***
Еще на подъезде к аэропорту телефон Мурманска начал тихо вибрировать, но он, даже не глядя, выключил его звук. Он не мог потратить свои последние мгновения наедине со своим заливом на какой-то рабочий вопрос; он и в рабочее время сидел в тесных кабинетах военного начальства достаточно, чтобы соскучиться. Его взгляд, словно магнит, притягивала бушующая стихия, создающая вместе со свинцовыми тучами, проливающими свои снежные слезы на поверхность земли, неповторимый и родной пейзаж. Но тормоза автобуса заскрипели, резко притормаживая, и его любимый залив скрылся за поворотом; вот теперь он, не спеша и все ещё вызывая в памяти картину, которую он только что увидел, открыл телефон. Очередной незнакомый номер. Спам, наверное. Если нужно будет, перезвонят, тем более, людей с работы он предупредил, что едет на конференцию. Вновь раздался резкий скрип тормозов – его, отнюдь не роскошное, но дешевое и вполне удобное средство передвижения прибыло на последнюю остановку. Выходя из автобуса, Мурманск тихо чертыхнулся, получив дозу снега прямо в лицо и за шиворот. Май, чтоб его. Когда нужно было начинать чувствовать приближение лета, сейчас? Кто-нибудь скажет об этом Гольфстриму? Пусть это и не было необычным для его города явлением, после теплого автобуса такая встреча со стихией была не особенно приятна. Единственным, что грело его душу, было ожидание горячей чашки чая перед вылетом. Возможно, ему даже удастся поесть рыбы, выловленной в его море буквально сегодня ранним утром — и тогда он точно простит Кольскому заливу такое поведение с утра пораньше. Хотя, чего уж там. Как будто он не простит без этого. Какой снег в мае, какие ветра могли заставить его разозлиться на эту льдистую красоту, существовавшую рядом с ним, сколько он себя помнит, и успокаивавшую даже в самые тяжелые минуты? Оказавшись, наконец, на асфальте, он спешно пошел в сторону входа в аэропорт, стараясь не наступить в лужи и небольшие горки снега. Возможно, идея в этот раз надеть лёгкие кроссовки прямо дома, чтобы не таскаться с ними потом по невыносимо теплому Петербургу, была не такой гениальной, как ему показалось дома перед выходом. Рафаил, услышав это, определенно фыркнул бы, в очередной раз говоря, что “все проблемы от этого гада”, и, пусть мнения этого Баренцев полностью не разделял, погода в северной столице его действительно временами выводила из себя. Лучше снег в мае, чем то, что там происходит. Входя в аэропорт, он кивнул охране, знающей его в лицо, однако решил не пользоваться своими привилегиями и все-таки пройти досмотр, тем более, с ним был только лёгкий рюкзак со сменной одеждой, пиджаком с галстуком и распечатанными документами. Помнутся, конечно, но что же поделать — потерпят на совещании, их должны больше интересовать его мысли и цифры, а не внешний вид. Вставая на эскалатор, ведущий к бизнес залу на втором этаже, он бросил быстрый взгляд вниз на зал ожидания, на удивление, полный людей, покупающих продукты у продавщиц, быстро и умело упаковывающих товары для того, чтобы их можно безопасно было взять самолёт; да, такой ажиотаж обычно вызывали только рейсы в Москву и Петербург. Добравшись до второго этажа, Мурманск с надеждой заглянул в открытую дверь и увидел свой столь желанный чай — однако вместо рыбы его встретили грустная заветренная колбаса и сыр. Ну и ладно. Он-то ел свежую рыбу почти ежедневно, благодаря небеса за то, что ее, ни разу не замороженной и высочайшего качества, в его городе было предостаточно; если кому и нужно было расстраиваться, что в аэропорту ее не было, то это, скорее, туристам — он-то уезжал по работе, делать жизнь своего города, залива и моря лучше, и сюда совсем скоро вернется, а они поедут домой, где их ждут только грустные консервы и заморозка, вкус которой и рядом не стоял с тем, что было здесь Ну ничего. Он ждал всех желающих с распростертыми объятиями в любое время, и своей рыбой был более, чем готов делиться, как и холодными красотами своего большого северного моря.***
