Лечи же мои травмы

Сон до обеда возвращает Серёжу в реальность и в полноценные права над собственным телом. Он выглядит потерянно, часть выпала из памяти, но он определённо помнил то «люблю» от Карины. Серёже знакомо это ощущение — чистый белый лист в памяти на какой-то временной промежуток. Такое бывало, если тот второй брал верх над сознанием, и одному только ему известно, что он творил в эти мгновения. О проделках Птицы Разумовский потом узнавал от людей или, что хуже, из новостей. Но не в этот раз: Птиц успел выяснить, что особенно родни у бывшего Карины нет, отец алкоголик не в счёт, друзья такие же, спишут на то, что парень загулял, а потом найдут уже разложившееся тело. Или даже не найдут — Олег своё дело знал. Серёжа проверяет телефон, там ничего нет. Ладно, похоже, ничего критичного не случилось, надо подниматься и отправляться на рабочие встречи. Как же он не хотел, но увы, необходимость. Было около десяти часов, когда она приехала в кофейню. Как раз и начальница была на месте. Девушка объяснила ситуацию и написала заявление об увольнении. Женщина ничего не сказала и подписала бумаги. В башне Карина была уже в одиннадцать, приступая к небольшой стажировке. В меню было все то кофе, какое она готовила в кофейне, а также различный чай и смузи. Вот их-то и выбрала Раевская. Кирилл все охотно рассказывал и очень даже понятно. Разумовский успевает все-таки спуститься в бар, где, тихо подойдя к девушке, осторожно приобнял ту за талию, негромко шепнув на ухо. — Вчера не происходило что-то, что вышло за рамки допустимого в понимании обычного человека? — Нет, мы немного погоняли, а потом я довез нашу девочку домой. — Я не тебя спрашиваю. — Нет, все хорошо. Я потом расскажу, — девушка тут же сменила тему и дала Серёже стакан с клубничным смузи. — Вот, попробуй. Взяв стакан, Серёжа делает глоток, Кирилл в этот момент деликатно отходит в сторону, чтоб обслужить ещё посетителей, а Разумовский как раз понимает: он не хочет прятать Карину. Нет, светить на все соцсети будет лишним, как и демонстративные прогулки за руки по всему зданию, но и стараться скрыть свои чувства… а почему он должен делать это? — Вкусно, мне нравится, — он зарывается носом в волосы, целуя в висок. — Мне пора, вечером увидимся, дождись меня или здесь, или у меня, — вручив девушке электронный пропуск к себе на этаж, Серёжа уходит. Выпил, не морщится, значит, уже хорошо. Его поцелуй и слова очень приятны Раевской. Не то, что она просто приготовила вкусный смузи, а то, что ее похвалил Сергей. Убрав пропуск в карман джинсов, Карина стала помогать с заказами Кириллу. Если надо было приготовить смузи, бармен просто иногда подсказывал, где лежит какой-либо ингредиент. Кофе Раевская готовила просто отлично. Оборудование было все новое, и бармен хвалил ее умения. В конце рабочего дня она поднялась сама на этаж, помня каждый поворот по памяти. Разумовского еще не было, и девушка просто села на диван, чтобы передохнуть и подождать его. Без него тут было делать нечего. В офисе был полумрак, были включены лишь софиты около Венеры и над столом. Осмотрев офис, она заметила лестницу за каменной стеной, той самой, возле которой стоял стол. Лестница, наверное, ведёт в жилое помещение. Сергей не любил ранние подъёмы ещё с детского дома, когда приходилось вставать по приказу и бегом собираться на так нелюбимую утреннюю зарядку. Вынужденно приходилось рано вставать и теперь, если в течение дня планировались какие-то встречи. Разумовский всем сердцем ненавидел такие дни, но на встрече выглядел вполне себе бодро — спасибо энергетику, который он выпил перед тем, как зайти в зал, а все остальное время культурно потягивал сделанный Кариной напиток. Он явно вкуснее энергетика, но без того был бы сонной мухой. Вернулся он обратно под вечер, на ходу скинул с себя пиджак и