The lost ones

— Ты куда? — Геррит обернулся, увидев, как Тоби накидывает куртку. — Пицца скоро приедет. Тобиас Мертенс. Барабанщик, считающий себя лучше, чем он есть на самом деле. По его подтянутой фигуре нельзя сказать, что пиво он пьет наравне со всеми. И только из-за него Геррит записался с тренажерку. — Возьму пива, — он подхватил кепку, висящую на райде. — Тебе брать? Геррит охотно кивнул. — Не помешает. — Будто у нас есть, что отмечать, — раздался недовольный голос из-за стола, заставленного тремя мониторами. Бо Сикс, виртуозный гитарист, голос разума и просто человек, не любящий, когда произносят его полное настоящее имя. В последнее время он недоволен тем, что они лишились не только солиста, но и продюсера. — Было бы желание! А повод найдется, — подбодрил другой, более позитивный голос из-за спинки дивана. И что он там только забыл… Клаас Хельмекке, который зачем-то Класс Гринейд. Басист и единственный, кто никогда не терял надежду и был всеобщей батарейкой. Им можно было зарядить не только настроение нескольких человек, но и половину электростанций страны. В сложившейся ситуации для хорошего настроения нужно было приложить титанические усилия. — Я куплю тебе новый медиатор, Клаас, только вылезай оттуда, — решил проигнорировать его наставление Бо. — Тот был костяной. Найдешь мне такой же? Бо закатил глаза. Отборочные солиста длились уже неделю, и сегодня как раз был последний день — но ни одного подходящего найдено не было. Казалось, что из всех существующих в городе пришли уже в принципе все. С продюсерами все, конечно, было не так плохо — некоторые из них думали над предложением. Но инструменталку Геррит был играть не готов. Во-первых — это скучно. Во-вторых — придется полностью переделывать репертуар. Не то чтобы он уставал писать — нет, у него и композиция была одним из любимых предметов в академии, которую он закончил на отлично. Академия, первый-второй курс… Геррит почти научился не вспоминать тот период, да и прошло уже десять лет. Но всё равно временами охватывала сумасшедшая тоска. Надежды увидеть Криса не было, но он изо всех сил старался жить дальше. Как Крис бы и хотел. Отношения Герриту завести так и не удалось. Он недолгое время встречался с разными людьми в попытках отвлечься, но все они были не те, и у Геррита даже не вставал — всё это ощущалось, как предательство. Спасение он нашел в группе, где стал клавишником. Его сразу все посчитали трудоголиком, но с работой мозг был хоть чем-то занят, кроме жаления себя. Объявив всем, что возьмет ящик, «а там разбирайтесь сами», Тоби ушел, и Геррит почему-то навязался за ним. Возьмет еще светлое, мало ли. Несмотря на то, что с утра было холодно даже в куртке, в обед оказалось довольно жарко. Тоби свою серую кожанку, которая была его повсеместным атрибутом, снимать не хотел, но Геррит повязал толстовку вокруг пояса. — Как думаешь, вытянем? — задумчиво поинтересовался Тоби, глядя куда-то в сторону. — Уже не знаю, где их брать. Может, ты им станешь? — Вокалистом? — Геррит усмехнулся. — Да ни за что. Ты слышал, как я пою. Мы растеряем всю фанбазу. — Вот именно, я слышал, — возразил Тоби. — И это было вполне себе… О, гляди. Кто-то заходит. — Где? — Геррит обернулся, но никого не увидел. — Если это последний в городе солист, то мы точно должны его взять. Надеюсь, парни хоть не начнут его прослушивать без нас. — Клаас и Бо? — Тоби засмеялся. — Если бы ты со мной не пошел, ждать бы не стали. — Конечно, а то какое же дело барабанщику, кто у него солист. Герриту уже не терпелось вернуться назад, а в ближайшем магазине, как назло, оказалась очередь. Воцарилась надежда на то, что нужный солист просто долго шел. Ящик тащил, само собой, Тоби. Геррит любил нагружать его, будто хотел наказать за хорошую фигуру. Когда они позвонили через пропускную систему, на фоне кто-то пел. По ступенькам Геррит уже бежал, оставив Тоби с ящиком позади. По мере приближения голос он начинал узнавать. Перед самой дверью в комнату Геррит остановился. Он боялся, что ему показалось и он уже сходит с ума. Как шизик, слышит голоса людей, которых нет. Мертенс прошел вперед с пивом внутрь и негромко присвистнул. — Т-ты пос-смотри-и… — удивленно протянул он шепотом, обернувшись на Геррита. — Лучше всех, что мы видели. Геррит кивнул. Он решил не заходить до конца песни.