Находка, пребывая не в слишком большом восторге от того, насколько заранее нужно было вылетать, чтобы долететь до места проведения совещания вовремя, с тяжелым вздохом того, кто уже проехал десятки километров, а предстояли еще тысячи, посмотрела на табло вылетов, находя там нужный рейс. Он был еще только через полтора часа; вполне можно было еще немного поспать дома и позавтракать нормально. Конечно, у нее был припасен небольшой перекус — на выезде из города она купила у одного из рыбаков жареного терпуга, и теперь, когда у нее было время и полупустой кафетерий Владивостокского аэропорта, она собралась найти, где можно его разогреть, и поесть нормально. Почему вообще эти совещания вечно проходили то в Петербурге, то где-то на юге, совершенно игнорируя их, порты Азии? Белоручкам с европейской части страны не хотелось лететь до них по пятнадцать часов? Что ж, им не хотелось тоже, но кто и когда вообще слушал их мнение? — Я тут! — окликнули ее сбоку, и она обернулась, видя сидевшего здесь уже явно не первый час Владимира. — Ты чего тут? Мог бы и попозже приехать, совсем близко ведь, — спросила она, подсаживаясь рядом. — Ну уж нет. Один раз я уже “попозже приехал”, — поморщился Приморский. — Никогда не забуду, как на меня смотрел потом Александр Петрович… — А, это в тот раз, когда тебя чуть не разжаловали обратно из столиц округов? — доставая из рюкзака контейнер, вспомнила она. — То есть Москва отчитал тебя перед всеми, не одобрил нам часть финансирования, а все, что тебе запомнилось, это как на тебя посмотрел этот Романов? — Он выглядел очень разочарованным во мне! — воскликнул Владивосток. В этот момент к ним подошла какая-то девушка в форменной одежде кафетерия, и поставила перед ним сет суши, пиалочку с соевым соусом и бенто, за что Приморский благодарно ей кивнул и тут же принялся за еду. Критично осмотрев содержимое плоских тарелок, Находка с пренебрежением спросила: — Это… Лосось? — Да! — бодро ответил Вова, разламывая палочки и мастерски подбирая рисовый кружочек. — Но ведь у нас не водится лосось?.. — Импорт. Как раз недавно договорился о дополнительных поставках; здорово же, скажи? Можешь взять попробовать, если хочешь, — увидев отсутствие энтузиазма, Приморский ничуть не расстроился и только мечтательно продолжил. — А ведь я, и правда, окно в Азию… Интересно, Александр Петрович думал о том, как мы похожи? О том, что объемы перевозок через ее порт значительно превышают объемы Владивостока, и что окно в Азию это, скорее, она, Находка благоразумно промолчала, беря в руки нож и вилку, как нормальный человек, и радостно понимая, что рыба все еще была теплой. — Мне так не терпится услышать его доклад о модернизации Усть-Луги! Представляешь, совещание проводится там, и мы сможем увидеть все-все-все! — восторженно продолжал Владимир. — Как там, должно быть, все красиво! Я слышал, что там появились… — Господи, да просто иди и отсоси ему уже, я устала это слушать! — громко воскликнула Находка, заставляя нескольких пассажиров на них обернуться и неодобрительно посмотреть. — Эй, что ты такое говоришь? — мигом встал в оборону тот, стремительно краснея. — Я никогда не позволил бы себе… — А ты позволь! Может, успокоишься наконец! — добила его она, поднимая свой контейнер с рыбой и решая его все же где-нибудь разогреть. Она была человеком работящим и ценила свои время и нервы, а потому не собиралась терпеть очередной сеанс словесного облизывания бывшей столицы с ног до головы — ей и своего прекрасного моря было предостаточно.***
