***
Джимин спряталась за затемнёнными стёклами очков и даже не обращала внимания на то, куда её вели. Она послушно шла за девушкой, следуя её дежурной фальшивой улыбке. Собственные шпильки отбивали размеренный стук по полу, а в голову проникли мысли о том, что стоило сменить обувь на босоножки на танкетке или на сланцы, если она не хотела убиться на палубе лайнера. Она пересекалась взглядами со счастливыми людьми, вглядывалась в их широкие притягательные улыбки и невольно завидовала им. Наверное, они долго копили на этот круиз, чтобы неделю нежиться на простынях, купаться в бассейнах и смотреть на волны Средиземного моря. Джимин с лёгкостью могла купить хоть тысячу путёвок на круиз, но и наслаждения от них получила она в разы меньше, чем обычные люди. Ей никогда не понять обычных радостей обычных людей. Она уже не вернётся к прошлой жизни. Менеджер ей так и сказал: «Ты поп-звезда, Карина». Но она ещё может попытаться вернуть утерянное вдохновение. И утерянную себя. — Прошу, проходите, — девушка так и не убрала с лица фальшивую улыбку, хорошо знакомую Джимин. Подобные улыбки она дарила фанатам, папарацци и интервьюерам. Со вздохом Джимин открыла дверь полученной ключ-картой и прошла внутрь. Обстановка в светло-голубых тонах радовала глаз. Большие окна открывали вид на блестящие на солнце воды. Одна большая двухместная постель укрыта белыми простынями без единой складки. По обе стороны от постели стояли две прикроватные тумбочки, а в стены были вмонтированы светильники. Пол выстлан тёмно-синим ковром. Всё было безупречно. За исключением одной маленькой детали. Почему в её каюте уже находился другой человек? Блондинка стояла возле постели, держась за ручку чемодана, и хмуро переводила взгляд с Джимин на бортпроводницу. — Это моя каюта, — сказала Джимин настолько твёрдо, насколько позволяло её и так вялое состояние. Не хватало ещё разборок с блондинкой после разборок с менеджером. — Пять минут назад меня привела сюда. Это моя каюта, — в тон ей отозвалась блондинка. Они обе уставились на бортпроводницу, атаковав её холодными взглядами. Джимин скрестила руки на груди, а блондинка гордо вздёрнула подбородок вверх. Обе уверены в своей правоте и не собирались уступать. — Всё верно, каюта для молодожёнов на имена Ю Джимин и Ким Минджон. Ваши чемоданы уже выгружены в каюту. Вселенная, должно быть, ненавидела Джимин, не иначе. Других объяснений у неё не имелось. Почему когда всего-навсего хотела отдохнуть на круизе и заказала себе каюту люкс, но получила каюту для молодожёнов с неизвестной блондинкой по имени Минджон? Где она так сильно прокололась? За что эти небесные кары? Джимин зажмурила глаза, надеясь, что это просто сон. Сейчас она ущипнёт себя за руку и проснётся. Но как это обычно бывало, происходящее сном не было. Она в реальном мире, а не в мире грёз. Она запустила ладонь в тёмные локоны, взъерошивая их, и испустила расстроенный вздох. Да что ж это такое? Не видеть ей спокойствия и умиротворения, за которое она отвалила немало денег. — Девушка, произошла ошибка. Мы не бронировали эту каюту. Холодные глаза, ледяные интонации, закрытая поза. Интересная личность эта Ким Минджон, с которой невольно поселили Джимин. Она заставляла вздрагивать всех без разбора. Глаза у неё как бездонные водоёмы, как беззвёздный небосклон. Как пустота. Джимин видела в ней отражение собственной пустоты и усталости. Неужели эта Минджон тоже столкнулась с выгоранием и убежала от реальности на лайнер? — Но… — попыталась возразить бортпроводница, но быстро вспомнила, что имела дело с уважаемыми людьми с кошельками, переполненными банкнотами, которые сейчас управляли