устало потёр глаза. — Привет, как ты тут? — он едва ли не котом рыжим забирается на диван, устроившись макушкой на коленях. Ему определённо нравятся такие вечера. Какие же у него мягкие волосы. Девушка тут же запускает в них руку и начинает перебирать, а второй рукой гладит лицо. — Я сегодня много чему научилась у Кирилла. Сама делала смузи, а ещё он похвалил мой кофе. — Ты молодец, он всего лишь озвучил очевидное, — тёплый и ленивый вечер был идеальным после тяжелого дня. Ему так не хватало этого в одинокие дни после отъезда Олега. Тот вернулся, но ведь хотелось иметь рядом своего человека. — Кстати, держи зарплатную карту. Заказал тебе, — достаёт из кармана брюк карту для девушки. Не стал пока говорить, что закинул туда уже немного на карманные расходы, не хотел, чтобы Карина подумала что-то не то или что обязана ему за это, только для Серёжи одним из языков любви было материальная поддержка партнёра — сказалось детство и юность в нищете. — Спасибо, это значит, я принята на работу? — Раевская убрала её в карман и снова вернула руки к его лицу, только уже одной рукой гладила щеку, а второй просто водила ноготком. Как же все-таки прекрасно, когда ты приходишь домой или ещё куда-то после трудного дня, а тебя там ждет любимый человек. Теперь же она может так сказать про Серёжу. — Да, все верно. Кирилл думал, что ему придётся выйти на третью смену, но ты его спасаешь от этой участи, — потерся головой об ее руку и вздохнул. — Вчера, когда я вышла из машины, ко мне подошел Дамир… Бывший. Птица его ударил, дальше я ничего не видела. Он просто сказал уходить. Разумовский не одобрял методы Птицы, он прекрасно догадывался, что, скорее всего, бывший молодой человек больше никогда не сможет потревожить Карину, и… был благодарен своей второй личности. Несовершенство законодательной системы не оградило бы ее от его визитов. — Думаю, что он сумел донести до него более доходчиво, в отличие от меня, — врать не хотел, но ведь полуправда — не ложь. — Если не дурак, больше не полезет. Ты не голодная? Хочешь перекусить? После его слов о еде в животе немного заурчало. Девушка так заработалась, что вообще забыла о еде. — По правде говоря, да. Я только завтракала, — Раевская это говорила так, будто бы извинялась за то, что она тут у него голодная сидит. Она могла сходить на обеде покушать. Но предпочла поработать с напитками. — Сейчас закажу что-нибудь. Есть предпочтения по кухне? Азиатская, итальянская, средиземноморская, ещё какая-то? Вытянувшись в полный рост, закидывает ноги на спинку дивана, а голова так и остаётся лежать на коленях. Сейчас он чувствует комфорт, который ранее ощущал только наедине с собой или после большого количества игристого. Разумовский был рад, что в его жизни наконец-то есть человек, который знает даже о нем втором, но принимает таким, какой есть. К слову, о втором. Птица почти не беспокоит его сегодня, видимо, временно впал в спящий режим, появившись лишь раз в середине рабочего совещания. Карина на секунду задумывается о том, что на свете очень много разных блюд, но сейчас на ум приходит китайская кухня с мясом в кисло-сладком соусе, овощи, острые салаты. — Китайскую. Сможешь устроить? Уже в уме у неё был план, что с первой зарплаты она что-то устроит ему или купит. Все же как-то хочется его отблагодарить. — Сейчас все будет, — лениво дотянувшись до телефона, ищет в нем историю заказов, после чего просит Марго продублировать тот, что из китайского ресторана, но на этот раз на две персоны. — А еще… — голос Раевской изменился. Она давно хотела это сказать, но сейчас самое время. — Ты столько уже для меня сделал. На работу к себе взял, на машине катаешь, угощаешь. Все это стоит денег и времени. Мне неудобно, что я не могу для тебя что-то сделать. — Тебе не стоит переживать на этот счет, ты делаешь в ответ не меньше. То, что ты рядом со мной — это самое главное. Развернувшись, Серёжа садится на диване, берет лицо девушки в свои ладони, заглядывая в ее глаза. Для него так ценна была каждая секунда рядом, что он был отдать взамен что угодно. Материальная поддержка — это же самое малое, что мог дать в ответ, но если он ещё пять минут назад все-таки думал о том, чтобы сказать той о наличии уже теперь денег на карте, то теперь решает отложить этот момент на потом. Увидит вместе с первой зарплатой. Карина сама же садится напротив, снимает обувь и поджимает под себя ноги, потом двигается к парню и прижимается к его груди, садясь у него между ног и обхватывая его одной рукой. Так тепло и спокойно. Здесь с ним она точно в безопасности. Работая весь день в башне, Раевская видела очень много охраны, может поэтому Сергей ходит без сопровождения? Они в любой момент могут оказать помощь. — Спасибо тебе. За все, — Карина приподняла голову. Серёжа принимает эту благодарность, прикрывает глаза. Его рука проходится по спине девушки, медленно опускаясь на ягодицы и так подтягивая ближе к себе. В какой-то момент Птица все-таки появляется. Они сидят настолько удобно для того, чтобы он оказался позади девушки. Когтистые пальцы, в отличии от Серёжи, так уверенно изучают тело Карины, одна ладонь забирается под ткань красного топа, вторая — у Серёжи от реалистичности картины невольно округляются глаза, ловко проскальзывает под ткань джинсов. Разумовский понимает — это не настоящее, это видит один он, но, блять, Птиц сейчас делал все то, что хотел бы сделать Серёжа. Руками она сжимает его тело, а потом и вовсе переходит на губы, целует щеки и… Их прерывает телефонное уведомление. Марго сообщила о курьере, который привез ужин. Девушка сразу же отстранилась от Серёжи и поправила одежду, волосы, размышляя о чем-то. — Доставка… — Серёжа сегодня слишком ленивый кот, очень уж он не хочет покидать диван и отходить от нее далеко, поэтому просто просит кого-то занести заказ к нему. Это был тот день, когда можно и хочется пользоваться служебным положением. Заказ им принес приветливый молодой человек и оставил на столе, а на присутствие рядом с Сергеем кого-то ещё не отреагировал почти никак. — Налетай. Хочешь что-то выпить? Потому что у меня такое желание есть, — китайская пища не сильно в его голове совмещалась с алкоголем, но кто запретит? — Хочется газировки, — отвечает она, доставая палочки. — Серёж, а у тебя есть кухня? — спрашивает, чтобы убедиться. На верхнем этаже она не была, а если там жилое помещение, значит, должна быть. Он приносит девушке парочку банок газировки с разными вкусами на выбор, а вот сам решает не останавливать себя и сходить за алкоголем. — Пойдём со мной. Кухня есть, но я ею практически не пользуюсь, нет времени готовить, а когда оно есть, то нет желания стоять у плиты. Разумовский берет с собой контейнер с едой, поднимаясь выше. Птица шутил про его жилье, называя его святая святых — сюда не пускали никого, даже тех редких девушек, кои были в жизни пернатого, тот водил не сюда. Близкий друг детства — Олег, да мастера, делавшие ремонт. Все. Большое просторное помещение кухни-гостиной, разделенные барной стойкой, за соседними дверьми ванная и гардероб, за которым шла спальня. Выдержано все в темных тонах, приятных глазу. Она, конечно, предполагала, как там все красиво, но чтобы настолько. Кухня была очень красивая. Там есть абсолютно все, а шкафчики очень просторные. Присев на барную стойку, Раевская спросила. — Если ты хочешь, я могла бы потом тебе что-нибудь приготовить. Если ты не против, чтобы я тут похозяйничала. — Я буду только рад этому, Олег тут накупил себе сковородок и прочей утвари, я в этом не разбираюсь. Но не продуктов, ни специй, ничего такого, чтобы кухню сделать не просто стильной, но и уютной не было. Наполненным