***
– Итак, у нас есть два дня на отдых, после чего необходимо будет отправиться в местный театр и начать репетиции. Выступление через полторы недели, – Мерант сверился со своим блокнотом и обвёл взглядом всех присутствующих коллег. – Вопросы? – Мы имеем право покидать отель и отправляться гулять по городу? – послышалось несколько женских голосов. – Необходимо, чтобы как минимум два преподавателя оставались в своих номерах на такой случай. Если понадобится – составим список. После выступления у нас будет ещё три дня, так как необходимо будет дождаться одобрения директора, что дело не быстрое в связи с осадком спонсоров и прочих гостей в театре. – В таком случае, давайте выберем, кто сейчас отправляется по своим комнатам и проверяет детей, а кто может пойти прогуляться, – сказал учитель, преподающий балет для юношей. – Честно говоря, все бы предпочли остаться здесь и отдохнуть после длительной дороги, – послышалось несколько уставших голосов. – На том и решили. Завтра сбор в девять утра в холле, нужно сходить к театру и узнать подробности у его директора, а так же предоставить ему список необходимого нам для тренировок оборудования. Думаю, на этом всё, – подвёл итог Луи. Мужчина дождался момента, когда все покинут номер, и закрыл дверь своего номера. Стянув с себя верхнюю одежду и обувь, он рухнул на кровать, устало вздыхая. После шумного и тесного поезда всё тело ломит, а голова раскалывается от количества навалившихся на него обязанностей. Мерант потёр переносицу, перевернулся и начал прислушиваться к звукам за раскрытым окном. Место, в которое они приехали, называется Департамент Атлантической Лауры. Несколько часов на поезде от Парижа и вот они здесь. Это место славится тем, что на западной его границе располагается побережье Бискайского Залива Атлантического Океана. Это не сильно далеко от отеля, в котором остановилась труппа, так что можно будет прогуляться до туда в один день. Найдя в себе силы сменить одежду на более удобную, Луи пошире открыл окно и погасил свет. Понаблюдав немного за бродящими по улице жителями, он улёгся спать, стараясь не думать о том, какой тяжёлый день его ждёт завтра.***
– Спасибо большое, месье. Мы прибудем завтра к десяти утра для репетиции, – Луи вежливо улыбнулся, пожимая руку директора театра. – Не за что, мои дорогие гости. Я отправлю к вам помощницу, чтобы она провела вам повторную экскурсию и предоставила необходимый реквизит. – Мы очень Вам благодарны. Попрощавшись, Мерант присоединился к поджидающим его коллегам. Медленно идя всей толпой по улице, мужчина рассматривал архитектуру города, отмечая про себя, что здесь гораздо чище, чем в Париже. Он не заметил, как поравнялся с Одеттой, которая слегка прихрамывая шла позади, думая о чём-то своём. – Всё в порядке? – спросил он, взглядом указывая на её покалеченную давним пожаром ногу. – Да, не стоит беспокоиться. Со мной всё в порядке, – Одетта вырвалась из своих раздумий и улыбнулась ему. – Я бы хотел предложить тебе кое-что. – Что именно? – она заинтриговано посмотрела на него, приподняв одну бровь. Было забавно, что у них обоих имеется такая привычка. – Как ты смотришь на то, чтобы взять себе кордебалет? А так же ещё один из моих классов с учениками от тринадцати лет? В начале следующего года к нам придут новые учителя, поэтому ты можешь передать им часть своих групп с младшими и начать работать с подростками, – Мерант затаил дыхание, ожидая её ответа. Такая махинация позволит Одетте набраться опыта в преподавании, а так же в разы повысит её нынешнюю зарплату, которой почти хватает на двоих. Как ни крути, но этих денег не хватает, чтобы обеспечивать женщину и Фелис. – Даже не знаю, – бывшая прима задумчиво посмотрела вперёд. – Если Огюст разрешит. – Я уже говорил с ним по этому поводу. Он только за. – Ну ты как обычно. Сначала сам всё решит, со всеми договорится, а потом только спрашивает, – женщина