Недалеко от границы России с Эстонией был расположен город Усть-Луга, хоть и молодой, но очень перспективный порт. Пусть он и является одним из крупнейших, добраться до него было ой как не просто — даже воплощению северной столицы. Он провел все свое утро, трясясь в душном автобусе до Кингисеппа и проклиная свой легкомысленный отказ от того, чтобы просто взять такси и доехать без происшествий, как делал обычно. Делу не помогало то, что он немного волновался; ему, правда, уже около десяти раз сказали, что волноваться не о чем, но слова совершенно не сработали, и пришлось искать другой способ успокоить нервы и настроиться на рабочий лад. Теперь же, однако, сидел он в комфорте просторного кабинета, любезно одолженного ему одним из высших чинов, с превосходным видом на порт и на простирающийся за горизонт Финский залив, полный кораблей, везущих свои грузы точно по расписанию в их пункты назначения. Все в этой картине было идеально. Безграничная водная гладь, завораживающая в своей красоте, но помимо нее дающая работу и пропитание тысячам людей, действовавшим, как слаженный часовой механизм. Для него было честью представлять сразу два из крупнейших портов страны и принимать у себя сегодня вечером всех остальных, рассказывая о новых мощностях места, где сейчас находился. — Усть-Луга на данный момент является не только самым крупным, но и самым глубоководным портом, находящимся в Балтийском море, который способен работать с крупнотоннажными судами, — медленно и с расстановкой прочитал Петербург, внимательно глядя на текст отчета, лежащий перед ним на столе. — В порту сейчас работают 13 терминалов, которые обеспечивают перевалку самых различных видов грузов: наливных, навалочных, генеральных и контейнерных грузов. На секунду отрывая взгляд от бумаги, он бросил взгляд на сооружения, описанные в отчете и хорошо просматриваемые сейчас за окном. Он и так знал название и предназначения каждого, но читал сейчас не для себя, а потому не пропускал никаких данных, послушно читая всё подряд. Судорожно сглотнув, он продолжил: — Терминалы оказывают самые различные услуги, в том числе по перевалке, дополнительной обработке и хранению более 20 категорий грузов, — раздался громкий хлюпающий звук, но его это не сбило, и отреагировал он лишь быстрым взглядом на его источник. — Кроме того, продолжается реализация четырех новых крупных инвестпроектов, находящихся на сопровождении Агентства экономического развития Ленинградской области. Голос Петербурга начал срываться, и что-то среднее между вздохом и стоном сорвалось с его губ. Сосредоточиться. Нужно сосредоточиться. Он всегда ценил сам в себе свои спокойствие и выдержку, а, значит, и с этим справится. Не в силах смотреть ни на бумагу, ни куда-то вниз в целом, он, поджав губы и вцепившись в край деревянного стола, поднял взгляд к тяжелому небу над Финским заливом, сулившему дождь. Дольше он читать не мог; глаза застилала пелена, в горле вставал ком, и выдохнуть рвано он смог, только когда услышал: — Я внимательно слушаю, — раздался немного хриплый голос. Немного переводя дух и разочарованно втягивая воздух Александр, не смотря на собеседника, ответил: — Не останавливайся, — тихо прошептал он. — Я продолжаю читать, продолжаю. Ответа на это не последовало, но о нем красноречиво свидетельствовало то, что разжатые было пальцы на столе и подлокотниках сжались снова; тем не менее, верный своему слову, Романов действительно продолжил читать: — Так, скоро уже будут реализованы проекты терминалов по перевалке минеральных удобрений, — его голос дрожал и иногда менял высоту, но он продолжал, не смея больше замолкать. — А также, проект по строительству многофункционального универсального терминала. Как он еще держался? У него не были ни малейшего понятия. Пытаться читать с бумажки не было ни малейшего смысла, потому что буквы плясали, не желая собираться в слова; говорил от сейчас просто по памяти, не сводя взгляда с волн своего родного моря и пытаясь найти хотя бы в нем какие-нибудь баланс и успокоение, как делал всегда. Холодные и, на удивление, кроткие сегодня воды за окном сильно контрастировали с бушевавшим у него внутри кипятком, но он знал, что если хоть на секунду посмотрит в сторону стола… — К 2026 году планируется осуществить проект по созданию производственно-логистического комплекса, — закусив губу и все еще не смотря, он нащупал что-то под столом и немного потянул на себя, вдыхая, сжав зубы, но продолжая. — Ориентированного на экспорт и импорт зерновых, пищевых и иных насыпных грузов… Миша, я не могу больше, я… Непослушный взгляд затуманенных серых глаз все же опустился и встретился с игривым взглядом голубых, и этого оказалось достаточно, чтобы по его телу прошла судорога. Он сжал в руке чужие светлые волосы, не давая отстраниться и не встречая сопротивления — его гость и сам прижался немного ближе, все еще глядя в глаза, — и Петербург обмяк в удобном кожаном кресле, вскрикивая и в последний момент прикрывая рот ладонью, только поэтому не выдавая их с потрохами людям за дверью. — Миша!.. Выждав, пока из тела Романова уйдет все скопившееся напряжение, Москва подался назад с не слишком цензурным звуком и, оторвавшись от него, сглотнул. — Ну вот, а ты твердил, что, мол, времени мало, мы ничего не успеем, — старательно промакивая элегантным носовым платком с вышитым Исаакиевским собором уголки рта, проговорил Михаил Московский, вылезая из-под широкого стола. — Все успели! Совместили, так сказать, приятное с полезным. — Я… Как тебе изначально… Такое в голову… — слабо проговорил Романов. — Тайм-менеджмент — основной навык любого эффективного руководителя, — гордо и немного сипло сказал он, легонько целуя ошарашенного Сашу. — Ладно, я пошел, мне еще нужно пару вопросов по телефону решить, ничего в Москве без меня сделать не могут. Встретимся на совещании. Бросив быстрый взгляд на панораму, открывающуюся за окном, на которую все это время смотрел Александр, он вышел, иронично громко говоря секретарю, сидевшей в приемной: — К Александру Петровичу пока что нельзя!***
Выходя из самолета, Архангельск вежливо улыбнулся стюардессе, желающей ему всего хорошего, и даже будучи в оптимистичном настроении после небольшого перелета, допустил, что, возможно, в этот раз все пройдет не так плохо. К сожалению, его хорошему настрою не удалось продержаться и нескольких минут: первый же увиденный им постер восторженно восхвалял любимый город, творение Петра. Рафаил лишь отвел взгляд и сжал кулаки — старые раны все продолжали бредить, сколько лет бы не прошло. Не задерживаясь, он быстрым шагом пошел дальше, маневрируя вокруг никуда не спешащих туристов, восторженно оглядывающих модернистское убранство аэропорта. Иронично — Архангельск он, а фигуры архангелов с самолетными крыльями украшали какой-то другой город. Ему надо было успеть на автобус. Хотя бы одно можно было сказать точно - транспортная сеть Петербурга была на удивление развита. Вот, даже от аэропорта Пулково можно было добраться меньше, чем за час, по всей видимости, на скоростном автобусе. Новость об открытии новой трассы он пропустил, хотя за ними и не следил впринципе. У него и своих забот хватало. Рафаил был тверд в своем намерении выбить из Михаила Московского достаточную дотацию, чтобы модернизировать железную дорогу, обслуживающую его порт. Он был ничуть не хуже, чем остальные, и мог быть стать одним из важнейших узлов Северного Морского Пути. Погрузившись в мысли и вновь, и вновь перебирая в голове слайды подготовленной к совещанию презентации, он и не заметил, как дошел до остановки автобусов. Однако на табло ничего не говорилось об автобусе до Кингисеппа. Странно. Он решил обратиться к скучающему в углу охраннику: — Простите, Вы не подскажете, когда подойдет автобус до Кингисеппа? — вежливо спросил Архангельск. — Я тут не так давно работаю, но все равно никогда их не видел. Вы уверены, что не ошиблись? — ответил охранник, смотря на него с удивлением. Рассеянно пожимая плечами, Рафаил вытащил телефон из кармана и уставился на расписание