Самурай

В большом помещение, освященном лишь оставшимися лучами солнца, с каждом минутой становилось все труднее находиться. Каждый здесь придерживался своей идеологии и не хочет уступать другому. -Вальтер, ты не представляешь, как я рад, что в следующем месяце уже будет гемпуку. - отец говорил это с явным восхищение, ну конечно он рад. Мой отец - Фридман Шмидт, действующий сегун и конечно же его сын должен был стать самураем, причём лучшим из лучших. - конечно, отец, вы же знаете, как это важно для меня. - в моем же голосе слышалась усталость и ненависть, но отец это не понял или же не хотел понимать; это понимала только матушка, сидящая справа от меня. Изначально я пришёл сюда, чтобы поужинать, сидя в кругу семьи за котацу , но слушаю радость отца и из-за этого не могу есть, тошно становится. -отец,матушка, благодарю вас за ужин, если я вам понадоблюсь, то я у себя - отдав поклон и, увидев одобрительный кивок отца, я покинул помещение. Уже глубоко за полночь, а я, вместо сна, сижу перед зеркалом и ненавижу все. Я ненавижу отца и его идею о том, что мне следует идти по его стопам. Я ненавижу все эти испытания и учения. Я просто хотел спокойной, тихой жизни, а не эти муки. Помню как я, совсем крохотный, от силы года четыре; увидел, как один самурай, почти мертвый, приполз к нам, да бы отдать отцу документы об заданиях. Я помню его одну пустую глазницу, отсутствующую левую руку, помню все в деталях; помню как рыдал у родителей на руках в истерике, до крови впиваясь в область глаз, да бы вырвать их после увиденного. Помню как засыпал в лазарете с Карлом - лекарем и хорошим другом отца; он зажигал благовония и обрабатывал кровавые царапины. Вообще по обычаям, если будущий самурай начал плакать, его должны либо отругать, либо избить розгами; но мне повезло, что в детстве я был слаб здоровьем, и когда моим ровесникам в пять лет уже выдавали свою первую катану, я только пошёл обучаться письму и чтению в ближайший монастырь. Сейчас мне семнадцать и я самый старший своей группе и это расстраивает отца, очень сильно. Оторзав взгляд от зеркала, за сёдзи я заметил мелкую тень, но я сразу понял чья она. - матушка, заходите. Видя её в зеркале, как она подходит ко мне и садиться рядом, мне захотелось просто обнять её и начать плакать. - Вальтер, ты точно уверен, что хочешь сбежать? Отец же может послать войска на поиски тебя. Она медленно расчесывала мои волосы, доходящие до плеч, своим грибешком; а после, развернув меня в себе лицом, крепко обняла меня, уткнуашись носом мне в плечо. Я чувствовал, как что то тёплое капает и сразу впитывается в ткань одежды. Ах да, я совсем забыл рассказать - я собираюсь сбежать из поместья и стать "предателем" для отца. Единственный кто знает о этой идее - это матушка. -сынок, я не знаю, вернёшься ты или нет; но я хочу, чтобы ты носил это на себе всегда - выпуская меня из объятий, она протягивает мне худенькую, бледную ладонь, в которой лежит фиолетовая лента с золотой вышивкой. Я забираю её и завязываю у себя на левой кисти. Теперь я обнимаю маму и плачу вместе с ней. -спасибо, матушка;клянусь головой, что буду носить это до самой смерти. Прошу прощения, матушка, но мне следует ложиться спать. - спокойной ночи. - на прощание меня поцеловали в лоб и растрепали мои волосы. Я был рад, ужасно рад такому моменту, я словно опять маленький ребёнок. Но сон для меня сейчас был важнее, вставать надо чуть раньше солнца, чтобы успеть уйти на небольшое расстояние до пробуждения Шмида. Я уснул очень быстро, так же, как и проснулся. Поворачивая голову вправо я видел свою катану, небольшую кинтяку с самым необходимым для жизни на дня два-три,и кимоно? Идеальное темно-фиолетовок кимоно весело на ико и дожидалось, пока его оденут; ох это явно благодаря матери оно здесь. Я снова сижу перед зеркалом и снова вижу свои волосы до плеч, как же я их ненавижу. Их заставил отрастить отец, дабы быть похожим на остальных самураев. Я подумал -" раз я итак ухожу и полностью меняюсь, значит и это можно исправить!"- я схавитился за ножницы и отрезал всю лишнюю длину волос, теперь они доставали максимум до начала шеи. Бросив неаккуратно срезанные лахмотья на пол, я отправился одеваться, солнце совсем скоро начнёт вставать. Спустя минут десять, я - уже стоящий у ворот и готовый уходить, слышу тихий вздох ужаса позади себя - матушка, пришла попрощаться. -прощай, сынок, молюсь, чтобы в твоей новой жизни все было хорошо. Прощай. Уже выйдя за врота, я все же набираюсь сил повернуться и хотя-бы взглядом попрощаться. Я вижу её сонный вид и её заплаканные глаза, из которых опять текут слезы. Беззвучно сказав "прощай, мам. Я люблю тебя", я ушёл окончательно. Вот и началась моя новая жизнь! *** Шёл я уже больше двух суток, по моим подсчётам прошёл уже более 150 километров. Шёл по прекрасным лесам и полям - в который все расцветает и зеленеет. Какая же красота. Но вот проблема, в середине второго дня я начал ужасно себя чувствовать. Не понимая, что со мной могло произойти и от жутких недомоганий, мне пришлось делать частые перерывы - из-за который мой путь уменьшился почти в два раза. Сейчас же я стою посреди неизвестного мне поля и опираюсь об ствол расцветающей сакуры, я ничего не понимал, перед глазами плыло;было ощущение, что меня как будто выворачивает наружу, но ничего со мной не происходило, я просто медленно сползал что стволу, садясь на землю и теряя сознание. Почти отключтвший, в дали, замечаю тощую фигуру в чёрном одеянии, которое напровлялось ко мне -молодой человек, с вами все хорошо? Эй молодой человек, не теряйте только сознание, прошу! Это последний, что я слышал, прежде чем временноо борвалась моя связь с этим миром.