─ ⊹ ⊱ ♡ ⊰ ⊹ ─
Тяжело вздохнув, Пак выходит из подъездной прохлады ровно под беспощадно палящее солнце. Едва ли наступило утро — семь часов всего! — а на улице уже жара невыносимая, словно кто-то нарочно злит одинокую звезду, заставляя её обдавать Землю огненными лучами всё сильнее. Благо, до кафе, в котором работает Пак, пять минут пешком, поэтому, практически не успев сжариться, Сонхва быстро открывает дверь и сразу идёт в подсобку. Спокойно открыв смену, он включает новые песни Destiny на колонке и делает звук погромче, — всё равно до восьми он здесь один, и, пританцовывая и подпевая, начинает потихоньку готовить зал кафе: протереть столы, добавить салфетки, зубочистки и наполнить солонки. Взглянув на пол, он, ворча, идёт за шваброй. На самом деле он должен заниматься всем этим вечером, когда закрывает смену, но вчера был настолько загруженный день, что он решил оставить всё на утро — ему легче проснуться раньше, чем задержаться на час ради уборки. Повезло ещё, что сегодня его смена, а не его вредной коллеги. Музыка ветра раскачивается, задетая открывшейся дверью, и Сонхва вскидывает голову на вошедшего человека, которым оказывается всеми любимый администратор их кафе. — О, Юнхо-я, ты сегодня рано. — удивлённо тянет Пак, взглянув на настенные часы в виде чашки чая. — Много бумажной волокиты. — ворчит явно невыспавшийся Чон Юнхо. — Чан-хён попросил разобраться со всем побыстрее. — Оу. Я занесу тебе кофе в перерыве. — Спасибо, дружище. Вяло, но благодарно улыбнувшись, Юнхо спокойно снимает обувь прямо у порога, проходя по чистому полу в носках — он всегда так делал, когда были смены Сонхва, ибо однажды уже получил веником по заднице, когда весенним утром прошёлся по идеально намытому полу в сапогах. Пак всегда держал это место в чистоте, ибо оно было ему словно второй дом — он работает здесь уже три года, с двадцати лет. Да, не пошёл в университет, чтобы получить высшее, окончил старшую школу не на «отлично», да и вообще не хотел учиться лишь ради корочки. К тому же ему очень нравится работать с людьми, болтать с ними, пока готовит им кофе или другой напиток, он просто любит людей. Место бармена в кафешке, посреди Хондэ, ему действительно дорого, и он уже десятки раз отказывался от предложений Чана пойти на повышение или перевестись в другое, более «дорогое» место. Юнхо вот другое дело — проработал барменом полгода, после чего всем коллективом было решено поднять его до администратора, и теперь Чон выполняет свою работу с не меньшей любовью, чем Сонхва, разве что намного чаще уходил домой очень уставшим и с задержкой на час-два. Пак же так не мог. Наконец приведя зал в порядок, Сонхва облегчённо выдыхает и присаживается на стульчик за стойкой бармена, и лишь после вспоминает, что обещал принести Юнхо кофе. Встав и несколько лениво принявшись готовить айс американо, Пак попутно пару раз зевает и уже через две минуты тихо стучится в кабинет администратора, что находился на втором этаже, но не дожидается разрешения и проходит. Юнхо грузной тучей возвысился над раскиданными на столе бумагами, угрюмо что-то помечая в блокноте, и даже не сразу замечает зашедшего Пака. — Не думаешь, что пора бы взять пару отгулов? — беспокоится Сонхва, поставив чашку на край стола. — Совсем хреново выглядишь. — Спасибо за честность. — вздыхает Чон, откинувшись на спинку рабочего кресла. — Возможно, как закончу со всем этим, попрошу четыре выходных вместо двух. Что-то я и правда заработался… Старший усмехается и присаживается на стул напротив Юнхо, игриво подперев голову сомкнутыми в замок руками. — Вторую половину тебе найти надо, вот что. Сразу начнёшь меньше на работе торчать. — Ой, хён, кто бы говорил. — Юнхо фырчит, отпивая кофе. — Сам-то лучше что ли? Ты когда последний раз вообще с кем-то встречался? Сонхва морщится, повторяя позу друга и скрещивая руки на груди; младший на это лишь слабо выгибает бровь, легко распознав защищённую позу. — Не нужны мне эти отношения. Одни беды от них. — раздражённо фырчит Пак. — Я лучше добровольно задержусь на работе на пару часов без сверхурочных, чем начну встречаться с кем-то. Юнхо лишь качает головой, цыкая, и бросает взгляд на наручные часы. — Тебе просто попадались хреновые люди в этом плане. Отношения должны приносить облегчение, удовольствие, уют, ну и всё в этом ключе. Поймёшь, когда встретишь своего человека. А сейчас иди давай, кафе открывается через пять минут. Сонхва задиристо показывает младшему язык и встаёт, дабы начать новый рабочий день. Потянувшись по пути в зал, Пак ещё раз придирчиво оглядывает все столы и цветочные горшки на полочках, после чего спокойно меняет табличку на двери на «открыто». Сегодня понедельник — ненавистный всеми день, поэтому, не отоспавшийся в выходные народ размеренной, сонной кучей заваливается в кафе, и Сонхва терпеливо обслуживает всех, с красными от смущения ушами слушая от какой-то девушки бесконечную похвалу по типу «я вот десять минут назад только проснулась, а Вы здесь уже, должно быть, второй час, Вы такой восхитительный и сильный!». Да, ему не привыкать выслушивать флирты, комплименты и даже оскорбления — чаще всего последнее прилетает от мужчин в возрасте, ибо в их крошечном мозгу, очевидно, не