миром, — я уточню информацию и разберусь с этой ситуацией. Придётся немного подождать. — Сколько? — Я-я не знаю, — начала заикаться девушка. — Постараюсь как можно быстрее. Всё будет сделано в лучшем виде, а пока примите в качестве извинений бесплатный сертификат на сеанс в спа… — Приму извинения, когда ситуация будет исправлена. Бархатистый проникновенный голос Минджон не потеплел, а даже стал холоднее, как кубики льда, как айсберг. Он обжигал, вызывая дрожь и мурашки по телу. Продюсер Джимин даже не сравнится с Минджон и её жёсткими твёрдыми словами. Сказала как отрезала. Джимин любила таким возражать, чисто чтобы выбесить. От скуки. Сейчас это всё, на что она была способна, потому что энтузиазм и вдохновение её покинули. — Я разберусь со всем. — А я пойду отсюда куда подальше, — вымученно пробормотала Джимин. — Я буду в баре. Позовёте, когда всё будет готово. Джимин плевать хотела на оставшийся чемодан в номере, на то, что она слишком выделялась в своей брендовой одежде среди серой массы, несмотря на то, что с этой массой она планировала слиться. Одёрнув шёлковую блузу, расстёгнутую на две верхние пуговицы, и поправив вельветовую юбку, она вышла из каюты и вздохнула полной грудью. Она понятия не имела, что делали обычные люди, когда им было грустно и тошно от своей же жизни, но она собиралась опустошить местный бар.***
Как оказалось, бар на лайнере то же самое, что и обычный бар. Не то чтобы она частенько бывала в подобных местах, но пару раз всё-таки приходилось. Кажется, это было начало её карьеры. Сначала она напилась до беспамятства с подругами, когда пообщалась с продюсером и заключила контракт, а потом напилась во второй раз, когда её карьеры пошла в гору. Потом менеджер и пиар-агент сказали ей, что такие пьянки не идут на пользу её образу, над которым они тщательно работали, поэтому от празднеств с подругами пришлось отказаться. Позже она перестала в целом ходить по общественным местам, где могла нарваться на фанатов. Ей говорили, что она не умела вести себя, как ей говорили. Намекали на то, что Джимин слишком отличалась от Карины. От Сверхновой. Мол, её не полюбят, если она не будет играть заданную роль. Она была маленькой наивной девочкой и поэтому внимала каждому слову взрослых людей, которые её окружали и которые знали, как правильно. Послушная Джимин, как это мило. Ей лишь пользовались, и это было ни черта не мило. О да, ей точно нужно выговориться. Она уже не вывозила беседы с самой собой в голове. Джимин поправила задравшуюся юбку, когда запрыгнула на высокий барный стул, ногу положила на ногу, а руки сложила на барной стойке. Давно она не сидела в барах. В одиночестве так вообще никогда, но, пожалуй, ко всему можно было привыкнуть. Полчаса, и она свыкнется с громкой музыкой, от которой чуть ли не сотрясались стены. Её было слышно даже за пределами бара. Ещё четверть часа и первый бокал коктейля, так она вообще пойдёт плясать вместе с незнакомцами, двигаясь в ритм незнакомой мелодии. Если повезёт, то заиграют её песни из колонок, и тогда она сможет похвастаться по этому поводу каждому посетителю зала. На это понадобиться чуть больше, чем один коктейль. — Добро пожаловать, — мило и, главное, искренне улыбнулся паренёк-бармен. — Что для вас? — А что у вас есть? — скучающе протянула Джимин, болтая ногой, надеясь, что не заденет шпилькой лакированную поверхность барной стойки. — Понимаете, я так редко бываю в барах, что совершенно не знаю позиции меню. — Не проблема, могу предоставить вам меню и винные карты бара. Всё для вас. — Скажите, а вам правда можно всё рассказать и пожаловаться на жизнь, как в фильмах? Джимин, глядя