автобусов. Там черным по белому было написано, что автобус из Пулково в Кингисепп как раз должен был сейчас отъезжать. Он решил посмотреть на маршрут на картах, чтобы узнать, где же точно была остановка, и обомлел: точка на карте находилось совсем рядом с самим Кингисеппом. Он ошибся. Там был маленький поселок Пулково. Теперь у Архангельска оставалась буквально три часа на то, чтобы добраться, фактически, на другой конец Ленинградской области, и совсем не оставалось времени на то, чтобы еще раз собраться с мыслями и подготовиться к презентации. Что же, видимо, придется взять такси. Поджав губы, он перешел к заказу такси, молясь всем Богам, чтобы хоть кто то согласился на поездку 2.5 часа черт знает куда, в какую то там Усть-Лугу. Как же он ненавидел это место. Как же ненавидел, что во владении Романова было целых два порта, и что второй находился у черта на куличиках — неужели нельзя было собраться в нормальном, который был поближе? Единственным, что держало его в относительно адекватном и спокойном состоянии, было то, что на этот раз на совещании был Москва, а не только этот хмырь с никому ненужными имперскими замашками. Хотелось верить, что Михаил Юрьевич не обделит его своим вниманием — потому что, согласитесь, что смотреть на эту Усть-Лугу, ее уже все видели! — и выделит хоть немного денег. И, может быть, чудесные воды, омывающие собой город архангелов, засияют вновь. “И затопят это издевательство над людьми и планетой Земля” — ядовито подумал он, сев в такси и услышав, сколько будет стоить поездка по окрестностям северной столицы. — Итак, подводя итоги сегодняшнего совещания, я рад всех поздравить с очередным годом плодотворной и успешной работы, — официально отчеканил Санкт-Петербург, сидящий во главе стола, а затем, немного сбавив серьезность, добавил. — Все большие молодцы; несмотря на трудности, мы продолжаем развиваться в хороших темпах, гордо обслуживая и прославляя каждое из пятнадцати морей, омывающих нашу страну. На лицах присутствующих, утомленных после длительного перелета, хотя бы на секунду, но возникли удовлетворенные улыбки, а сидящий с другой стороны стола Москва кивнул, разделяя общее радостное настроение. — Новороссийск, мы очень рады слышать, что навигация Вашего порта проходит без происшествий, и Вы внимательно за всем следите, — быстро поняв, что подбор слов оказался немного неудачным, он добавил. — С каждым годом Вы превосходите сами себя, и Ваши ответственность, старательность и трудолюбие позволяют мне с радостью и говоря от лица каждого здесь заявить, что Вы более, чем достойны звания крупнейшего грузового порта России. Гордый Новороссийск, немного выпячивая грудь, ответил с улыбкой: — Всегда рад, Александр Петрович, всегда рад! Переведя взгляд на того, кто сидел за ним, Романов с уважением кивнул Роману, сидевшему тихо, с военной выправкой и прямой спиной, и смиренно ожидавшего реакции на свой сегодняшний доклад. — Мурманск, помимо нашей общей работой над функционированием Северного Морского пути, я не могу не отметить успехи в рыболовецкой отрасли; нам необходимо будет обсудить в дальнейшем более подробно развитие транспортной системы для обеспечения Вашей качественной свежей рыбой еще большего числа городов. Если не возражаете, я бы хотел обсудить поставки в свой город сразу после собрания. Свежая рыба должна быть не только в дорогих ресторанах, но и на рынках, и не замороженная предварительно, а доставленная по всем правилам, — в его голосе слышались личная заинтересованность и энтузиазм, и можно было быть уверенными, что это соглашение действительно будет достигнуто в кратчайшие сроки. — Сделаем все возможное, Александр Петрович, — кивнул ему Баренцев, внутренне радуясь, что его глубокая любовь к рыбе и возмущение по поводу ее качества в других городах разделяется еще кем-то. — По поводу наших азиатских коллег, которых я благодарю за то, что они проделали