умещается факт о том, что каждый имеет право на индивидуальность и ходить так, как желает душа, поэтому зачастую полуюбки Пака и лёгкий макияж вызвали уйму недовольства со стороны этих невоспитанных людей. Сегодня он, впрочем, был слишком ленив с утра, чтобы как-то наряжаться, поэтому просто натянул белую футболку, серые широкие штаны и сейчас ещё надел чёрный фартук с логотипом кафе. И сегодня, вплоть до обеда, он даже не услышал ни единого плохого слова в свою сторону. Забрав грязную посуду с последнего столика, Сонхва относит все на крохотную кухню, что находилась ровно за дверьми возле стойки бариста, и осторожно переставляет посуду с подноса в большую раковину. Что ж, обед закончен — настало время затишья. После работы редко кто заходил в кафе, а если и были такие, то брали лишь кофе на вынос, ну и сладость какую-нибудь. Решив протереть столики, Сонхва включает музыку немного погромче и начинает порхать по залу, пританцовывая и даже подпевая; сменив пару салфеток и поправив всю декорацию в виде сухих цветочков и книг, которые можно взять и почитать прямо в кафе, Пак увлекается и даже не сразу замечает вошедшего человека. Вздрогнув, Сонхва поначалу привычно-мягко улыбается, но после так и замирает посреди зала с тряпкой в руках, в шоке уставившись на посетителя, что выжидающе смотрел на него с ответной, уставшей улыбкой. — Извините? — неловко тянет Ким Хонджун собственной персоной, неуверенно указав на стойку бариста. Сонхва отупело моргает, взглянув на своё рабочее место, и вновь переводит взгляд на Кима. Стоит признаться, что, пусть Пак и не любил Хонджуна, как человека, но ему безумно нравилась его внешность: Ким действительно был божественно красив, с милейшим острым носиком, большими глазами с резким взглядом и крепким телом. Когда Сонхва впервые увидел фотографии этого парня, он сразу же осознал, какой у него типаж, ибо его ещё никогда внешне никто не привлекал настолько сильно. А в жизни Хонджун оказался ещё прекраснее, пусть и без макияжа, с чуть опухшим от чего-то носом и в странной повседневной одежде, которая определённо подходит под его стиль. И взгляд. Сонхва его совсем не узнаёт: Ким Хонджун всегда был тем, кто смотрел дерзко, с вызовом, иногда даже свысока, несмотря на свой небольшой рост. Но сейчас… Сейчас он смотрел на оторопевшего бариста совершенно невинно, хлопая пушистыми ресницами и пришмыгивая носом. — О, Боже, — откашливается Сонхва, быстро юркнув за свою стойку. — Простите! Я… Эм… Просто я за всё время работы здесь не встречал настолько красивых людей. Ну, не будет же он так сразу говорить, что является фанатом группы, в которой Ким является лидером, верно? Это было бы неловко. Да и Хонджун не выглядит так, будто готов с радостью встречать фанатов и болтать с ними. Ким прикрывает рот рукой и чуть склоняется; его плечи мелко подрагивали от тихого, смущенного смеха. — Что ж. Думаю, Вам стоит привыкнуть ко мне. — через пару секунд отвечает он, взглянув в глаза бариста так мягко. — Поскольку я теперь, кажется, буду частым гостем здесь. Сонхва робко улыбается в ответ, вновь откашлявшись, и разводит плечи, искренне стараясь нацепить рабочую маску и не заорать в голос — в конце концов, пусть он и не совсем любил личность Хонджуна, он всё же являлся его фанатом. А он, простите, не каждый божий день видел своих кумиров вживую — да, были случаи, когда он случайно замечал гуляющих с менеджерами или мемберами Сана и Энни, но он видел их либо по другую сторону улицы, либо садящихся в машину. — Мы будем рады Вам. — Пак удивляется, что у него даже получается нормально разговаривать. — Так, что Вы желаете? — Оу. Какао, пожалуйста. И бахните туда корицы. Сонхва удивляется немного странному заказу — по крайней мере от человека, который чуть ли не каждый день пишет в менеджере с фанатами, что он снова пьёт кофе, — но послушно принимается готовить какао. — Давно вы тут работаете? — с явным любопытством тянет Хонджун, опершись локтями о стойку. — Три года. — усмехается Пак, стараясь унять бешенное сердцебиение. На самом деле он всё ещё искренне удивлён, что его голос звучит достаточно ровно для того, кто сейчас общается со своим кумиром. — Ого. Я заходил сюда последние недели две. Никогда Вас не замечал. Сонхва прикусывает язык, чуть не выпустив идиотское «а Вы бы хотели?» в привычной манере лёгкого флирта. Он обожал общаться ненавязчивыми флиртами, и сейчас это определённо не шло в его пользу. — Видимо, просто не попадали на мои смены. Такое бывает. Хонджун мелко ведёт плечами, и Пак замечает его осторожную улыбку краем глаза. Поставив готовый напиток на стойку, Сонхва вбивает товар в терминал и называет сумму, после чего Ким спокойно прикладывает карточку на пару секунд, после пряча её обратно под чехол телефона. — Хорошего Вам вечера. — с робкой улыбкой тянет Пак. — И отдохните получше. Выглядите уставшим. — Оу. Да, спасибо, Вам того же. Неловко улыбнувшись на прощание, Хонджун забирает какао и, махнув рукой, уходит, обернувшись уже на улице и взглянув на замершего бариста в последний раз через панорамное окно. Стоит ему только скрыться из виду, как Сонхва сразу же оседает на корточки, держась за стойку слабо подрагивающими руками. Только сейчас он