на смущённого паренька, не могла удержаться от лёгкого флирта. Уж больно мило он чесал кучерявую макушку в растерянности и краснел так, что было заметно даже в приглушённом свете бара. Его глаза приветливо светились, а интонации были сладкими и мелодичными, что Джимин невольно заслушивалась его заливистым смехом. Ей нравилась его неподдельная искренность. Это подкупало в мире, полном фальши и притворства. — Я-я буду не против послушать вас, — он залился краской пуще прежнего. — Тогда начнём. Только сделайте мне, скажем, «Голубую лагуну». — Тоже в фильмах видели? — Верно подмечено! — Джимин хихикнула и махнула рукой. — Вы мне нравились всё больше и больше. Джимин начала с самого начала. О том, как была маленькой девочкой, которая просто любила творить. Ей было плохо или, наоборот, хорошо — она писала тексты к песням, она влюблялась — сочиняла стихи. Всё в её жизни сводилось к творчеству, без него она не могла. Оно стало её отдушиной. То, к чему приятно возвращаться после тяжёлого рабочего или учебного дня. В личном дневнике вместо записей пылились строчки песен, интересные рифмы и мотивы. Именно, всё написанное пылилось, рассыпанное по разным дневникам и блокнотом. Она никогда и не думала, что её хобби, её наслаждение можно будет монетизировать в будущем. Но это всё же случилось. На неё вышел продюсер через нераскрученные соцсети. Сначала Джимин думала, что это благословение небес. Потом поняла, как ошибалась. И всё же она радовалась. Счастью не было предела: её наконец заметили, оценили её старания и подарили мотивацию двигаться вперёд. Подобрали интересный псевдоним Сверхновая и сценическое имя Карина. Она действительно взорвала всю индустрию, быстро став популярной. Подписчики приходили в её социальные сети каждый день в огромных количествах. Её начали узнавать на улице и приглашать на интервью, шоу и подкасты. Карина была счастлива. Первый альбом был о разбитом сердце. Стандартная ситуация среди поп-звёзд подростков, только вот Джимин и правда вложила туда душу. Все чувства, переживания из песен были её собственными. Работая над альбомом и заодно рефлексируя, она поделилась частичкой себя с фанатами. Её старания оценили. Карина снова счастлива. И плевать, что у Джимин было разбито сердце. — Представляешь, — Джимин не заметила, как уже перешла на «ты» с барменом, — я видела сотни комментариев о том, что это был шедевр. Я гордилась собой до безумия. В конце концов я даже забыла, что со мной порвали. А потом я зацепилась за один из комментариев: «О Боже, разбейте ей снова сердце. Мне нужен второй альбом, чтобы страдать под него». Тот комментарий разбил сердце Джимин во второй раз. — Сочувствую, — пробурчал он и пододвинул к Джимин бокал с наконец готовой «Голубой лагуной». Джимин зацепила ногтём дольку ананаса, прикриплённого к каёмке бокала, и отправила её в рот. Терпкий, но сладкий вкус оставил приятно послевкусие во рту. Она поспешила опробовать манящую ярким цветов «Голубую лагуну» и сделала первый глоток: приятно, цитрусово и немного горько от лимонной цедры. Зато освежающие, а это главное. После ещё пару глотков она зарядилась энергией и продолжила рассказ. И правда, хотелось больше выплеснуть чувства, чем напиться. Слишком просто, слишком глупо. Опрокинутая «Голубая лагуна» как прикрытие истинных желаний. — На чём я остановилась? — нахмурилась Джимин, хлопая ресницами и потихоньку выпивая коктейль. — Точно, моя дискография. Девочка Карина повзрослела, Джимин залечила разбитое сердце, а Сверхновая вернулась к работе. Теперь язык уже не поворачивался назвать музыку творчеством или хобби. Второй альбом был о… сексе. Развратные