We're losing time The days go by I feel the anger rising high The days and weeks and months go by We're lost in time No foes in sight

Знакомая тематика. Даже если это какой-то незнакомец (в чем Геррит уже очень сильно сомневался), то он умеет петь то, что на душе у каждого. По крайней мере, Геррит внутри чувствовал себя именно так.

Do you sometimes think of me Do you remember me Standing at your side when you learned to crawl I have meant no harm And my heart bleeds for you If I'm not there when you learn to fall

— Вот это мощный у него вокал, конечно, — восхищенно признал Тобиас, снова оглядываясь на Геррита. — Эй, ты слушаешь? Геррит? Геррит моргнул. Этого не могло быть. Бред, пора в психиатрическую лечебницу. У него галлюцинации и нет почему-то сил выглянуть через дверной проем. Голова закружилась, и земля ушла из-под ног. Раньше, чем он успел понять, он начал падать в темнеющее пространство, по пути безрезультатно схватившись за рукав Тоби. Вокруг стало по-настоящему черно. — Стоп, стоп, стоп! — крикнул Тоби, подхватывая его плечи и голову с пола. — Народ, нашатырь, срочно! — Что случилось? — новый солист обернулся и вышел в коридор. Увидев парня, находящегося без сознания, он замер на несколько секунд и опустился на колени рядом. — Наш клавишник, познакомься, — представил Тоби, иронично скривившись и хлопая Геррита по щекам. — Бо, ну где аптечка?! — Ищу! — прокричал тот уже из соседнего помещения. — Она у нас года два уже хер знает где валяется… Нашел! Когда пострадавшего перенесли на диван, все четверо собрались вокруг него. Пока Бо тыкал ему под нос ватку с нашатырем, Тобиас пожал руку солисту в знак приветствия. — В первый раз такое, — он покачал головой. — Не знаю, чего он, наверное, тебя наслушался. Хорошо поешь, кстати. Тебя как зовут? — Крис, — солист вежливо улыбнулся, нехотя отрывая глаза от клавишника на диване. — Он… давно с вами? — Лет так уже… — Тоби задумчиво сощурился. — Пять, наверное. Мы тогда еще только начинали, когда он нас нашел. Талантливый парень, пашет за троих, написал уже четыре альбома. — Сам? — Нет, ну с небольшой нашей помощью, конечно, но… О, просыпается! Геррит, ты как? Тот обвел окружение рассеянным взглядом и поднял голову с быльца. Остановившись на Крисе, он замер как вкопанный и перестал моргать. — Ты как призрака увидел, — заметил Клаас, трогая его лоб. — Все нормально? До сих пор не моргая, Геррит кивнул. Так же внимательно на него смотрел и Крис, но все же чуть иначе — с какой-то грустью в глазах. Остальные трое замолчали, наблюдая их странный зрительный контакт. — Привет. — Привет. Так… это ты наш новый солист? — Похоже на то, — Крис еле заметно улыбнулся. — Тебе уже лучше? Геррит снова кивнул и принял вертикальное положение. — Да, да, всё нормально, я, видимо… не позавтракал. Ты… можешь спеть еще раз? И от силы три строчки застал, и… Речь его была сбивчивой, зрачки бегали, дыхание стало шумным и частым — любой, даже мимопроходящий человек бы понял, что Геррит растерян. Человек, знающий Геррита, мог бы сказать, что тот не понимает, как реагировать на сложившуюся ситуацию. Ну, а друзья, проводящие с Герритом кучу времени уже пять лет, были уверены: эти двое явно знакомы и история у них была сложной настолько, что сразу лучше не спрашивать. Чтобы разрядить обстановку, Тобиас громким и нарочито радостным голосом поддержал: — Да, да, Крис, думаю, мы все согласны с твоей кандидатурой, но хотелось бы послушать еще. Что-нибудь другое, если можно. — С большим удовольствием, — новый солист поднялся с дивана и подошел к ноутбуку с торчащей из него флешкой, видимо, чтобы выбрать минус. И все началось с голоса. Та же тема, которую мог понять сейчас только Геррит. Песня была грустной. Но пел её Крис с улыбкой.

With a one ton heart A tear in the snow I'm heading home

Окончательно оклемавшись, Геррит стал тщательно вслушиваться в текст. Он, бессомненно, хорошо учил английский. Насколько мог. Но бездумно слушать и понимать весь смысл бы не вышло.

