там. В этом сомнений нет: он бы не пропустил его никаким образом. Цветы он отдаст потом. Сейчас главное — подойти к нему и каким-то образом заговорить. Взгляд мгновенно падает на Сонхуна, стоящего около зеркала в пол, когда он заходит в гримёрку. Хисын не мог просто его оставить здесь одного. Тот выглядит слишком прекрасно в этом чёртовом пиджаке, который так и хотелось скинуть всё это время. В голове слишком много мыслей, и только одна из них правильная. Ему нужно поговорить и уйти отсюда как можно быстрее, а не подходить ближе и класть руки на талию. Цветы подождут. Но Пак молчит. Выжидает дальнейших действий. Его легко прочитать, как всегда. Ли понимает, что совершает большую ошибку, возвращаясь к своему прошлому. Поделать с собой что-то он больше уже не может. Слишком поздно. Хисын касается губами его уха, параллельно прижимая Сонхуна ближе к себе спиной. Теперь отчётливо видно их двоих в отражении зеркала. Становятся очевидными намерения Ли. — Остановись, пока не стало слишком поздно, — наконец-то проговаривает Сонхун, когда поцелуи переходят на шею. Он никак не реагирует на них. Или только пытается делать это. — Хисын. — Тебе лучше замолчать, — шепчет куда-то в шею Ли, но не останавливается. Неизвестно, что движет им сейчас. Хочется верить, что это простая тоска по любимому телу, а не что-то большее. — Почему ты просто не уехал? — не унимается Пак. Он нервно сглатывает, ощущая поцелуй на своей щеке. Понимает же, к чему это всё ведёт. Почему тогда ничего не делает, а лишь невольно прижимается ближе? Хисыну не стоит отвечать ему. Если скажет, то чувства его вскроются, как бы умело он их не скрывал. Поэтому и молчит. Сонхуновы руки накрывают и сжимают его собственные, которые Ли так и не убирает с талии. Это провал. Его всё же остановят. — Без ответа ты не продолжишь, — голос Сонхуна не терпит никаких возражений. В обычных ситуациях он бы в очередной раз не ответил, но сейчас он должен. Это особый случай. Пак поворачивается к нему лицом, встречаясь с хисыновыми карими глазами. На лице проскальзывает улыбка. Хисын не может вспомнить, когда он в последний раз видел такого потерянного Сонхуна. Сомневается не меньше его самого. — Я скучал, Сонхун, — не уточняет, по чему именно он скучал. Пак поймёт его без уточнений. Он больше не в силах обманывать самого себя. С этим нужно было заканчивать. Ли прижимает Пака ближе к себе. Пальцами перебирает осветлённые волосы, зарывается в них. Сонхун молчит, не знает, что и сказать на это. Сам ведь скучает до безумия. Однако в эти слова ему вероятно сложно поверить. — Тогда почему ты устроил весь этот цирк? Почему ты вёл себя, как последний мудак, Хисын? — ему обидно. Хисын виноват в этом, как никто другой. Он обязан хоть как-то объясниться, а потом и загладить вину. — Потому что подумал, что у тебя кто-то появился, поэтому ты и решил прекратить. С утра я не думал, что буду стоять тут с тобой и извиняться. Я правда сожалею, — глупо-глупо. Хисын сам это понимает, но ему больше не остаётся ничего. Никто не даёт разрешение на то, чтобы поцеловать, а ему уже всё равно. Если бы Сонхун хотел, он бы оттолкнул его давно. В первые секунды от шока он не отвечает на поцелуй. Поверить не может, что это происходит снова. Правда Пак сам проявляет большую инициативу, когда всё же приходит в себя. Сонхуновы руки обвивают шею, пока Хисын прижимает его к туалетному столику, ловя губами несдержанный стон, и коленом раздвигает ноги. Они должны быть тихими, ведь дверь так и не закрыта никем. Ли аккуратно, чтобы не испортить, снимает пиджак с Пака. Чёрт. Ему же ещё переодеться нужно. Но, когда Сонхун отстраняется, всё внимание Хисына сосредотачивается на блядских портупеях. Они слишком ему подходят. Подчёркивают тонкую талию. Ли сглатывает и наклоняется к уху Пака. — Ты восхитительный, — шепчет он, расстёгивая первые две пуговицы рубашки для своего