Смена

      Тарталья честно не понимает, зачем он едет на дурацкий фестиваль. Нет, Тоня, несомненно, слишком долго мечтала о возможности отдохнуть вместе со страшим братом, да и времени у них не так много, но после толпы детей, с которой Чайльду приходилось иметь дело почти месяц он не особенно хочет натыкаться на новую.       Юноша хотел бы проваляться в кровати все те три дня отпуска, которые он себе даёт, чтобы вернуться к господину Чжун Ли полным сил. Но нет же, вместо этого он без раздумий соглашается на очередную авантюру Тони, не имея сил бороться с её умоляющим взглядом.       Честно говоря, Тарталья даже не уверен, что хоть что-то на фестивале будет в его вкусе. Скорее всего, ему просто придётся приглядывать за порой уж слишком активной сестричкой и мешать ей нормально развлекаться. Ну, кто же виноват, что для неё хорошо проведённое время — это то, когда она нарвалась на кучу проблем? Чайльд и сам был такими. И, честно говоря, глубоко в душе до сих пор и остался.       Наверное, всё же следует дать ей немного больше свободы, решает юноша. Он уже собирается уведомить сестру об этом, но Тоня его опережает. — А она красивая? — интересуется она с неподдельным интересом. — Или… ну… не очень?       Тарталья только качает головой, предпочитая смотреть на дорогу. — О ком ты говоришь? — спрашивает он, прекрасно понимая сестру.       Тоня забавно морщит носик и смеётся. Они оба знают, что Чайльд издевается, но никто не произносит этого вслух. — Вряд ли она бы тебе дала свой номер просто так, правда? — полностью игнорируя вопрос брата, спрашивает Тоня. — Наверное…       Тарталья фыркает и уже жалеет, что рассказал своей семье лишнего. Конечно, родители уже давно перестали обращать внимание на количество друзей, которых Чайльд всегда заводил за короткий срок, а затем частенько забывал, но вот сестричка оказывается куда любопытнее. Впрочем, что ей ещё делать, кроме как интересоваться жизнью старшего брата, раз он сам всё о себе выкладывает? — Ты когда-нибудь перестанешь сватать меня ко всему, что движется? — интересуется юноша с сарказмом. — Если мы оба говорим о Люмин, то огорчу тебя. Никаких отношений между нами нет и не будет. — Почему? — не унывает сестра, корча губки. — Ты влюбился в кого-то другого? — Я работаю в этом лагере, — напоминает Тарталья. — И не хочу проблем. Знаешь ли, его хозяин достаточно хороший человек, чтобы заслуживать такое отношение к делу, за которое платит. — Я так и знала! — восклицает Тоня весело. — Ты просто влюбился в кого-то другого!       Чайльд лишь тяжело вздыхает и мысленно молится, чтобы сестра побыстрее забыла свою блажь. В конце концов, пускай для него и существовала теоретическая возможность влюбиться в кого-то кроме очередной Люмин, он не хотел бы делать на этом акцент. Спасибо, что милая сестрица хотя бы не разболтала его полупьяные признания всей округе. — Я же могу познакомить тебя со своим другом, правда? — робко спрашивает Тоня после нескольких минут молчания. — Обещаю, тогда ни завтра, ни послезавтра я не буду тебе мешать провести время с братиками. — Что за друг? — быстро интересуется Тарталья.       Сестра только загадочно улыбается и прячет глаза. — Сам всё узнаешь, — обещает она. — Только пока не говори родителям, ладно?       Чайльд разражается смехом. — Так вот зачем ты путала меня! — говорит он, не переставая смеяться. — Ладно, не буду. Но если он только… В общем, я и сам его уведомлю, что ему и как делать.       Тоня много раз кивает, хотя бы так пытаясь выразить свою благодарность. — А господин Чжун Ли красивый? — осторожно спрашивает она, когда машина останавливается. — Очень?       Тарталья предпочитает притвориться глухим.

