Псих

      Внутри головы шумно. Там много людей, кричащих друг на друга, как рёв реактивного двигателя — громко и безжалостно.       Их ничем не заткнуть. Галдящая грязная стая беркутов, съедающих гниющий мозг.       Как только Рэндаллу пришлось бросить принимать лекарство, аналогов которому не нашлось, он снова начал их слышать. Как они стучат, угрожая и моля выпустить их.       Кто-то силой, тряхнув сознание так, что кружилась голова.       Он может прекратить это? Конечно. Но возвращаться внутрь себя всегда тяжело, тем более когда большинство тебе там не радо.       Пришлось решиться. Другого способа нет, только рубить голову.       Рэндалл давно не заходил в «место встречи». Оно выглядело совсем как его старый дом, где он жил с матерью — заросшее пылью, запахом табака, с роем грёбаной моли в шкафах и заброшенное, будто погрязшее в канаве.       Насчитал Рэндалл не всех, хотя и понимал, что некоторым совсем не до него. Тень опять прячется, Ева в другой комнате. В тёмной детской только Мессия, Гаспар и Моль.       Они казались ему такими… ущербными. Впрочем, как и он сам. От его личности у них остались только излишки, и они выглядели как незванные наглые гости, дерущиеся за последнюю плесень на столе. — Рэндалл? Что случилось? Ты… ты зачастил, — Гаспар нервно поправил очки, поражённый таким явлением. Будто летом посреди Лос-Анджелеса пошёл снег. — Я…       Рэндалл не сразу нашёлся, что сказать. Он не любил конфликты, но здесь избежать их он бы вряд ли смог. Гнусно давило сомнение насчёт того, закроют ли свои хлеборезки эти личности наконец или нет.       Пока Рэндалл снова не открыл рот, Моль вставил в своей злобной до брезгливости, саркастичной манере: — О, нет, прекращай этот спектакль, идиот. Не уйдёшь сам — я заставлю.       Гаспар недовольно сложил руки на груди и скривил губы. Как более менее рассудительный здесь он ненавидел, когда всякое блатное отребье вставляло свои пять пенни в каждый разговор. — Моль, прекращай. Ты и так уже слишком далеко зашёл. Совесть где? — Нет её у меня! — грубо огрызнулся лохматый, встав в страшно оскаленную боевую стойку, напоминающую росомаху на задних лапах. — Так поищи, — невозмутимо парировал Гаспар, но наброситься на очкастого за эти слова Моль не смог — путь ему преградила швабра и Ева.       Девушка сурово окинула взглядом всех собравшихся и произнесла почти змеиным приказным тоном: — Вон из комнаты. И подумайте над своим поведением. Рэндалл, милый, что случилось?       При упоминании имени хозяина её голос взволнованно смягчился до ласкового лепета, с каким обычно разговаривают с маленькими детьми. Гаспар и Моль быстро осознали своё положение и ретировались, чуть ли не прожигая друг в друге дыры взглядами. — Я просто хотел… попросить… чтоб вы себя потише вели… — перебивая сам себя незаметным бормотанием, всё же смог выдать Рэндалл. Всё это время ему приходилось скрывать, насколько он разгневан. Мало где он может показать свой характер, особенно в «месте встречи», где сидят люди гораздо сильнее него… — М, много хочешь, зай, — подал с кровати голос Мессия, всё это время с ехидной улыбкой наблюдающий за закатившейся скандальной сценой. Он сладко затянулся сигаретой и выпустил дым Рэндаллу в лицо. В ноздри пахнуло кислым и въедливым запахом курева, и Пурпура отвратно сморщился. — Ты сейчас тоже в угол пойдёшь, греховодник, — сердито гаркнула на «бога» Ева, в скорбящем чувстве поглаживая Рэндалла по плечу. — Женщина, чёрт возьми, — Мессия фыркнул себе под нос, оценивая девушку не более чем затасканный коврик на выходе. — Ебал я этот угол, и тебя, и его. — Мы постараемся быть потише, Рэндалл. Извини, они совсем от рук отбились, — Ева стойко проигнорировала насмешливое замечание Мессии, коротко обняла хозяина и грозно пошла разбираться в соседнюю комнату (что наиболее вероятно — рассыпать на пол горох и заставлять двух вражин стоять на нём коленями без пререканий).       