удобства. Сонхун явно отвык от внезапных комплиментов, поэтому только и тянет того за волосы, чтобы заткнуть поцелуем. Пак позволяет языку Ли проникнуть в его рот, стоит Хисыну только вернуть руки на талию. Так бы он и целовал вечность. Слишком скучал по этим устам, на которых до сих пор нет ни одной ранки от укусов. Надо это исправлять. Ли слегка прикусывает его нижнюю губу и оттягивает её. Он дорожкой из поцелуев спускается к шее. До ушей доносится ещё один приглушённый стон, когда Хисын оставляет первую отметину. Сонхун до невозможности прекрасен с ними. — Прекрати, пока я всё ещё могу ясно думать и сдерживать стоны, — молвит Пак кое-как. Пытается ведь придерживаться здравого смысла, пока сам хочет большего. Реакция его тела говорит сама за себя. — Я ещё не извинился, — мажет губами по шее, слабо кусая её, и целует адамово яблоко. Сонхун определённо плавится под ним. Сам подставляется под поцелуи. Как он вообще ещё сдерживает себя? Пак тяжело дышит и кусает свои губы чуть ли не до крови, стоит Хисыну расстегнуть парочку пуговиц на рубашке и припасть к затвердевшему соску. Обводит его языком. Он слишком нежен. На него не похоже. — Хисын! — жалобно зовёт Сонхун, когда тот прикоснулся пальцами к другому соску. Пак трётся своим членом об хисыново колено, чтоб получить хоть какую-то стимуляцию. Ли отрывается от своего занятия и заглядывает в его глаза. Смотрит жалобно и молча умоляет о большем. Сонхун точно отбросил какой-либо здравый смысл, раз начал звать, повышая голос. А им не нужны лишние слушатели. Именно поэтому Хисын приближается к лицу Пака. — Тебе так хочется кончить, хотя мы только начали? — шепчет в самые губы, а рукой ведёт к ширинке штанов. — Тебе даже всё равно, если кто-то зайдёт? — Сонхун отводит взгляд, но Хисын не позволяет, беря свободной рукой за подбородок. — Если так, то попроси, и я дам тебе желанное. — Закрой дверь, — дыхание Пака сбивается. Он не может больше выдерживать этот выжидающий взгляд и пальцев, не торопящихся снимать штаны. — Я хочу кончить, пожалуйста. Сонхун тянется к хисыновым губам в надеждах получить долгожданный поцелуй, который попросту не следует. Ли только улыбается, но всё-таки целует мимолётно, быстро отстраняясь. — Если моя принцесса просит, я не могу ей отказать, — специально использует это прозвище, зная, насколько оно его смущает. Хисын опускается на колени перед ним. Только перед ним он может себе это позволить. — Заткнись. Назовёшь меня так снова — я уйду, — Сонхун вздыхает, зарываясь пальцами в тёмные волосы. Он тянет за них, чтобы Хисын наконец-то начал действовать, а не глупо смотреть. Издевается как будто. — Ты дверь не закрыл. — Принцесса, я думаю, почти все ушли, — Ли кладёт руки на бёдра, не позволяя сдвинуться с места. Его попытку уйти или же закрыть всё-таки дверь обрывают. — Тебе нужно лишь вести себя тихо. Ты же всегда с этим справлялся, сможешь и в этот? — Ли Хисын, займись делом. Сейчас же, — голос всё же срывается на стон, когда Хисын снимает с него уже ненужные штаны и боксеры и касается члена, размазывая предэякулят по всей длине. — Пару минут назад умолял меня, а теперь ведёшь себя так. Как же я люблю тебя такого, Сонхун, — довольно тянет по слогам имя. Раздражает же ещё больше намеренно. Он обожает растягивать все моменты, проведённые с ним. Прикусывает кожу на внутренней стороне бедра, а затем зацеловывает, ощущая, как хватка на волосах становится сильнее. — Принцесса. Хисын слизывает с головки выступивший предэякулят, порождая томные вздохи сверху. Именно этого он и добивается. Знает прекрасно, что Сонхун долго не сможет сдерживать себя, поэтому и повторяет действие, а затем невинно смотрит в паковы глаза. — Хисын, — он пытается всеми силами не показывать своего раздражения, однако Ли легко читает его, начиная улыбаться. — Прекращай, — улыбка на лице Хисына только шире становится. Он