был только домашний бар, откуда Сережа вытягивает бутылку шампанского. Удивительно ловко он открывает ее, разлив по бокалам. — Завтра можешь сходить в магазин, взять, что тебе надо для организации рабочего места, деньги на карте у тебя есть. Можешь считать это авансом, — Сережа глотнул напиток, на несколько секунд прикрыв в наслаждении глаза. Вкус идеальный. — Я… вернее, Птиц как-то готовил, но… В общем, не наше это. Девушке нравится такой расклад. Значит, завтра во время перерыва она сходит за продуктами. Остальное время она сидит и думает, что ему приготовить. Судя по различной доставке, Разумовский ест все. Но вдруг у него на что-то аллергия, к примеру? — А что тебе приготовить? Я не особо знаю твои вкусы к еде, — надеясь, что он даст точный ответ, Карина допивает баночку и выкидывает в урну в стене, которая шла по всему мусоропроводу башни. — Люблю… Одно из счастливых воспоминаний из детства — это картофельная запеканка. У нас в детском доме давали, ну а если что-то более эдакое, то нравится фетучини со шпинатом и лососем под сливочным соусом. На самом деле, я буду рад и яичнице в твоем исполнении, — Разумовский потягивает шампанское, после того как девушка допивает газировку, пододвигает второй бокал ей. Раевская садится снова на своё место и аккуратно берёт второй бокал, пробует и даже не морщится. Алкоголь она не особо любила, но это шампанское было замечательным. Картофельная запеканка показалась на первый раз слишком банальной. Она её приготовит, но потом. Её больше заинтересовала паста фетучини. Значит, она приготовит это блюдо завтра после работы. Осталось только купить продукты, но это можно сделать с помощью доставки. Сережа не знает, как озвучить следующее предложение, чтобы она не поняла его неверно. Но наверняка в любом случаи звучать будет странно. — Не хочешь остаться у меня? Завтра время на сборы сократится на час, а то и больше. Ляжешь в моей спальне, все равно я ложусь тогда, когда ты уже встанешь. — А почему ты так поздно ложишься? — он не только ест вредную пищу каждый день, так еще и ложится под утро. — Это ещё пошло с учебы в универе. Днём пары, а ночами работал над созданием «Вместе», так постепенно режим и перешёл с ног на голову. Ну и вдохновение оно такое — находит ночами. — А ведь ночами есть занятия интереснее, — нагло вклиниваются в их диалог, на что Серёжа только укоризненно смотрит на пернатого, сидевшего на барной стойке. — Я останусь с одним условием. Ты ложишься спать со мной в одно время. Прозвучало заманчиво, только минус был в том, что, ведя преимущественно ночной образ жизни, работать не с людьми, а с соцсетью, Разумовский привык ночами — вдохновения больше, да и делается лучше, но отказаться слишком трудно. — Ладно, можно будет попробовать лечь немного пораньше сегодня, — он осторожно ткнулся носом в макушку девушки и снова делает глоток из бокала. Наверное, один из его любимых напитков и вкусов. Жаль, не всегда можно позволить это себе из-за возможных встреч или работы. «Вот и хорошо», думает девушка и продолжает пить из бокала, рассматривая его самого. — Можно, я приму душ? — спросила Раевская, когда допила и поставила бокал. В сон клонило совсем немного, но хотелось побыть с Сергеем. — Да, конечно, там найдёшь все, что надо. Можешь взять мой шампунь, чистые полотенца на полке, — Серёжа провожает девушку до ванной комнаты. Птиц уже там, сидит на краешке ванны. Разумовский поджал губы, глядя на него. — Вышел отсюда. — Ты главное не забудь сказать, что после душа вы будете держаться за ручки и смотреть кино. От его улыбки Серёжа не может не представлять Карину в собственной ванной, но вместо этого берет одно из полотенец, кинув то в пустоту. Знает, после этого образ, как правило, пропадает. — Займёмся потом чем-нибудь? — спрашивает девушка. — Ты пока отдыхай, а