Железная кровь

      Когда Аргенти проводит кончиком носа по сладкой откинутой шее, вдыхая дурманящий аромат крови, он хитро улыбается и покачивается на твёрдых бёдрах Бутхилла, во взгляде которого не остаётся здравомыслия. Поддевая пухлые губы зубами, он углубляет поцелуй, наслаждаясь тем, как Бутхилл жмётся к нему ближе, нуждаясь в прикосновениях не меньше Аргенти. Их движения — размазанные, слишком быстрые и хаотичные, ведь так бывает в самом начале отношений, когда вы с первых дней вскруживаете друг другу голову, от чего не можете удержаться без животных повадок, потому что внутри разгорается трепещущее желание.              И на этот раз — не просто почувствовать кровь Бутхилла на вкус.              Аргенти уже несколько столетий не испытывал опьяняющего голову возбуждения, обусловленного не только намерением прокусить нежную кожу и испробовать, что же течёт внутри найденного на сайте знакомств красивого молодого человека. Ягодицы Аргенти сжимают, и он нежно постанывает в поцелуй, наслаждаясь человеческими, не вампирскими благами. Бутхилл — прекрасен, как пробивающийся сквозь мрачные тучи лунный свет, пусть от него из-за работы в автосалоне и исходит густой аромат машинного масла. Для Аргенти это и выеденного яйца не стоит. Ведь он, несмотря на сильный нюх, готов перетерпеть, дабы воткнуть длинные клыки глубоко под кожу и наполниться красным десертом, что стечëт вниз по глотке приятным ощущением.              И если обычно несчастных жертв он ищет в безлюдных переулках, чтобы можно было бесследно поужинать, оставив человека живым, то Бутхилла Аргенти привёл в свою небольшую квартирку, вовсе далёкую от тех высоченных замков, где он жил много лет назад. И пока они с Бутхиллом налаживали общение, Аргенти решил сделать исключение: даже закоренелым вампирам бывает скучно, а с Бутхиллом весьма… Интересно. Даже больше, чем интересно, наверно, ведь это — уже их третье свидание, а он до сих пор держится и не кусает, проявляя вежливость и не набрасываясь на сильного, но беззащитного парня.              На первом свидании было слегка неловко: Аргенти никогда не был хорош в социализации с собственным приёмом пищи и в последние годы быстрой цифровой сумасшедшей жизни уделял внимание лишь купленным в магазинах цветам, надеясь, что так обездушенная квартира станет слегка оживленнее… Бутхилл нервничал тоже, но пытался скрыть это за дурацкими шутками, нежными комплиментами и рассказами про жизнь. Так, например, Аргенти узнал, что Бутхилл умеет бренчать на гитаре (он пообещал сыграть какую-нибудь сонату для Аргенти), подметил любовь Бутхилла к сладостям (что обычно не свойственно взрослым мужчинам), и уже успел прокатиться на рычащем мотоцикле (обхватывая тёплого человека со спины и утыкаясь носом ему в шейные позвонки).              Второе свидание прошло гораздо лучше, так как они решили сходить в большущий городской парк аттракционов, где Аргенти пленило очень странное влечение: глядя на покупающего им сладкую вату Бутхилла, ему показалось, что в этот момент не растения, стоящие дома на полочке, которые цветут время от времени, делают его живым, а люди. А если быть точнее, один конкретный человек, чьи пальцы, когда они берутся за руки, сжимают несколько крепко даже для вампирского болевого порога.              Но тогда это было не столь важно, ведь Аргенти рядом с Бутхиллом… Смеялся. Они сменяли одни карусели на другие, и на каждой Аргенти преисполнялся новыми неизведанными чувствами. Одиноко поедая сладкую вату якобы из-за больных зубов Аргенти, Бутхилл удивлялся, что он никогда, даже будучи ребёнком, не катался ни на цепочных каруселях, на которых они вдвоём болтали ножками, ни на автодроме, где можно было весело устроить шуточное соревнование, ни на американских горках, куда Бутхилл позвал его, чтобы пропитаться адреналином.              А когда они сидели в кабинке колеса обозрения, практически на самой высоте, откуда открывался вид на весь город, Аргенти удивлённо охнул от того, что Бутхилл провёл тёплыми губами по его холодной щеке. Солнышко уже начинало садиться, царапая лучами черепицу высоких и низких зданий, но Аргенти смотрел не на перехватывающий дух вид, а на Бутхилла, который даже не покраснел и не смутился! Он привычно улыбнулся и опять подставил руку, чтобы сцепиться пальцами и вновь крепко сжать, прежде чем прошептать, что ему с Аргенти хорошо и прикольно.              А главное, что Аргенти с Бутхиллом тоже.              