ради нас столь длинный путь; надеюсь, уже упомянутый нами десяток раз Северный Морской путь сделает нас еще ближе, — Владивосток сиял, как начищенный пятак, и Находка лишь кивнула строго и спокойно. — Думаю, следующее собрание стоит провести у Вас; мы давно не навещали ваши края и, судя по впечатляющим цифрам, там есть, на что посмотреть. Теперь даже суровая девушка улыбнулась уголками губ, приглаживая волосы и смотря уже куда мягче. — А что же касается Вас, Архангельск… — Петербург на секунду замолк, смотря на отчет и, видимо, над чем-то задумываясь. — Двадцать миллиардов рублей — очень большие деньги, — заметил Москва, пролистывая бегло свой экземпляр его отчета, и не замечая за этим, как поникает беловласый город. — Не думаю, что мы можем… — Если рассматривать Архангельск, как одну из возможных точек разгрузки для нас с Мурманском для развития Северного Морского Пути, возможно, эти деньги найдутся, — неожиданно для большинства присутствующих, а в особенности, для самого Верфского, возразил столице Петербург. — Предоставленные им расчеты выглядят очень многообещающе, и я готов снова поднять эту тему на ближайшем собрании городов СЗФО. — Как знаешь, — не стал возражать Московский. — Что же, на этом у меня все, — заключил Романов. — Если у кого то остались вопросы, мы можем обсудить их… — Подождите! — воскликнул Приморский, совершенно не стесняясь остальных. — У меня есть, что сказать! — Внимательно слушаю, — со всей серьезностью передал ему слово Александр, начиная собирать и закрывать разложенные перед ним отчеты. — Мы не можем забывать и о роли в наших грузоперевозках Усть-Луги и Большого Порта Санкт-Петербург! — воодушевленно начал Владимир. — Несмотря на его скромность, переоценить важность этих предприятий невозможно; если бы еще создать здесь, в Усть-Луге, производственно-логистический комплекс… — Так он ведь и планируется? В 2026? — на Москву, сказавшего это, устремились несколько непонимающих и один умоляющий замолчать взгляд. — Что такое? Разве этого не было в докладе Александра Петровича? — Не было, я точно бы запомнил, — покачал головой Приморский. — Михаил Юрьевич, это было вырезано из финальной версии моего доклада. Думаю, Вы просто запомнили ту, что мы с Вами обсуждали утром. — А… — прикусил язык Московский, тут же беря себя в руки и не давая себе улыбнуться на то, как немного подернуло розовым щеки северной столицы. — Но, в любом случае, я присоединяюсь к словам Владимира; Ваша работа, Александр Петрович, определенно заслуживает высших похвал. — Благодарю, — кивнул Романов. — И на этой ноте, думаю, нашу встречу можно завершить. Они встали, скрипя стульями и собирая каждый свои документы и вещи, и начали прощаться, пожимая друг другу руки и тихо переговариваясь о дальнейших планах. Здесь сейчас можно было увидеть приветливые жесты от тех, кого Вы бы никогда и не помыслили увидеть рядом, цивилизованно друг с другом разговаривающих. Мурманск, когда-то первый раскритиковавший Новороссийск за халатность и допущение трагедии, сейчас дружелюбно предложил ему заехать, чтобы продемонстрировать свой новый ледокол, и тот с готовностью принял это предложение, совершенно забывая о жарких спорах в их прошлом. Архангельск в кои-то веки подошел к Петербургу сам, по своей воле и даже без колких фраз, переспрашивая, был ли тот серьезен насчет финансирования, и благодарно пожимая его руку, услышав утвердительный ответ. Они были разными. Их характеры совсем не сходились, в обычной жизни вызывая конфликты и споры, а их взгляды на некоторые вещи были совершенно несопоставимы. Даже их моря были разными, под стать своим хозяевам, ведущие себя совершенно по разному и требующие разного подхода. Но, тем не менее, на вот этих вот собраниях они оставляли это все за дверью, работая, как единое целое, и идя на компромиссы, чтобы их любимые глубокие воды жили и процветали еще многие сотни лет.