лоза принесла плоды

– а вообще, аутичность — ныне весьма частое явление, кстати, – блогерша пожимает плечами, и на экране появляется список симптомов, которые присущи людям с рас. ландо задерживает взгляд и вчитывается. – проблема в том, что его практически не диагностируют у взрослых, причём по разным причинам. что не менее печально, есть страны, в которых диагностироваться аутичному взрослому почти невозможно. норрис ставит на паузу и прекращает поедание обеда. глаза бегают от строчки к строчке, от слова к слову, вгрызаются в голову и растворяются там же. “проблемы с социальной коммуникацией, неумение строить отношения и заводить друзей; проблемы в невербальном коммуникативном поведении – людям с рас трудно поддерживать зрительный контакт, он может вызывать неприятные ощущения. чаще всего они неправильно трактуют язык тела. люди с рас могут выучить несколько функциональных жестов, но их диапазон намного меньше, чем у нейротипичных людей. они используют жесты в общении спонтанно, не всегда с пониманием и надобностью. проявление специфических интересов – один из самых ярких симптомов рас. у взрослых гиперфиксация может стать источником мотивации, а также следствием выбора будущего места работы. кроме того, аутичные люди постоянны – у них могут быть одинаковые вкусовые предпочтения (так называемая “пищевая избирательность”), одинаковый распорядок дня и т.д. не менее важным симптомом является патологическая реакция на сенсорную информацию: человек с рас может быть восприимчив к звукам, свету, температуре, боли и прочему. многие взрослые с рас учатся подавлять симптомы в социуме”. – поэтому, если вы, ознакомившись со списком, узнаете в этих описаниях кого-то из ваших близких, это повод не только задуматься, но и оказать им помощь, – девушка улыбается. – это не так сложно, и это очень облегчает жизнь аутичных людей. ландо останавливает видео, перематывает на момент со списком и снова очень подробно читает. кажется, ему не хватает только начать делать это вслух — так сказать, для большей концентрации. читает, читает, читает. каждое слово отзывается очень ноюще под рёбрами, одновременно с этим распадается на морфемы в голове и совершенно не хочет приниматься рассудком. что-то не так. это всё слишком похоже на кого-то, кого ландо слишком хорошо знает. ему приходится перечитать этот набор “странностей”-”флажков”-”указателей” несколько раз, прежде чем осознать, что всё описанное в разных проявлениях он уже встречал в максе. в максе, мать (и отца) его, верстаппене. ландо, кажется, матерится вслух. нет, так не может быть. так просто не бывает. да, аутичных много. да, потенциально любой из его окружения может быть человеком с ментальными заболеваниями. да, люди с расстройствами всё ещё люди – такие же люди, как и все остальные, такие же заслуживающие всего на свете. да, да, да. но это же не может быть вот так. это же не может быть макс. он ведь совершенно не “странный”. он просто… макс. разве всё описанное не может быть просто особыми характеристиками личности? он спешно выключает видео, сворачивает все вкладки и откладывает обед. даже есть больше не хочется. ему точно нужно подумать. * гран-при австралии проходит стабильно хорошо для макса — очередной поул, разумеется, не может не радовать. ландо приезжает шестым, не пропускает вперёд ни оскара, ни карлоса — спасибо за штрафные секунды, кто бы свыше их не назначал — и, кажется, гордится собой. они ведут себя слишком обыденно. два-три взгляда после финиша, несколько неловких фраз, поздравление верстаппена с победой. ландо нежно: ему нравится, когда макс светится и смотрит на толпу искренним ребяческим взглядом. ему нравятся чужие улыбка и неловкое “спасибо, друг”. ему нравится макс. вот только верстаппен после награждения сам на себя не похож. он ничего не говорит никому из присутствующих, даже не улыбается и смотрит как