Мессия остался наедине с Рэндаллом, и схватил его за плечо, как только тот собрался уходить. — А ты погоди, шкурка. Думал просто так попросить и свалить? Боги ничего даром не делают. — Д-даром? — Рэндалл вздрогнул, в затылок дробью ударил холодок паники. Чем же он может заплатить?.. Может, просто убежать?.. — Ебанат, забыл, мы в одной голове находимся, я слышу, о чём ты думаешь, — мужчина склонил голову к самому уху хозяина, его мёртвое дыхание, отдающее сырым мясом и табаком, коснулось щеки. — Ты знаешь, чего я хочу.       Твёрдые пальцы ещё крепче вцепились в плечо Рэндалла, чуть ли не до хруста.       Пурпура догадывался. Выхода нет, но может ли он сопротивляться?.. Хватит ли у него сил на это?.. Неизведанное его крайне пугало, расчленяя сердце на дрожащие ошмётки.       Мессия схватил второй рукой другое плечо Рэндалла, одним рывком повернул его к столу и уложил на него грудью.       Дыхание зависло в горле у бессильного хозяина, пульс крошил в трещины череп. Он упёрся руками в столешницу, пытаясь подняться, но никакого истошно дрожащего напряжения не хватило, чтобы вырваться. — Постарайся для своего господина, детка, — Мессия страстно облизнул ухо своей жертвы, кипящая слюна потекла по краю челюсти, смешиваясь с истеричными слезами. Тело «бога» раскалилось, как доменная печь, и в зад Рэндалла упёрлось что-то длинное и твёрдое. — П… Пожалуйста… — Ох, да, умоляй меня, блядь жалкая, это заводит, — Мессия одним зверски мощным движением сорвал с Пурпуры брюки и трусы, и резко вставил пальцы тому в анус. — АЙ!       От жаркой неприятной боли Рэндалл содрогнулся, прерывисто дыша и потерянно скребя руками стол. Пока пальцы насильника массировали и почти разрывали его изнутри, он неожиданно нахлынувшей мокрой горячки у него вспотела вся спина, а изо рта и носа непроизвольно потекли слёзы, солёным каскадом выплёскиваясь из глаз. — П… Пожа… Пожалуйста… не… не надо… — Ой бедняжка, — Мессия со смаком облизнул пальцы и засунул их обратно, завершая начатую работу. — Не-а, ты сегодня моя шлюха…       «Бог» поспешно расстегнул свои узкие рваные конверсы и выудил член из-под трусов. Налитый, красный, пульсирующий венами и с оголённой блестящей головкой, раздутый и готовый к действию. Тяжёлые яйца шлёпнулись о ягодицы Рэндалла, когда Мессия одним грубым диким толчком вошёл в него. — АХ! — Давай… громче… тварь… — кряхтя и выпуская из ноздрей горячие облака пара, прохрипел мужчина.       С каждым толчком становилось всё жарче и больнее, словно внутри разорвались все органы в кровавое месиво. В голове стоял назойливый шипящий гул, перед глазами плясала кромешная тьма… — Бля-я-ять… Ты тугой как резиновая тёлка нахуй…       Возбуждённый до бульканья голос Мессии грохотом вонзался в мозг.       Казалось, прошло несколько утомительных болезненных часов, пока Мессия не кончил прямо внутрь Рэндалла склизкой массой, лениво вытекающей из ануса наружу. Всё нутро бил спазм, горло сжало от горького сдерживаемого крика.       Это… не худшее, что могло бы быть, но определённо не лучшее. — Не умеешь ты трахаться, уёбище, — Мессия слизнул со своего пениса излишки спермы, выплюнул их в сторону и натянул штаны. — Вали… куда ты там хотел. Но не думай, что этим всё кончится.       Взгляд у мужчины читался осуждающим и словно… властным. Иначе никак.       Утром Рэндаллу будет казаться, что это был всего лишь страшный сон… Но мигрень обеспечена на весь день.       Хотелось бы, чтобы этого не повторилось завтра…