Объект №926

Море… Странное оно. С детства нам твердят, что оно синее, на крайний случай — голубое. На самом же деле оно разноцветное. Утром, на рассвете, оно ярко-алое, как небо. И постепенно становится сначала желтым, а потом как-то незаметно переходит в голубой. На закате также. Днем же оно голубое, чуть темнее неба. Но это при условии, если небо не затянуто тучами, не раздаются раскаты грома и не сверкают молнии. В такие моменты море темно-серое. А в полночь, когда лишь луна освещает все живое и неживое, море практически черное. В общем, море — оно как небо. Как огромное жидкое зеркало. То есть, по сути своей, прозрачное… Именно об этом размышляла беловолосая девушка лет двадцати, ходившая вдоль берега. У нее был повод на такую, возможно, бредовую философию: море она увидела впервые в жизни. Как и в принципе весь мир за пределами удаленного от остального мира островка, на котором располагался исследовательский центр. Исследовательский центр. Ха. Почему бы не признать, что это на самом деле? А признавать страшно. Страшно и неуютно. На протяжении всей её непродолжительной памяти и жизни, это место было ей домом. Домом, из которого ей не суждено было выйти. Но она вышла. В процессе потеряв многое, что было ей дорого. В том числе и свою память. Не всю, слава богу — только то, что было в пробирке. И все равно ощущения так себе… Она остановилась и посмотрела на те две пробирки, которые ей удалось вынести, которые она так желала получить, и которые сейчас были абсолютно бесполезны. №924 и №927. Девушки, чьих настоящих имен она не знала, даже прожив с ними бок о бок добрые тринадцать лет. Что случилось с №925… Даже думать тошно… Хорошая ведь была девчонка… Но им все равно, хороший человек или плохой. Им важен лишь исход… Если подумать, она-то и своего настоящего имени до сих пор не знает. Память начинается с того момента, как она открыла глаза на больничной кушетке в окружении людей в белых халатах. Первой мыслью было: «Я умерла?». Нет, она не умерла. Но лучше бы умерла. Они прикидывались «добрыми ангелочками», которые хотели лишь сделать мир лучше. Этих фальшивых улыбок и доверительного тона хватило, чтобы одурачить девочку-семилетку. Как и кучу других детей. Мир должен стать лучше. Эту мысль втирали каждому объекту (а именно так они их называли) с момента пробуждения, по совместительству, момента начала новой памяти. Для достижения этой цели надо было шприцами вкалывать в объекты какие-то субстанции, пичкать их таблетками, закидывать в комнаты с разноцветным газом. И неважно, насколько плохо потом подопытному — если это поможет сделать мир лучше, все это допустимо. Как и многократные убийства. Правда, их никогда не называли этим словом. Говорили просто, что «объект перевезли в другой центр». Тоже ложь, причем очевидная. Однако, как следствие, если с самого начала навязывать человеку какую-то мысль или идею, она станет у него в голове чем-то вроде закона природы, каким бы бредом не была. Вот в каком мире она выросла. В мире, границы которого — стены «исследовательского центра», который просто страшно назвать своим именем. В мире, где для того, чтобы создать так называемую «идеальную реальность», готовы жертвовать людьми. В мире, где люди идут на смерть с мыслями о светлом будущем, даже не осознавая, что их в итоге ждет. Она выросла в мире лжи. Конечно, все то, что с ними делали, дало свои плоды. Далеко за примером ходить не надо — у нее самой за восемь лет почти непрерывных экспериментов выстроился целый ряд «необычностей», как их называла №924. Белые волосы Ярко-красные глаза Чернильно-синяя кровь Ярко-выраженное шестое чувство Повышенная чувствительность к запахам Аномальная скорость развития мозга и ума Последнее и сыграло с ней злую шутку. Недавно, меньше двух суток назад, играя в прятки с подругами, она бежала по коридору в поисках подходящего места, когда увидела ту дверь. Дверь в запретный кабинет. Это было одним из тех мест, куда объектам был вход заказан. Никто и не подумает, что великовозрастный ребенок двадцати лет спрятался там… Пароль. Шестизначное число. Судя по запаху, устанавливал его Кицару-сан. Так… рассуждаем логически. Номер кабинета — 271. Умножаем на два — 542. Значит, начальное число — 271542. Прибавляем дату рождения Кицару — получаем 931856. Если наоборот — 658139. Проверяем… Есть! Подошло! Это было слишком просто. В кабинете было… странно. На полках стояли пробирки, на которых были написаны номера. №923, №924… №926. Это какие-то персональные субстанции для каждого объекта? Шаги. Быстро, в укрытие! Недолго думая, она юркнула за шкаф — благо, она была настолько тощей, что можно было пересчитать ее ребра. — Итак, я выполнил свою задачу, — раздался голос, в котором она узнала Кицару-сана. — Теперь осталось только доставить ее прямиком на операционный стол. В этот раз вы не подведете? — Не сомневайтесь, все пройдет лучше, чем предыдущие два раза, — сказал Амоцу-сан, еще один из них. — Мы весь месяц давали ей повышенную дозу лунариума, не может быть, чтобы это никак не отразилось на ее физическом состоянии! Выглянув из-за шкафа, она еле смогла устоять на ногах. Они стояли и мирно беседовали, пока на руках у Кицару-сана лежала №914. Вернее, ее труп. — Насчет ее воспоминаний можете не беспокоиться, — продолжил Кицару-сан, взглянув на пробирки. «Так вот, что это!» — пронеслось у нее в голове. — Их беру на себя. — Отлично, тогда сегодня же проведем операцию, — довольным голосом сказал Амоцу-сан, прежде чем забрать тело и уйти с ним. Кицару-сан хмыкнул, и вышел следом. А она тихонько прошмыгнула за ними, и пустилась бегом по коридору. И совершенно забыла о том, что по всему «центру» установлены камеры… Это она виновата. Если бы она не полезла, куда не надо, они были бы живы. Они хотели сделать все, как обычно. Просто увести ее на казнь со словами «Ее переводят в другой центр». Ага, не дождетесь! В последние секунды она говорит подругам всю правду, пытается вырваться их крепкой хватки "врачей"… Потом — как в тумане. Крики, кровь, пламя… Вроде еще кто-то стрелял… В себя она пришла только на небольшой лодке, отплывающей от горящей лаборатории. Да, вот, что это было. Почему-то это слово давило на душу больше, чем сам факт. Это — лаборатория. А она — лабораторный эксперимент. Объект №926. Море безмятежно играло волнами, добавляя в розоватый рассвет капельки белых бликов. Она осматривала берег, к которому ее принесло. Исследовала внешний мир, в котором до этого никогда не была. И далеко не сразу заметила людей в черных мастерках, приближавшихся к ней.