выйдем и решим чем, — Серёжа ещё раз чмокает ту в макушку и выходит, на несколько секунд остановившись в дверях. Да, Птица — это то, что не решается сделать он, не решается сказать. Это тайные желания, более смелая и решительная версия его самого, но Серёжа не считал, что он вправе сейчас заикаться про «Может, я останусь?». Карина заходит в такую же темную ванную комнату, как и остальной интерьер. Все выглядит дорого и со вкусом. Девушка ищет глазами полотенце, потом видит какие-то гели для душа, шампуни и прочие уходовые штуки. Конечно же, все мужское. Девушка снимает топик, потом расстегивает пуговицу и ширинку на черных штанах. Глазами она видит в зеркале Сергея, который стоял в дверях. Девушка сейчас стояла лишь в одних штанах и фиолетовом бюстгальтере, который был, к тому же, еще и сетчатым. — Красивая, да? — Птиц снова появляется рядом. Хорошо хоть не предпринимает попытки сблизиться, выступает наблюдателем. Но уже этого достаточно, чтобы Серёжа начал нервничать. — Поможешь расстегнуть? — спрашивает она у Серёжи. — И мне кажется, тебе сейчас дали настолько жирный намёк, что жирнее просто некуда. — Замолчи и закрой дверь с той стороны. Понятно, что Птица закрыть дверь не сможет физически, но, посмеиваясь, тот соскользнул с бортика и прошёл на выход, в дверях обернувшись. — Зови, если сам не справишься. Глубокий вздох. Серёжа прикрывает дверь сам, приближается к девушке, удивительно ловко расстёгивая застежку. Казалось бы, просьба выполнена, можно уходить и выбирать фильм на вечер, но вместо этого Разумовский понимает — он не хочет уходить, он хочет остаться, он хочет ее. И стояк в штанах тому лучшее подтверждение. Руки обхватывают стройное тело, одна скользит к груди, осторожно сжимая, вторая — по талии к трусикам, пока ещё держится на тончайшей грани и позволяя той решить самой — оттолкнуть или позволить действовать дальше. Сережа поначалу удивляется, откуда столько уверенности в его руках, но потом понимает — телесная память работает, тело-то у них с пернатым одно на двоих. Грудь у неё слишком чувствительная, особенно сейчас, когда её сжимают, а внизу просто касаются пальцами. Карина чуть стонет от этого и мгновенно обхватывает шею парня, впиваясь с жадностью в губы. Все произошло слишком резко, как и его действия, так и её. Правильно ли то, что она позволяет ему трогать себя? Наверное, да. Девушка уже давно ему доверилась. Сергей не был похожим на тех зажравшихся богачей, которые меняют девушек, как перчатки, которые ни во что их не ставят. Никогда до этого ещё Серёжа не целовал ее так жадно, с напором, он оттесняет Карину к тумбе, на которой находилась раковина-чаша, там рядом ещё достаточно места, чтобы усадить девушку, что он и делает, приподняв ту за талию. За ее спиной зеркало, случайно взглянув в которое, Серёже кажется, будто видит там отражение Птицы, но нет. Это он. Просто он сейчас перестаёт сдерживать свои желания, делая то, что по-настоящему хочет, не без содействия алкоголя, конечно. Спиртное не скоро доходило до тела, но в голову игристое било моментально. Она с таким же рвением отвечала на поцелуй, покусывала губы, чувствовала, насколько сильно потекла, и хотела скорее избавиться от вещей, которые вызывали дискомфорт. Девушка готова была сейчас сделать что угодно. Рука забралась под его рубашку, захотелось ее снять и увидеть его торс. Серёжа зацеловывает шею, прикусывает кожу возле уха, задев языком мочку. Задетый случайно опустевший бокал с громким звоном разбивается, немного отрезвляя. — Если я тороплю, останови меня. — Нет, пожалуйста… не останавливайся, — Раевская тяжко дышала от нехватки воздуха из-за поцелуев. Сережа сейчас пока просто кивает. Он помогает снять с себя рубашку, скинув ту на пол позади себя. Разумовский ненавидел загорать, у него даже летом не бывает загара, кожа бледная, на