будто… сквозь людей. куда-то в бездну. это пугает. это похоже на взгляд-сквозь-тысячи-миль. ландо тревожно. они сталкиваются в каком-то из коридоров. или не в коридоре вовсе, может, просто в паддоке. роли не играет, а норрису ни к чему запоминать такую информацию, хотя бы потому что эта деталь — меньшее, что может иметь смысл в рассказе. макс всё ещё смотрит сквозь стены, пространство и время, а ландо до сих пор задаётся немым вопросом о значении этого взгляда. норрис улыбается, когда они пересекаются глазами, и макс неожиданно улыбается в ответ. копирует-улыбку-и-взгляд – ты в порядке? – “я хочу помочь, но не знаю, что с тобой произошло”. – макс? – всё хорошо, друг. как насчёт вечерней прогулки? ландо забывает обо всём увиденном ранее и чувствует на плече касание чужой ладони. они встречаются тем же вечером и два часа гуляют по городским улочкам, болтая обо всём на свете. * великобритания встречает ландо с распростёртыми объятиями и почти гладит по голове — но быстрее успевает заехать по рёбрам. потому что выгрызать у макса лидерскую позицию, видимо, является преступлением для вселенной. потому что у макса априори нельзя что-то выгрызть: так, чтобы до основания, чтобы чувствовать на языке привкус металла, — очень правдиво, но от этого не менее пошло — чтобы осознавать, что ты прав. сложно быть правым, когда ты играешь с миром в кости и знаешь, что он поставил на верстаппена собственное существование. именно поэтому сильверстоун дарит ландо чёрно-белый флаг, опускает на колени, несколько раз отчитывает, бьёт по голове, но всё-таки делится вторым местом. какое-то особое проявление медвежьей услуги. почти что издевательство, но больше, конечно, божья милость. ландо ведь хороший мальчик. ландо должен чувствовать себя желанным дома, чтобы ещё сюда возвращаться. они с максом на подиуме. это красиво. эту картину не портит даже присутствие льюиса рядом. эту картину не может испортить ничего. макса награждают, ландо трепещет от гимна нидерландов — не из-за любви исключительно к стране, а из-за любви к тому, для кого этот гимн звучит — и почти плавится прямо там, при всех. ему ужасно хочется обнять верстаппена, погладить по плечам и рукам, сказать самые добрые слова и напомнить, что он — лучшее, что могло случиться с ред булл. но после подиума макс снова выдаёт странность флажок указатель нетипичность. он сидит вдали от всех и закрывает уши, повторяя вслух — это можно увидеть по осторожным движениям губ — одни и те же слова. хотя, назвать это словами сложно. больше похоже на звуки. ландо держится в непосредственной близости к верстаппену, находится явно в его поле зрения, но не получает в свою сторону ни капли внимания. это не пугает. так, настораживает. заставляет задуматься. мысли невольно возвращаются к тому злополучному списку симптомов, но норрис не_вовремя забывает о нём. сокращает расстояние, делает два-три-десять шагов, касается плеча — почему-то максу всегда это нравится — и улыбается, когда ловит чужой взгляд. верстаппен убирает руки от ушей и недоумевающе смотрит, а потом улыбается в ответ. копирует-копирует-копирует вплоть до оголения верхнего ряда зубов вплоть до того что левый уголок губ поднят выше чем правый вплоть до блеска в глазах копирует естественно. ландо не чувствует подвоха — идиот, всё-таки. – поздравляю с победой, – у норриса бесконечно нежная интонация и звонкий тембр. это снимает с макса первичное ощущение напряжённых мышц. – ты большой молодец. – спасибо большое. мы, конечно, оба сегодня сделали достаточно, – макс смеётся и подмигивает, — и ведь если бы ландо не был столь слепым, он бы понял, что это всего лишь аллюзия на его такие же подмигивания в сторону верстаппена пару недель назад — а норрис считывает это, как оправдание собственному успокоению. – отличный уикэнд, друг. чем планируешь закончить? – не знаю. у тебя есть планы? – симулятор, наверное, не