закатила глаза, будто он непослушный ученик. – Ну прости. К тому же, Фелис ведь состоит в кордебалете, и она будет на уровне твоих глаз практически всегда, – Луи ухмыльнулся, вспомнив, как горели глаза Фелис, когда они вошли в город. – Выделять любимчиков среди учеников непедагогично. – Я знаю, и всё же… – Знает он. Как будто у тебя отношение к Фелис не изменилось, после того как Ле О скандал устроила, – бывшая прима злорадно ухмыльнулась, поняв, что попала в нужное место. – Ну всё-всё, сразила наповал, молчу, – Луи наигранно замахал руками, делая вид, что сдаётся. – Но насчёт кордебалета я всё же буду ждать ответ. – Знаешь, я уже сталкивалась с проблемой знакомства с учениками. Вот только маленькие дети это одно, а подростки – совсем другое. Хотя учитывая тот факт, что на твоих уроках они будто в армии… – Эй, откуда до тебя такие сплетни дошли? – Мерант удивлённо посмотрел на неё. – Что за вздор? – Ну знаешь ли, среди твоих учеников уже давно гуляет страх, что ты им коленки своей тростью разобьёшь, а может ещё похуже что-то сделаешь, – на последнем полуслове Одетта не выдержала и залилась смехом, глядя на ничего недоумевающее лицо балетмейстера. – Запугал бедных детей, – Одетта старалась выровнять дыхание и успокоиться, смахивая выступившие слезинки с уголков глаз, но смех так и рвался наружу. – Да ну тебя с твоими сплетнями, – хореограф закатил глаза, но улыбки сдержать не смог. – Уж пошутить нельзя. Но честно, я бы с несколькими особами так и поступил, а то колени выпирают прямо во время генеральной репетиции. – Извольте. Надеюсь, Фелис с этим у тебя не столкнулась в первые дни, – Одетта сделала несколько вдохов-выдохов и наконец успокоилась. – Зачем ты вообще трость с собой носишь? – Ученикам колени вправлять удобнее, – подколол её Мерант, придерживая для неё дверь входа в отель. – Да и дверь в кабинет открывать удобнее. – Возьму на заметку. Спасибо, – бывшая прима ухмыльнулась, проходя мимо него. – Всегда пожалуйста. Он и сам не знал, зачем каждый день носит эту трость с собой. Может быть действительно из-за удобства, или из-за того что её удобнее крепко сжимать, когда появляются неприятные воспоминания. А может просто потому что когда он покупал её, то отнёс в одну мастерскую и попросил вырезать на ней одну надпись. Получив назад, молодой Мерант оглядел проделанную мастером работу. Он попросил вырезать её имя, и таким образом она была всегда с ним. Доверив преподавателям юношеского коллектива проверять, все ли дети в своих комнатах, величайший балетмейстер всех времён направился в номер, желая как можно скорее избавиться от этого удушающего костюма. Расстегнув пуговицы на своей рубашке, он услышал, как в соседнем номере Одетта разговаривает с группой танцовщиц, и по всей видимости с Фелис. Мужчина улыбнулся и повесил рубашку в шкаф. Зря Одетта переживает по поводу нахождения общего языка с ученицами, вот уж кто-кто, а она к ним найти подход с умеет. Опустившись в кресло, Луи взял в руки свой блокнот и раскрыл его на последней странице. На ней был красивый грифельный рисунок застывшей в позе арабеска балерины. Чуть ниже стояла изящная мелкая подпись с датой создания рисунка – одиннадцать лет назад, аккуратно выведенная рукой Одетты. Луи помнил, как она осторожно взяла его блокнот и свою фотографию, сделанную для газеты, пока он тренировался над прокруткой фуэте. Выудив из сумки карандаш, молодая прима перерисовала саму себя на последнюю страницу блокнота, а через несколько дней, показала ему, когда он вновь в него полез. Это милое воспоминание вызвало улыбку на его лице. Может, женщина уже об этом и забыла, но он не забудет этот момент никогда. Немного просидев в полумраке за составлением репетиций, он наконец погасил свет и лёг в кровать, наблюдая редкие звёзды в ночном небе. И уже в полудрёме ему послышалось, как он слышит плеск волн и родной женский смех, погружающий его в царство Морфея.