ключицах и плечах россыпь веснушек, они есть и на лопатках, но там их меньше. От всего этого сносило крышу. Рубашка оказывается где-то на полу, как и её штаны, Карина оставляет поцелуи на шее, ключицах и ставит небольшой засос, как бы помечая, что это «мое» и трогать никому нельзя. Член, кажется, скоро начнет болеть от одного лишь желания оказаться внутри нее, но Сережа не хочет накидываться на ту необузданным зверем. Он, склонившись, изучает тело поцелуями — шея, укус на ключице, влажная дорожка до груди, прихватив сосок, и скользит по тому языком. Руками берется за кружевные трусики, медленно, желая растянуть этот момент, тянет те вниз, полностью обнажая Карину перед собой. От его действий она готова была уже кончить здесь, но надо сделать все правильно. Пока они целуются, девушка расстегивает ремень его брюк, чувствуя рукой, как выпирает член. Через несколько секунд Раевская сует руку в боксеры и достаёт возбужденный орган. Одной рукой она ласкала его, распределяя всю смазку по основанию, а другой рукой обхватила его шею, поглаживая затылок и волосы. Сережа подается ближе к ней, взгляд мутный от желания. Когда он в последний раз кого-то так хотел? Именно он, не Птица. Наверное, классе в десятом ему нравилась девчонка из одиннадцатого. Разумеется, она отшила странного паренька, а уже годы спустя пыталась подкатить сама, но поздно, его интерес к ней давно пропал. Рукой он оглаживает промежность и ловко проскальзывает двумя пальцами внутрь, ритмично сгибая те. Так жарко, узко, одуреть можно, Сережа жадно целует, второй рукой придерживая девушку за затылок, даже в какой-то момент прикусывает губу. И вот она абсолютно голая сейчас сидит на тумбе перед Разумовским, прижимая его к себе руками за талию и разведёнными ногами за бёдра. Карина скользит руками по его горячему телу. Девушка еле сдерживается, чтобы не кончить от его прикосновений к клитору, сейчас ей все равно на все, главное — она с ним. От пальцев чуть дёрнулась. Больно не было, скорее, неожиданно. Смазки много, даже стекает немного на тумбу. От движений внизу Карина сладко стонет в поцелуй, заполнив ванную стонами. Стало слишком жарко. — Ты такая невероятная, самая лучшая, — вытаскивает покрытые влагой и смазкой пальцы, но только для того, чтобы ловко найти клитор, лаская его, пока сильнее спускает с себя брюки ниже для удобства. — Я люблю тебя… — говорить было трудно. — Ты сводишь меня с ума, — она ерзает, двигает бёдрами. Раевская сходила с ума от поцелуев, дрожа всем телом, позволяя делать все. Как же ей нравилось это. Опускает руку на упругую грудь, мягко массируя и слегка пощипывая сосок. Как же ему нравилось видеть и чувствовать ее желание, смотреть за тем, как девушка течёт от прикосновений, как ёрзает на месте в ожидании большего — в этом их желание было обоюдным. Серёжа выдыхает ей в губы ответное «Люблю», подтягивая за бёдра ближе к краю тумбы. Чтобы полностью стащить брюки, придётся сперва избавиться и от кед, Разумовский осознаёт, что поедет крышей окончательно, если протянет хоть ещё немного, просто приспускает те до колен. Направив член внутрь, входит в неё неспеша, выдыхает, ощутив обволакивающее тепло, поддаваясь бедрами на встречу и проникает до основания. Блять. Сейчас понимает, что хотел этого с дня их знакомства, но боялся себе признаться. Уже можно не сдерживаться, Серёжа позволяет себе нарастать темп, вжимая девушку в поверхность. Карина откликалась на его действия, царапая спину своими ногтями. При особо резких толчках она кусала его шею, поддавалась вперед, насаживаясь на его член. Смачные шлепки вперемешку с непрерывными стонами заполняли помещение, весь второй этаж. Сбитое дыхание было практически незаметным, хотя внутри уже всё хрипело. Волна удовольствия накрывала их с каждой секундой всё сильнее, поэтому движения