***
/больше недели спустя/ 31 августа. Джин уедет сегодня Хвей проснулся в своей комнате и зажмурился от золотого света. Это была первая мысль, которая пришла ему на ум. Синяя тоска крепко сжала его сердце, а губы слегка задрожали. Он протер глаза. Уедет... Как же быстро утекает время. Особенно с ним. Последние дни они решили держаться максимально близко, как только могли. Хвей вздрагивал от осуждающих взглядов мастеров, когда они пересекались, однако Цзин Кэ был в хорошем духе последнюю неделю. Стук в дверь. Точнее, четыре ровных стука Хвей быстро вскочил и напялил первое что попалось под руку "Э-э-э, да, заходи!" Джин зашел в комнату и посмеялся "С добрым утром. Я разбудил?" Слышать его голос, видеть его... Это все было так прекрасно. Пока что он рядом. Он возьмет всё из последнего дня. Хвей невольно засмотрелся на него. Идеален, как и всегда, даже в такую рань. Волосы, как всегда, зачесаны назад, мягкая, нежная улыбка...Он покраснел и посмеялся "Доброе утро. Нет... Я только проснулся" "Ты прямо как воробушек" - Джин подошел к нему и руками "расчесал" его волосы, не найдя поблизости расческу, - "неспокойно спал? Волнуешься? Художник кивнул и покраснел теперь уже от стыда. Оранжевый лег на его щеки. Он даже в зеркало на себя посмотреть не успел "Да... Волнуюсь. Лето так быстро пролетело... Не успею и глазом моргнуть как меня назначат магистром" Джин поднял его голову за подбородок "Это всегда так. Не волнуйся, следующие 24 часа наши" Хвей кивнул и мужчина отпустил его. "Не буду мешать, приведи себя в порядок и пойдем" Джин сел на кровать и откинулся на стену. Художник зашел в ванную, захватив красивую традиционную одежду и умылся. Сегодня он мог позволить быть в ней целый день. Холодная вода стекала с подбородка. Фиолетовый и голубой стекали изнутри по стенкам и ребрам Недостаточно. Все лето пролетело словно миг. 89 дней, 2136 часов... Осталось всего 24 Но это ведь не последняя их встреча, верно? Джин говорил, что не может остаться дольше из-за работы... Он ведь еще раз приедет? Хотя бы на фестиваль, когда пускают всех подряд, если мастера отклонят его заявку. Художник был более чем в этом уверен. Искра ярко-красной злости загорелась в его глазах Как бы Хвею не хотелось провести с ним хотя бы на день дольше и как бы он себя сейчас не проклинал за каждый упущенный, ему надо было взять себя в руки. Художник переоделся и вышел в комнату. Джин лениво приоткрыл глаз. Освещенный солнцем, расслабленно положив ногу на ногу с мягкой улыбкой Как внеземное существо...Прекрасное, утонченное. Идеальное Золотой с нежно-розовым поселились в сердце. Прикоснуться... Притянуть к себе, зарыться в шею, обнять руками крепкое тело... Джин удовлетворенно посмотрел на него. "Прекрасно выглядишь" - Хада заметил чокер на его шее и встал с кровати, подходя к нему, - "Что я вижу. Проблем после не будет?" Хвей улыбнулся и крепко обнял его "Нет. Они нас сегодня не увидят" Мужчина погладил его по волосам и усмехнулся "Прекрасно"***
Они сходили в кафе, затем прогулялись в последний раз по аллее торговцев. Джин выбрал пару алых вееров, как он сказал, для выступлений. Мокрый песок продавливался под обувью, оставляя следы. Погода в последние дни их не благословила и только сегодня показалось Солнце, но ненадолго. Серые густые облака регулярно укрывали небо "А ты куда уедешь?" - Хвей мягко держал его за руку, - "на юг?" "Полагаю, что да. Но сначала надо будет в Чжунь, проведать одного..." Хада сделал паузу, пытаясь подобрать слово "Друга?" - Джин еле видно кивнул и Хвей с любопытством на него посмотрел, - "Ты никогда мне не рассказывал" В Хвее внутри загорелась ревность. Ядовито малиновый, заставивший его сжать руку сильнее. Мысль о том, что кто-то может быть гораздо ближе с ним или знать гораздо больше выжигало синюю дыру внутри. Есть ли кто-то, кто знал его с детства или хотя бы юнешества? Каким он был? "Правильнее будет сказать хорошего приятеля, мы не часто пересекались. Целую вечность не виделись" Эти слова слегка потушили ядовитое пламя. Он стыдливо отвел взгляд, хотя Джин даже и не знал об этом маленьком акте ревности. "Ты скучал по нему?" Хада хитро улыбнулся "О-о, очень. И я очень надеюсь, что он тоже" Хвей убрал прядь волос за ухо и слегка покраснел. Вероятно, встреча с ним после долгой разлуки ощущается потрясающе "Если бы я был с тобой знаком раньше, я бы тоже скучал" Джин промурлыкал "Ну-ну, не стоит так льстить. Благодарю" - мужчина внимательно посмотрел на Хвея из-под приоткрытого века, - "Ты мне его очень напоминаешь... Наследник с уникальными волосами, необычайно сообразительный и внушавший большие надежды в мастеров... Как все циклично" "Как похоже. Думаю, я его узнаю, если увижу" - Хвей посмеялся, - "А какие у него волосы?" "Белые и тоже пушистые как у тебя" - Джин погладил его по голове и снова взял его за руку, - "В одном вы с ним точно найдете общий язык" "В чем же?" "Сам узнаешь" Джин загадочно улыбнулся, но почему-то Хвей увидел в его глазах горечь, как черный пепел Несмотря на приятную атмосферу и невероятную расслабленность Джина, художник ощущал весь день тревогу. Каждый час, каждая минута притягивает момент расставания все ближе. Он толком и не помнил, где они сегодня были, просто разговаривали обо всём, просто держались за руки, просто лежали в объятиях, просто наслаждались компанией друг друга***
Язык свечи колебался от ветра из приоткрытого окна. В конце дня они остались вдвоем в его коттедже, отгороженные от всего мира Хвей впервые видел его в наряде для выступлений полностью. Где-то он оставлял сапоги, где-то перчатку, но сегодня он увидит его целиком и полностью. Они вместе сидели на подоконнике и смотрели вниз, на чёрное море среди тьмы. Губы Джина слегка дрогнули и он посмотрел на Хвея "Ты не против, если мы расстанемся на полчаса? Мне нужно кое-что доделать" Наследник проткнул его острым бордовым и темно-синим взглядом "Это важно" Хвей неохотно кивнул и глаза поменялись на фиолетово-синий, почти как цвет моря, он вновь посмотрел вниз "Только на полчаса" Хада добежал до храма Остались считанные часы Он прошел к себе в комнату и достал пару ловушек. В сложенном виде они были компактные и он смог взять четыре штуки. Эти должны быть расставлены перед лестницей с третьего этажа. Перед тем как пойти в коттедж, он успел раскидать ловушки по полу всего первого этажа Он последние две недели ночами спаивал и расставлял ловушки. Сейчас ночью осталось поставить эти Внутри все переворачивалось и трепетало от волнения. Он не ставил таких крупных постановок со времен Золотого Демона. Он сделает все, как подобает виртуозу смерти. Любая ошибка может стоить жизни его дорогой птички. Он быстро пролетел на второй этаж Темные, одинокие коридоры храма освещались редкими холодными фонариками и светом из больших окон. Он увидел еле заметный блеск впереди Раз Его ловушки были расположены в темных углах. Даже в свете дня они были в тенях. Джин их покрасил в цвет дерева и листочки едва ли отрывались от пола. Даже если и наступали на них, они послушно не срабатывали, ведь еще не наступило время представления Хада прошел через галерею. Древние картины смотрелись слишком одинокими в холодном свете. Слишком серыми, слишком банальными. Не хватает ярких красок, Джин их добавит. Два Он провёл пальцами по холстам. Разорвать их будет просто. Четыре полотна, начиная с картины далекого прадеда Хвея. Он задержал взгляд на магическом огне на полотне. Губы изогнулись в отвращении. Он не сумел его переубедить. Он не успел. Он не смог. Он не сдержал перед собой даже такого простого обещания. Никто здесь не подозревает, что им осталось менее двух часов. За окном что-то зашуршало в листве. Джин повернулся к источнику шума. Кошка посмотрела на него яркими желтыми глазами. Луна как прожектор освещала их, все вокруг застыло. Тьма зашелестела черными листьями, что-то нашептывая. Два хищника вышли делать свою грязную работу. Она отвернулась, убедившись, что он не думает ей помешать и медленно начала продвигаться к гнезду, мягко и бесшумно ступая на ветку. Он приоткрыл окно, оно ему еще пригодится. Джин в свою очередь отвернулся и пошел прочь. Ему тоже следует продолжить работу. Он дошел до третьего этажа и расставил ловушки на лестнице. Время посмотреть все ли декорации наверху на месте Он поднялся на этаж и обошел