целует головку члена. — Я уйду, — прекрасно понимает, что ситуацию контролирует совсем не он. Слишком любит разбрасываться глупыми угрозами. — Уйдём отсюда только мы вдвоём, принцесса. Ли наконец-то берёт член в свой рот. Изведёт он его позже. В своей квартире. В этой гримёрке даст ему желанное. Он безумно скучал по этим стонам, срывающимися с губ Пака. Хисын ещё ничего особенного не делает, только водит языком по набухшим венам, встречающимся на пути. Он старается игнорировать выступившие слёзы, но Сонхун любезно их вытирает. Хватку на волосах он слегка ослабляет, потому что Хисын делает всё правильно: доводит его до дрожи в теле и слишком громких стонов, которые сдерживать совсем не получается. Когда Ли берёт полностью, позволяет толкаться в глотку. Всеми силами терпит боль в горле. Только ради Сонхуна. — Пожалуйста, — жалобно просит Пак. Он близок к разрядке, а так хочется растянуть это время. И удовольствие тоже. — Хисын, пожалуйста. Сонхун дрожит всем телом, запрокидывает голову и протяжно стонет, в очередной раз толкаясь в хисынову глотку. Ещё совсем немного. Хисын понимает это и оставляет во рту одну только головку, ведёт языком по ней, пока руки до боли сжимают бёдра. Даже за волосы Пак держать уже не может. Только в состоянии лишь стонать имя человека, доводящего до оргазма. Приятно им быть. Хисын максимально расслабляет горло и позволяет члену снова оказаться там. Хватает одного толчка, чтобы Сонхун кончил. А Ли покорно всё глотает, параллельно смотря на Пака, пытающегося прийти в себя. Хисын встаёт с затёкших колен и прижимает дрожащее тело к себе. Он целует сонхуново лицо. Тянется к губам, чтобы одарить того нежным поцелуем. Редко он такой. Ли помогает Паку переодеться в его джинсы и толстовку. Ему хочется держаться за руки с ним, но он отдёргивает себя. А Сонхун, видя это, сам заключает их пальцы в замок и смотрит смущённо. — Я тоже скучал, — шепчет он, утыкаясь носом в шею. Не врёт ведь. Полностью честен прямо сейчас. — Хочу поехать к тебе. Отвезёшь, Хисын? — С радостью. Только ты у меня в планах до завтрашнего утра, — Ли улыбается и ведёт их к выходу. Приходится игнорировать странный взгляд охранника здания, заканчивающего свою смену. — У меня в машине есть небольшой подарок, как часть моих извинений, — добавляет он, как только они добираются до подземной парковки. — Минет не был твоим извинением? — Сонхун тянет Хисына на себя, прижимаясь к капоту машины. — Я удивлён, Ли Хисын, — дразнит и совсем не скрывает этого. Пальцами ведёт по хисыновой шее. Он тянется за поцелуем, но Ли не позволяет. — Я приглашаю тебя на свидание. Ты сможешь в пятницу? Это будет моим полноценным извинением перед тобой, — поцелует Хисын только после ответа, а сейчас может довольствоваться удивлённым лицом Сонхуна. — Я отменю все планы, — Пак не может выдерживать горячее дыхание на своей щеке: прижимается к губам Ли, нагло целует, проникая языком в его рот. Сохраняет инициативу в своих руках, несмотря на то, что Хисын старается её забрать. Обрывает поцелуй, как только его прижимают к себе. — Не здесь. У тебя в квартире. Но Хисын уже совсем не слушает, целует шею, всасывая кожу на ней. Хотя засосы пропадают через несколько секунд, Сонхун шёпотом неожиданно умоляет оставлять ещё и ещё. Над ним так легко взять власть, оказывается. Он выполняет просьбу, спускаясь губами к неприкрытым ключицам. — Нет-нет, давай уедем, — умоляет Пак. Дыхание в очередной раз сбивается, когда Ли кусает кожу. — Хисын. — Мне нравится, что в один момент ты командуешь мной, а потом умоляешь меня, стоит мне лишь взять верх над тобой, — пальцами берёт за линию челюсти, не позволяя отвести взгляд. Ли вглядывается в его глаза и тонет в них, замечая в них такое же желание. — Почему бы тебе просто не сдаться мне и отдаться своему желанию, принцесса? — Заткнись, — Сонхун вновь пытается затянуть в поцелуй, однако