спокойно выдыхает, даже не заметив, что едва ли размеренно дышал в присутствии Кима. — Хён? Тебе плохо? — слышится обеспокоенный голос Юнхо, что тут же оказывается рядом. — Мне плохо-хорошо. — ноет Сонхва, встав и опершись руками о стойку. — Хонджун. Ким Хонджун. Только что. Юнхо непонимающе оглядывает его, напряжённо держа руки близко к спине старшего, словно готовится поймать его в любой момент. — А поподробнее можно? Что Хонджун? Опять полуголую фотку выложил? Сонхва усмехается, опустив голову и тяжело выдохнув, — и вообще, нет, его никогда не… Встревоживали фотографии Хонджуна с голым торсом, даже с концертов, где он любит немного покрасоваться своим скульптурным телом. Ну, ладно, да, Ким действительно хорош собой, очень хорош, но Сонхва никогда не вылетал с его фотографий в стратосферу так же сильно, как, например, с «Artist Of The Month» Уёна. Ладно. Ладно, да, хорошо, однажды, выпив две бутылки соджу, Сонхва чуть-чуть согрешил, не сумев включить свою адекватную сторону, когда Хонджун слишком неожиданно решил выложить фотографию с зала — Пак до сих пор помнит её непростительно хорошо: короткие шорты, свободно висящие на сильных бёдрах, полное игнорирование верхней одежды и напряжённые руки, на которых расползлись выпирающие вены. Хонджун тогда жал гантель, а кто-то — то ли Сан, то ли Минги, — решили сфотографировать его, и по итогу пострадал весь фандом, дружно выпав одним зимним вечером. Сказать, что наутро, обнаружив испачканные белёсыми каплями простынь Сонхва сгорел со стыда от собственного поступка, — ничего не сказать. Но это всё ещё не означает, что сейчас бы Сонхва отреагировал так же. В конце концов, он уже давно вышел из этого возраста, когда при виде любого симпатичного парня, ещё и с крепким телом, как любит Пак, ты просто залипаешь, жадно разглядывая картину перед собой и пытаясь спрятать очевидный стояк. И Сонхва, в конце концов, достаточно воспитан, чтобы не суметь сдержать себя прямо на рабочем месте. — Нет. — слабым голосом тянет он через пару секунд. — Хонджун. Только что. Был. Здесь. — Что? — И он сказал, что, возможно, теперь он будет здесь постоянником. — Какого чёрта? У них же… — И я сделал ему самый идиотский комплимент, который только мог. — Компания на другом конце го… — Юнхо резко затыкается, осмыслив слова друга. — А ты разве не всегда такие комплименты делаешь? В ответ в администратора полетела мокрая тряпка и возмущения старшего.─ ⊹ ⊱ ♡ ⊰ ⊹ ─
Ким Хонджун, насколько Сонхва знал, действительно являлся «человеком слова». Всегда, когда он что-либо обещал — он это делал. Сонхва прекрасно знал это со слов Уёна, Энни и Рюджин; достаточно частыми были случаи, когда младшие жаловались на своего лидера и на его превосходную память, ведь если однажды он пообещает надавать им по задницам после практики — он это сделает, насколько бы изнурительными не были тренировки. Он будто никогда не забывал того, что когда-либо говорил. Сонхва восхищался этим. Но только до момента, пока Хонджун действительно не стал наведываться в их кафе раза три на неделе, чаще всего без макияжа, в панамке, очках и маске — воздух в последнее время достаточно грязный, да и вряд ли Ким желает быть замеченным каким-нибудь сасэном. Сонхва, честно говоря, даже не узнал его во второй раз, а после покраснел из-за этого похлеще клубники на пирожном, которое взял Хонджун вместе с какао. Лениво бредя через практически пустую дорогу, Сонхва широко зевает, — сегодня он вообще не выспался, а это его первая смена после выходных. Проклятая бессонница! Сворачивая за угол, он закатывает глаза и тяжело вздыхает: у закрытых дверей кафе уже стоял первый посетитель, дожидаясь открытия. Вот и какого чёрта кому-то не спится в такое раннее воскресное утро? Нет, конечно, по воскресеньям кафе тоже работало с десяти, а не с восьми, но всё же! Но, взглянув на ожидающего открытия кафе юношу, Сонхва на пару секунд даже замирает на месте: спрятавшись в тени кепки, натянутой до предела, стоял сонный Хонджун, что-то сердито печатая в телефоне. До сих пор было безумно и как-то дико видеть его вживую, вот так близко, ещё и иметь возможность поговорить так, словно они давно знакомы. Просто осознавать тот факт, что сам Ким Хонджун приходит именно сюда ради какого-то кофе или какао, ещё и постоянно с радостью болтая с бариста, — было сложно. Непривычно. Как-то неправильно. — Что-то Вы сегодня рановато, Хонджун. — наконец отмирает Сонхва, и Ким тут же вскидывает голову, испуганно смотря на него. — О, Сонхва! Напугали Вы меня. — смущенно бурчит он, но после убирает телефон в карман и привычно мягко улыбается: — Да, я немного забылся, что по воскресеньям кафе работает с десяти… Поэтому мне пришлось вернуться сюда снова, потому что работать без кофе — ужасно. Сонхва мягко усмехается, открывая двери и пропуская Хонджуна первым. Он невольно шумно втягивает воздух носом, проходя следом, — от Кима всегда невероятно приятно пахло древесной ноткой. И кофе, который тот пьёт слишком часто по утрам; Сонхва про последнее знал давно со слов самого Хонджуна, который иногда жаловался на это в чате с фанатами. Но, естественно, вживую это ощущалось… В меньшей степени пленительно. Сонхва априори являлся любителем кофе — больше