его. Все ловушки были на своих местах. За лотосы на четвертом и остальных этажах он даже не переживал, туда практически никто не заходил. Прошло 15 минут, время уходить Джин возвращался обратно к лестнице и неожиданно к нему вышел Цзин Кэ. Мышцы на лице собирались дернуться от отвращения. Цзин Кэ оценил его самодовольным, даже на миг бешенным взглядом и хмыкнул "Доброй ночи, господин Хада. Даже думать не хочу, что вы здесь делали в такой поздний час. Надеюсь, вы насладились своим последним днем здесь" Джин хищно улыбнулся, пройдя мимо него "А что вы здесь делаете? Нарушать ваши правила не в ваших же интересах. И, надеюсь, вы тоже насладились этим днем" Он будет последним, кто оценит бронзу и осколок его души внутри Старик даже не обернулся и ответил "Решал некоторые вопросы по поводу Хвея, не вашего ума дело. Не волнуйтесь, ваше присутствие сегодня меня не потревожило" Глупец Джин на миг остановился. Вопросы по поводу Хвея? Что они собираются с ним сделать? Что-то есть в этом предвкушении. Как электричество оно прошло по позвоночнику. Джин вспомнил все моменты, когда эти дилетанты надругались над Хвеем. Все, что он слышал, все, что видел. Каждая секунда зажигала в нем искру и снимала тяжелые оковы. Три Желание почувствовать запах крови и ощущения от использования магии вызывало дрожь по телу. Вы ответите за свое оскорбительное отношение к искусству. Он нервно выдохнул. Все готово, наследник к ним в лапы не вернется. Ему осталось лишь уговорить Хвея показать себя и заставить остаться в коттедже на ночь. Джин забрал свой чемодан с сумкой и вернулся в коттедж. Он прошел по коридору и остановился перед просторной комнатой. Хвей стоял у окна с чашкой в руках. Художник грустно посмотрел на него через плечо "Ты вернулся... " - он развернулся к Джину и оперся о стену, - "Я чай заварил, будешь?" Четыре. Последняя и идеальная часть его представления. Он не даст ему серьезно пострадать В воздухе витал запах молочного улуна. Успокоительный и снотворный. Джин заметил, что у него весьма обширная коллекция разных снотворных. Запах неприятно скручивался на нервах. От всевозможных успокоительных Джина воротило и ко всему этот чай для него слишком слабый. От волнения и тошноты пить совсем не хотелось Это невольно заставило Джина вспомнить о своем чае. Утром он заварил последние 7 листов. Гадость несусветная. Прекрасно действовал весь день, но все не вечно. Словно через разбитый на озере лёд начают выливаться наружу темные мысли. "Нет, спасибо" Джин подошел и оперся о стену на другом конце подоконника "Хорошо" - Хвей отхлебнул чая, - "ты уходил вещи уложить?" "Да. Комната чиста. Я принес сумки, они на полу в коридоре" "Ясно" Художник посмотрел через окно на волны, бьющиеся об камень. Каждый раз он чувствовал, что сможет доверится и открыться "мастерам", но они непреклонно разбивали его снова и снова. Джин вздохнул. Совсем скоро он надеется еще раз налететь на них и почему-то надеется на иной результат. Что произойдёт, когда волна не встретит преграды? Джин отвернулся от окна и посмотрел на пламя свечи рядом. Если она не встретит преграды, она пожрет все, что увидит и разрастется в сильный пожар. Если цветок не встретит каменной брусчатки, он превратится в прекрасный цветок. Так, как сделает Хвей. Сквозь ил отчаяния вырастет великолепный лотос, совершеннее которого Хада никогда не увидит. Все заканчивается. И это недоразумение тоже закончится. Художник должен быть свободен. Хвей поставил чашку на подоконник и, видимо, продолжил смотреть на волны. Он всегда смотрел на них, когда его одолевали эмоции. Пламя свечи весело танцевало перед Джином. В голове возник яростный шепот Хвея с той галлюцинации "Сожги! Разорви!" Сегодня я устрою представление только для тебя, мой драгоценный лотос. "Все когда-нибудь заканчивается" Он продолжал смотреть на пламя свечи в подсвечнике. Едва дрожащий тихий голос разорвал тишину "Надеюсь, тебе здесь понравилось" Трудный вопрос. Да, остров колоритен и разнообразен. Красивые пейзажи, добрые люди и интересная техника живописи. Он много встречал таких мест и это кажется довольно банальным. Но как же без главного очаровательного проводника? Он сделал его пребывание здесь в разы лучше. Если бы не он, Джин бы покинул остров через месяц. Раскрывать его личность слой за слоем было весьма интересно, хоть и не увенчалось полным успехом. Все портит один очень противный аспект, как грязное уродливое пятно. "Мастера" – гнилые, лицемерные и до ужаса трусливые существа. Этот контраст прекрасен и жесток к творцу, это было хорошей тренировкой для Джина. Хвей за лето ему показал все, что его интересовало. Всё, кроме своего искусства. "Какие чувства испытывает волна к камню, о который разбивается?" Секундное молчание. Свеча нетерпеливо потрескивала. Алый воск, стекал вниз, пачкая золотой подсвечник кровью. "Полагаю, никаких. Но ты ведь чувствуешь к Койену хоть что-нибудь?" Ложь. Зачем ты прячешься, мой дорогой лотос? И, полагаю, ничего. Ты главное сокровище этого места. "Койен показал мне все, что я хотел увидеть," - отвечает Джин, - "Все, кроме одного" Он повернулся к нему лицом, как и Хвей. Художник недопонимающе посмотрел на него "И что же это?" Джин подавил желание усмехнуться. Ложь, ложь и еще раз ложь. Он видел художника насквозь. Его желание, его трепет, его настоящий потенциал и его любовь. Придется быть по конкретнее "Я не увидел, как ты творишь, Хвэй. По-настоящему. Я могу отличить неискреннее выступление. Ты всегда что-то скрывал. Я хочу знать, что именно" Хвей с широко распахнутыми глазами смотрел на него. Страх. И подавляемое желание. Фиолетовый и малиновый с золотым середине. "Что ты имеешь ввиду? Я ничего не скрываю" Его тело всегда предаёт "Нет," - Джин ответил, - "Скрываешь" В глазах Хвея цвета перевернулись. Он сморгнул, золотой и фиолетовый перекрыли все остальное. Хада медленно подошел ближе, проведя пальцами по подоконнику "Ты можешь творить гораздо лучше, чем ты показывал" - он остановился на середине подоконника, фиолетовые, золотые уже слегка алые глаза вонзились в него, фиолетовый рассыпался с каждым словом. Джин чувствовал, как приближается к этому моменту - "Художник выражает свои чувства и душу через картины. И я вижу какой ты, Хвей. Насколько ты многогранен и уникален, и то, что ты творишь, совсем не отражает тебя. За жизнь я видел множество таких картин, банальных и безвкусных. Будто совсем два разных человека за холстом и перед мной" Хвей опустил голову в бок, прикусив губу. Художник поставил ногу назад, но не попятился. "Как я понимаю, мне нет смысла отрицать?" Он не представляет насколько. Хада подошел ближе "Да" "Джин... все немного сложнее," - он вздохнул и посмотрел на него, - "я после инцидента никогда больше не использовал способности при ком-то. Эта магия очень сильная и не хочу навредить тебе, ты мне дорог" Хах...дорог... Как же давно он о себе такого не слышал. И больше не услышит Джин одним движением оказался перед ним и взял его лицо в руки. Глаза Хвея вспыхнули нежно розовым "Позволь напомнить почему. Я – та свобода, которую тебе никогда не давали. Я принимаю тебя и хочу увидеть настоящего тебя за фасадом послушной марионетки" Глаза Хвея поменялись на пурпурно-малиновый и он тяжело вздохнул, пытаясь успокоится Джин продолжил, улыбнувшись "Насчет вреда. Меня это совершенно не пугает, и я всецело доверяю тебе. Более того это прекрасно" Хвей грустно отвернулся и прикусил губу "Ты понятия не имеешь, о чем говоришь..." Его лицо сменилось на серьёзное. "Но я хочу знать. Только не говори мне что ты не изменился за все эти годы. Что ты никак не научился ей управлять. Уверяю тебя, твои бессонные ночи не прошли даром" Он с волнением ждал ответа. Было весьма очевидно, что Хвей практиковал это ночью, вдалеке от их глаз. Хвей приоткрыл рот, словно хотел что-то сказать, но передумал. Джин убрал руки на его хрупкие плечи. Художник закрыл глаза и опустил голову, скрестив руки на груди. Он иногда поглядывал на Джина голубыми и малиновыми глазами, и нервно стучал ногой по полу. Он так раньше не делал... Неужели перенял привычку от него? Хада польщённо поднял бровь. Джин сделал все что мог. Секунды тянулись долго и мучительно, волны служили секундной стрелкой. Спустя пару минут Хвей поднял на него золотые глаза и твердо сказал: "Хорошо" Джин, триумфально