***

      Если судить в общем, фестиваль оказывается не таким уж и ужасным, каким ожидал его застать юноша. Правда, множество развлечений стоят денег, но Тарталья всегда может потрать лишние несколько сотен, да и Тоня больше заинтересована не в происходящем, а в своём друге. Как, оказывается, выгодно быть влюблённым ребёнком, решает Чайльд, издалека присматривая за сестрой. Достаточно просто свежего воздуха и объекта любви рядом, чтобы быть счастливым.       Жаль, что он пропустил такое время. Ни любви на всю жизнь, ни даже достойной дружбы он не смог себе обеспечить. Зато нашёл Царицу и тысячу проблем на задницу, которые уже более осознавший жизнь Тарталья ненавидит.       Во всём виновато то странное убийство. Да, точно. Именно тем летом он слетел с катушек. Пускай вся ерунда и произошла десять лет назад, Чайльд до сих пор расхлёбывает её последствия. Хотел ли он такого? Точно нет. Знает ли он, что делать? Тоже нет.       Сейчас, по крайней мере, всё спокойно. Лучше просто мирно жить, никому не мешая. Господин Чжун Ли с его подработкой — именно то, что нужно юноше. Вряд ли, конечно, он способен добиться той близости с директором, какой смогли другие три вожатых, но хотя бы Тарталья знает, куда себя деть. Да, уж лучше он проторчит всю свою жизнь в этом лагере, чем будет тщетно пытаться добиться успеха. Да и в чём? Ни одна наука не даётся ему достаточно хорошо, чтобы стать великими. А спорт — слишком дорогое и несерьёзное занятие для его положения.       Тоня замечает задумчивость брата и машет ему. По её губам Чайльд угадывает, что сестра смеётся, но не может услышать из-за гремящей музыки. Зато звонок телефона он прекрасно слышит.       Юноша на всякий случай затыкает ухо и дорожащей рукой снимает трубку. Какого это чёрта господин Чжун Ли решил набрать ему?       Тарталья бубнит приветствие, предчувствуя, что что-то забыл или, того хуже, случайно испортил, но директор звучит слишком обеспокоено, чтобы ругаться. — Где Вы? — быстро спрашивает Чжун Ли после приветствия. — Дома? — Нет, — отзывается Тарталья удивлённо. — А что случилось? Я срочно нужен? Мы же… — Вам лучше не быть в людном месте, — неожиданно перебивает юношу директор. — Я бы посоветовал Вам вернуться домой. — Не понял, — бормочет Чайльд удивлённо. — Но я… А почему, собственно? Ну, то есть, разве появилась новая эпидемия или что-то такое? Я не… — Вы в опасности, Аякс, — уверенно говорит Чжун Ли. — Необходимо снизить риск. — Риск чего? — спрашивает Тарталья, морщась. — Простите, господин Чжун Ли, может быть, в лагере слишком жарко, и Вы… ну… — Я не знаю, что Вам угрожает, но угроза всё равно есть. Пожалуйста, вернитесь.       Чайльд тяжело вздыхает. Нет, он не станет рушить счастье сестрички из-за страха господина Чжун Ли. Что за ерунда? Наверняка директор правда перегрелся. Куда смотрит Люмин? — Вы мне не верите, — заключает Чжун Ли после некоторой паузы. — Я понимаю Вас. Но именно сейчас у меня нет времени на подробные объяснения. Вы не поверите.       Тарталья только тихо фыркает, представляя себя объяснения директора. — Обещайте мне, что отправитесь домой, если я скажу Вам то, чего не может знать о Вас никто. Прошу Вас. — Шантаж, господин Чжун Ли? — отшучивается Чайльд, посылая Тоне самую искреннюю улыбку, на какую только способен.       Директор пропускает колкость мимо ушей. — Однажды Вас уже хотели убить, — наконец говорит он. — И Вы защитились. Однако не думаю, что у Вас получится в этот раз. В любом случае, держитесь ближе к воде. Только она может спасти Вас. — Что? — слабым голос спрашивает Тарталья. — О чём Вы говорите? — Вы спаслись, — повторяет Чжун Ли. — Но только потому, что не осознавали, что делали. Сейчас у Вас, боюсь, не столько проблем с самоконтролем. Прошу Вас, возвращайтесь.       Чайльд облизывает губы и неуверенно мычит. — Моя сестра на фестивале… — оправдывается юноша. — Она тоже может пострадать, — прерывает его директор. — Вы не представляете, сколько людей может, если Вы станете защищаться.       Тарталья поднимает брови и качает головой, хоть и понимает, что Чжун Ли его не видит. — Ах да, — говорит директор после паузы. — Кит, которого Вы видели… Это нарвал, а не кит, Аякс.