The saddest truth you'll ever come to understand The end might wait right where it all began I can't breathe I can't cry I can't sleep at night

Он пел именно то, что имел ввиду, прямо. Знал бы он, что Герриту было совсем не легче. Способность плакать закончилась вместе с попытками самоубийства, дышать приходилось через силу. Таблетки и инъекции, которыми накачивали в лечебнице, не помогали ни на минуту, только заставляли бесконечно спать. А снились преимущественно кошмары. О том, как они двое находятся в какой-то абстракции, и Крис убегает. О том, как Криса сталкивают с обрыва. Он сам сталкивает, своими руками. Это было почти прямой правдой: когда брат решил взять все на себя и не втягивать в это дело Геррита, он просто… повиновался. Хотел рассказать, но под умоляющим взглядом Криса не смог. «Тебя там не было, понял? — эхом отдавалось в голове все эти десять лет. — Ты не видел никакого пакета, не брал его содержимое, не в курсе моих действий и происходящего вообще. Главное, не бойся, что-нибудь придумаем». Никто ничего, конечно же, не придумал. Хорошего адвоката в последний момент найти не удалось. Как итог: убийство вследствие нанесения тяжких телесных, плюс хранение и распространение… и пятнадцать лет без права посещений. Тогда весь мир у Геррита рухнул, он заперся дома на долгое время, не брал трубку, пичкался случайными таблетками из ящика и запивал их абсентом. Считал, что тоже должен страдать, если Крис сейчас по его вине оказался там, где не должен был. Пока проходило отравление, он брал нож и вскрывал каждый свободный участок кожи, а затем снова пил таблетки с абсентом. Служба спасения в какой-то момент вломилась в квартиру и увезла в психушку. Но в последнее время Герриту стало заметно лучше. Сначала работал нехотя, а потом увлекся, стал много писать, ездил с ребятами на концерты, после которых даже не пил. Криса увидеть он не ожидал. Думал, что в его ситуации условно-досрочное вообще не возможно. Его в этом убедили, но кто именно и когда — уже не помнил. Крис выглядел старше и болезненнее, но тридцать четыре дать ему все равно было сложно. Такие же светлые, выбритые по бокам волосы, такая же аккуратная и минималистичная одежда, такие же мышцы на плечах и животе, которые было видно через футболку, и даже добавилось пару проколов на лице. Когда Геррит почувствовал, как глаза начало щипать, он резко посмотрел наверх и прикусил нижнюю губу, чтоб предотвратить слезы. Клаас был прав: он увидел призрака. И сейчас хотелось броситься в руки Криса и рыдать, словно ребенок, громко всхлипывать, шмыгать носом и чтоб его ласковые пальцы Криса вытирали с его лица капли слёз. Не при ребятах, конечно, да и они с Крисом наверняка отвыкли друг от друга за это время, чтобы так себя вести. Геррит пока не понимал, что можно, а что нельзя — он много плохих рассказов слышал о том, что происходит с психикой человека после заключения — но понимал, что сложно будет себя сдерживать, когда они останутся одни.