улыбнувшись отпустил его и отошел "Прекрасно, мой цветок" Художник взял кисть, которая досталась ему от отца и сбросил с нее ткань. Он усмехнулся, с трепетом проведя пальцами по красному дереву "Допустим, я тебе прощу, что ты назвал мои работы банальными и безвкусными" Джин отошел далеко за спину, чтобы полностью видеть сцену "И ты сам так считаешь. Теперь покажи настоящего себя, сделай ту работу, которой ты будешь по-настоящему гордиться, Лукай Хвей" "Какой уверенный" - Хвей решительно взял кисть в руку - "Если что, я тебя предупреждал. Ты знаешь, как я отношусь к не конструктивной критике" "Не сомневаюсь, что тебя не накажут. Они будут весьма рады, если ты со мной что-нибудь сделаешь" - Джин усмехнулся, -"Не конструктивной? Ох, может, мне разъяснить?" "Нет, не стоит" - Хвей подошел к холсту и обернулся на него. Этот взгляд был полон сдерживаемой радости, любопытства, предвкушения и внезапной нежности, - "Наслаждайся представлением, Джин" Хвей повернулся к холсту и нежно потер его руками. Он прислонился к нему лбом и сделал пару глубоких вздохов. Свечи нетерпеливо потрескивали, холодный бриз гладил его волосы, будто поторапливая. Художник взял кисть в руку и отточенным движением нарисовал полосу над собой. Она была розовых, красных и золотых оттенков. Хада удивленно приподнял бровь, когда она подплыла к хозяину и послушно осталась на уровне стула сбоку. Это палитра? На губах заиграла улыбка от предвкушения. Хвей набрал нежно розовую краску и решительно сделал полукруглый штрих. Краска вылилась за пределы, но также как на представлении не упала. Маленькие капли превращались в розовые лепестки, уносимые легким ветером из окна. Краска светилась и переливалась перламутром Тут же он сделал мазок алой краской, формируя из него третий и четвёртый лепестки лотоса, краска вылилась сверху и ее концы взмывали как языки огня. Ни запаха, ни пепла, лишь огонь, магия слегка обугливала края холста и мольберта. Джин внимательно наблюдал за ним. Он наконец-то видел его настоящего. Хвей сбросил тяжелую маску наследника и готовился раскрыться как лотос. Воздух мерцал и искрился вокруг от энергии, он стал тягучим как краска. Он проникал в легкие Джина и разносил по венам магию. Искры мягко кололи и щекотали изнутри, наполняя чувствами, водой поила его увядший цветок разума. Мазок золотой краски и комнату будто осветило Солнце, заливая теплыми лучами. Искрящиеся полосы, как атласные ленты тянулись к Джину, обдавая теплом. Хада удивленно смотрел на практически живые ленты. Он прикоснулся к одной и она нежно обвилась вокруг пальцев, лента по-настоящему была теплой, несмотря на то, что она нарисованная. Границы реальности и картины размывались с каждым штрихом художника. Лента ускользнула из руки и поплыла обратно к картине Шаг вправо, Хвей тепло рассмеялся и разрезал воздух парой огненных мазков. Сама реальность служила ему холстом. Палитра следовала за ним и терялась среди цветов. У каждой краски был свой неповторимый эффект, точнее, у каждой его эмоции Он ощущал, как медленно восторг художника перетекает в его разум. Как за ниточки магия небрежно дергала его мысли, она укрыла всю тьму одеялом нежно розового невинного восторга. Эти чувства бесстыдно плясали у него на разбитом, гнилом сердце. Джин неловко посмеялся от внезапного нахлынувшего чувства. Ощущать, как кто-то вторгается таким образом в разум, не намеренно и не осторожно. У него по коже прошли мурашки. Какая же потрясающая у тебя сила, Хвей. Ты даже не представляешь, что ты можешь делать. Он почувствовал, что с подбородка стекали слезы и убрал их рукой. Джин даже не заметил, как они выступили от восторга. Он старался не моргать, желая не пропустить и мгновения Художник ликовал и рисовал цветы и поляну под собой. Мягкий смех и звуки искрящейся магии заполнили помещение. Зеленая, оранжевая и фиолетовая краски небрежными штрихами ложились на пол и превращалась в неровные травинки. Джин восхищенно шагнул вперед, его обдало теплом летнего Солнца и ее лент в центре, которые также служили тычинками для цветка лотоса и он чувствовал легкий аромат цветов и июльский бриз. Трава сгибалась, она не исчезала, она была реальна. Картина словно живое существо, дышащее и смотрящее. Краска всегда была в движении, но не выходила за пределы, которые указал Хвей. Вот он – настоящий творец! Таких как он не было и никогда не будет. Его сила истинный дар и благословение! Из своих неосязаемых фантазий и чувств он создает шедевры в реальности. О таком и мечтать нельзя! Что же он мог сделать, если бы не эти уроды? И они скрывали от него это совершенство? Это прекрасное, свободное существо? О-ох, он думал их просто убить, но нет. Нет-нет-нет. Они будут страдать за такое преступление, он об этом позаботится. Это грех, гораздо сильнее, чем то, что он сделает с ними. Гнев бушевал за толстым стеклом из чувств Хвея и не мог пробиться наружу. Практически не ощущаемый огонь пылал внутри, но смывался волнами золотого восторга и счастья Художник нарисовал оранжево-сине-голубое небо парой больших мазков. Его легкий, счастливый смех заливал все вокруг. Перед ними была картина бесконечной поляны, в которую хотелось шагнуть, словно он создал портал в другой мир. Мир его фантазии и чувств. Лотос-солнце в бесконечной цветочной поляне – это была свобода, это был он. Художник обернулся к виртуозу и взял его за руки, приглашая разделить эмоции. Джин принял приглашение и закружил его в легком танце. Краска на руках Хвея светилась и пестрилась от энергии. Покой, восторг, невинная, искренняя любовь и много разных оттенков чувств залили его разум. Его ли это эмоции? Не его. Он давно не чувствовал себя таким счастливым и свободным. Цветы под ногами расцветали и становились ярче, яркая большая бабочка села на плечо Хвея и через мгновение улетела на цветок внизу. Всевозможные оттенки расплывались вокруг них, пока они танцевали. Художник обхватил его лицо руками, пачкая краской, но Джин был не против. В глазах Хвея кружились малиновый, голубой и золотой. Нежно розовый и алый от картины мягко обнимали Джина, укрывая и лаская, как теплый плед от чернильной тьмы реальности. Настоящий теплый ветер из картины грел его. Холодный бриз из окна не ощущался Три круга, три сильных всплеска их общих эмоций и красок. Кроме шума магии, как грубый бас в легкой мелодии, послышался треск дерева и камня. Свечи потухли, оставляя их в интимной темноте и свете картины. Джин краем глаза разглядел свежие царапины на полу, потолке и на стенах. Они пузырились по краям фиолетовой и алой краской. Глубокие, могли бы убить или как минимум оставить шрамы. Об этом ты предупреждал, да? Хвей стыдливо и испуганно отвел взгляд на ноги, а цвета стали менее насыщенными. Вместо испуга, который Хвей предполагал бы увидеть, Джина это завело. Безумно сильно. Виртуоз довольно улыбнулся и притянул его к себе, прислонившись лбом к его и ведя на последний круг "Прекрасно, Хвей, ты великолепен" - он восторженно зашептал, это больше походило на смех, - "Не бойся, мой дорогой лотос" "Ах, Джин, ты не представляешь, как давно этого ждал" - Цвета стали ярче. Художник поднял на него горящие глаза и зашептал в ответ, его нежный голос дрожал от чувств, - "Тебя это действительно не напугало?.. О, Исконная земля, спасибо... Спасибо Джин" Хвей уверенно прижался к его губам, заканчивая танец. Искренний, мягкий и теплый поцелуй многократно усилили чувства. Все в голове смешалось, как в ядрёном алкогольном коктейле, а мысли путались в крепкой паутине. Невозможно было понять, где его собственные чувства, а где Хвея. Еще один взрыв красок, окрасивший стены в ужасно похотливый алый цвет Джин отстранился, дыхание сбивалось от бури эмоций. Лучше молчать, пока в голове такой беспорядок. На языке крутились сотни комплементов и откровений, он был уверен, что все они кричали в его собственных глазах. Художник слегка посмеялся, мягко прикоснувшись к краске на лице "Тебе идет," - он нежно размазал малиново-алый по скуле Джина. Хада посмеялся и смущенно отвернулся. "Ты так считаешь?" "Да" - Хвей костяшкой безымянного пальца добавил бордовый и небрежно провёл большим пальцем по нижней губе, - "алый подходит тебе. Еще бы пару золотых слез этим прекрасным глубоким глазам" Он нанес пару золотых капель на другую часть лица и они стекли вниз по мокрым следам. Хвей