тексты песен, смелые мелодии и цепляющие строчки. Иногда она останавливалась на простых, но всем понятным намёках, но продюсером с менеджером уговорили писать её более откровенно. Джимин считала это всё пошлостью и развратом, а Карина даже не понимала, в какую яму она катилась, сама того не замечая. Этим альбомом она якобы должна была заявить о том, что она больше не маленькая наивная девочка, а взрослая девушка. С желаниями и потребностями. Проблема в том, что в её голове должны быть мысли об учёбе, а не крутящиеся строчки о грубых ласках и страстных поцелуях. Её заставляли менять образы как перчатки, но строго-настрого запретили показывать настоящую себя. Никого не заинтересует Джимин. Она слишком скучная. То ли дело Сверхновая, Карина! — О, это был взрыв, — горько вздохнула Джимин, несмотря на приподнятые уголки губ. — Я стала в разы популярнее, чем после первого альбома. Меня звали на крупные музыкальные фестивали и крутые премии. Но я понимала, что из меня всего лишь хотели сделать странный микс Тейлор Свифт и Арианы Гранде. Или вообще Оливии Родриго. Бармен сочувствующе хмыкнул. Он, может, и заинтересовался Джимин, но не ожидал такой предыстории. Он мог предложить ей лишь коктейли да скидки на них. Вряд ли он её вывезет. — И что было дальше? Для Джимин мир сузился до них двоих. Она с головой погрузилась в воспоминания и не обращала внимания на громыхающие басы, на пьяные толпы танцующих людей. Даже на других посетителей, с которыми она делила барную стойку. Хотя бы бармена не пришлось делить: паренёк работал с другой девушкой, которая взяла на себя основную работу, а он подрабатывал психологом на полставки специально для Джимин. — Дальше всё было только хуже. Джимин допила коктейль и вернула бокал пареньку, чтобы он обновил заказ. Пожалуй, её всё-таки понравилась «Голубая лагуна». Коктейль напоминал воды Средиземноморья, шумящие в умиротворении, и солёный бриз, ударяющий по рецепторам. Ярко, свежо и кричаще. Когда-то и она такой была, даже если всего лишь притворялась. — Вернее, для фанатов всё было также круто, но для меня… всё было не так радужно. От Карины начали требовать ещё более усердной работы. С каждым днём просили выполнения невозможного, в то время как Джимин перестала всё это вывозить. Она и так второй альбом заканчивала на последних силах и на желании лишь бы закончить всё это. Новых идей в голове не имелось, только пустота. И разве что навязчивые мысли. Проблема в том, что люди хотели слышать больше песен о расставаниях, чтобы страдать, но не были готовы слушать и о других проблемах. Ни о выгорании, ни об изнеможении и бесконечной усталости. «Никто это не оценит, Карина. Это не то, что ждут люди, а мы должна под них подстраиваться, если хотим держаться на плаву. Ты же хочешь быть такой же популярной, как сейчас, да, девочка моя?» «Девочка моя» и Карина от менеджера и продюсера заставляло Джимин плеваться. Судя по второму альбому она уже выросла, но с ней ещё обращались как с ребёнком. Будто она не понимала, что они всего-навсего хотели поживиться на успехе молодой девицы. Выжмут из неё все соки, а потом отстанут, переключатся на другую девчонку. — В итоге я выдохлась. Сбежала от всего на этот круиз. Джимин не забыла про утренний разговор с менеджером, да и не прошло так много времени, чтобы забыть об этом. Наверняка, тот рвал на себе волосы, выдумывая, чтобы такого наплести фанатам, чтобы сохранить образ крутой девчонки и ещё больше подогреть интерес к её персоне и деятельности. На время круиза ей плевать о проблем из того мира. Потом разберётся с последствиями. — Но даже тут меня настигли проблемы, — фыркнула