Настолько, что прямо сейчас, на их третьем свидании, они целуются на диване Аргенти, не видевшем людей всю свою жизнь, и жадно прижимаются друг к другу телами. Аргенти ощущает тяжёлые ладони у себя на пояснице, так как Бутхилл уже пробирается под льняную рубашку, поэтому он неумело глубже пихается языком, наверняка больно прикусывая желанные губы. Он не знает, но Бутхилл лишь шире открывает рот, не пугаясь уверенного настроя Аргенти испробовать человека, который очень быстро успел стать для него дорогим.              И ему даже станет жалко, больно и обидно, если он проколется, и Бутхилл, назвав его жутким чудовищем, сбежит от него в страхе и ненависти. Ведь с ним Аргенти и вправду по-особенному комфортно. Вместе с Бутхиллом он впервые вспомнил, как звучит собственный смех, уловил что-то, кроме голода, и захотел вновь изучить мир, идя бок об бок с этим сильным человеком, который, любуясь красотой Аргенти, приятно сдавливает его тазобедренные косточки.              — Хах, милый, а я не ожидал, что ты будешь таким резвым, — шепчет Бутхилл, когда Аргенти покрывает его лицо быстрыми поцелуями, потому что с каждой секундой сдерживаться становится всё сложнее. — Но мне это даже нравится… Уже не такой милаш-смущашка как обычно, — посмеиваясь, Бутхилл сдаётся в плен и приподнимает руки, так как Аргенти в подтверждение чужим словам поддевает длинную чёрную толстовку, чтобы наконец-таки её снять.              Он уже не может терпеть.              Внутри клокочет непохожее чувство, не то, что бывает обычно перед тем, как он вонзает зубы в кожу какой-нибудь бедняжки… Аргенти старается пить кровь не столько из-за удовольствия, что разносится по телу, сколько из-за нужды к выживанию. Без крови он иссохнет вовсе. Поэтому он и не убивает, и каждый раз испытывает вину перед попавшимися под руку жертвами, так как рушит их планы. Ведь после его ужина они из-за лёгкого недомогания навряд ли смогут продолжить привычный, заполненный делами день. Аргенти подминал губы, вытирал кровь с лица и извинялся перед потерявшими равновесие людьми, испытывающими головокружение, прежде чем испариться.              Сейчас — совершенно другая история, потому что он впервые видит Бутхилла, всегда носящего кофты с длинными руками, без верха. И он настолько красив, прямо как выцарапанные на жжëной бумаге стихотворения, что Аргенти уже готов проклясть весь мир и силы, наделившие его необычным происхождением, так как Бутхилла хочется покусать, но не из необходимости утолить голод, а от какой-то внеземной любви. Когда предмет восхваления хочется съесть, оставить на нём яркие следы, заставить стонать ещё громче и прижаться к нему теснее, без одежды… Аргенти уже давно не сталкивался с желанием пробыть с человеком как можно дольше.              — Как же ты вкусно пахнешь, — такого быть не может, но у Аргенти в теле разгорается несвойственный ему жар, когда он утыкается носом в манящие ключицы Бутхилла. Глубоко втягивая воздух, он елозит на накаченных ногах и обхватывает привлекательную шею Бутхилла руками, чтобы тот уже никуда не вырвался.              Аргенти обещает быть аккуратным.              — Пытался оттереть аромат бензина перед свиданкой, — признаëтся Бутхилл, когда пальцы Аргенти путаются в его чёрно-белых длинных волосах. Он тоже хочет снять с него длинную белую рубашку, напоминающую такие, что носили предки много лет назад, но это в Аргенти и умиляет. Он кажется немного зашуганным, но при этом живым и интересным. Порой рассказывает про времена высоченных замков, королевских семей и рыцарей, будто он и сам, будучи одним из них, жил в то время, и удивляет сложными речами.              И Бутхиллу, несмотря на то, что сам он увлекается современными технологиями, быстрыми тачками с мощными двигателями, комиксами и робототехникой, с Аргенти весьма круто и интересно. Он узнаёт что-то новое, с удовольствием слушает, как нежно льются из Аргенти слова, и в его присутствии старается быть лучшей версией себя и даже не материться! Хотя сейчас, когда Аргенти целует в самое уязвимое во всём теле место — в шею, хочется простонать в голос и грязно выругаться, продолжая надеяться, что особенности его организма не станут преградой для их отношений.              — У тебя получилось, — Аргенти закрывает глаза, прекрасно осознавая, что радужка глаз начала сменяться на ярко-красную, а клыки увеличиваться в размере раза в два, так как желание испробовать уже выплёскивается наружу, и он мысленно просит прощения у Бутхилла, когда соприкасается губами с мягкой кожей на плече, не на шее, чтобы вещество, вбрызгиваемое вместе с укусом, не сильно ударило в голову.              — Хах, а-х, Аргенти, только, хах, я рад, что сейчас между нами и всё-такое, и не хочу останавливаться, — Аргенти тоже не хочет, потому что уже привстаёт на коленях, отрываясь от бёдер Бутхилла, и утыкает его лоб себе в плечо, чтобы он не видел происходящего, — только мне надо кое-что сказать прежде, хах, — не сейчас, пожалуйста, не сейчас. Аргенти сможет выслушать потом, позже, когда разыграет спектакль, будто Бутхиллу резко стало не по себе, и будет надеяться, что ни одна капля наивкуснейшей крови не упала на рубашку.              Он сильнее прижимает голову Бутхилла к себе, когда возбуждённо, по-вампирски шипит, остервенело заносит клыки над открытым плечом и, уже готовый испробовать вкус сладкой кожи, втыкается в кожу, слыша громкий металлический звук.              И чуть не ломает зубы.              Он непонимающе моргает, потому что клыки не вошли во внутрь и пробует пробить кожу Бутхилла вновь, но на этот раз аккуратнее, так как вероятность раскрошить клыки ещë никогда не была настолько высока, как сейчас… Однако и вторая попытка оказывается провальной, ведь плечо Бутхилла не поддаётся остриям Аргенти, который никогда не сталкивался с такой неловкой проблемой, поэтому вмиг теряется, словно попал в лабиринт Минотавра и даже не знает, как действовать.              Разум тут же отрезвляет неизведанным страхом, поэтому Аргенти отталкивает Бутхилла, испуганно отпрыгивая на соседнюю сторону дивана. Неужели один из охотников на вампиров нашёл его? Нет, нет, нет, Аргенти хочет прожить ещё, ещё немного. Он ошарашенно разглядывает Бутхилла, пытаясь найти во всей ситуации подставу, и неверяще мотает головой. Похоже, здесь не он — главная опасность. Ведь он знает, что от себя ожидать, а от Бутхилла нет?..              — Про это, кхм, я и хотел поговорить… — исподлобья подымает виноватый взгляд Бутхилл, который испытывает перед напуганным Аргенти сжирающую вину, но вид чужих красных горящих глаз и невозможно длинных клыков заставляет потерять связную в голове мысль, где он объясняет всё от и до. — Твою ж… — Бутхилл зеркалит положение Аргенти и вжимается в противоположный подлокотник. Его дыхание резко сбивается, и он осознаёт, в какую ловушку попал на самом деле. — Ты?.. Что у тебя с глазами, гвозди тебя дери?              — А у тебя с кожей? — отвечает вопросом на вопрос Аргенти, не понимая, как у человека может быть вместо мягкого тела — кусок железа, что нельзя прокусить зубами. Если про ведьм он слыхал, с демонами пересекался, про оборотней и говорить нечего, они встречаются чересчур редко, то таких… Аргенти не видел никогда, и сейчас ему по-настоящему страшно.              Хотя должно быть ровно наоборот, ведь он не успел вернуть человеческий внешний вид, а Бутхилл сложил два плюс два слишком быстро.              Получается, вот так и закончатся их отношения: и в конце вечера либо Аргенти останется ни с чем, либо от Аргенти ничего не останется.              — Сначала ты, — недоверчиво подмечает Бутхилл, прикрываясь руками, от чего Аргенти справедливо хмыкает, только сейчас сопоставляя все отличия Бутхилла от обычного человека: и бензином от него пахнет не потому, что он — механик, и руку он сжимает сильно, так как не умеет контролировать нажим железными конструкциями, которые у него вместо тела, и в роботах он разбирается именно из-за этого.              — Хорошо… — Аргенти делает паузу, собираясь с силами, — возможно, ты уже догадался, — он проводит большим пальцем по одному из клыков, наглядно демонстрируя принадлежность к одной из самых опасных рас, с которой его сближает лишь необходимость пить кровь, — но я вампир. Самый настоящий вампир…              Аргенти пожимает плечами, приготовясь к тому, что прямо сейчас Бутхилл выбежит из квартиры, возможно, даже не захватив кофту, и, сверкая пятками, исчезнет из жалкой жизни одного несчастного вампира, будто не было ни трёх свиданий, ни возникшей между ними искры. И о чëм только Аргенти думал, когда надеялся, что спустя время Бутхилл всё-таки примет его устрашающую сущность, ведь крови ему надо не так много… И кусать он может примерно раз в месяц… Ну, может, в два, потому что кровь у Бутхилла должна была оказаться густой и сладкой, а вместо этого в ней оказался перебор с железом.              