довольно улыбнулся, смотря на него. Любяще. Искренне. Вдруг все цвета вокруг стали темнее и холоднее, следуя за изменяющимися цветами в глазах, цветок лотоса сбоку завял, грязно-желтые тычинки упали на пол, лепестки стали холодно фиолетовыми и пурпурными, стекая большими каплями на пол - "Джин, ты ведь еще раз приедешь?" Теплые цвета от картины почти угасли и не светились. Их накрыла тяжелая тьма реальности. Джин вздохнул, мысли потихоньку прояснялись с каждым вздохом. Его руки все также покоились на теплых плечах художника Нет, он не приедет. Уже будет не за чем. "Мы обязательно встретимся, Хвей" Он почувствовал, как краска с его лица и одежды тоже начала стекать вниз В глазах мужчины отчаянно крутились глубокие синие оттенки с проблесками розового "Обещаешь?" Картина таяла на глазах, словно от капель дождя. Джин посмотрел на исчезающие яркие цвета. Холодный бриз царапнул щеки и шею. Подкатывали тошнота и прежнее волнение, терзающая осколками сердце. Это было просто великолепно. Виртуозное и прекрасное исполнение. Прослеживались часы практики и желание. Желание показать миру кто он на самом деле. Виртуоз не решился взять его нежное лицо в руки в последний раз и слабо кивнул. О, Хвей... Ты даже не представляешь, что тебя ждёт. Одеяло чужих чувств разорвалось, выпуская рой его тьмы. Холод окатил и скрутил органы, выдавливая все соки. Внезапное желание убежать или взять Шепот и раскрошить себе череп нахлынули с головой. Он поморгал и глубоко вдохнул Он полностью сконцентрировался на его глазах, которые стали как в ту ночь - пурпурно малиновые с ярко алым по краям. Джин их обязательно после зарисует на память Ведь для него они горят в последний раз Боль от кома в горле заставила его слегка зажмуриться. Застывшие мышцы отказывались подчиняться, слова предательски не хотели вырываться. Он хотел посмотреть на него еще немного. На него такого, на него до. Сможет ли он оценить его после? Он очень надеяться, что да. Он сильный мальчик, он сможет. Джин закрыл глаза и вдохнул, ком медленно отошел, оставляя неприятное ощущение. Пора. "Мне нужно будет покинуть остров на рассвете. Я хочу посмотреть на цветение лотосов" Хвей понимающе кивнул и поджал еле дрожащие губы. Он прислонился лбом к груди и нежно обхватил его руками. Джин обнял его в ответ, положив щеку на голову. На языке все также крутились откровения и комплименты. Это все было его. Он прикусил щеку и продолжал молчать. Гнетущую тишину прерывали бушующие волны. Краска осталась только на холсте и немного под ногами. Грязно фиолетовый, коричневый и синий. Хвей слегка дрожал в его руках. Слова вертелись на языке, но он их не скажет. Прости, мой дорогой лотос, но ты должен будешь это увидеть кто я. Через несколько минут художник поднял на него глаза "Ты не против побыть со мной немного? Сколько у тебя есть времени?" "Еще час" Хвей помял пальцами его воротник и опустил глаза "всего час..." - он поднял глаза, они были грязного фиолетового цвета, волнение больно кольнуло Джина - "Слушай, может я смогу тебя проводить?" Перед тем как Джин успел что-либо сказать, Хвей покачнулся и ухватился крепче за одежду. Виртуоз прижал его к себе "Чшш, завтра тяжелый день, лучше отдохни" Какого черта? Джин прикусил язык и надеялся, что тот не обратил внимания Хвей выдохнул ему в плечо и сжал ткань под пальцами "Я не думал, что это заберет так много энергии..." "Можешь лечь я побуду рядом" "Мне как-то стыдно..." - Хвей выдохнул и отошел, набравшись сил, - "но в таком состоянии я не хочу доставлять тебе неудобств" "Не волнуйся, меня это не потревожит" Джин обратно подхватил его и повел в спальню, Хвей перекинул руку через его шею и отвел взгляд на пол. Спальня была маленькая, сразу видно, что здесь он был лишь для сна. Кровать, напротив шкаф с одеждой и маленький стол у окна. Лунный свет освещал комнату, не было теплого света свечей. Только тьма и холодный свет. Из тьмы во тьму Джин усадил Хвея на кровать и отвернулся к окну. Он подошел к столу и открыл ящик. Там все также были украшения, несколько кремов и пара больших палеток для макияжа. Сзади послышался горький смешок "Ты всегда будешь копаться в моих вещах, пока я переодеваюсь?" Были слышны лишь глухие шорохи падающей одежды. "Возможно" Джин, покрасневши закрыл лицо рукой. Фантазия без позволения отвлеклась от темных мыслей на чужое тело. Невероятно изящное, утонченное и нежное... узкая, идеально помещающиеся в руке талия, тонкая рельефная шея. Хада знал, что Хвей мог бы запросто сейчас подойти к нему, скрестить руки на его груди, прислониться сладкими губами к уху и попросить в последний раз. Он мог просто ждать "Можешь оборачиваться" Джин открыл глаза и ощутил накатывающие тоску и боль, смешанные с опьяняющей любовью. Он обернулся. Хвей лежал в постели, лениво накрывшись легкой, освежающей прозрачной тканью, он был в светлых просторных кофте и штанах. Если бы он был обнаженным, смотрелся бы более чем великолепно. Джин подошел к нему и взял за руку, присев на край. Глаза Хвея тонули в глубоком синем цвете. Он поднес его руку к губам. Беспокойство прорывалось наружу, его губы слегка дрожали, он скрыл это для художника за поцелуями белоснежной руки. С ним все будет хорошо, я все просчитал, он не выйдет инвалидом. Он вырвется, в нем виден жесткий стержень, он не кинется с обрыва. Он найдет меня. И я приму все, что он мне захочет показать. Джин покрывал его кисть множественными поцелуями на прощание и извиняясь. Виртуоз из-под приоткрытых век посмотрел на него, не отрывая руку от губ. На половину подсвеченное Луной красивое лицо, та сторона, что за мягкой челкой, была в тени. Его тени. Сегодня вся тень вырвется и он сольется с ней во что-то совершенное. Новое. Хвей тихо и грустно усмехнулся "Джин... прошу, не дразни меня так" Джин подарил его руке последний поцелуй и положил ее на прохладное одеяло "Да, прости" Художник посмеялся "Даже сейчас кратно четырем..." - он с усилием держал веки открытыми, стараясь как можно дольше смотреть на него, - "ты себе не изменяешь" "Стараюсь" Хвей прикрыл глаза и через 3 секунды приоткрыл их. Джин убрал пряди с его лба "Ты еле держишься, спи" Художник через силу улыбнулся Джин кивнул ему "До встречи, Хвей" "Джин... до встречи" последняя слеза стекла по щеке Хвея и он положил голову набок, закрыв глубоко фиолетовые глаза. Джин удостоверился, что он спит и отвернулся к стене. У него было еще 40 минут морально подготовиться и переключиться. Теплые и нежные мысли перевернулись на плоту среди черного моря. Моря, кишащего кровью, распускающимся цветами и огнем. Он вспомнил холодный или же разгоряченный металл от мощной энергии и трения пули. Симфония – крики и разрушающиеся стены, высокие ноты скрипки, и грозные барабаны. Огонь разрушает и поглощает их тела, стирает их, как стирается карандаш с холста. Виртуоз закрыл лицо руками, удаляясь в темный угол своего сознания. Туда, где хранятся крики и виды гор трупов 16-ти летней давности. Дыхание сбилось, а зрение затуманилось. Демон на свободе, он яростно сорвал оковы и заполнял разум. Кровь поднималась из пола и дошла до кровати, он убрал руки с колен и сжал их на простыне. Он не знал сколько времени прошло, пока он варился в воспоминаниях, что предпочел бы забыть. Закрой лицо тьмой, оно не твое Море крови исчезло. Он прошел в коридор и открыл сумку. Инструменты погрязли в черной тьме кожаного костюма и теней. Джин слегка расстегнул малиновый костюм и надел кожаный. Затем он надел угревую маску, давно он не чувствовал тьму так близко. Белая накидка и деревянная маска составили последние штрихи. Он еще раз зашел в спальню. Плащ пестрился под лунным светом, как и маска. Он слился со своей тьмой, принял ее. Виртуоз посмотрел на спящего художника. Сердце сжалось в тесках. Чокер светился под светом Луны. Как хорошо, что он его не снял, осколок души внутри спасет его. Он оставит с Хвеем кусочек своей души и сердце и унесет с собой в могилу его чувства. Темно-зеленые волосы отливали очаровательно жизнью, особенно в сочетании с золотыми прядками. Расслабленное лицо, брови слегка наклонены к переносице. Он выглядел как скульптура. Как совершенство. Джин мягко сел на колено и снова взял его изящную руку в свою. Кисть инстинктивно сжалась в ответ. Он прислонился углоками маски к пальцам. Ему было все равно слышал ли его он. "Хвей, прости меня. Возможно, я совершаю очередную ошибку, но я не могу позволить им глумиться над тобой. Если не ты, то это сделаю я. Для тебя. Ради тебя. Я приму твою ненависть и все, что ты мне дашь... Хотя, я не перестану надеяться, что ты поймешь меня" - его руки едва дрожали, он глубоко вздохнул и продолжил, - "...Я люблю тебя. Я лгал тебе о себе, но поверь, это самое искреннее что я могу сказать. Ты поистине прекрасен. Не только как художник, больше, как человек. Я уверен, ты уже понял, что я остался здесь из-за тебя, ты покорил мое сердце и заставил почувствовать меня нужным и прекрасным, хотя бы на миг. Прости. Я гнилой внутри, как и они, и я приму твой огонь в ответ. Я верю в тебя, мой дорогой лотос. Прощай" Джин поднялся с колена и фыркнул "...Какой же я трус"***