Джимин, вспомнив об ещё одном происшествии на борту лайнера. Она точно где-то крупно облажалась, раз ей так не везло сейчас. — Может, ещё один коктейль? Или уже перебор? Не хочу сильно напиваться. Хотелось помнить всё. Мало ли, к ней соизволит прийти вдохновение. Джимин ощутила умиротворение, плещущиеся внутри души. Сдавленную грудную клетку наконец начинало отпускать. Туман в голове рассеивался, несмотря на то, что она выпила уже один бокал. Сладость до сих пор разливалась внутри, и от этого становилось так приятно и беззаботно, как летом в детстве. — Всю свою жизнь пересказала? На всё пожаловалась? — вдруг раздался бархатистый голос со спины. Джимин будто окатило ведром ледяной воды. Знакомые айсберги разбивались, знакомый лёд дробился в мелкую крошку. Даже «Голубая лагуна» не смогла выкинуть из головы голос Минджон. Что с бортпроводницей, что сейчас она особо не церемонилась: не привыкла, видимо. Зато привыкла, когда её беспрекословно слушались, выполняли её поручения и не возникали. Джимин не собиралась это терпеть. — А тебе какое дело? — медленно развернувшись на барном стуле, Джимин оказалась лицом к лицу с Минджон. О чёрт, её глаза всё ещё бездонные и затягивающие. Или это вина выпитого алкоголя? В любом случае, Джимин уже начала думать, какими метафорами могла бы описать в песне эти глаза. Манящие, притягательные. Столько суровости и стали в них отражалось. Даже никаких слов и разговоров не надо, когда всё было ясно по взгляду. — Я хотела быстро сообщить тебе новости, но ты никак не затыкалась. — В какой момент ты вообще пришла? — Джимин оглянулась на бармена и обратилась уже к нему: — Ты её хоть видел? — Видел, — махнул кудрявой головой паренёк. — Она пыталась привлечь ваше внимания, но вы были так поглощены рассказом, что даже я не стал вас отвлекать. Джимин хмыкнула, мол, так и надо было сделать, и снова обернулась к Минджон, сталкиваясь с её хмурым взглядом. Играть в гляделки как ходить по лезвию ножа: отведёшь взгляд — проиграл, а проигрышей отчаянно не хотелось. Проигрыш означал потери. Джимин не понравилось терять. Особенно саму себя. — Что за новости? — С каютой всё ещё не разобрались. — Пф-ф, и зачем мне нужно знать о плохих новостях? — вскинула брови Джимин. Оставаться в неведению и притворяться, что всё хорошо, что она совсем справится, — вот её стратегия. Только вот в последний момент она дала сбой, и поэтому она сейчас на лайнере. — Уже ночь. Или ты не собиралась возвращаться в каюту? Тогда я пойду спать. Счастливо оставаться среди пьяных людей. На последней фразе в Минджон чуть не влетел подвыпивший мужчина с выпивкой в руках. Пара секунд и отсутствие ловкости у Минджон, и алкоголь бы оказался на её рубашке в бело-голубую полоску. Джимин даже жалела об этом «чуть», сообщающим о незавершённости действия. Её невероятно бесили наглецы и хамы. И люди, ведущие себя так, будто им все должны. В такие моменты она невольно превращалась в Карину, яркую и дерзкую. — Боже, почему мы ведём себя как поссорившиеся молодожёны? Я вижу тебя только второй раз за день. — Я тоже. Но я вынуждена делить с тобой каюту для молодожёнов, поэтому я себя так веду. — И это оправдание твоему грубому поведению? Минджон вздохнула, потом прижала ладони к вискам. Головная боль ощущалась как нескончаемые удары молотком о голову. Убиться можно. И вполне вероятно — выпрыгнуть за борт сейчас проще простого. И она очень близка к этому с этой несносной Джимин. — Я чувствую некую ответственность за тебя, раз нас всё-таки посчитали молодожёнами, — едва слышно объяснилась Минджон. — А ещё я не умею отпускать людей, так что давай вернёмся в каюту. Я