Трижды

При первой их встрече, Скар вызывал лишь глухое раздражение. Сами посудите — Ян Ян украл, отпиздить хотел, ещё и облапать пытался. У Ровера с терпением все превосходно, вы не подумайте, но Скар каждый раз умудрялся доводить до белого каления. Ну что за наглость. Нервы не казенные, на всех не напасешься, вот и дернулась рука у Ровера. С кем не бывает? Ну сломал нос Скару, ну так он не человек, а козел ебучий — его не жалко. Да и его удивленное лицо явно того стоило: Скар так глазами своими смешно хлопал, и рот буквой “о” вытянул. Право слово, Ровер даже не знал, что он так умеет. Знал бы — ударил бы раньше, просто чтобы на эту обиженную моську полюбоваться. Душа пела, Скар сопел и пытался остановить кровотечение. Ровер игнорировал попытки Скара воззвать к его совести. Тот смотрел взглядом побитой собаки, что-то шипел сквозь зубы и слегка растерянно трогал лицо. Ровер усмехается. — Ты что, нос ни разу не ломал? Скар морщится. — Представь, ты первый, кто смог так близко подобраться ко мне, чтобы сломать нос. Ровера все-таки царапает совесть. Если он поможет ему один раз, это ничего не значит. В конце концов, ломать нос собеседникам — не самая вежливая вещь. “И вообще, — думает Ровер, — один раз не пидорас”. Руки начинают шарится по карманам в поисках медикаментов. Привычка таскать с собой набор для первой помощи определенно была хорошей привычкой. Ровер находит бинт и вспоминает, что в терминале валялся лед. “Плакали мои холодные напитки”, — с тоской думает Ровер. Ровер тянет руки с бинтом к Скару, но лишь получает непонимающий взгляд в ответ. Бровь Ровера ползет вверх. — Ты про первую медицинскую помощь что-нибудь слышал? Скар пожимает плечами. — М-м, немного? Скорее нет? Ровер обреченно вздыхает. — Смотри, сначала берешь бинт и прикладываешь к носу, чтобы кровью не заляпать все вокруг. — Ровер прижимает сложенный в несколько слоев бинт к чужому носу. Скар неловко замирает под чужим ожидающим взглядом, Ровер старается не злиться (но серьезно, как можно не догадаться взять бинт самому?). — Держи бинт сам, — выходит строго, и Скар послушно зажимает чистую марлю прямо у ноздрей. — Дальше… Шея не болит? — Ровер слышит согласное мычание в ответ. — Тогда можешь немного наклониться вперед, — Скар неловко наклоняется и его дыхание теперь щекочет лицо Ровера. — Ага, вот так, только одежду мне не запачкай. Теперь приложи лед с двух сторон от переносицы. — У меня одна рука занята, помоги с другой стороны подержать лед. Скар говорит с легкой хрипотцой, внимательно следя за любым движением Ровера. Несмотря на обстоятельства, он выглядит довольным. Ровер поджимает губы, но все-таки берет кубик льда и прикладывает к чужой переносице. Щека под рукой пышет жаром и кубик льда начинает течь. Тонкая струйка бежит вниз, проходится по губам, прячется под подбородком. А потом Ровер замечает эту каплю, стекающую по шее. Он сглатывает. Глаза Скара разгораются интересом. Он открывает рот, чтобы сказать очередную нелепость. — Нра… — Молчи. Ровер перебивает. В глазах Скара уже натуральный хоровод из бесов. Он мягко щурится и приторно тянет: — Конечно. Ровер сдерживается изо всех сил, чтобы не ударить по скариному лицу ещё раз. Как они доживают до прибытия Фроловой — та ещё загадка. И ответ на нее Ровер знать точно не хочет. *** Второй раз они встречаются непозволительно быстро. Ровер обреченно вздыхает. В груди ворочается раздражение. Радует, что на этот раз они не одни — при Саньхуа и Джин Ши сдерживаться легче. Нос Скара выглядит до безобразия целым, и Роверу