Джин вышел из коттеджа и взглянул на грозно разбивающиеся волны где-то внизу. Каждая волна билась о камни и издавала грохот, словно была сердцебиением острова. Это сердцебиение было быстрым и истерящим, словно кричало, словно знало, что сейчас будет. Ночной бриз завывал в ушах и бил в лицо. Луна была уже не так высоко, грозясь упасть в бушующее море и не пропускала ни одного его вдоха, ни одного его движения. Теперь время ему показать кто он есть на самом деле без фальши. Он медленно шел к храму, внимательно всматриваясь во все окна и проверяя ловушки под стенами. Чернильная трава, чернильные деревья, чернильно черный храм, только холодный свет из пустых коридоров едва придавал цвет. Все на местах, время начинать. Он глубоко вдохнул. Разум опустился в чернильную тьму и сорвал последние оковы с демона глубоко внутри. Крики, звук разрывающейся плоти и костей, картины опаленных тел, ощущение электричества от использования магии. На губах заиграла дрожащая улыбка. Виртуоз инстинктивно положил руку на Шепот, холодная металлическая рукоять успокаивала его. Он опять собирается все испортить своим существованием. Как игла, колющая его одна и та же мысль тянулась за ним уже годы, а нить размазывала за ним кровавые следы. Джин рассмеялся, прерывисто и хрипло. К горлу подкатил очередной ком, от которого хотелось разрезать горло. Вырезать ужасно бьющиеся сердце, которое не может замолчать и отпустить его. Вырезать легкие, которые прерывисто вдыхают воздух. Вырвать глаза, этот грёбанный язык. Он судорожно сжал рукоять. До чего же он себе отвратителен. Храм медленно приближался, закрывая от него прекрасное небо. Он не может оставить его здесь гнить, он не позволит им его сломать. Раз, два, три, четыре, два, три четыре. Мысли превратились в быстро плывущую реку, быструю, но в одном направлении. Холод покрыл сердце, ему их не жалко, нет-нет, ни в коем случае. Нервный срыв может подождать, а времени у него, как обычно, в обрез Хада пробрался в приоткрытое окно на третьем этаже по дереву, мимолетно посмотрев в гнездо. Птенцов там уже не было, видимо, кошка прекрасно справилась со своей охотой. Он закрыл окно и забрался наверх по колонне, засев на прочной деревянной балке. Кулисы открыты, зрители на местах, скоро должны выйти первые актеры. Тело было напряжено и слегка ощущалось покалывание от магии Хвея. В сердце в очередной раз вонзился осколок вины, но он же не может позволить этим червям издеваться над творцом. Он хочет его освободить. Хвей слишком ослеплен их надуманным титулом и чувством долга, чтобы решиться уйти... Сцену освещала падающая Луна. Разум покрыт тьмой и запахом крови, теперь он режиссёр этой пьесы. Сердце беспощадно билось как птица в клетке. Спокойно. Мы все спланировали, зачем же так переживать? Холодная рукоять обжигала руки. Посмотри, как распустятся лотосы смерти и уйди. Вдох-выдох Его разум потревожили глухие шаги вдалеке. Вот и первые актеры. Пробежала искорка волнения по позвоночнику. Он прищурился и отошел в тень. Ярко алый подол его накидки, свисающий вниз не волновал его. Эти дилетанты все равно никогда не посмотрят наверх, туда, чего они никогда не достигнут. Приближались темные фигуры. Цзин Кэ гордо шел впереди. Главный лжец и мучитель скоро сам станет мучеником. Остальная троица шла строго за ним, не идя наравне "Господин Кэ, вы серьезно собираетесь это сделать?" Цзин Кэ гордо и одновременно яростно отбивал шаги "Да. Этот... Ублюдок позволил себе слишком много" Актер Сато был обеспокоен больше всех. Джин напрягся еще сильнее и надеялся, что речь идет о нем. "Гонца я отправил пару часов назад, когда он примерно дойдет?" Нобоу посмотрел в список "Через две недели, цену на то и другое мы узнаем через месяц в лучшем случае. А товар прибудет через два, нам нужно будет его подготовить к этому" Сато дрожащим голосом отдернул Цзин Кэ "Это не слишком ли серьезный шаг, господин Кэ?" Цзинь Кэ развернулся и резко взял мужчину за плечи "Неужели ты все еще не понял какой он своенравный?! Эту гребанную птицу не смог бы сделать тот, кто это не практиковал и причем чуть ли не каждый день. Создание живого существа — это последняя ступень! Мы сжалились и не изгнали его, а он нарушал правила Храма все эти годы. Я имею на это полное право!" Его голос как гром сотрясал пустой коридор. Сато слегка попятился и понимающе кивнул "Я-я понимаю и это непростительно... Но вы знаете сколько весят петрицитовые изделия?" Цзин Кэ победно улыбнулся "Знаю. Может, хоть осанку выпрямит и по ночам спать наконец-то будет" Мэнэбу покачал головой "Может, лучше петрицитовый раствор? Чтобы наверняка. Он сможет легко нарисовать ключ к изделиям. А так лишим магии до допустимого уровня" Цзин Кэ на него обернулся с сияющей улыбкой "О-о, верно мыслите. И вы тогда проследите, чтобы он его принимал как надо" За каждое свое слово они будут мучатся на секунду дольше. Рукоять Шепота больно врезалась в ладонь. Кипящая ярость, перекрывала все остальное. Лишить магии? Они не в гребенной Демасии, чтобы об этом рассуждать. У него величайший дар, а они хотят его окончательно подавить. Мерзкие ублюдки. "Чужеземец слишком сильно подталкивал его к тому, чтобы нарушать правила у всех на виду. Сегодня он уедет и никто–" Они прошли чуть дальше балки, которой он сидел. Хада спрыгнул с нее у них позади. Актеры обернулись и разошлись в рассыпную как муравьи. Цзин Кэ испуганно, больше яростно проткнул его взглядом "О, кто явился" - он осмотрел Джина с ног до головы, задержавшись на пистолете и маске - "я всегда знал, что ты волк в овечьей шкуре" Мэнэбу выступил вперед, готовясь к бою. Судя по стойке, он знал искусство рукопашного боя откуда-то неподалеку. Единственное, что удалось нарыть Джину, что он частенько уезжает и видимо, практиковать ее на материк. "Во всех организациях нужны такие бесполезные дилетанты, как я понимаю?" "Всегда нужен кто-то кто будет защищать от внезапного нападения" - Цзин Кэ отошел подальше - "Как я вижу, ты этим занимаешься давно и профессионально. Мошенник" Хада поднял бровь "Я-то мошенник? Даже я бы не позволил гробить такой потенциал трусостью" Старик наклонил голову "Ах, так ты о нем пришел поговорить?" - он взглянул пару раз на пистолет и подошел ближе, немного позади Мэнэбу - "Как же ты его яростно защищаешь... Как будто можешь представить на что он способен... или же ты его обольстил, чтобы забрать в помощники?" Джин оскорбленно фыркнул "Я вполне могу представить на что он способен и я хочу, чтобы он это освоил и показал миру настоящее искусство. Инструмент нужен не мне, а вам всем. Визитная карточка, послушный раб, но не он" - он обвел их руками, "Отвечая на второй вопрос. Обольстил чем? Свободой? Желанием понять? Принятием? Человеческим отношением? Я относился к нему как он заслуживает и не более. В отличии от вас. Вы относились к нему как к инструменту, кидали на пол, били, когда оно не повиновалось. Он творец – человек вне рамок, почему вы надеялись, что он будет вписываться в вашу клетку?" Все мастера нахмурились сильнее. Цзин Кэ выгнул бровь и раздраженно вздохнул "Такая свобода, что ты аж дал ему ошейник? Послушай, ты слишком большого о себе мнения. Опустись на землю, ему нравится данный ему статус и он не хочет его терять несмотря на все твои старания, ты же ради него даже продлевал прибывание. Подумал, что изменишь его? Ты кого из себя строишь?" Нобоу рявкнул "Он исполняет обязанности, на которые подписался. Ушел бы, если так ненавистно, его здесь никто не держит. Раз хочет быть наследником или магистром, то пусть делает все как положено" "Обязанности? Вы просто используете его как хотите. Его здесь держит долг перед вами и якобы вашей добротой. Он слишком милосерден к своим палачам, я ему покажу, что иногда стоит откинуть доброту для своего же блага" Цзин Кэ развел руками "Ну-ну, мы не должны давать ему полномочия просто за красивые глазки. Получается, он играл перед нами лишь чтобы мы начали относится "наравне". Точнее, чтобы кто-то его признал, как ты сказал, не так ли? Какой же ущербный, как был 15 лет назад, так и остался. От родителей признания получить не успел вот и пашет. Я разочарован. Все-таки была польза от твоего прибывания, ты открыл мне глаза" Его страх был виден по бегающим глазам и едва дрожащему телу, он отошел назад, как бы обозначая конец диалога. Он лишь хочет казаться уверенным. Джин сжал рукоять шепота, успокаивая себя, чтобы не разбить ему голову прямо сейчас за такие слова. Он готовился было ответить, но его прервал сорвавшийся нервный плач и крик от Сато "Сука, да почему вы с ним разговариваете?!"