не хочу, чтобы тобой кто-то воспользовался, пока ты пьяна. Боже, да эта Минджон реально странная! Они друг другу никто. Буквально никто, полные незнакомцы. Что за забота? Но, фыркнув, сказала она совсем другое: — Я выпила всего лишь один бокал. — Два. Ты даже не заметила, как бармен подставил тебе второй. — Я… подумал, что так и надо, — поспешил объясниться бармен, но мямлил он настолько невнятно, что разбирать сказанное было лишней тратой времени. — Ну, утопить горе в алкоголе, все дела… Минджон фыркнула и махнула рукой, мол, заткнись уже, да не тревожь и так больную голову. Джимин переводила скучающий взгляд между смущённым барменом, красным как лобстер, которого подавали в дорогих ресторанах на лайнере, и Минджон. Та равнодушна до безумия. Ни черта не прочтёшь эмоций на её лице, кроме разве что равнодушия, только время на это потратишь. А время ценный ресурс. У Джимин была лишь неделя на восстановление. Уже минус один день, потраченный на беседы с барменом. — Ну, продолжить жаловаться я могу и тебе в каюте, — пожала плечами Джимин и сдалась. — Веди меня, а то я забыла дорогу. — И почему я не удивлена? — закатила глаза Минджон. Джимин поднялась с барного стула, но чувствовала себя слишком неуверенно на тоненьких шпильках. Одной рукой схватилась за стойку, а другой поймала талию Минджон. Минджон фыркнула и помогла ей устоять на месте, придерживая за плечи. Раздражение чувствовалось в каждом её жесте. Напряжение разливалось по воздуху. А Джимин думала лишь о том, насколько горячими оказались ладони Минджон. С учётом её-то холодных пустых глаз. — И зачем пить коктейли, от которых все быстро уносит? — Было всего лишь два бокала. Да и я не знала, что так скоро буду навеселе. Минджон фыркнула и повела Джимин на выход из бара, надеясь, что та не угодит острой шпилькой её по ногам в сандалиях песочного цвета. Отдых без происшествий и поиски вдохновения провалились у них обеих. Но, может, ещё оставались шансы на то, что поиск вдохновение пройдёт успешно?***
Сначала Джимин чуть было не уснула в руках Минджон, вслушиваясь в размеренный стук шпилек по палубе, но всё же дорога до каюты её взбодрила. Морской бриз ударил в нос, стоило только покинуть душное помещение бара. Бассейн пуст, как и шезлонги. Уже ночь, и теперь они с головой погрузились в ночные владения. Яркая луна светилась на тёмном небосклоне, затмевая собой все остальные звёзды. Волны шумели, но всё это смешивалось в один белый шум. — Тебе хоть получше? — Лучше, — вздохнула Джимин. Туман в голове исчез. Теперь она ярко смотрела на происходящее и вспоминала уже произошедшее. Всё-таки глупым решением было пойти в бар. Она привыкла праздновать победы с алкоголем в руках, а не топить горе. Будто это могло помочь. Побег от проблемы не равноценен её решению. — Идём тогда в каюту. Джимин послушно кивнула. Усталость накатила на неё, слабость разливалась по телу. Ноги подрагивали, мысли уже не проносились вихрем, лишь тихо витали в голове в своей привычной манере. Может, Карина и была громкой, но Джимин нет. Не зря же она не представляла никакого интереса ни для фанатов, ни для менеджера с продюсером. В каюте ничего не изменилось, не считая того, что за окном поздняя ночь. Пришлось щёлкнуть выключателем, разом заливая комнату светом. Вздрогнув от неожиданности, Джимин зажмурилась, похлопала глазами и наконец привыкла к свету, что уже не резал глаза яркостью. Чемоданы так и остались стоять по обе стороны от постели, всё также безупречно застеленной. — Я была в баре, а ты где пропадала весь день? Явно не в каюте, — хмыкнула Джимин. — Мне не нужно было топить горе. Я рефлексировала. Смотрела