даже его запаха — и потому этот манящий шлейф, следующий хвостиком за Хонджуном, заставлял невольно втягивать воздух ещё глубже и усерднее, чтобы насладиться хоть на один процент. — Сегодня без какао, как я понимаю? — мягко улыбается Сонхва, заходя сразу за стойку, включая кассу и оборудование. Он уже успел привыкнуть к тому, что, если Ким заходит по утрам, то берёт крепкий кофе, а если вечером — то какао с корицей. — Именно. — кивает Ким. — Какао я беру после работы, потому что оно меня расслабляет. — Вы много работаете. Вам бы почаще отдыхать. Хонджун снимает кепку, чтобы поправить волосы, и Сонхва в шоке уставляется на него: нежный блонд обрамлял кимово лицо, окутывая его пушистым гнездышком; видно, что над укладкой тот особо не старался. В любом случае, ещё два дня назад, когда они последний раз виделись, он был брюнетом! — Светлый Вам к лицу. — тихо выдыхает Пак. — Но Вам по-прежнему стоит побеспокоиться о здоровом сне. Меня пугают Ваши мешки под глазами. Робко хмыкнув, Хонджун чешет кончик носа и поглядывает на бариста из-под кепки, что натянул обратно. Сонхва мелко улыбается в ответ и принимается готовить кофе после того, как машинка наконец промылась. — На самом деле это должен был быть сюрприз. — уклончиво тянет Ким. — Так что не рассказывайте никому, пожалуйста. — Хорошо. Что ж, через пару дней, когда Хонджун выложит селки или появится где-то, половина фандома взорвётся — последний раз Ким красился в светлый во времена дебюта, и фанаты искренне просили его вернуть этот цвет на предстоящий камбэк. Но, когда камбэк случился, а Ким окрасил волосы из русого в чёрный, некоторые фанаты расстроились, но всё же поддержали его. — А что насчёт Вас? — любопытствует Ким через пару секунд. — Пробовали когда-нибудь краситься? Сонхва мотает головой, вспенивая молоко. — Нет. У меня достаточно строгая семья в этом плане. Но я всегда, на самом деле, хотел попробовать высветлиться. И потом покраситься в розовый. — Розовый? Вам бы очень пошло. — Сонхва буквально затылком ощущает его внимательный взгляд, отчего мурашки ползут вниз по позвоночнику. — Но, боюсь, тогда я бы не смог сдержаться. Вы и без того выглядите слишком сладким. Сонхва замирает, перестав переливать кофе в стаканчик. Ему показалось, или Хонджун сейчас использовал лёгкий флирт? Стоп. Что? Переведя ошеломленный взгляд на порозовевшего Кима, Сонхва гулко сглатывает, неожиданно почувствовав комок в горле. Подождите. В смысле «я бы не смог сдержаться»? Что это значит? — Простите. Это было лишним, да? — неловко откашливается Хонджун. — Нет… — отмерев, Пак заканчивает готовить капучино. — Просто это было слишком неожиданно. Спасибо. Мне правда приятно это слышать. Хонджун облегченно выдыхает и вновь расцветает, забирая свой кофе. — Тогда я рад. Вы сегодня до скольких? — До шести. — кивает Пак. — Тогда встретимся в пять, мне будет необходимо получить сонную дозу от Вашего какао. Улыбнувшись и подмигнув, Хонджун уходит, напоследок помахав ладошкой. Сонхва, как только этот невероятный человек скрывается за угол, опирается руками о стойку, прикрывая глаза и рвано выдыхая. Когда-нибудь Хонджун, без шуток, доведёт его до сердечного приступа. Или до отказа мозга, как минимум — Пак был недалёк от этого всего пару минут назад, когда с ним неожиданно решил пофлиртовать его кумир. И, стоит признать, вот этот Ким Хонджун, который приходит к нему за кофе и какао, нравится ему намного больше, чем тот агрессивный айдол. Хотя… Если так присмотреться и подумать, то поведение Кима на сцене становится достаточно ясным: являясь лидером, он обязан приглядывать за остальными, а его младшие, в особенности Уён, Сан и Минги, всегда слишком активные, и потому Хонджуна зачастую можно заметить на фоне съемок за тем, как он ругается на них. Изначально именно из-за этого он и не нравился Сонхва, — так как чаще из-за «рычания Тиранджуна» Уён выглядел подавленным, — но сейчас Пак понимает, что, вероятнее, Хонджуну и самому не нравится делать это. Возможно, его вообще заставляет агентство быть таким грубым со своими мемберами. В любом случае, тот Хонджун, с которым Сонхва познакомился две недели назад, нравился Паку намного больше. И он боялся, что это чувство было несколько другим, более глубоким и явно не таким, какие чувства вообще фанат должен был испытывать по отношению к собственному кумиру. Хотя, говоря откровенно, Хонджун не то чтобы являлся кумиром Сонхва. По крайней мере, до того момента, пока он чудесным образом не прознал про их кафе. Судорожно выдохнув и выпрямившись — что, кажется, он неосознанно делал постоянно после встречи с Кимом, — Сонхва скрывается в служебном помещении, чтобы наконец переодеться и начать работу. Время течёт лениво. Сонхва порой даже кажется, что черепахи ползают быстрее, нежели минуты, которые словно нарочно не хотели хоть как-то ускорить свой ход и пролететь незаметно. Посетителей, на паково удивление, было достаточно мало — всего тридцать человек за практически четыре часа работы; для их кафе это было очень и очень мало, что даже начинало немного волновать Сонхва. Обычно по воскресеньям народ наоборот стекается на улицу, а после небольшими компаниями занимает местечки в уютном кафе, делая Паку кассу. Ближе к