ужасно хочется это исправить. (Не чтобы потом снова прикоснуться к чужому лицу, чтобы помочь. Роверу не понравилось). Экспресс-допрос проходит быстро. Скар ожидаемо желает общаться только через него, пытаясь подползти поближе в попытках прикоснуться к Роверу. Понимание этого разливается по душе слизким удовлетворением, и как бы Ровер не отрицал обратное — внимание Скара приносило какое-то темное удовлетворение. Скар был похож на змея, что кольцами обвивался вокруг своей жертвы, медленно и ненавязчиво, почти ласково, загоняя ее в ловушку. Ровер вздрагивает, когда Скар зовет Джин Ши на пару ласковых. Только для нее. Сердце неприятно сжимается и внутренний голос ядовито шепчет, что Ровер не особенный, чтобы Скар так говорил только с ним. Они сталкиваются взглядами. Скар смотрит с легкой усмешкой и провокацией. Ровер понимает, что его дразнят. Хруст слышится совершенно внезапно, и Ровер понимает, что второй раз сломал нос Скару. На этот раз ногой. Упс. Джин Ши смотрит с недоумением, а во взгляде Саньхуа Ровер находит родственную душу — ударить Скара хотелось не ему одному. Магистр быстро подходит к пленнику и пытается залечить ему нос. Выходит не очень — она все-таки не медик — но стихия льда делает свое дело, и кровь останавливается. Скар кривовато скалится. — Никакой у тебя фантазии, дорогой. Ровер ехидно улыбается в ответ: — В следующий раз буду целиться ниже, милый. Саньхуа с Джин Ши делают вид, что ничего необычного не происходит, и Ровер мысленно возносит им хвалу. Дальнейшие события смазываются в голове, и Ровер приходит в себя, когда голова касается подушки. И тут же моментально отрубается. *** Проблема одежды встает внезапно и остро. Просто Ровер утром обнаружил, что у него один комплект на выход, состоящий из какой-то водолазки, куртки и штанов. Деньги, благодаря Саньхуа и Джин Ши, у него имеются, рынок, находящийся где-то под боком, тоже в наличии. Поэтому Ровер собирается, нехотя надевает не самую свежую одежду, и грустно идет в сторону рынка, стараясь избегать людных мест. А то вдруг Ян Ян с Чисией встретит. Нет, ничего против них Ровер не имел, но будем честны — общение утомляло. Ян Ян была слишком опекающей, тряслась над ним по любому поводу (то, что он потерял память не значит, что он не может сам о себе позаботиться!). Чисия была просто слишком. Она заполняла собой все пространство, привлекала всеобщее внимание и болтала без умолку. Это не было плохо, нет, но это утомляло. И Роверу требовался день наедине с собой. Рынок был шумным местом. Люди сновали туда-сюда, продавцы громко кричали, рекламируя свой товар, откуда-то пахло жареным рисом и несло жаром. Павильоны с одеждой удалось найти спустя полчаса. По прошествию ещё часа Ровер приобрел две рубашки, одну куртку, две пары штанов и несколько комплектов нижнего белья. Кошелек ощутимо полегчал, но зато теперь можно было переодеться в чистое. Дома он оказался спустя десять минут, ещё пятнадцать на быстрый душ и вот Ровер сидит в чистой рубашке и свободных брюках. Вода капает с волос, и чтобы не замочить одежду окончательно, на плечи ложится полотенце. Роверу хорошо. Он чистый, отдохнувший и, главное, спокойный. Его не тревожат чужими заботами, не раздражают наглыми рожами и даже не заставляют что-то делать. В животе голодно урчит, и Ровер решает снова выйти на рынок — на этот раз за продуктами. Мысль поесть прямо там выглядит соблазнительно, так что он не отказывается от нее сразу. Рынок в обед становится более многолюдным: больше семей с детьми, больше стариков, больше и