- он всхлипнул и сжался еще сильнее, - "Уж не так я мечтал умереть" Джин обвел глазами на дрожащую фигуру у окна. Он дрожал как лист, отчаянно державшимся за ветку и отошел дальше всех, он со страхом и непониманием смотрел на Цзин Кэ и Мэнэбу Джин направил на него Шепот "Но ты сам себя сюда направил. От судьбы не убежать, дорогие актеры. Раз не смогли стать одним творением, станете другим" Мэнэбу выступил вперед, что-то промелькнуло в тени между Мэнэбу и Цзин Кэ "С меня достаточно. Меня больше волнует кто ты такой. Расскажешь в комнате для допроса. Он ведь тебе не показывал шестой этаж?" остальные мастера отошли назад, освобождая им место. "Нет. Но не беспокойтесь, я сам себе провел занимательную экскурсию" - Джин направил Шепот на противника, - "И как долго вы его там обычно держали?" Хада вспомнил темный до ужаса безвкусный коридор этого этажа. Большая часть комнат были пустые, один большой зал для совещаний и одна комната без окон и свет был лишь у маленького стола, над которым висели правила Храма. Тюремная одиночная камера. Опционально стол отодвигался и помещение превращалось в камеру для допроса. "Неделю на подумать, неделю на раскаяться" - Мэнэбу подскочил к Джину - "Тебя дольше дня, увы, не выйдет-" Он замахнулся и ударил в голову. Искры магии стучались о кожу изнутри. Джин увидел идеальную композицию, которую нужно закрепить. Он боролся дисциплиной, чтобы сдержать тень, но тень никуда не исчезала Д е й с т в у й Виртуоз увернулся и с разворота выстрелил ему в бедро, разорвав цветами из крови и сталью из костей. Кровь брызнула из артерий и застыла в форме паучих лилий. Розы распускались из кровавых пятен на ноге. Мэнэбу издал истошный крик и испуганно ухватился за стальные лозы, пытаясь их отцепить. Джин вонзил клинок ему в ребра, связав лозами-костями его руку, сжатую в борьбе. Магия распространялась как вирус по телу, превращая остальную плоть в дерево, а органы в фарфор. Некоторая кровь превращалась в цветы, другая становилась золотом, окрашивая каменный пол. Раз Остальные с ужасом наблюдали за первым полотном, приковавшись к полу. Бледные, словно холсты лица. Надо это исправить. Джин проскользнул мимо Цзин Кэ и выстрелил в Нобоу, прострелив ему ключицы и позвоночник. Из раздробленных костей Джин создал стальные лозы и связал ему руки. Тот упал на стену и мог лишь смотреть, как магия ползет наверх, отбирая ему возможность двигать последним, чем он мог - головой. Остальное тело безжалостно разрывалось и раскрывалось цветами, обнажая фарфоровые органы, кроме трусливого, яростно бьющегося сердца, которое разбивало своими ударами фарфоровые легкие и артерии вокруг себя. "У тебя весьма посредственный внутренний мир, как я погляжу" - Серьезная опухоль на печени была видна даже в полутьме. Джин фыркнул, - "Как вовремя я вмешался. Я подарил тебе смерть гораздо красивее, чем если бы она тебя прикончила. Не благодари" Два Виртуоз, услышав щелчок замка, рывком оказался у Сато, который пытался тихо выпрыгнуть из окна. Он выкинул того на сцену и взял за волосы, приставив пистолет чуть дальше виска к глазам. "Прошу, Джин, пожалуйста, я никогда не хотел делать ему больно, я-я уверен он тоже так говорил. Т-ты ведь слышал, что я против этой затеи и-" Сато нервно посмеялся, понимая, как плохо это звучит Цзин Кэ отошел от шока и побежал к выходу. Нога зацепилась за лепесток ловушки в тени. Он пнул ее ногой и попятился к выходу, выкрикнув: "Ч-Что ты несешь?! Ты ебанный лицемер, Сато!" Джин разраженно посмотрел на старика и отпустил волосы, перехватив мужчину за шею "Ты был с ним мил, но под маской скрывал отвратительную сущность. Позволь покажу" Джин нажал на курок и разбил его глазницы и переносицу, стальные осколки упали как разбитая маска на половину лица. Пуля врезалась в стену, оставив темно фиолетовый след. Пустота черепа закрылась ядовитыми цветами и лозами. Сато поставил руки, как будто пытался поймать падающую маску. Джин выстрелил в центр груди сверху, закрепляя их магией. Маэстро положил осколки черепа в его руки и создал из крови стрелу, обившиеся вокруг его сердца. Упал на колени в искреннем сожалении и раскаянии, держа маску. Три Джин все это время сверлил глазами последнего и главного актера. Слезы окрашивали светящимися штрихами щеки. Джин медленно подходил к нему, отсчитывая каждые четыре шага ударом трости. Цзин Кэ был на грани паники, ярости и отчаяния. Он дрожал всем телом, задыхаясь и бессвязно что-то бормоча. Джин приподнял голову, смотря на него с глубоким отвращением: "Ты видел все. Их, его, меня. Считал себя превыше, что последствия не коснуться тебя. Что это далекое бушующее море, а ты наверху, смотришь вниз. Но оно не так уж и далекое. Что ты чувствуешь, когда цунами разбивается о тебя?" Виртуоз подошел максимально близко, заходя в тень. Он опустился и резко поднял Цзин Кэ над землей "Так что же, ответь мне!" Старик раскашлялся и вцепился в руку "Ты... Ты чудовище" - Демон сжал горло сильнее, - "Мх...Я...чувствую несправедливость" "Несправедливость? Да, несправедливо, что ты не умер от его руки" - Джин кинул его назад на свет и встал ногой на грудь "Навесили на него статус, долг. Он слишком милосерден к вам. Все еще верит в вас, а вы думали заковать его в цепи, отобрать его сущность. Верит, несмотря на то что вы с ним обращались как с ничтожеством" Хада отставил ногу и вцепился руками в шею "Как я сейчас с тобой" Золотая кровь с трех сторон достигла их и впитывалась в седые волосы. Глаза Цзин Кэ были затуманены он отцепил руку от руки Джина и ударил пару раз в солнечное сплетение. Виртуоз слабо охнул и усилил хватку Отработанные удары. Чтобы оставлять следы. Вредить не физически, а морально. Как он бил его Ярость сожгла маску и перевалила густым дымом за край, Джин оскалился и врезал, сломав нос. Старик вынул из рукава короткий клинок и направил его в шею творца. Виртуоз без проблем увернулся и одним ударом выбил его из руки, и выгнул пальцы назад, сломав их. Он бил его со страстью, выплескивая всю злость. Хватал за лицо и бил о камень, оставляя кровавые цветы на полу. Хруст черепа и притупляющиеся крики вызывали у него блаженную улыбку. Красная кровь без иллюзии смешивалась с золотом, расплываясь ржавым цветом. Он выражал их общую злость, их общий замысел. Он не считал, сколько раз бил его. Джин опустился на колени и опустил руки. Кровь стекала с маски на одежду. Он еще раз схватил его за горло, щупая пульс. Тишина. Мужчина отдышался, смотря в потолок. Адреналин и злость били из грудной клетки. Голова кружилась от экстаза и горечи. Ностальгическая сладость прошлась по коже и металлическим привкусом во рту. Он глухо рассмеялся и вдохнул ржавый запах крови. Взгляд опустился вниз. Подол плаща уже испачкался золотой кровью, которая темными пятнами впитывалась в ткань на коленах. Он недовольно цыкнул, поднявшись на ноги. Отвратительно вышел из роли. Виртуоз вновь взглянул на расквашенное лицо через маску и выстрелил, превратив его в цветок, скрыв момент своей непрофессиональной ярости. Алая кровь превратилась в золотую. Он сложил его руки в мольбе отошел, смотря на композицию. "…Четыре" Кровь стекала с ботинок, капли мерцали в свете луны. Он приподнял плащ, чтобы не запачкать его сзади и ушел с этажа, забрав кинжал из тела Мэнэбу. Красное солнце светило с другого угла на картины. Джин провел по холстам пальцами, ощущая шершавую краску и текстуру холста. Снизу и сверху послышались поспешные шаги, крики и скрип дверей. Времени больше нет. Джин оставил царапины на стенах, выбегая в теневую сторону храма. Окрашенный кровью нож впился в лен и разрезал его из центра к краю. Он разрезал раму, оставляя обломки на полу. Виртуоз создал искру и поджег край разрезанного холста. Остальные три холста были порезаны динамичными движениями, словно кто-то хотел вырваться изнутри. Маэстро открыл окно и выскользнул из него вниз, цепляясь клинками за стены***