Видно, как Бутхилл опасливо сглатывает, но не дёргается, с интересом заглядывая в глаза:              — И ты собирался меня типа убить? Выпить всю кровь, как показывают в глупых фильмах для девчонок? «Я высосу тебя», и всё такое? — с каждым новым вопросом Аргенти кажется, что он начинает ненавидеть себя лишь сильнее, потому что нарушил доверие человека, к которому неожиданно успел привязаться.              — Я… Вовсе нет… — был бы Аргенти человеком, прямо сейчас бы глубоко вдохнул, чтобы набраться с силами и объясниться, но в этом то и есть главная проблема: Аргенти — вампир, а и им, наверно, свойственно «долго», но они не достойны «счастливо». — Я не думал тебя убивать, я давно не убиваю… — Он знает, что любые отговорки будут звучать очень жалко и бесполезно, но всё равно раскаивается. — Я хотел лишь немного попить крови и сделать вид, что ничего не было, что у тебя головокружение, поэтому с-секс бы пришлось отложить… И, мне очень жаль, но всё бы получилось, если бы…              — Хах, если бы ты меня выслушал, прежде чем попытаться съесть, — перебивая Аргенти, Бутхилл прикасается к плечу, где заместо двух красных следов укуса лишь слегка повреждённая кожа, что скрывает чёрный скелет внутри. На чужом лице не видно страха или отвращения, наоборот, вся ситуация словно забавляет Бутхилла, и он перестаёт закрываться.              — Я никогда не встречал таких, как ты, — честно шепчет Аргенти.              — А я просто о-о-очень особенный, — подмигивает ему Бутхилл, улыбаясь, — и такого на свете больше нет, — откидывая волосы назад, явно гордится он, больше не переживая, что Аргенти не примет его особенности. Они оба тут с прибабахами, поэтому скрываться нечего. — Вампир и машина, идеальный коллаб, просто бомба, — слегка хохочет он, вызывая у Аргенти непонимание.              — Ты?.. Кто?.. — непонимающе моргает Аргенти.              — Ну… — Бутхилл разводит руками в воздухе, пытаясь подобрать слова. — Я вроде был человеком, а потом случилась автомобильная авария, обычное тело разорвало, и бла-бла-бла, поэтому вокруг моей головы пришили железную конструкцию, во-о-от… И сейчас я, конечно, больше машина, чем человек, бр-рум-брум.              — Я обескуражен, — еле слышно произносит Аргенти, пытаясь найти нечеловечьи особенности в теле Бутхилла. И, если внимательно приглядеться, то можно увидеть множество мелких шрамов, пронзающих тело, на которое, будучи ослеплённым жаждой крови, он не обратил никакого внимания.              — Да ты, если честно, в ахуе, — хохочет Бутхилл и подсаживается поближе, от чего Аргенти отклоняется назад, всё ещё вжимаясь в обивку дивана…              — Ты?..              — Что? Если тебя смущают скверные слова из моего рта, то ты можешь меня заткнуть, — двусмысленно дёргает бровями Бутхилл, растягивая губы в улыбке, но встречает во взгляде Аргенти лишь стеклянную отторжëнность и глупый страх. — Или тебе стало от меня противно? Тебе? Вампиру? Да ты вообще что ли тю-тю? — обиженно дует губы он, закатывая глаза, и цыкает. — Ваше злодейство не хочет иметь дело с машиной, а я-то думал, что ты нормальный, эх…              Он, потеряв улыбку, уже было встаёт с дивана, чтобы подобрать с пола кинутую худи, но Аргенти резко хватает его за запястье и останавливает, тоже подминая губы.              — Подожди, — Аргенти осторожно подсаживается ближе, — ты не боишься меня? Я ж… Вампир? — шепчет он так, будто боится, что кто-то кроме Бутхилла узнает его страшный секрет, который он мало кому доверял. Но почему Бутхилл не сбегает от него?..              — А чего мне тебя бояться? Ты же меня не хочешь убивать, так? — Аргенти потерянно кивает, но, когда Бутхилл недоверчиво хмурит лицо, уже увереннее подтверждает слова, чётко отвечая «не хочу». — А со мной ты общался только ради крови или потому что я тебе понравился? — уточняет он, позволяя Аргенти, опустившему взгляд, водить по коже руки пальцами.              — Сначала из-за крови… — решает не скрывать Аргенти и быть честным, — а потом… Ты мне понравился по-настоящему?.. — впервые вслух признаётся сам себе Аргенти, ловя глазами довольную улыбку Бутхилла.              Им же и вправду было хорошо вместе? Аргенти никогда бы не подумал, что сможет начать встречаться с человеком, но Бутхилл-то и не человек. Когда-то давно им был, да, но и Аргенти был человеком до того, как его обратили, поэтому они даже, условно говоря, в одинаковых условиях… Оба с особенностями, которые навряд ли вынесут обычные люди… Но они же могут хотя бы попытаться?              