на море и думала о своём. — Звучит… печально. — Как есть, — дёрнула плечами Минджон, усаживаясь на край постели. Потянулась руками вниз, чтобы разобраться с завязками на сандалиях и дать ногам отдохнуть. Так и хотелось откинуться назад на мягкие простыни, но постель предназначена не только для неё, а ещё и для Джимин. И угораздило же их. — Ты сказала, что потеряла вдохновение, верно? Мол, Сверхновая взорвалась, изменила индустрию, повысила стандарты, а сейчас медленно затухала. Тебе подходит этот псевдоним. — Так ты меня знаешь? — Я не твоя фанатка, Джимин, — небрежно бросила Минджон. — Я даже ничего не слышала о Сверхновой. Всё узнала из твоего разговора. Джимин разочарованно щёлкнула языком, так и оставшись стоять на шпильках, облокотившись о стену. Ей нравилось возвышаться над Минджон, сидящей на постели, но даже при этому она умудрялась смотреть на неё свысока. Это её особый дар, заставляющий людей сомневаться в своей полезности и значимости. — Мне даже было интересно послушать тебя. Я ведь тоже потеряла вдохновение. Вернее, свою музу, — поджала губы Минджон. В её глазах проскочила тоскливая нотка. Вау, так она всё же способна на проявлении эмоций. Она человек. И у неё есть свои слабости, свои болевые точки. — Она была моей возлюбленной. Мы разбежались, потому что поняли, что отношения изжили своё. Но всё равно было больно. Больно расставаться с привычкой. Это как потерять конечность, без которой уже не представляешь свою жизнь. Джимин затаила дыхание. Минджон раскрывалась перед ней как расцветающий бутон. Нежные изящные лепестки вкупе с жёстким стеблем — таким бы цветком была бы Минджон. Черты её лица острые и глаза холодные как льдинки, но жесты плавные, походка грациозная и царственная. Зато на всём лице выделялись притягательные пухлые губы. — Поэтому ты здесь. На круизе. По той же причине, что и я. — Догадливая, — усмехнулась Минджон, и уголки её губ поползли вверх. — Но официальная причина другая. Я вдохновляюсь на новую коллекцию ювелирных украшений. Теперь на морскую тематику, до этого было астрономия. — Тематика сменилась, а звёзды тебя всё ещё преследуют. Уголки губ ещё больше потянулись вверх. Минджон не смотрела на Джимин, а прямо уставилась на ладонь, которой выводила непонятные узоры на простыни. Это магнетизировало и очаровывало. Джимин захотелось подойти и рассмотреть, что же за узоры, но она не поймёт. Это ведь были не узоры, а мысли Минджон, поэтому Джимин сдержала порыв и осталась стоять у стены. — В честь своей девушки, уже бывшей, и была названа коллекция. Тематику выбирала тоже она. Я её долгое время звала звёздочкой. Она освещала мою жизнь, а сейчас оставила меня одну. Весь мир потерял краски. Слишком тускло. И да, всё верно, я сбежала сюда. Поэтичность рассказа Минджон заинтересовала Джимин даже больше, чем те узоры, что она выводила на простынях. — О звёздочке у меня остались лишь воспоминания и кулон. В виде звезды, разумеется. Минджон проникла рукой под рубашку, чтобы нащупать кулон. Если раньше она носила его с гордостью, то сейчас скрывала, не позволяя даже солнце любоваться украшением. Адуляр — лунный камень — был заключен в ободок. Полупрозрачный камень бело-голубого цвета, напоминающего морские воды, выбирала сама звёздочка. — Будешь смотреть? Джимин, сглотнув, медленно подошла к Минджон в нерешительности. Застыла на одном месте, склонившись над ней, и осторожно взяла в руки кулон. Украшение вышло нежным и безумно красивым. В него вложены любовь и трепет, и кулон сохранил их, несмотря на разорванные украшения. — Такой нежный цвет. Красивое украшение. — Звёздочка тоже была нежной. Но не судьба