Пелена сна трескалась от хлопков, голова раскалывалась, а разум не слушался хозяина, который тщетно твердил, что это лишь сон. Хвей открыл глаза от оглушающего грохота и криков. Он вскочил с кровати, осознав, что первые взрывы были далеко не у него в голове. Розово-алый свет освещал его комнату. Ало-фиолетовый разгорелся у него в груди и врезался в сердце многочисленными осколками. Неужели это Храм? Хвей взял кисть и выбежал из коттеджа. Мысли бились друг о друга как разъяренные осы. Он мог бы нарисовать воду чтобы потушить огонь на людях или веревки, чтобы вытянуть кого-нибудь или что-нибудь. Он практиковал такое применение магии пару месяцев назад. После представления, сил у него не было достаточно на масштабные действия, но, возможно, он сможет спасти пару человек. Трава прогибалась под ветром и туфлями. Солнце окрашивало фон за розово-голубым огнем в ядовито-пурпурный и алый. Боль от неожиданности, паники и отчаяния охватили его. Кто и как? Величественный Храм, его дом, загибался как цветок. Цвета безжалостно били по сетчатке и мозгу. Крыша рассыпалась, как и стены на верхних этажах, пожар начался сверху. Полыхают все этажи, кроме первого, огонь только добирается до него. Он увидел несколько плачущих студентов впереди, это были Ксу и Сяомин. Они обернулись на него и подбежали "Господин Хвей, оставайтесь здесь!" Хвей взял их за плечи, отодвигая с пути "Как я могу по-вашему оставаться здесь?! Вы видели, как это началось?" Они замотали головами "Н-нет, мы проснулись от взрыва на шестом этаже и выбежали…Что вы собираетесь делать?" "Спасти хоть кого-нибудь" Хвей ринулся вперед, пока они думали. Сердце вырывалось из груди и обливалось кровью. Горло болело от учащенного дыхания, с каждым шагом становилось все жарче. Послышались еще четыре взрыва из третьего этажа, окна с треском разбились, выпуская клуб дыма и яростного огня. Серебряный страх окутал его с ног до головы, дрожала каждая клеточка его души. Золотое желание спасти, не бежать от своих страхов, было гораздо сильнее. Пот слепил пряди волос, глаза щипало от огня и пепла. Хвей забежал в Храм. Сверху послышался грохот от падающих балок и камней, а также крики. Сердце пропустило удар и он побежал наверх, рисуя палитру. Она предательски не хотела менять цвета на никакие кроме оранжевого, фиолетового и ярко алого. Хвей прожег ее глазами и в ярости убрал за спину. Он влетел на пылающий этаж. Пот тек рекой от страха и горячего воздуха. Горько-сладкий запах от древесины обжег его разум. Это его дом. Запах его дома. Ноги непроизвольно замедлились, стараясь дать осознать и запечатлеть каждую секунду. Он шел вперед по галерее. Великие полотна безжалостно горели, четыре начиная с холста прадеда были умышленно растерзаны. Его разум разрывался от боли, словно растерзали именно его, а не картины. Он в трансе прикоснулся к раме второго полотна, игнорируя боль и жар. Он не чувствовал опасности. Только фиолетовая боль. Огонь облизывал его руки и ноги. Он не мог избавится от ощущения нереальности и одновременного дежавю. Он это уже видел. Хвей прикоснулся к чокеру и почувствовал присутствие Джина рядом. Мягкое, как будто он обнимал его со спины. Ты бы меня не бросил…Ты был бы рядом...Ты бы сейчас помог мне… Он же успел уехать да? Он не пострадал? Большая игла внезапно кольнула его бешено бьющееся сердце, покрытое другими осколками и врезаясь в них с каждым ударом. Только бы не увидеть его мертвым Несколько студенток выбежали с бледными лицами и безудержно зарыдали, хватая воздух. Наследник вернулся в реальность и закашлился, опустившись вниз, закрывая лицо рукавом. "Цветы...ц-цветы…" - Лихуа упала и не спешила подниматься, - "О-они...цветы…" Хвей побледнел и постарался прийти в себя. Он молился духу Ионии, чтобы это не был он. Балка над ней опасно треснула, Хвей упал на колени рядом с ней, оттаскивая ее одной рукой с места "Лихуа! Какие цветы? О чем ты?" Он взглянул ей в лицо, в глазах был виден темно-фиолетовый истинный ужас, от которого ему самому захотелось кричать "Чудовище…Оно...Оно...Сделало из них цветы…" Хвей широко распахнул глаза. Разум шокировано замолчал. Слезы текли из его глаз, падая на черный пол "Ч-что? Из к-кого?" Что это? Техника? Метафора? Набрал фиолетовую краску и нарисовал веревку, откинув ее дальше по коридору, прямо в этот момент возле ее ног упала огромная балка и несколько камней. Она была слишком шокирована, чтобы отвечать. Хвей отпрыгнул и поднялся на ноги "Беги отсюда, прошу тебя!" Юи отошла от шока и подхватила Лихуа, убегая из коридора, краска рассеялась Хвей побежал вперед. Он ее спас магией? Искорка гордости моментально потухла об ужас. Снизу послышалось несколько взрывов и истошных криков. Потолок трескался, готовясь обрушиться. Он хотел это увидеть. Любопытство жгло его сильнее. Он завернул за угол и открывшаяся картина опустила его разум в болезненную тишину еще раз. Хвей упал на колени и схватился за лицо. Тело неконтролируемо дрожало, он не мог отвести взгляд. Они и вправду теперь цветы. Мастера...Его мастера... Его бывшая семья. Глаза не цеплялись за что-то одно, бегали по деталям. Ядовито зеленая кислота распространилась по языку и разуму. Живот болезненно скрутило, выдавливая внутренности наружу и его вырвало. Он откашлялся и встал на дрожащие ноги, смотря на них всех сверху вниз. Разум был переполнен образами, они ломали вазу, стекло трескалось. Это что-то в нем задело Мышцы болели, он вытер рот рукавом и шагнул вперед. Золотая кровь пачкала его туфли. С лестницы выбежал студент и отдернул Хвея, стараясь не смотреть вниз "Хвей! Хвей! Пойдем, все рушится!" Художник убрал его руку, закрыл лицо руками и задрожал. "Хвей, я понимаю, что тебе больно и горько, но мы сейчас оба станем трупами!" Нет, не то, что это его мастера...сама идея Разум художника взглянул на их смерть с другой стороны Часть кричала в ужасе, а другая кричала от восхищения. Кто бы это не был, композиция была великолепной. Он точно мастер своего дела. Сочетание текстур, идеи и историй. Он понял абсолютно все, что художник хотел показать Борьба, отчаяние, раскаяние, мольба. Дерево, сталь, цветы, фарфор. Они разрушены, они страдали, они сломлены...но...это искусство. Такое же самовыражение, такое же повествование, такие же мазки, акценты, композиционные приемы – это все было использовано чтобы нарисовать это. Это картина из людей, поэзия из их движений Страданиями можно творить. Горло сильно заболело, он задыхался, не понимая от чего. Пока он не услышал свой собственный смех Он согнулся и обнял себя, еле держась на ногах Юноша отшатнулся от Хвея "Т-ты чего?" Хвей посмотрел на него. Он не мог убрать горькую улыбку с лица "Прости…Я... " - художник опять рассмеялся и выпрямился, держась за стену, - "Я честно не знаю, что со мной п-поверь мне...