Разумовского становились резче, а свои стоны девушка сдерживать больше не могла, как бы сильно ни старалась. Протяжно стонала, ощущая, как ее клитор трется об его пах, и каждый сильный, отчаянный толчок посылает волны невероятного удовольствия через все ее тело. Ее мышцы сжимались и разжимались вокруг его члена. Протяжные толчки, когда Сережа то входил до основания, то наоборот выходил практически полностью, с губ все чаще и чаще слетают тихие с хрипотцой стоны. За спиной Карины большое круглое зеркало с подсветкой, и глядя на отражение, Разумовскому сносит крышу. Она наслаждалась чувством наполненности, и эйфория с головой накрывала ее. Издав последний стон, она кончила и припала к парню, уткнувшись носом ему в шею и горячо дыша, иногда оставляя невесомые поцелуи. Ему сейчас слишком хорошо, поэтому можно совсем не сдерживаться, он стонет в губы, с каждым новым движением чувствуя нарастающее тепло и скорую развязку. Ощущая пульсацию, едва успевает вытащить член со стоном кончая девушке на живот. Эйфория сходит не скоро, он какое-то время так и стоит, уткнувшись в плечо Карины и прижимая ее к себе. Лишь когда дыхание становится ровным, а сердце перестаёт нестись в бешеном ритме, он отрывает бумажное полотенце, чтобы стереть сперму с тела девушки. — В душ? — лениво, как довольный кот, дорвавшийся до лакомства, сейчас выглядел. Тело дрожало. У нее не было сил шевельнуть даже пальцем. Когда дыхание Раевской наконец пришло в норму, она посмотрела на него и облизнула пересохшие губы, волосы у него от пота прилипли ко лбу, и девушка, протянув руку, убрала их ему за ухо. — Да. Теперь вместе, — улыбнулась и аккуратно слезла с тумбы. Высоко как-то было. Встав под душ, она тут же включает тёплую воду и просто стоит под ним, ожидая Сергея. Серёжа наконец полностью сняв с себя одежду, заходит под воду. — А недурно, недурно… Честно? Разумовскому сейчас было так хорошо, что все равно на присутствие наблюдателя, впрочем, он был благодарен ему, что хотя бы несколькими минутами ранее тот отсутствовал. — Завидуй молча, — парирует Разумовский, ткнувшись носом в плечо Карины. Он не знал, что больше понравится ей, взял свой последний гель для душа, выдавливая его на ладони и растирая по девичьему телу. С Серёжей рядом было спокойнее, поэтому девушка стояла максимально близко к нему, даже если рядом было много места. Его касания по телу расслабляли. Приятная усталость даёт о себе знать, Разумовский сейчас действительно хочет оказаться в кровати или на любой другой горизонтальной поверхности. Воспользовавшись в конце мистом Lost Cherry от Тома Форда, Разумовский ведёт по мокрым волосам, зачесывая те назад. Зайдя в спальню, она ждёт, пока ляжет Разумовский, только потом ложится рядом, прижимается лицом к его груди. За панорамным окном жизнь продолжает кипеть, а двое влюблённых лежат вместе, разморенные недавней близостью и горячим душем. Завтра рабочий день, а послезавтра выходной. — Чем ты занят послезавтра? — Марго, список дел на послезавтра, — Сергей обладал потрясающей памятью, но когда дело доходило до запоминания встреч и расписания, тут он бы не обошёлся без помощи Марго. Глянув на экран в стене, похожий был и в офисе, но тут значительно меньше, Серёжа понимает, что в целом он не занят. — Встреч нет никаких, если только дома поработать. А что? Есть какие-то планы? Если хочешь, можем сходить в театр. В Александринке неплохая новая постановка, судя по отзывам. — Конечно, хочу, — девушка улыбается и целует его в щеку. Когда он в последний раз засыпал с кем-то? Пожалуй, что никогда, но ему это совершенно точно нравится, как-то даже спокойнее. Птиц тоже не буянил, ошиваясь где-то у окна. Может, это будет первый раз за долгое время, когда Разумовский заснёт по собственному желанию, а не потому что отрубился от усталости из-за ночной работы.