пяти к нему заглядывают Ёсан и Чонхо, и Сонхва действительно сдерживается из-за всех сил, чтобы не рассказать им о том, что уже на протяжении последних недель он регулярно встречает самого Ким Хонджуна. На самом деле он всегда порывался покричать им капсом в общем чате, но после вспоминал, что те тоже являлись фанатами Destiny, поэтому молча проглатывал все визги-писки. Он не хотел, чтобы из-за него Хонджун как-либо мог пострадать, хотя он и доверял своим друзьям, но, зная болтливого Ёсана, которому стоит выпить лишь рюмочку соджу, то о маленьком секрете между бариста и новым постоянным клиентом в лице айдола узнает половина твиттера — Кан вёл свой блог и был достаточно популярен в своём кругу. Поэтому рисковать Сонхва не хотел, как и не хотел того, чтобы за Хонджуном после толпами бегали сасэны, поджидая его вокруг маленького кафе. Потому, вновь подавляя восхищённый трепет о том, что он — фанат, который выиграл жизнь, Сонхва спокойно улыбается друзьям и опирается локтями о стойку. — Какими судьбами вы двое вспомнили о моём существовании в реальной жизни? — дразнит он, шаловливо хихикая. Да, пусть они и являлись лучшими друзьями, но из-за несовпадения графиков виделись достаточно редко, имея возможность не забыть друг о друге лишь благодаря перепискам и звонкам, да и Ёсан в последнее время практически поселился у Чонхо, кажется, даже забыв о том, что, вообще-то, он делит квартиру с Паком. — У нас общий выходной и по совместительству хорошее настроение, поэтому мы решили прогуляться и заодно зайти к тебе. — улыбается Чонхо. — Как дела? «Хорошо, а ещё две недели подряд Ким Хонджун чуть ли не каждый день стоит на том же месте, что и вы, ребята, и называет меня сладким, а у вас как дела?» — Да нормально. — дёргает плечами Пак. — Скучно правда сегодня. Народу практически нет. — Сегодня в паре кварталов отсюда выступают уличные танцоры. Мы мимо проходили, людей там было реально много. — хмыкает Ёсан. — Может быть, после того, как это все закончится, народ потихоньку пойдёт. — задумчиво гудит Чонхо. — Да не дай бог под конец смены набегут. — вздыхает Сонхва. — Я, конечно, буду рад и признателен за кассу, но, боюсь, мой вымотанный организм этого не одобрит. — Опять плохо спишь? — хором интересуются друзья. Сонхва вновь вздыхает, качая головой, и подпирает подбородок ладонью. — Ничего, все нормально. У вас-то как дела? За беседой с друзьями, наполненной безобидными шутками, минуты тянутся чуть-чуть быстрее, чем раньше. Уже через полчаса Сонхва начинает потихоньку прибираться, надеясь, что людей, захотевших выпить кофе в кафе за столиком, сегодня уже не будет. Ёсан с Чонхо помогают ему, конечно, больше в моральном плане, но Сонхва вполне и этого достаточно — благодаря этим двоим хотя бы есть источник энергии, откуда Пак черпает немного сил. Глянув на часы, он замечает, что уже двадцать минут шестого и, вероятно, Хонджун решил сегодня обойтись без какао. Ёсан и Чонхо решают уйти за полчаса до закрытия кафе, и Сонхва со спокойной душой залезает в телефон, дабы хотя бы так скоротать время. Проверяя новости официального аккаунта Destiny в инстаграме, Пак невольно ловит себя на том, что неприлично залип на новые фотографии, которые выложил Хонджун: простые, достаточно милые фото с вечерней прогулки, которые определённо попадают в топы «бойфренд материала». Впрочем, дольше всего Сонхва просто осознаёт, что именно в таком луке — огромная худи, свободные шорты до колена и высокие берцы, — Хонджун заглядывал к нему пару дней назад. На самом деле, Сонхва всё ещё не может принять тот факт, что он начал регулярно встречаться с этим человеком и даже болтать с ним. А ещё получать от него флирт. Едва услышав звон музыки ветра, Пак уже готов был швырнуть телефон куда подальше, но в последнюю секунду одумался и просто спрятал его в карман фартука; на пороге стоял Хонджун, вот только не один, а вместе с, мать его, Уёном и Саном. Сонхва сейчас словит сердечный приступ. Особенно когда Уён, особо не обращая внимания на окружающий мир, игриво ластится к Сану, отчего тот забавно фырчит и просто укладывает ладонь на его заднюю часть шеи, принимаясь лениво массировать наверняка нежную кожу, — о, Сонхва прекрасно знал, что именно таким образом Чхве всегда усмиряет этот маленький вихрь. Шипперское сердечко Пака не было готово к тому, чтобы увидеть этих двоих и их взаимоотношения вживую. Возможно, именно поэтому Хонджун несколько неловко, тихо кашляет, когда подходит к стойке бариста. Сонхва крупно вздрагивает и зависает вновь, но только уже из-за Кима, что смотрел на него с робкой улыбкой. И из-за его достаточно крупного выреза рубашки, что слишком щедро предоставил вид на острые ключицы и ложбинку на груди, — не то чтобы Сонхва никогда не видел эту часть Хонджуна, но… Одно дело на обработанных и отбеленных фотографиях, а другое — когда эти самые выпирающие косточки и развитые мышцы находятся в двух метрах от тебя. Сонхва неожиданно находит в себе грёбанный фетиш на ключицы и грудные мышцы. — О, простите, у меня сегодня связь с космосом плохо ловит. — неловко откашливается Сонхва, а после натягивает маску дружелюбного бариста, который словно отрезан от общества и не знает об одной из самых популярных