Бутхилл подхватывает острый подбородок, вцепляется в чужие губы и мягко целует. На щёку Аргенти кладётся не настоящая, покрытая искусственной кожей рука, но из-за того, что Аргенти не различает температуры, он не знает: горячая она или холодная. Его затягивают в медленный поцелуй, опасливо пропихивая язык внутрь, чтобы не порезаться об острые клыки, от чего Аргенти в этот момент чувствует себя очень странно.       Кажется, это похоже на счастье?              — Тебе нравилось со мной целоваться? — разрывая поцелуй, Бутхилл смотрит Аргенти в глаза, уже потерявшие в окрасе опасный цвет.              — Нравилось, — признаëтся Аргенти, когда Бутхилл ведёт носом по гладкой щеке. — И до сих пор нравится, — он целует ещё, вновь, чтобы снова зажечься и заискриться от взаимодействия с роботом, с машиной, с человеком, который сам тянется к нему и роняет на диван, нависая сверху. Теперь уже Бутхилл седлает его бёдра и забирает всё доминирование на себя.              — А то, что я тяжёлый, тебя не смущает? — Бутхилл специально проезжается по паху Аргенти, чтобы вызывать хрип, по которому он успел соскучиться.              Руки Аргенти укладываются на ягодицы Бутхилла, и он плавится под хитрым взглядом парня, с которым всё обернулось далеко не так, как он ожидал, а даже лучше. Притупившиеся за много лет ощущения оживают вместе с этим не совсем живым человеком, заставляющим смущаться и отвечать на самые разные вопросы.              — Я не чувствую твоего веса, — честно шипит Аргенти, когда Бутхилл начинает покрывать его шею поцелуями. Он вновь унюхивает сладкий запах крови, но теперь сильнее сжимает чужую задницу, чтобы сдержаться и не натворить глупостей вновь.              — Правда? И то, что я холодный, тоже? Хотя ты ведь тоже холодный, да? Простите, ваше милашество, не чувствую этого, — хихикает Бутхилл и расстёгивает рубашку Аргенти, не встречая никакого сопротивления. — А то, с кем общался, все пугались, что я силу не умею контролировать и всё такое, а ты, — он с нажимом проводит пальцами по открытой груди, улыбаясь, — ты это как-то стерпел, но теперь понятно как, и это же омурчительно?              — Омурчительно, — соглашается Аргенти и сам начинает улыбаться. Похоже, в их союзе и правда больше преимуществ, чем недостатков. Когда вы вдвоём находитесь по сравнению с остальными не в самом выгодном положении — вместе вы можете наконец-таки стать свободными и счастливыми.              — Ты же реально вампир, о-пу-петь, никогда бы не подумал. А сколько тебе лет? А кровь моя тебя всё же нужна? А член у тебя работает или?.. — быстро задаёт вопросы Бутхилл, когда решает соприкоснуться губами с местом, где под грудью должно биться настоящее сердце, но его там, естественно, не оказывается. Как и у него, в общем. Внутри Бутхилла тоже искусственный мотор, который гоняет моторное масло туда-сюда, чтобы он мог функционировать.              Привыкнуть к такой жизни было довольно сложно, особенно после того, как он двадцать лет прожил с обычным человеческим телом и никогда бы не подумал, что роботы вообще могут существовать. Но когда случилась авария, было два выхода: либо смерть, либо новые технологии — поэтому врачами было принято решение поэкспериментировать… По итогу уже больше восьми лет он такой. Да, было больно, странно и необычно, но, как оказалось, даже страшные события в прошлом когда-нибудь в будущем могут привести к тому, что ты будешь целоваться с самим вампиром, и вы оба будете этому рады.              — Ох, — Аргенти теряется, не зная, как ответить на всё, потому что Бутхилл успевает расстегнуть пуговичку узких чёрных штанов и посмотреть на него сверху-вниз. Жадные клыки опять удлиняются, но он пытается противиться собственным желаниям. Если он прикусит Бутхилла вновь, то и зубы сломает, и чужое доверие потеряет… Опять.              — У меня, например, член есть, но он тоже не настоящий, — рассуждает Бутхилл, наклоняясь над ухом Аргенти, — он, конечно, внешне как у всех, и чувствительный тоже, но кончать не умею… Слава розам-мимозам, что бензином не выстреливаю, а то вообще бы кринж был, ну или говоря твоим языком, туфта, — Бутхилл проводит языком по ушной раковине Аргенти, когда в его синтетическую кожу врезаются чужие острые ногти. — А ты?              — Мне ещё сложнее, — по телу проносится тряска из-за стойкого желания ощутить, какой же Бутхилл на вкус. Аргенти же знает, что внутри льётся не только бензин, но и любимая красная жидкость, но откуда она в нём, если из настоящего у него лишь лицо? — Мне, чтобы возбудиться, надо всё же выпить крови… А с этим у нас сложности, — разочарованно произносит он, потому что хочется насытиться не только вампирским способом, но и человечьим… Настоящим человеческим сексом, которым он в последний раз занимался невесть когда.              — Так укуси, — предлагает Бутхилл, явно настроенный очень серьёзно.              — Ты желаешь, чтобы я всё же сломал зубы? — Аргенти не желает злиться, подавляя в себе вампирские замашки, но выходит, кажется, слишком резко.              — А ты кусай, как правильные вампиры… Не в плечо, и всё получится, — заманчиво произносит Бутхилл и проводит языком по шее Аргенти, чëтко намекая на необходимое место.              Аргенти хлопает глазами, долго переваривая чужие слова, потому что мозг отказывается работать, особенно вместе с приятными прикосновениями к…       — У тебя настоящая шея? — догадывается Аргенти и изучающе проводит по выпирающей вене, примечая место, куда можно воткнуть клыки.              Раз уж Бутхилл не против и предлагает сам… То почему бы и нет, ведь так? Он же сможет себя сдержать, поймет, когда нужно остановиться, сумеет возбудиться от крови и дать то, чего хочет и он, и Бутхилл.              — Ага-а-ась, — счастливо тянет Бутхилл, подставляясь под чужие губы. Он откидывает голову в сторону и предоставляет кожу для укуса. Страх внутри остаётся, но он надеется, что такой вампир, как Аргенти, не обманет, а сумеет сохранить возникшие между ними специфичные отношения. — Так что, милаш, кусать меня будешь или как? — распаривает желание Аргенти Бутхилл, прекрасно зная, чем это обернëтся.              Чужое дыхание — не чувствуется, но он облизывает покусанные губы и громко хрипит, когда клыки Аргенти наконец-таки впиваются в его кожу. В глазах ненадолго темнеет, но возбуждение, которое заводится внизу, под штанами, лишь усиливается и давит сильнее. Аргенти издаёт довольный стон, когда вкусная, он не ошибся, кровь стекает вниз по глотке тонкими волшебными струями, что наполняют силами. С каждой секундой Аргенти воспринимает себя всё более живым: глаза становятся ярко-красными, тело в объятиях дрожит, а член начинает твердеть и больно упираться в ткань.              Это сработало.              — Так вот, хах, каково это, когда у тебя высасывают кровь, — Бутхилл испытывает лёгкое головокружение и полностью укладывается на тело Аргенти, — только ты всю не высоси, у меня если что и член можно отсосать… Током не ударит, не бойся, а если и ударит, — у Бутхилла заплетается язык, но он продолжает шутить, — ты же кстати бессмертный, тебе это не страшно, точно…              Когда дыхание сбивается с правильного ритма, Бутхилл на секунду ловит страх, что Аргенти не сможет вовремя остановиться. Может, обманул всё же, розья колючка несчастная. Он, слегка паникуя, легонько упирается ладонями в чужую грудь, чтобы разорвать укус, и шею вмиг перестают насиловать острые зубы. Аргенти, придерживая затылок Бутхилла, принимается собирать языком вытекшие капли крови, ведь такой десерт он не пробовал примерно никогда. И привкус бензина не мешает, наоборот, дополняет доставшуюся ему вкусность в виде шеи Бутхилла.              — Ты сла-адкий, — рычит Аргенти Бутхиллу на ухо, запуская пальцы ему под джинсы и оглаживая поясницу и немного ниже. Не только Бутхилл может позволять себе лезть к чужим пуговичкам.              — Судя по тому, что ты прицепился ко мне, как клещ, я даже не удивлён, — Бутхиллу требуется секунд десять, чтобы прийти в себя, однако подбородок тут же перехватывают, а его глубоко целуют. Языком он чувствует, что чужие клыки вновь вернули человеческий размер, а под чужими штанами образовался каменный член, на который уже хочется взглянуть. Потрахаться с вампиром? Стильно, модно, молодëжно, как раз для продвинутого него.              — Прости, — вновь, не первый раз за вечер, извиняется Аргенти, выцеловывая чужие губы, — надеюсь, что я не переусердствовал, — он прижимает Бутхилла к себе, убирая мокрые пряди волос ему за ухо.              Бутхилл испытывает лёгкое недомогание, но всё же улыбается, когда по телу пробегается приятная дрожь, и железным членом чувствуется чужой, тот, что не был виден раньше. Он отрывает голову от широкой груди и проводит языком по уголку рта Аргенти, где осталась высохшая кровь. На вкус она вроде бы как самая обычная, ничем не примечательная, но Бутхилл довольно улыбается, так как Аргенти, похоже, она и вправду понравилась.              — Нет, ты наоборот завёл мой моторчик, — Бутхилл ответно кусает шею Аргенти, желая тоже пометить белоснежную кожу. Только вот как сильно он бы ни сжимал свои стальные зубы, засосов на коже Аргенти всё равно не останется… Ну и ладно, ну и подумаешь, зато не каждый может похвастаться тем, что влюбился в вампира… Всё, теперь он как одна из тех сериальных девчонок, где глупая овечка влюбляется в большого и сильного льва. Но как будто Бутхилл против. — И, похоже, завёл, брум, свой.              Бутхилл толкается, так как драйв накатывает с двойной дозой, и после укуса он будто бы стал ещё заведëннее, будто поршни двигателя внутри достигли предельной скорости, и он готов выиграть финал Формулы-1 и завоевать главную плюшевую ценность сегодняшнего дня — лежащего под ним Аргенти.              — Завёл, — смущённо улыбается Аргенти, откидывая голову, — но я в моторах не шарю, а вот ты…              — А я механик, каких ещё поискать надо, — догадывается Бутхилл, вновь обладая в своих руках контролем. Он целует вкушающего счастье Аргенти, всё же стараясь не передавливать пальцами рук чужой организм, и с удовольствием хихикает в алые губы. Аргенти выглядит опупительно красивым: красные, практически русалочьи волосы растеклись по дивану, тело подтянуто и сильно, он не тот хлюпик, что не выдержал бы Бутхилла, а во взгляде горит искрящееся желание, хоть и кровавый цвет испарился из радужки глаз.              Бутхилл считает, что ему повезло, когда он окончательно расстëгивает чужие штаны и, давя восторженный вопль, обхватывает вставший член Аргенти. Встаёт ли он каждый раз, когда Аргенти пьёт чужую кровь, или это он такой особенный, Бутхилл спросит позже, потому что сейчас молящий справиться побыстрее Аргенти навряд ли ответит разумно.              — Возьми, ах, смазку, — просит он, выгибаясь в пояснице, потому что отвык и от своих прикосновений к члену, и от чужих, поэтому сейчас, когда Бутхилл просто гладит — уже хочется отдать этому человеку всё, что он может. Души у него нет, да и сердце не бьётся, но он может пожертвовать собой, если Бутхилл того пожелает. — Здесь, в тумбочке.              — О, ваше милашество, я только хотел уточнить, есть лишь в ваших хоромах нечто такое, — Бутхилл быстро поднимается с мягких бёдер, чтобы открыть верхний ящик и схватить оттуда розовый флакончик, — о, с ароматом шелковых цветов, — читает Бутхилл, — да ты у меня прямо-таки принцесса, — он стягивает джинсы, не желая больше на них отвлекаться, и усаживается обратно на Аргенти, даже не беспокоясь о том, что раздавит человека под собой. — А чë она не открыта даже? — хмурит брови Бутхилл, когда у него не получается подцепить крышечку.              — Ну… Я не то чтобы сильно… Занимался рукоблудством… — Аргенти вновь становится стыдно, но уже не за совершенные поступки, а скорее за не совершённые. — И я купил её после нашего прошлого свидания, — честно признаëтся он, видя, как лицо Бутхилла покрывается восторгом.              — О-о, так твоя роза росла для меня? — крышечка наконец поддаётся, и Бутхилл соединяет их члены, чтобы капнуть сверху смазкой. Ни у того, ни у другого не выделяется предэякулят, поэтому лить нужно много и не жалеть. Он сам еле сдерживается, беспокоясь, что начнёт рычать, будто машинный мотор, когда приятно проводит по двум необычным членам. Они такие одинаковые в своей странности: попробуй обычному человеку объяснить, что с тобой приключилось, и почему ты не можешь кончать по-привычному. А тут и объяснять не надо: один мёртвый, другой железный.              Идеальная парочка.              Он наклоняется над губами Аргенти, чтобы ловить быстрые короткие стоны, которые звучат словно красивая симфония, сыгранная на лирах ангелов, летающих в мягких облаках. Ох, его привычка не материться превращается в то, что мозг начинает быстро генерировать самые разные сравнения, и ему это… Нравится. Аргенти достоин только самого нежного и мягкого, поэтому даже такая твёрдая железка, как он, постарается стать пластичнее и нежнее. Впустит во внутрь, где много переплетённых проводов, светлое чувство, отдалённо напоминающее любовь.              Такого он не испытывал довольно давно, но Аргенти смог заинтересовать, пусть и покусал по пути чуть-чуть. С кем не бывает. Он ведь спросил разрешение, а Бутхилл сам напросился! Но это того стоило… Стоило того, чтобы сейчас Аргенти жался к нему грудью и царапал кожу ногтями, потому что Бутхилл давит идеально сильно. Так, как ему и надо. Сжимает свои механические пальцы, которые, если прислушаться, иногда издают характерный машинный скрип. Возможно, он станет для Аргенти самым комфортным звуком за все годы его жизни.       