его удерживают. Он обречённо стонет с осознанием того, что Хисын оставляет его без выбора. — Ты сам же сказал, что любишь меня командующим. — Мне всё же больше импанирует, когда ты стонешь моё имя, — шепчет в самые губы, дабы затем впиться в них. Действует, как раньше. Зарывается в осветлённые волосы и оттягивает их, давая себе возможность протолкнуть язык в сонхунов рот. Очерчивает им ровный ряд зубов, а затем возвращается к самим губам. Оттягивает по очереди верхнюю и нижнюю, пока Сонхун располагает руки на шее и прижимается вплотную. Всё же сдаётся под напором. Тот протяжно стонет в поцелуй, когда Хисын кусает губу слишком сильно. Металлический привкус будто совсем не мешает ему целоваться. Хисыновы пальцы пробираются под толстовку, пересчитывают позвонки и ложатся на талию, слегка сжимая её. Ловит устами очередной стон, тонущий в продолжительном поцелуе. — Готов разложить тебя на капоте собственной машины прямо сейчас, — проговаривает тихо Ли, однако не врёт совсем. Возбуждение слишком туманит разум. О его ясности уже не идёт и речи. Тяжело дышит он, наклоняясь к сонхуновой шее и слабо кусая её. Точно сойдёт с ума. — Ты сам мне это говоришь, когда нас в любой момент могут увидеть? Если хочешь, чтобы все услышали, как хорошо ты меня трахаешь, я не против, — Пак ухмыляется, зная, что эти слова заведут Ли пуще прежнего. — Что скажешь? — он отрывает его от покусывания шеи. Теперь очередь Сонхуна испытывать взглядом. Хисын на несколько мгновений теряется даже от таких слов, но быстро берёт себя в руки. Он давит рукой на сонхунову грудь, призывая того лечь на тот самый капот. Пак улыбается шире, накрывает губы Ли своими и тянет за собой вниз. Совершенно не волнует наличие камер на парковке. Оба слишком увлечены друг другом. Руки Хисына приподнимают толстовку, не торопятся её снимать, однако. Пальцы водят по соскам, пока Сонхун может лишь тихо поскуливать, моля о большем. На уступки, правда, Ли больше идти не собирается. Пак обвивает ноги вокруг хисыновой талии и прижимается ближе, показательно трётся своим членом об его. Даже сквозь одежду чувствуется возбуждение. Хисын шипит, а Сонхун только улыбается, повторяя движение и вызывая уже полноценный стон. — Не сдерживайся, Хисын, — Пак целует шею Ли, покрывает ту многочисленными поцелуями и несильными укусами, пока Хисын изредка постанывает ему на ухо, а его пальцы расстёгивают ширинку и пуговицу джинсов, пробираясь под нижнее бельё. Ведёт по вставшему члену, из-за чего Сонхун слишком сильно прикусывает кожу. — Блять. Он зацеловывает место укуса, чтобы снизить боль. Хисын улыбается на эту внезапную заботу. Против отметин на своём теле, тем более от Сонхуна, он никогда не возражал. В любом случае эти поцелуи щекочут кожу. Пальцы с члена никуда не деваются, но Ли водит ими медленно, доводя тело под ним до мелкой дрожи. Пак тянет за волосы и молча умоляет о разрядке. — Принцесса, кончишь ты только вместе со мной теперь, — целует мимолётно Ли. Признаться честно, он сам держится из последних сил. Но с Сонхуном никогда не хочется быстро. Хочется максимально насладиться моментом и его стонами. Больше он Пака постарается не потерять. Джинсы с боксерами оказываются на полу довольно быстро, что Сонхун не понимает, в какой момент их успели снять с него. Хисын отходит к дверце машины на пару секунд, открывает её и достаёт бутылёк смазки. Что ж, правда собирается разложить Пак Сонхуна на капоте собственной машины. Хисын вновь располагается между ног Пака, выдавливая достаточное количество смазки. Предварительно разогревает её. Даже в такой момент не торопится, водит незамысловатые узоры вокруг ануса. Ли только улыбается на тихий зов его имени. Медленно вводит первый палец, начиная медленно двигать им внутри. Сонхун из-за неприятных ощущений тянется к свободной хисыновой руке, переплетая их пальцы. Грудь покрывает он