на данный момент времени групп. — Вам как обычно? — Да, пожалуйста. — Ким, кажется, чуть устало опирается локтями о стойку, но тут же оборачивается, стоит Уёну громко засмеяться. — Сан-а, сделай с ним уже что-нибудь! Уён принимается хохотать ещё сильнее, всячески извиваясь и пытаясь уйти от хитрых рук Сана, пока Хонджун с ласковой улыбкой наблюдает за ними. Сонхва снова совсем немного зависает, пытаясь совладать со своим сердцем, и робко поглядывает на острый профиль Кима. Мотнув головой, Сонхва принимается готовить какао, каждую секунду напоминая себе, что он на работе, а его самые любимые кумиры сейчас — такие же простые люди, как и он сам, которые хотят получить вкусный напиток и, возможно, десерт, и отдохнуть от рабочего дня. — Хонджун-хён, можно я сегодня у вас останусь? — Уён явно подлизывается, наконец отцепившись от Сана и прилипнув к Киму. Сонхва оборачивается, заметив, как Чон, совершенно бесстыдно, прижимается всем телом к кривляющемуся Хонджуну, обнимая его и притираясь щекой к его шее. Едва сдержав писк умиления, Пак продолжает работу. — Пожалуйста-пожалуйста. — выпрашивает младший. — Я вам покушать сделаю! — Просто признай, что вы с Саном запланировали кое-что в его комнате. — ворчит Ким. — Я, пожалуй, сегодня в студии останусь, если это правда. Шипперское сердечко Сонхва действительно не выдержит такими темпами. — Ваш какао. — он старается улыбнуться как можно спокойнее, как и полагается бариста, когда ставит стаканчик на стойку. — Что-нибудь для вас? Он выжидающе смотрит на Уёна и Сана, которые вновь забавно слиплись, и, Сонхва клянется, что умирает, когда Чон смотрит ему ровно в глаза, а после переводит свой хитрющий взгляд на Хонджуна. Хихикнув, Чон вприпрыжку подлетает к стойке, бесстыдно опираясь о неё локтями и шуточно пихая Кима в бок; пододвинув к себе меню, Уён дует губы, выбирая. — А какой напиток Вы посоветуете? — невинно тянет он. — Мы с Сан-и не очень любим кофе. — Тогда я бы посоветовал попробовать матча-латте, горячий шоколад или какао. Бабл ти у нас сегодня, увы, нет. — Какао восхитительный. — улыбается Хонджун. — Да, я наслышан об этом. — хмыкает Уён, кинув неоднозначный взгляд на Кима, а после оборачивается к Сану. — Любовь моя, ты что будешь? От прозвища умирает, кажется, один лишь Сонхва. Он знает, что Уён любит давать милые прозвища близким друзьям, но, вашу мать, он никогда не слышал, чтобы Чон звал Сана так. Неужели его глупые фантазии про их отношения — не совсем фантазии? — Горячий шоколад, пожалуйста. — совершенно спокойно отвечает Сан. — Тогда нам горячий шоколад и матча-латте, пожалуйста! — воркует Уён. — И какао этого старика в этот же чек сделайте, я сам всё оплачу. Сонхва едва сдерживается, чтобы не хихикнуть на открытое поддразнивание в сторону Кима, и послушно добавляет какао с корицей в общий чек, а после, предоставив возможность оплаты, принимается за заказ. — Вы простите за этих детей. — вздыхает Хонджун, когда Уён убегает, разве что в этот раз, как замечает Пак боковым зрением, к декоративной книжной полке. — Иногда они бывают слишком… Слишком. Сонхва мягко усмехается — да уж, для определения крэйзи лайна, в который входят Уён, Минги и Энни, это действительно подходящее описание. — Всё в порядке. Они милые. — усмехается Пак. — Мои младшие иногда такие же… Слишком. Хонджун тихо смеётся, сюрпая горячий какао и причмокивая, явно наслаждаясь одним из любимых вкусов. Уён о чем-то вновь смеётся с другого конца кафе, активно подзывая к себе Сана, и Сонхва неожиданно чувствует себя так хорошо. Спокойно. Правильно. Все его любимые люди буквально сейчас рядом с ним, такие заметно расслабленные и, кажется, довольные сегодняшним днём; его лучшие друзья сейчас на свидании, во время которого зашли к нему, дабы составить компанию и поболтать; да и у его мамы и папы, с которыми он созванивался в обед, тоже всё хорошо. Просто осознавая тот факт, что все, кого Пак впустил в своё сердце — пусть даже речь идёт о Хонджуне, Уёне, Сане и остальных мемберах, которых он не так хорошо знает лично, он всё равно безумно любит их всех, — сейчас чувствуют себя более, чем хорошо, греет душу. Сонхва этого достаточно, чтобы самому быть счастливым. — Кстати. — достаточно резко вспоминает Сонхва. — С этого понедельника я ухожу в отпуск, поэтому не теряйте меня. Поставив на стойку два стаканчика с готовыми заказами, Пак чуть грустно улыбается удивленному Хонджуну. — Вот как? И надолго? Бариста лишь мотает головой, принявшись споласкивать оборудование. — На две недели всего. — Что ж… Надеюсь, Вы хорошо отдохнёте, Сонхва. Я буду рад увидеть Вас без уставшего взгляда. Что-то в груди нежно трепещет от того, что Хонджун заметил, что Пак действительно выглядел уставшим в последнее время, пусть он и пытался это скрыть, ведь образ вечно улыбающегося бариста уже давно закреплён за ним. — А я надеюсь, что Вы тоже позволите себе немного отдохнуть. — Видишь! — внезапно рядом с Кимом появляется Уён. — А я говорил! Говорил, что нужно больше спать! Нет, Сонхва-щи, Вы представляете? Он всегда обещает нам, что не станет работать до пяти утра, а по итогу торчит за рабочим креслом всю ночь! Хонджун несколько возмущённо пыхтит, слабо толкает друга в бок и после сам