A one ton heart Never breaks When it falls All the way My one ton heart

Песня закончилась в тот же момент, когда позвонил запоздавший курьер с пиццей. Бо тут же понесся ее забирать, по пути одобрительно похлопав Криса по плечу, а остальные зааплодировали. — Охренительно! — воскликнул Тоби, подходя к Крису, чтобы снова пожать ему руку. — Добро пожаловать в команду, бро. Если ты написал это сам, то похоже, вакансию композитора Геррит теперь освобождает. — Думаю, мы могли бы работать над этим вместе, — мягко возразил Крис, благодарно улыбаясь, и последовал за Тоби обратно на диван. Клаас загремел бутылками с пивом из холодильника. Крис сел сантиметрах в двадцати от Геррита, и Геррит снял обувь, чтобы согнуть колени и обнять их. Такая поза успокаивала. Приходить в себя нужно было срочно — уже непослушно дрожала нижняя губа. Ужин длился почти до одиннадцати ночи. Между пивом всем хотелось задать Крису как можно больше вопросов, а тот отвечал, грамотно увиливая от темы своего места жительства последних десяти лет. Герриту тоже хотелось расспросить. Но он ждал, слушая их весёлые разговоры. Тобиас ушел последним, больше всех заболтавшись с Крисом. Он предложил подвезти, зная, что оба без машин, но Геррит взял на себя инициативу и предупредил, что они вдвоем еще задержатся. И ровно в одиннадцать они остались одни. Некоторое время была тишина и устремленные друг на друга два немного неловких взгляда. Так много хотелось обсудить, что Геррит не знал, с чего начать. Подумав, он решил, что все просто — начать нужно с начала. — Любишь ты эффектные появления, — голос стал немного хриплым, и Геррит прочистил горло. Он старался не пялиться слишком сильно, но все же хотел рассмотреть человека, которого так давно не видел, внимательнее. Украшение на черном шнурке на шее. На черной рубашке расстегнуты уже три пуговицы вместо обычных двух — жарко. На пальце печатка, Геррит её давно помнит, только где достал — непонятно. На лице эта легкая улыбка — его личный признак скрытия эмоций. Впавшие щеки обострили скулы, а кожа бледная, что создает скорее вампирский прикид, чем измученный. Под глазами мешки, тщательно скрытые консилером. Волосы окрашены совсем недавно — корни не успели отрасти ни на миллиметр. — Получилось воспроизвести впечатление? — поинтересовался Крис как бы между прочим. — Если про парней говорить — тут все слишком очевидно. Если даже я от тебя грохнулся в обморок. Граф Дракула с вокальным талантом. И… брось, давай перейдем к делу. Геррит подсел поближе, поджав под себя ноги. Крис, в свою очередь, развернулся всем телом к нему. Все располагало к открытому и честному диалогу. Прямо как раньше. — Спрашивай, — Крис пожал плечами. — Сам знаешь, с вопросами… проще рассказать. — Знаю, — Геррит хотел было взять его за руку, но почему-то остановился. Почему — сам не понял. — Давно тебя… отпустили? — Пару недель назад, — Крис мотнул головой. — Я хотел сначала привести себя в порядок перед тем, как показаться. Пожил у старого приятеля с целью… так скажем, социализации. Геррит понял, что от жалости и вины его сердце будет сжиматься постоянно во время этого разговора. Наверное, прикосновение облегчило бы эти эмоции. Геррит снова посмотрел на его лежащую на диване руку, а когда поднял взгляд — понял, что Крис его проследил и почему-то неуверенно отвел глаза. — Прости, — Геррит все же решился и обхватил ладонью его пальцы. Снова защипали подступающие слезы. «Ну же, спокойствие. Расплакаться сейчас — все равно что кончить после пяти секунд секса» — сказал он себе. — В целом ты… в порядке сейчас? — В порядке, — заверил Крис и сжал его руку в ответ, отчего-то подрагивая. — Здоров, если ты об этом. Сложно сказать о другом на данный момент… А ты? — Давай сначала обсудим тебя, Крис. Давно у тебя… появился план вот так меня обрадовать? Хотелось спросить в лоб. «Как мне себя с тобой вести? Как ты ко мне относишься? Винишь ли ты меня, как я сам себя?». Тем не менее, Геррит понимал, что у Криса сейчас в голове примерно такие же вопросы. Не всё сразу. — Как только узнал, что… выйду, — Крис усмехнулся. — План дополнился, когда я узнал о группе и о поисках вокалиста. Наверное, слишком смелый ход с моей стороны… — Нет-нет, отличный ход! — тут же успокоил Геррит. — Наверное, лучшего плана нельзя было и придумать. У тебя всегда были самые лучшие планы. Кроме последнего. — Кстати об этом, — Крис неуверенно кашлянул. — Как ты… сейчас ко всему этому относишься? А он решил не медлить. Собственно, вести диалоги у Криса обычно получалось аккуратнее, чем у Геррита, а Геррит, зная себя, к важному переходить боялся, чтобы ничего случайно не сморознуть. — Уже проще на самом деле. Я не от скуки написал четыре альбома — в работе удавалось почти не вспоминать плохое. — Это я и так понял, я имел ввиду, — Крис вздохнул, забегав глазами по комнате — видимо, думал, как сформулировать. — Я имею ввиду, конечно, за всё это время плохое должно было забыться, но я хотел узнать… «Ты винишь меня за то, что я оставил тебя? — почти буквально читалось в его взгляде. — За то, что решил отомстить им?» Либо Криса иногда слишком легко было прочитать, либо Геррит умел читать мысли, но он был уверен, что именно это должно было произнестись вслух. — Как я к тебе отношусь? — закончил он за брата, сдавшись. — Крис, ты можешь не верить, но… Для меня ты остался героем. Я все еще люблю тебя. — Героем, — хмыкнул Крис. — Это не… — Только не пытайся меня переубедить, — перебил Геррит. — Сейчас уже нет смысла решать, кто из нас виноват, потому что и ты, и я сделали что-то, что привело к такому исходу. Но, черт, Крис, я не перестану считать героизмом то, что ты для меня сделал. — Как скажешь, — тот улыбнулся и опустил взгляд. — Можно… тебя обнять? — При одном условии, — Геррит улыбнулся в ответ и подсел уже вплотную к Крису. — Ты больше никогда не будешь защищать меня.