быть нам вместе. Боюсь, однажды я бы испортила её. Поранила бы своей остротой и холодом. — Ты её любила? Минджон затихла на пару минут. Тишину нарушали лишь громкий стук их сердец да дыхание, спокойное и ровное. Джимин терпеливо ждала ответа, потому что от него зависели её дальнейшие действия. В целом хотелось больше узнать Минджон, её историю. — Не думаю, — скривилась Минджон. Не от кислого лимона, а от горькой правды. — Мне просто хотелось защитить её. Она была таким хрупким невинным созданием. Я не та, кто была ей нужна. — Ты бы хотела её забыть? — Это был прекрасный опыт, а опыт делает нас теми, кем мы являемся. Но пора двигаться вперёд, это точно. — Я бы могла тебе помочь с этим. В глазах Джимин сверкнули опасные огоньки. Дьяволята плясали вокруг костра, празднуя победу. Их взгляды столкнулись, и между ними вспыхнуло пламя. Искры летели во все стороны. Казалось, даже холодность Минджон отступила в сторону. Лёд таял. — Как? — Всем известным способом, — шепнула Джимин, наклоняясь ещё ближе к Минджон, и провела языком по пересохшим губам, — если ты, конечно, не против. Минджон не разрывала зрительного контакта. Тягучие томные вздохи и жаркое дыхание, сердце, пропускающее удары, и долгие протяжные взгляды — всё это разделяли они. Наконец Минджон кивнула, и тогда руки Джимин потянулись к кулону на чужой шее. Она не удержалась от пару едва уловимых, но нежных касаний подушечками пальцев по шее, пока стягивала кулон. — Освободи себя от прошлого, — снова одурманивающий горячий шёпот. Джимин переложила кулон на прикроватную тумбочку. Минджон наконец вздохнула полной грудью. Её глаза заблестели ярко и по-живому. Холода почти и не осталось. Только обжигающее пламя. И они обе готовы обжечься. Руки Минджон скользнули на бёдра Джимин, и та испустила тихий сдавленный вздох. Джимин в стороне не оставалась и потянулась к пуговицам на рубашке. Минджон накрыла её руки ладонями, посылая электрический ток по бархатистой коже. — Мы не спешим? — Мы помогаем друг другу. Мы обе этого хотим, верно? Минджон хотела двигаться вперёд, а Джимин хотела вернуть себя. Они обе потеряли вдохновение и оказались на одном лайнере в каюте для молодожёнов. Это ли не судьба? — Тогда действуй. За первой пуговицей последовала вторая. Несмотря на дрожащие пальцы, Джимин ловко и быстро расправилась с ними, заставляя Минджон усмехаться с её нетерпеливости. Так горячо и открыто, но одновременно с этим чувственно и невинно. Они сами запутались в том, что чувствовали, но отчаянно хотели разобраться. Все пуговицы доедины расстёгнуты. Джимин распахнула рубашки, замечая кружевное нижнее бельё. Небесно-голубого цвета. Она прошлась пальцами по каёмке бюстгальтера на грани с бархатистой кожей, выбивая из Минджон судорожные вздохи. — Знаешь, если бы не розовая юбка, у тебя был бы образ полностью голубой, — хищно улыбнулась Джимин, замечая затвердевшие соски сквозь кружевную голубую ткань. Даже рубашка и кулон были в нужных оттенках, а вот юбка — нет. — Так избавься уже от этой юбки. И меньше болтай, — властным приказным тоном отозвалась Минджон, сжимая в кулаках простыни. Джимин повторять дважды не надо. Она послушная девочка.***
Вернётся ли к ним вдохновение, обретут ли они свободу, вернут ли утраченных самих себя — это уже другие вопросы, ответы на которых они ещё не знают. Никто не знает. Лишь время и звёзды. Вспышка. Сверхновая взорвалась. Растворилась в космосе и потухла. Это последний этап жизни звезды. Могла ли Джимин обрести ещё один шанс, ещё одну жизнь после Сверхновой в виде двойных звёзд с Минджон — это уже другой вопрос. Ответ на него также неизвестен. Время всё покажет.