впихивает ему два стаканчика, посылая младших подождать его на улице или в машине. От резкого воспоминания о том, как хорошо Ким смотрится за рулём, Сонхва тяжело сглатывает. — Так… — неловко улыбается Хонджун, развернувшись к нему. — Мы не увидимся две недели? Сонхва на секунду кажется, что Ким огорчён этим фактом, да и по интонации это больше подходит на констатацию факта, нежели на вопрос. Стоп. Хонджуну грустно, потому что они не увидятся две недели? Не найдя слов и не совсем осознав, какую эмоцию использовать, Пак лишь кивает, отчего Ким огорчённо вздыхает и отпивает какао, сладко причмокнув после. И нет, не смейте винить бариста в том, что он совершенно бессовестно завис, разглядывая эти тонкие, но пухлые губы. Благо, Хонджун отвёл взгляд и явно не заметил столь неоднозначный знак внимания. — А Вы… Эм… — Ким мнётся, продолжая очаровательно дуть губы. Сонхва считает это незаконным. — Как Вам идея прогуляться в свободный день? Мозг Сонхва в этот момент решает, что теперь можно пожить и без него, потому Пак так и стоит с несколько секунд: с чуть приоткрытым ртом, округлившимися глазами и совершенно потерянным взглядом. Окей гугл, что делать, когда твой кумир приглашает тебя на прогулку? Нет, умирать Сонхва не планирует. Но он чертовски близок к этому. — Прогуляться? — переспрашивает он, наверняка выглядя очень глупо. Хонджун лишь робко кивает, нервно теребя несчастный стаканчик с какао. — Просто… Я бы хотел познакомиться с Вами получше. Не как посетитель-работник. Если Вы не против. Что ж. Кажется, сердце Сонхва тоже близко к тому, чтобы оставить своего владельца. — Оу… Я не совсем уверен, что будет такая возможность. — лепечет Пак, тут же принявшись судорожно искать ручку и листочек. — Но… Вот мой номер. Вы напишите, если не передумаете, а там постараемся вместе чего-нибудь придумать! Начиркав ряд циферок и оставив, на всякий случай, никнейм в какаоток, он протягивает листочек Киму, нервно улыбаясь. На самом деле у него и правда есть планы: например, съездить на неделю к родителям в родной дом, сходить с друзьями в кино или в парк, но и свободные дни у него тоже есть. Просто… Он не хочет показаться помешанным, который бы согласился в сию же секунду, ладно? А он уже мысленно выделил день, когда они с Хонджуном вполне могли бы встретиться. Забрав бумажку, Ким ярко улыбается, оголяя ровный ряд зубов, и бариста совсем невольно улыбается в ответ. — Прекрасно! Я напишу Вам в ближайшее время! Кажется, он хотел сказать что-то ещё, но в дверях внезапно оказывается Уён, который практически верещит о том, что им пора ехать, и Хонджун чертыхается. — До встречи, Сонхва-щи! — улыбается он, выходя к друзьям на улицу, и Сонхва успевает лишь махнуть рукой на прощание. Возможно, Уён и Ким немного забыли о том, что кафе имеет стеклянные двери и панорамные окна, потому что Хонджун, оказавшись на улице, тут же хвастается бумажкой в свободной руке, а Уён начинает радостно прыгать рядом и скакать от Хонджуна к Сану, после чего они все залезают в небольшой, явно дорогой минивэн. Итак. Ким Хонджун, кумир миллионов людей, только что с розовеющими щеками пригласил его, простого Пак Сонхва, погулять, и сказал, что хочет познакомится получше. А ещё флиртовал с ним утром. И выглядел таким счастливым, когда получил какую-то простую бумажку с номером обыкновенного бариста. Сонхва, откровенно говоря, в замешательстве, восторге и панике. Возможно, потому, что такой Хонджун, мягкий, смущающийся и сладко чмокающий губами после какао, начинает нравиться Сонхва. И это, на самом деле, пугает, потому что в этой жизни в планы Пака явно не входили отношения с собственным кумиром и популярным айдолом. Разве это не проблемно? Стоит кому-либо лишь увидеть, как Хонджун гуляет с каким-то парнем, всё это могут перевернуть с ног на голову и выставить такой пост, словно Ким был на свидании. Ещё и с парнем. Люди любят распускать слухи — по крайней мере те, у кого явно некоторые проблемы с головой, как считал Сонхва, — и порой это приводило к плачевным последствиям. Но, с другой стороны, если Хонджун в этом уверен, то чего тогда бояться Паку? Киму же явно виднее.─ ⊹ ⊱ ♡ ⊰ ⊹ ─
— Ёсан. — серьёзным тоном обращается Пак к своему телефону. Из динамика слышится лишь вопросительное мычание. — Как ты понял, что тебе нравится Чонхо? Вопрос так и повисает в воздухе, и Сонхва несколько нервно берёт на руки Лию — родительскую кошку, — начиная её тискать. Вчера он спокойно сел на пригородный поезд и, как было обещано, уехал в родной город, чтобы пожить немного у родителей. В последнее время они видятся не так часто, поэтому мама даже заплакала, когда впервые за долгое время обняла сына; Сонхва даже уколола совесть, но он в любом случае не собирается в ближайшее время менять свою жизнь. Ему нравится работать в Сеуле, в самой обыкновенной кафешке, нравится жить одному и проводить свободное время так, как он того хочет. Никаких рамок. И сейчас, уйдя после двухчасового ужина — да, его родители слишком сильно любопытствовали насчёт его жизни в столице, игнорируя тот факт, что Сонхва звонит им каждый свой второй выходной, — к себе в детскую комнату. Мама так сильно насела на него с вопросом про вторую половинку, точнее, естественно, про