Период бури и натиска

      Плюсы того, что ты подросток — ты всегда возбужден. А если не возбужден, то это потому, что ты только что кончил.       Минусы… Ну минусы, в принципе, такие же. Неловко, например, находиться в тату-салоне, когда тебе набивают на бедре татуировку, которую ты посвящаешь своей маме, а у тебя жесткий стояк. Чертов организм, реагирующий повышением адреналина на боль!       Еще более неловко, когда у тебя трусы промокают под суровым взглядом главного старосты. Айян уже не знал, что ему нужно сделать, чтобы перестать следить за ним взглядом, а потом уединяться в кабинке туалета для учителей, чтобы сбросить напряжение.       И да, он специально выбирал этот туалет, чтобы снова попасть на лекцию по его недопустимому поведению и правилам, произнесенную невероятно красивым голосом божественно прекрасного старосты.       Он подросток! Он имеет право совершать сумасшедшие вещи.       И его подсознание было с ним на одной волне.       Потому что когда Айян увидел входящего в класс Акка, он сразу понял, что это сон. Акк не мог быть одет в шелковую рубашку сливочного цвета, изумительно оттеняющего его ключицы. Он не мог подходить к нему с таким мягким выражением лица.       — Я хочу, чтобы ты взял на себя ответственность, Айян, — его голос был негромким, но твердым. Айян знал этот тон. Именно таким Акк отчитывал его на уроках, чтобы не привлекать внимание учителей. Но сейчас…       … в нем появилась нотка чего-то сладкого.       Запретного.       Айян притянул в свои объятия старосту и ухмыльнулся. Наконец-то Акк сказал то, что должен был признать вслух. Давным — давно.       — За то, что я тебе нравлюсь?       Он потерся щекой о живот Акка и услышал приглушенный стон. Именно такие стоны издавал Акк, когда Айяну удавался прием в дзюдо. Удивление и что-то еще, что будоражило кровь Айяну. Заставляло его фантазировать еще больше.       — За то, что я возбужден.       О, это были те слова, которые никогда бы реальный Акк публично ему не сказал. Даже в пустом кабинете в жаркий полдень. Ну а раз это сто процентов сон, то можно творить всякое безобразие.       Он провел по бокам этих бесконечных ног, погладив обнаженные коленки. Поднялся ладонями до талии и снова потерся лицом о живот. Но уже целенаправленно, дразня.       — Сделай это, — Акк прошептал и прикусил нижнюю губу.       Ладно. Возможно, его фантазии с Акком смешивались с фантазиями о Тимоти Шаламе. Но кто будет его винить?       Молния вжикнула громко, заставляя Акка оглянуться на дверь с испуганным выражением лица.       — Не хочешь, чтобы нас застукали за грязными занятиями? Да, господин староста? — Айян ласкал член старосты дыханием. Отчего Акк зашипел и вплел ему в волосы руку, вынуждая наклониться и заняться, наконец, делом.       — Сейчас. Сделай это, Айян. Пожалуйста.       — Ну, раз меня так вежливо просят. — Айян высунул язык и облизал головку, смакуя вкус. А затем взял его полностью в рот.       Акк идеален. Его размер, вкус, то, как он хватал Айяна за волосы, когда тот облизывал ему венки. То, как он издал хныканье, когда Айян замычал вокруг него, не в силах не похвалить…       На лице Акка появилось то выражение потрясенного блаженства, которое Айян подсмотрел у него всего раз. Это граничило с риском сломать себе шею, упав с узкого бортика стены. Но как еще он бы заглянул в туалетную кабинку, когда там заперся Акк?       И эй! Не смейте его осуждать. У него вместо мозгов коктейль из тестостерона, эстрадиола и окситоцина. Ради того, чтобы увидеть член Акка, он бы залез голым в кабинет Чадока, а не то чтобы по стене на третий этаж по карнизу. И, кстати — все мучения окупились сторицей. Так то!       Именно поэтому он знал выражение лица Акка при оргазме. Когда его контроль потерялся, как будто он, наконец, позволил себе просто чувствовать. И Айяну это зрелище так чертовски понравилось, что он готов на все, лишь бы снова увидеть это выражение лица.       Акк кончил, почти теряя сознание. Его бедра двигались сами по себе, пока он дрожал в руках Айяна, переживая свою маленькую смерть. Айян выпустил его мягкий член изо рта и облизнулся.       Опустил ладонь на свой ноющий от желания кончить член. Ему было нужно совсем немного…       Айян       Нет, пожалуйста. Еще три минуты!       — Айян, если тебе нужно поспать…       — О, великие боги, Акк, — Айян проснулся, чувствуя чудовищное напряжение и одновременно благодаря всех богов, что он не кончил в штаны от своего сна. — Скажи, что ты разбудил меня, чтобы поиграть в игру «спрячь банан»?       — Что? — Акк покраснел так, что румянец переполз ему на шею и спасибо большое, дал еще одну эротическую фантазию для Айяна. — О чем ты говоришь?       — Ну, мы явно одни в этом классе. Большая перемена. Никого нет, — Айян не хотел пугать, но было что-то сладкое в испуганно-возмущенных глазах Акка. — Хочешь поиграть со мной, детка?       Рот Акка приоткрылся, и Айян с каким то ошеломлением заметил, что тело главного старосты отреагировало весьма однозначно на его слова. Он встал из-за парты, не стесняясь собственного стояка, по которому мазнул взгляд Акка.       — Если ты останешься сейчас со мной, то я сочту это за «да». — Он наступал медленно, заставляя Акка отступать к стенке. — Если ты только давно не хотел поиграть со мной, принцесса.       — Это не так, — прижатый к стенке Акк выглядел, как загипнотизированный, но явного отрицания от него не прозвучало. — Я не хотел.       — Правда? Но угадай что? — Айян хмыкнул и потянулся к мочке его уха. — Если ты останешься, то тебе будет чертовски хорошо.       Акк сглотнул. Его глаза были широко раскрыты, зрачки расширились до невозможности, выдавая его возбуждение. Похоже, он никак не мог решить, убежать или остаться.       Айян решил это за него. Он протянул руку, обхватил его за шею и захватил губы в голодном поцелуе.       Может быть, они и убьют друг друга позже. Но пока они два возбужденных подростка — им позволительно сходить с ума.