продавцов. Цзиньчжоу тонет в смехе и веселых разговорах, растворяется в запахе готовящейся курочки и острой лапши. Город живет, и Ровер хочет попытаться жить также. Покупка риса и овощей не обходится дорого, а вот с мясом дела обстоят хуже. Ровер решает купить рыбу, а мясо позже поймать и разделать самому. Дом маячит перед глазами, когда Ровер замечает за поворотом знакомое лицо. Скар идет по улице не особо скрываясь. Он одет в обычные бежевые брюки и белую майку, и без его привычно-красных вещей узнать в нем преступника — непростая задача. Шрам на лице почти не виден: то ли тоналкой замазал, то ли ещё чем. Ровер хмуро смотрит на Скара и ждет пока его заметят. Много времени это не занимает. Скар удивленно вскидывает брови и кокетливо улыбается, слегка махая рукой. Нос у него снова отвратительно целый. Ровер вздыхает: — Что ты тут делаешь? — Я не могу сходить за едой? — Скар поднимает брови в притворном удивлении. — Не знал, что для этого нужно особое разрешение. — Ты преступник, который вчера сбежал из-под ареста Магистра Цзиньчжоу, а сегодня беззаботно ходит по его центру. Не замечаешь ничего странного? — А ты что волнуешься, что меня поймают? Ровер медленно вдыхает, считает до трех и также медленно выдыхает. — Нет, но я сейчас отведу тебя прямо в темницу. Скар игриво щурится. — Любимый, ну что ты так сразу? Ролевые игры должны проходить по… — Скар шепчет прямо в чужое ухо, обдавая его горячим дыханием, — …обоюдном согласию. У Ровера краснеют скулы, но он невозмутимо вздергивает бровь. — И как это мешает мне отвести тебя в темницу, милый? Прозвище срывается с губ раньше, чем Ровер успевает подумать. Скар выглядит настолько неприлично счастливым, что сломать ему нос опять хочется втрое сильнее. — Я же все равно сбегу, мой дорогой. Ну, стоит признать, в этом есть смысл. Да и если совсем уж честно, Скара выдавать не то, чтобы хочется. И не то, чтобы является возможным: у него ни меча, ни минимальной брони. — Ладно, тогда я пошел. Вот сейчас Скар выглядит действительно удивленным. — Сладкий, ты так просто меня отпустишь? Даже не позовешь к себе? Ровер тянет губы в приторной улыбке. — Боюсь мы не в тех отношениях, дорогой. Скар зло щурит глаза и одним слитным движением оказывается рядом с Ровером, хватает прямо за воротник его новенькой рубашки, прижимает к стене и целует. Ровер не сопротивляется: соврет, если скажет, что сам не хотел этого. Они сплетаются языками, и Ровер тихо стонет. Он чувствует пальцы Скара в своих волосах, которые легонько массируют голову и прижимают его ближе. Ровер запускает руки под футболку Скара и проходится ладонью по прессу. Кожа у Скара мягкая, почти бархатная, и её хочется зацеловать, оставить засосы на любых местах. Чтобы все знали, кому Скар принадлежит. А потом Ровер слышит треск ткани. — Ты порвал мою рубашку… — А ты сломал мне нос. Два раза! Мы в расчете. — Новую рубашку… — Он зажил. Ты сломал заново. Дважды! Ровер опасно щурит глаза. — Трижды. Скар осоловело моргает. — Что? И ему тут же прилетает по носу в третий раз. На этот раз Ровер бьет головой, со всего размаха, и нос ломается с громким хрустом. Это звучит как лучшая музыка для ушей Ровера. — В следующий раз жду от тебя в подарок рубашку, любимый. Не угадаешь с размером — пеняй на себя. Разворачивается спиной, махает рукой и уходит домой. Скар кричит ему в спину: — Через неделю будет готово, дорогой. А потом думает, что ломать нос третий раз за два дня чересчур даже для него, и Фролова в конце концов откажется его лечить. Просто в воспитательных целях.