девушку: в конце концов, Сонхва уже двадцать три, а у него до сих пор не было стабильных отношений. Пак не винит маму в том, что она за него волнуется, и со спокойной душой придумал балладу о том, что ему недавно понравилась одна постоянная посетительница, но буквально на днях она якобы зашла со своим парнем, и сейчас сердце Сонхва было немного подавленно. Мама в какой-то степени успокоилась, хотя настояла на том, чтобы Пак попробовал увести ту девушку; отец же наказал, чтобы Пак не стеснялся своих чувств и что он может приходить к ним за помощью; и сейчас Сонхва, после этих лекций, чувствует себя немного уставшим, но это ощущается даже приятно. Всё же, он тоже соскучился по своим родителям. — А к чему такие вопросики, хё-ён? — хитро тянет Ёсан через пару мгновений тишины. — Тебе кто-то понравился? — Я не уверен, поэтому и спрашиваю у тебя совета, балбес. — ворчит Пак. — Ладно-ладно. Но я не смогу точно ответить на твой вопрос. Просто когда я впервые увидел Чонхо, то сразу понял, что нас обязательно свяжет что-то большее, чем просто «друзья общих друзей». Я просто стал медленно ловить самого себя за тем, что с каждым днём мне нравятся его глаза всё больше, нравится его голос, осты, которые он исполняет, да и просто он. Это как-то само получилось, поэтому я не смогу тебе помочь, наверное. Сонхва тяжело вздыхает. Одно дело — когда вы ранее вообще не были знакомы, а другое — когда один является айдолом, а второй искренне пытается сделать вид, что понятия не имеет, кем является человек, стоящий перед ним. — А… Допустим, а если бы Чонхо был артистом? — неуверенно тянет Пак. — И ты бы являлся его фанатом, но, когда бы вы встретились лично, ты сделал бы совершенно тупую вещь: притворился, что не знаешь его, тем самым подав какие-то надежды, что ли… Если Ёсан и что-то понимает, то он тактично молчит по этому поводу. — Ну, не знаю, слушай. Я бы наверное просто не стал бы делать вид, что не являюсь его фанатом. Думаю, артистам всё равно приятно встречать фанатов, хотя не всегда, наверное. — Ёса-ан. — ноет Сонхва. — Но если бы ты так сделал? — Я определённо точно хочу спросить тебя о том, какого чёрта вообще происходит в твоей жизни, но не стану, раз ты сам решил говорить загадками. — ворчит Кан. — Не знаю. Я никогда не встречал своих кумиров вживую. Возможно, я бы признался ему позже, если бы до этого дошло дело. Мол, прости, я врал, но я хотел как лучше. — Ложь — в любом случае ложь. — вздыхает Пак. — А если он… Ну… Пригласил бы тебя прогуляться? Из динамика слышится тихий стук, словно Ёсан что-то уронил. — Так, нет, Сонхва, что за херня у тебя творится? Пак тяжело вздыхает. Когда Кан отбрасывает правила приличия и начинает говорить с ним неформально, то он определённо не настроен на то, чтобы Сонхва и дальше что-то умалчивал. Ёсан умеет добиваться своего, но Пак до сих пор боится, что, если он расскажет ему правду, то может произойти что-то плохое. Нет, он доверяет ему, но не тогда, когда тот может выпить рюмку и после проорать на весь Твиттер, что его лучший друг мутит с Ким Хонджуном. А они даже не мутят, на минуточку! — Помнишь, я говорил про одного художника? — резко вспоминает Пак. — Он в последнее время зачастил ходить в наше кафе, а вчера, узнав, что у меня отпуск, пригласил меня прогуляться. И я дал ему свой номер и айди в какаоток. Ёсан тихо хмыкает в ответ; возможно, он снова не очень верит ему, но не заставляет рассказывать правду, и Сонхва очень благодарен за это. — И, выходит, ты сделал вид, что не знаешь его? — Мгм. — Дурак ты, хён. — ворчит Кан, начав чем-то шуметь на фоне. — Ну, не знаю даже, чем помочь. Попробуй сначала просто познакомиться поближе, а потом, если дело пойдёт дальше, то расскажи ему правду. Погоди. Он тебе что, нравится? Сонхва молчит в ответ, приглаживая шёрстку на спинке Лии, и это громче всех слов. Ёсан о чем-то воркует, а после чертыхается, когда ему звонит Чонхо, и, пообещав потом вытащить из старшего все подробности, отключается. Что ж. Пожалуй, он так и поступит: прогуляется с Хонджуном, делая вид, что не знает, кем тот является, а после они, вероятно, разойдутся. Сонхва очень сомневается, что понравится Киму в любом отношении — всё же, Хонджун видел лишь его рабочую сторону, и даже не представляет, что порой Сонхва не лучше вечно активного Уёна. За стойкой он спокойный, милый бариста, но в жизни Сонхва определённо был тем, кто радуется любой мелочи, плачет из-за грустных фильмов, дурачится на детских площадках и шутливо заедается с друзьями. Может быть, порой он даже казался раздражающим, полным энергии и любови к жизни, но Сонхва определённо не стыдился этого, но осознавал, что достаточно мало взрослых людей, которые могут терпеть подобное детское поведение, казалось бы, такого же взрослого парня. Но Сонхва не хотел быть взрослым. Он ещё не насладился беспечной жизнью ребёнка, невинного и открытого для всего нового, чтобы становится серой мышью и просто существовать, как большинство людей. И потому он сомневается, что Ким Хонджун неожиданно примет такую его сторону — дурашливую и порой слишком доставучую. Вряд ли у него есть время на какого-то ребёнка в теле взрослого человека. А иначе Сонхва, чтоб его, бесповоротно влюбится.