считается, – макс начинает хихикать на секунду позже, чем ландо. – так что… никаких. что насчёт… – я согласен. они устраивают совместный завтрак и обсуждают противные рабочие моменты. ландо был бы рад поговорить о другом, но макса почему-то не отпускает формула. он всё больше опускается в жесты — только-прямые-линии — и по сто раз повторяет одни и те же фразы о том, почему инженеры его команды часто работают неправильно и халатно. вместо обеда норрис вводит в поисковик несчастное: “autism spectrum”. приём пищи теряет смысл примерно на третьем предложении из википедии. * катар бьёт под дых, душит, высушивает и выпивает кровь. катар — почти добровольная подписка на казнь, разве что, без электрического стула. катар — настоящая мразь. катар ненавидит всех. всех, кроме макса. макса катар целует — видимо так же, как бог целует своих самых красивых и самых печальных детей — и дарит ему не только концентрацию, но и абсолютную невосприимчивость к отвратительной погоде. температура невыносимая. неизвестно, как верстаппен вообще добрался до финиша и не потерял рассудок. ландо утаскивает третье место — почти загребает кончиками пальцев — и безумно собой гордится. потому что при выходе из болида хочется лезть на стены, обливаться ледяной водой и молиться кому угодно, лишь бы всё это скорее закончилось. у норриса нет сил ни на что. он еле отвечает на дурацкие вопросы оскара, еле доползает до ближайшего места, где есть хоть какая-то тень, и остаётся в таком состоянии. он смотрит на макса, и в груди что-то предательски корёжится. так ведь не должно быть. ему должно быть жарко. почему он не чувствует температуру вообще? но у ландо нет возможности подумать об этом. потому что награждение, потому что снова эти прикосновения и улыбки, потому что макс смотрит глаза-в-глаза и подмигивает, кивает, чего он только не делает. гимн нидерландов течёт у ландо по венам. ему не противно. он не устал. он влюбляется в каждую ноту — ре-соль-соль-ля-си-до-ля — и влюбляется в улыбку верстаппена с новой силой. спасибо, вселенная, что награждаешь его так часто. иначе бы не влюбился — вернее, влюбился, но позже. не успел бы так наглядеться. они снова видятся вечером, на этот раз как будто случайно, — ландо не хочется признавать, что он позвал макса прогуляться перед сном — и макс вместо молчания между репликами издаёт один и тот же звук. – ты чего? – норрис останавливается, когда они бредут по малолюдной улице, и верстаппен ненадолго зависает от вопроса. с лица легко считывается сложная, недоумевающая эмоция. – я про звук, который ты делаешь. – тебе мешает? – это больно. ландо хочется перебить и сказать, что он только рад, если максу от этого хорошо, что если макс доверяет ему, он может издавать любые звуки в абсолютно случайной последовательности, что это вообще не проблема. хочется, но почему-то не получается. вселенная — или кто-либо оттуда — останавливает. – я могу прекратить, всё нормально. просто… меня расслабляет. так чувствую себя спокойнее. – ты нервничаешь? почему? – он осторожно касается ладони верстаппена и сжимает. макс улыбается. – я тебя зря позвал, наверное. ты очень устал ведь. – нет, не зря. с тобой хорошо, я в безопасности, – макс говорит как ребёнок, и ландо не хочется, чтобы это заканчивалось. – я не нервничаю, просто голова как будто перестаёт иногда работать, и мне надо вот так делать, чтобы запустить её. всё в порядке, у меня с детства такое. я привык. ландо складывает буквы в слова, а слова — в тот злосчастный список пунктов из видео неизвестной блогерши. ландо хочется ударить себя по голове и закричать одновременно, а потом вернуться в прошлое и осознать ещё тогда — когда была возможность сократить дистанцию и приблизиться к максу настолько, чтобы помочь, чтобы не усугублять, чтобы не давать привыканию к симптомам выращивать плоды. но такой возможности