поцелуями, пытается не приносить никакой боли. Совсем скоро добавляет и второй палец, а Пак сильнее сжимает его руку, однако не высказывает ничего против. Прекрасно понимает, что это необходимо. Неожиданно срывается на стон, давая Хисыну понять, что он нашёл простату. — Хисын, — Пак зовёт тихо. Его тело подрагивает от малейшего движения внутри. Он слишком близко к оргазму, а Хисын ведь только добавил третий палец. — Я готов, правда. Ли слушается сразу же. Пальцы покидают тело, оставляя за собой чувство пустоты. Сонхун послушно обвивает ноги вокруг хисыновой талии для удобства же их, как только его просят об этом. Хисын раздевается быстро, оставаясь в одной футболке. Пак пытается прижаться ближе, однако рука, неожиданно оказывающаяся на бедре и сжимающая его, все пресекает. — Предоставь это мне, Сонхун. Он не даёт возможности возразить, потому что входит слишком резко. Как раньше. А Пак от этого действия прикусывает нижнюю губу. Причём до крови. Неужели он решил сдерживать себя? Но сейчас Хисын не может дотянуться до его лица, для этого нужно войти полностью. — Принцесса, не молчи, — первый раз толкается, но и это достаточно, чтобы услышать приглушённый стон. Его точно решают подразнить. Однако проигрывать в этой игре он не собирается. Сонхун улыбается, глядя в глаза Хисына. Чёртов бесстыдник. Заставляет действовать его грубее одним взглядом. Ли замирает, а затем и вовсе его член покидает сонхуново тело. Такого тот явно не ожидает, поэтому и удивлённо смотрит. Его так просто переиграли. Ему не хочется просить. Очевидно слишком. Правда, ему ничего больше и не остаётся. Оба понимают прекрасно это. Очередь Хисына улыбаться. Одного жалобного «пожалуйста» для него достаточно. Он входит снова, заполняя до краёв с помощью нескольких толчков. Пак теряется в своих ощущения, больше не контролирует себя. С его губ срываются одни лишь стоны. Он тянет Хисына на себя, дабы затянуть того в продолжительный поцелуй. Позволяет сильно кусать собственные губы, а потом и зализывать образовавшиеся ранки. Позволяет грубо вдалбливаться в себя, а стонам тонуть в бесконечных поцелуях. Сонхуновы пальцы царапают кожу на спине сквозь футболку Ли от всего происходящего. Его шею целуют, явно оставляя засосы, которые расцветут на коже через некоторое время. Слишком хорошо. Размашистые толчки дают знать, что и Хисын близок к тому, чтобы кончить. Однако Пак будет дожидаться разрешения. Полностью отдаётся власти над ним. Голос точно будет сорван. А ему плевать. Ли, перед тем как поцеловать, шепчет в губы: — Кончай, — и Сонхун слушается, безнадёжно пачкая одежду. Выполняет сказанное со следующим толчком. Последний громкий стон разносится по всей парковке. Его раскрасневшиеся губы в очередной раз целуют. Хисын сам следует примеру Сонхуна. Он наваливается на сонхуново тело в попытках прийти в себя. Пак перебирает тёмные пряди Ли, а сам мимолётно касается устами его щеки. — Нам нужно ехать, — наконец-то говорит Сонхун. Он всё ещё подрагивает, но определённо может встать. — Хисын, обнимать ты меня можешь и у себя в квартире. Хоть вечность. — Хорошо, принцесса, — поднимается ради того, чтобы помочь Паку одеться. Ему то помощь не нужна вовсе. — Я хотел подарить тебе букет цветов перед тем, как мы займёмся сексом. Любишь же ты обрывать мои планы. — А ты и не возражаешь, — Сонхун полностью прав. Он никогда не протестовал, был только рад. Улыбка расцветает на лице Пака, стоит букету оказаться в его руках. Любимые его цветы всё-таки. Сонхун его обнимает. Доволен ведь. Наверняка в мыслях приятно удивлён, что вещи, которые ему нравятся, запомнили. — Спасибо, — Пак шепчет куда-то в шею. Оставляет на ней поцелуй, прежде чем отстраниться. — Ты же не будешь отказываться от совместных съёмок, если нас вообще куда-то пригласят после сегодняшнего. — Не откажусь, — улыбается Ли. — Не планировал оставлять тебя одного больше.