Он смотрит вниз, стараясь сдерживаться, но Бутхилл льёт смазки ещё, чтобы обласкать не только сам член, но и напряжённые яйца. Прикусывая губу, Аргенти любуется серьёзным выражением лица Бутхилла, скользит взглядом вниз, по телу, на котором нет ни одного волоска, и осознаёт, что от этого человека голова идёт кругом.              — Кончи, вампирëныш мой крошечный, — Бутхилл вновь подставляет шею для того, чтобы Аргенти мог его прикусить и испробовать вновь прямо в момент оргазма, но Аргенти плотно сжимает губы, не поддаваясь искушению, ведь иначе можно сделать Бутхиллу больно. А он хочет этого меньше всего… Хотел с самого первого свидания, когда Бутхилл только-только пошутил какую-то глупую шутку, а он учуял исходящий аромат бензина. И по ощущениям это было так давно, хотя прошло чуть больше двух недель.              А теперь они занимаются сексом. Настоящим сексом, где довести Бутхилла до оргазма хочется сильнее, чем съесть его на ужин.              — И ты-х тоже кончай, — шипит Аргенти, когда тело пронзает тысяча механических игл, а по руке Бутхилла словно проводится электрический ток, который прошибает внутренности, когда его охватывает оргазм. Аргенти трясёт, потому что покалывания усиливаются, и Бутхилл практически искрит, неожиданно вызывая в квартире мерцание света комнатной люстры, когда, судя по протяжному громкому стону, испытывает окончательное удовлетворение.              Аргенти удивлённо стонет и закатывает глаза, убеждаясь, что с людьми, наверно, не только он не имел общения, ведь тот разряд электричества, что вызвал Бутхилл, навряд ли бы пережил кто-либо живой. Похоже, быть мёртвым иногда бывает полезно. И не только роза Аргенти здесь росла для одного человека, но и сам Бутхилл пусть и строил из себя специалиста, быстро кончил сам, да ещё и чуть не вырубил пробки у всего района. Интересно, что будет в следующий раз, если они зайдут дальше?..              А Аргенти зайти дальше хотелось бы невероятно сильно. Чтобы не только быстрые движения руками, но и эмоции были одни на двоих, будто они два сплетённых зелёных стебля, что вместе становятся лишь крепче.       — Ты кончил? Тебе понравилось? Не было больно? Я тебя не напугал? — обеспокоенно шепчет Бутхилл, когда Аргенти не шевелится, и надеется, что вызванный ток всё же не шокировал, ведь Аргенти и так подкидывало на эмоциях как на волнах.       Бросало от одного к другому, но в конечном итоге он пал перед чарами Бутхилла! Ему, конечно, до волшебной феечки далеко, но зато вампиров заманивать он мастер.              — Да, да, нет и нет, — легонько улыбается Бутхиллу Аргенти, восстанавливаясь после оргазма, и притягивает его губы к своим. На языке крутится лишь один важный, по его мнению, вопрос, который стоило задать прежде, чем они переспали. Они же смогут прожить душа в душу, так? Пусть и души у него нет, но ради Бутхилла можно постараться привыкнуть к человеческому образу жизни, разве что кусать периодически самого красивого во всём белом и чёрном свете мужчину придётся. — Будешь официальным парнем самого вампира, что старше тебя на лет так пятьсот?              — Ох, хах, — Бутхилл на секунду задумывается, поднимая взгляд к потолку, пытаясь сделать вид, что не расписал их с Аргенти всю совместную жизнь: он бы показал ему фотографии из прошлого, они бы покатались на других аттракционах и много, очень много, целовались на всяких крышах и днём и ночью. — М-м, конечно… Только… — Он не может стерпеть и мгновения без чужих прикосновений, поэтому щекочет носом чужой, когда его наполняет непередаваемая нежность. — А фильмы про вампиров мы пересмотрим? Это важное условие! Не смейся!              — Ты же говорил, что они для девчонок?.. — насмешливо хмыкает Аргенти, притворно хмуря взгляд.              Он смотрел не всю миллионную коллекцию кинокартин, где вампиры либо поглощают жертв, либо ведут себя как влюблённые дураки (прямо как он сейчас), либо всё вместе, потому что ни одной, даже вампирской жизни не хватит вынести весь ужас, что заключён в «шедеврах» кинематографа.       — Мой парень — вампир… — поясняет, словно ребёнку, Бутхилл, показательно закатывая глаза, и хохочет, а Аргенти решает, что всеми силами будет веселить этого человека, чтобы он не переставал улыбаться. — Я должен знать про него всё.              — Хорошо... — Аргенти чьмокает Бутхилла в губы, — тогда, чур, мы смотрим ещё и весь Форсаж, — придумывает он, зная лишь то, что частей у этого фильма много, а машины там ездят быстро и шустро. И ему про них тоже стоит знать побольше.              — Забились, свет очей моих.