это просто…это…от-от" Он закашлял и замолчал от боли в горле, слова не хотели идти против его воли. Он вздохнул и тихо прошептал "Это прекрасно..." Хвей даже не удостоился понять с кем разговаривал, прежде чем запечатлеть картину еще раз. Он услышал лишь вскрик темно-синего отчаяния и быстро удаляющиеся шаги Потолок окончательно начал трескаться и упал сбоку от Хвея. Он последний раз взглянул на творение и ринулся на лестницу. Он зацепился за что-то ногой и упал, чудом защитившись руками. Фиолетовая боль пронзила его насквозь и скрылась за алым адреналином от грохота сзади. Он выскочил с лестницы и отпрыгнул на пол, она рухнула за ним. Металлический вкус и запах крови поприветствовали его. Хвей с трудом поднялся, здесь было еще восемь человек кроме него, пол был усыпан золотыми трупами, как цветы в поле. Он задрожал, узнав лица друзей и знакомых. Резкое осознание потери пнуло его в грудь и скрутило живот еще раз, вырвав на чью-то ржавую кровь. Они мертвы. Они не очнуться. Никогда Впереди послышался живой крик. Он увидел руку и тень головы из-под балки. Спаси хотя бы его, он не заслуживает смерти, стать бесцветным пятном на бесконечном полотне жизни. Хвей вытер рот и дрожащими ногами побежал вперед, стараясь не наступать на трупы. Через три шага он зацепился за чью-то ногу и приземлился на разорванную грудь, чудом не выколов глаз ребром. Он медленно поднял голову с чего-то мягкого и мокрого. В нос ударил запах чеснока и он почувствовал новый вкус, кроме металла... что-то горькое. Желчь. Левая рука скользила по органам, а в правую вонзились маленькие камушки. Только одного воображения ему хватало, чтобы увидеть эту картину. Живот скрутило, но рвать было уже нечем. Лицо было измазано в крови и желчи. Он одной рукой схватился за ребра, а потом и другой, приподнимаясь. Он дрожащей кровавой рукой схватил кисть и попытался вытянуть человека с помощью магии, создав веревку. Прямо перед ней на голову бедняге упал огромный камень и разбил ее. Алая кровь, как краска из разбившейся банки, фонтаном окрасила камень и пол. Куски черепа оставляли длинные тени. Он почувствовал невыносимую тяжесть на плечах, страх ударил его, как постыдная пощечина. Если бы он не упал Если бы он не упал Рот изогнулся в нервной усмешке. Он краем глаза заметил другого лежачего человека, он встал, сзади послышался отчаянный вополь Лихуа "Нет! Хвей стой!" Он не слышал и подбежал к студенту, это был Зэн. Лихуа удивленно ахнула. Он поднял его, тот кивнул в благодарность и побежал в сторону выхода. Сзади послышался истошный крик Лихуа и взрыв. Хвей обернулся с ужасом глядя на туман из крови и разорванное металлом тело среди розово-голубого огня. Золото окрасило пол и лица людей рядом. Он почувствовал что-то инородное в плече. Все ошарашенно остановились. Как будто сама реальность застыла. Раз Два Три Их разбудили многочисленные розово-голубые взрывы под стенами вокруг, некоторые взрывчатки были и внутри. Хвей инстинктивно закрылся руками, почувствовав давление на шее. Крики, хруст разрывающейся плоти. Хвей скатился по чему-то вниз и осел на пол. Грохот стен оглушил его еще сильнее. Он слышал, как осколки камней врезались во что-то, грозясь прибить и его, оно как будто утолщалась. Он был дезориентирован, вокруг темно и скользко. Когда все затихло и был слышан только треск огня, он нерешительно провел рукой по своему спасителю. Эта была краска. Его краска. Ужасающая тишина осознания. Воздух в легких похолодел. Он застыл, услышав треск стекла. Как будто его грудную клетку бесцеремонно раздвинули и вырвали с корнем что там находится. Оно вырвалось. Он почувствовал абсолютную бессмысленность своей жизни до этого момента. Он не видел ничего кроме какофонии цветов, оттенков без названийОн видел саму жизнь, смерть и искусство без притворства и фальши. Всю ее суть. У искусства нет границ. Никаких. И их смерть — это искусство. И падение храма — это тоже искусство.
Цвета окрасили помещение вместе с криком отчаяния и осознания. Он инстинктивно взмахнул кистью и направил свои эмоции вверх. Красные крылья, темно-фиолетовый страх, синее море отчаяния, золотые огни. Режущий глаза зеленый, грязно голубой и коричневый стекали из его дыры в сердце. Море перекрыло огонь, оставляя его в полной тишине и тьме. Он осел на пол и зарыдал, хватаясь за волосы. Как же он был наивен. Невозможно быть настоящим творцом избегая такой огромный пласт вдохновения. "Плохие" эмоции — это тоже искусство, это тоже мазки, цвета и акценты. Все тоже самое, но такое отвергнутое обществом. Такое же прекрасное, как и созидание. Золотые слезы капали на одежду. Он посмотрел наверх. Послышался грохот камней и балок у упавших как лепестков лотоса стен. Его осветил красно-желтый свет прожектора. Слезы капали вниз, он чувствовал, как этот свет осуждал его. Небо закрыл пепел. Он опустил голову вниз. Трупы. Одни лишь трупы. Серый снег. И море из крови. Запах смерти вцепился в него зубами, золото-ржавая кровь впитывалась в его одежду, заползая выше пятнами рук, они душили его. Тени оставили его наедине со смертью и одиночеством Он выжил, а они нет. Потому что он защитил краской. Защитил только себя Он не понял, как оказался на берегу моря. Более не красное небо было покрыто огромным слоем пепла, черный снег окрасил золотой песок в грязный цвет. Его бесполезное, ноющее всеми клеточками, тело посадили и оперли о камень, кисть верно стояла рядом, слегка зарытая в песок. Волны омывали кровавые ноги, на теле и голове были наспех повязанные бинты. Разум раскалывался, а отекшие от слез глаза едва открывались. Он слышал, как что-то в нем копошилось, переставляло под себя привычные устои. Оно заявило о себе в всю глотку спустя долгие годы. Перед глазами были огонь, кровь и цветы. Огонь, кровь и цветы. Кровь его души вытекала из глаз, падая на черный холст. Он чувствовал всепоглощающую пустоту в груди. Ничего не слышно, не видно, ничего больше для него не существует - ни холодная вода, ни темные пятна по всему телу, ни стук сердца. Он услышал до боли знакомый хруст костей возле себя. Тело повернулось. Черная кошка поедала неокрепшего птенца, она вырвала ей крыло и обернулась на Хвея. Желтые глаза прожигали его душу. Его губы задрожали, он взял кисть. Черная краска появилась на кончике и он направил кисть на животное "Лучше бы тебе прекратить..."***
Джин раскачивался в бело-золотой лодке. Небо закрылось мазком пепла от удаляющегося острова, храм Койена рухнул точно, как он рассчитывал. Он мог бы гордится, но вина била его размашистыми движениями гораздо сильнее. Перед ним сидела высокая фигура в большой шляпе. Что-то между артефактом и человеком. Ленты с острым концом поднимали и опускали весла, пока руки были заняты созданием птицы-шпиона. "Ты опоздал" - Искаженный голос осуждал его не меньше, как и семь хоть и слепых, пурпурных глаз, - "Причины" "Нужно было удостоверится, что зрители увидят представление должным образом" Рот открывался сам, проговаривая придуманные на ходу оправдания, пока разум хватался за частички горькой реальности "Все последователи этой магии должны быть мертвы. Особенно наследник. Магия, которую он тебе продемонстрировал 4 часа назад, показало, что он сильный противник. Не наживай себе еще больше помех, Хада. Когда-нибудь о тебе узнают главы ордена Тени и клана Кинку" Разум зацепился за представление Хвея. Он прокрутил его в голове. В моменте, он не заметил птицу, внимательно наблюдающую за ними из окна. Он цыкнул и выдохнул "Он зашел в храм и я взорвал в этот момент по меньшей мере 16 ловушек. У него не было шанса выжить" Он точно видел, как Хвея выносили из храма в целостности, а его руки хватались за одежду спасителей. Дорогого стоило ему ослепить или убить всех ее птиц взрывами. Видит она только ими. Он покосился на новую, совсем крохотную птицу на ее плече, внимательно следящей за его движениями. Свидетельница удовлетворенно кивнула. В искаженных звуках послышалось одобрение и она положила руки на колени "Я доложу об этом. Как и о твоей выдающейся актерской игре. Наследник был полностью твой. Ты показал все, что нам от него требовалось" Джин кивнул. Игра…Сердце стучало при каждом ударе билась о холодные рамы клетки. Рука непроизвольно царапала запястье, полные шрамов от его вечных самоистязаний. Да…Он ведь просто актер на вечной сцене. Не больше, не меньше. Важные шишки Ионии, а то и других стран будут передавать его из рук в руки, как дети делят новую игрушку. Ему пришлось сосредоточить все свое настоящее актерское мастерство, чтобы не сорваться прямо сейчас. Свидетельница резко схватила его за руки, птичка перескочила на его руку и впивалась тремя новообретёнными глазами в кровавые раны "Остановись" Холодные, металлические руки сильно сжимали его кисти. Пурпурные глаза сверлили его, как будто она ими видела. Джин вытащил руки и скрестил их на груди, вновь посмотрев на черный пепел. Фигура выровнялась, слегка заставив лодку покачнуться "Мы прибудем через 3 часа. Твое первое официальное задание в Кайанви, на подготовку одна неделя. Адаптационный период от заключения в 3 месяца официально закончился. Не подведи нас, мы рассчитываем на тебя" Ее голос расплывался в разуме как капли красной краски среди крови "Не беспокойтесь, я вас не подведу"