нет. есть только сегодня и только сейчас. и ландо определённо нужно решать “это” как можно скорее. они больше не говорят на тему “странностей” макса. норрис не может подобрать слов, потому что “у тебя, кажется, рас” будет выглядеть глупо-ужасно-плохо, а по-другому никак не выразишься. тем не менее, он находит в себе силы и отправляет максу подборку видео об аутичных людях той же ночью. дурацкий диалог: “я хочу, чтобы ты ознакомился это не с целью осуждения, макс я безопасный я просто хочу, чтобы мы полностью понимали друг друга” если бы ландо мог, он бы стёр эти сообщения, но ему не позволяет совесть. “я не знаю, что сказать. я очень странно себя чувствую можно я подумаю один?” норриса мутит. хочется напечатать: “почему “можно”? макс, почему ты спрашиваешь разрешение на такую базовую вещь, почему ты думаешь, что я могу тебя в этом ограничить, почему ты во мне такое считываешь”, но это же противозаконно. “конечно. главное, чтобы ты был в порядке” они не видятся приличное количество дней, и ландо догадывается, что макс учится жить в новой реальности. * сезон заканчивается громко, победоносно и смело. макс везде. на каждом шагу, на всех постерах, в каждой голове, у всех на слуху. это не может не радовать. ландо готов выписать все поводы, почему он гордится верстаппеном после этого сезона в сто раз сильнее, но знает, что на это не хватит всей бумаги в мире, даже если вырубят все леса. всё заканчивается парадом — уже привычным развлечением, которое лишний раз оживляет и напоминает о том, что в мире может существовать что-то кроме болидов и постоянного самосовершенствования. норрис держится рядом с максом, не отпускает его сначала глазами, а потом и руками, потому что знает: максу сложно и непривычно. макс не умеет и не может понять все эмоции толпы и других пилотов. максу, в конце концов, спокойнее с ландо. за последние месяцы они слишком много говорили об аутичности. сначала мимолётно, затем — забывая поспать, ночами напролёт. ландо готов схоронить своё здоровье и забыть о возможности отдыха, лишь бы дать максу чуть больше понять себя. лоза принесла плоды. ландо стал его защитой и буквально безопасным человеком. ландо возглавил всё, стал управляющим и контролирующим, стал тем, кому можно и нужно доверять. и макс учился жить так, чтобы помнить и осознавать это. и сегодняшний день — вернее, сам парад — был для них обоих испытанием. они успели обговорить простое: “если перегрузит, покажи мне это как-то” и “не бойся держаться за меня, если я стану твоим сознанием на этот период”, но не успели учесть все детали. максу стало громко. настолько, что на секунду посыпались искры перед глазами, а границы трибун превратились в неопознанные кривые. макс вообще ненавидит кривые и ломаные, — потому что прямыми проще изъясняться — но сейчас, кажется, возненавидел в несколько раз сильнее. он не успевает схватиться за плечо норриса и чувствует, как начинает мутить. господи-господи-господи. плохо. всё просто отвратительно. настоящая ёбань. ландо считывает его беспокойство эфемерным путём — у них точно ментальная связь — и поворачивается. до этого стоял спиной, дурак, может, успел бы быстрее. макс выглядит растерянным и снова смотрит этими глазами сквозь-тысячи-миль. норрис хочет проклясть себя, но решает оставить это. а потом закрывает максу уши. взгляд верстаппена становится осознанным и чётким. они пересекаются — глаза-в-глаза, как же, блядь, красиво — и улыбаются синхронно, секунда в секунду. – лучше? – макс читает это по губам ландо и кивает, улыбка становится шире и естественнее. – не бойся. ещё минут двадцать, и нас отпустят. поедем гулять. я куплю нам мороженое. так по-дурацки, но в то же время так правильно. руки ландо чуть дрожат на чужих ушах, и верстаппен, чувствуя это, резко осознаёт, насколько же ландо тоже живой. осознаёт и заново влюбляется. как будто и не могло быть иначе.