В нашем доме нет места ревности

— Сегодня подозрительно облачно… Альбедо уставился в окно лаборатории, осторожно отодвинув пальцами в сторону нежную ткань занавески. День действительно был пасмурным. Несмотря на свою (в прямом смысле этого слова) бесчеловечность, он уже мысленно восхитился наступающему дождю, задернул шторку и оглянулся на свою незаменимую ассистентку. Юную и до чертиков трудолюбивую Сахарозу. — Тебе не темно? — с теплотой в голосе спросил Альбедо. Он очень старался контролировать работу юной сотрудницы, чтобы она, в первую очередь, ничего себе не повредила... Например, зрение в лишний раз! Пасмурное небо, будто тяжелый свинцовый купол, накрыло Мондштадт, и потому в лаборатории освещение значительно ухудшилось. Лишь румяное от чрезмерной усидчивости лицо с пушистыми мятными волосами, аккуратно заколотыми назад, придавало красок в лаборатории. А заодно и в унылую, как погода за окном, однообразную жизнь главного алхимика Ордо Фавониус. Сейчас он терпеливо ждал ответа на проявленную им заботу: иногда снова заглядывал за штору, где по стеклу уже звонко застучали первые капельки дождя, порой подходил к девушке-алхимику, чтобы посмотреть за ее работой. Но она не любила, когда наставник слишком тщательно проверял процесс очередного эксперимента. Ее это смущало. Когда Альбедо в третий раз подкрался к ней и заглянул через ее бледное плечико, Сахароза фыркнула с досадой, так как трясущейся рукой не смогла перелить горячее вещество из одной пробирки в другую… Прямо на глазах у наставника! Для нее это было полнейшим фиаско за весь рабочий день. — Мх, так не годится! — в сердцах бросила ассистентка, как-то стыдливо поджав уши. — Господин Альбедо, — обратилась она к наставнику дрожащими губами. — Неужели я настолько бестолковая… Девушка попыталась снова. Но вязкая жидкость золотистого цвета, видимо, могла только блистать в потемках посеревшей лаборатории. Вещество как-то по-желейному упрямилось и не хотело переливаться. — Давай-ка я помогу тебе? — Альбедо пристроился сзади и взял Сахарозу за ее теплые длинные пальчики. Юного алхимика передернуло. Наставник надежнее, но как можно нежнее взялся за ее пальцы снова. И деликатно кашлянул. То был сигнал о повторе вопроса. Сахароза пролепетала: — Да, господин Альбедо. Спасибо. Наставник одобрительно кивнул и наклонился к ассистентке. Ему пришлось прижаться к ее пухлой щеке, чтобы контролировать процесс и побыть немного ее глазами. — Итак, беремся… Альбедо пальчиками Сахарозы взялся за пробирку с веществом. Он преподнес его поближе к линзам очков девушки и обомлел: в пробирке как будто бы светились ее же собственные золотые глаза! Альбедо наслаждался сиянием и скромностью Сахарозы, поясняя тем временем низко и тихо: — Видишь, как искрится? — Да… — промолвили розовые, как лепестки пиона, губы. Сахароза их облизнула. — Ты, наверное, устала и забыла, что искрение — признак самого высокого уровень вязкости биоалхимической жидкости. Альбедо почувствовал, как грудная клетка девушки немного расширилась, она вздохнула, вспомнив: — Ах, точно-точно! — Что бы ты сделала? — Нагрела… — Умница, именно. Сахароза высвободила пальцы и выпрямила спинку: сама. Ее руки потянулись на полку за спиртовкой, которую она всегда ловко приводила в рабочее состояние. Не хватало лишь спичек. Альбедо отстранился от ее щеки, за талию заботливо отодвинул Сахарозу в сторону и снизу, в шкафчике, достал для нее упаковку. Она с благодарностью оглянулась на него, приняла спички из рук и сказала с уверенным упрямством: — Господин Альбедо, я могу… — Хорошо. Ты сегодня умница, не переживай, что забыла. Сахароза так и засияла, словно жидкость в ее руках. Покрасневшее личико озарила скромная улыбка. В том и была ее слабость. Альбедо давно знал эту девушку, наивную тихоню, которая всегда нуждается в поддержке, внимании в виде похвалы. Иначе ее мотивация работать ослабевает, она начинает грустить и молчит пуще обычного… Поэтому наставник старался всячески хвалить свою ученицу, любил в нужное время давать совет или наставление. И мысленно утопая в его нежных словах, она расцветала. Обретала невидимые крылья за спиной и уверенность в себе от похвал учителя, хотя у них обоих примерно одинаковый возраст. Понятно, что подобный огонек любопытства и усердия нельзя было гасить, а лишь подкармливать дружеской теплотой и заботой. Такова была его политика. Но дружба ли? Сахароза успешно перелила жидкость в другую пробирку и закупорила ее. Она судорожно вздохнула, все еще чувствуя присутствие наставника. Девушка заколебалась, планируя сделать что-нибудь еще, но Альбедо осторожно провел ладонью по спине ассистентки. Он был аккуратным в их отношениях наставник-ученица, но в глубине души мечтал пощупать ладонями ее крупные молочные железы и упругие округлые ягодницы…Он подавил внезапную улыбку. Отгоняя пошлые фантазии, на которые способен любой художник (даже искусственно созданный!), Альбедо прошептал на ее пушистое ухо, прятавшееся среди копны волос, пропахнувших за весь день какой-то химией: — На сегодня хватит. Ты свободна, как видишь, новый биоочиститель готов!.. Завтра протестируешь, дай настояться. Сахароза выдохнула с облегчением. Она развернулась в его руках и робко спросила: — Может протестируем сейчас? — Сахароза… Девушка покраснела. Она опустила глаза, отошла в сторону и принялась прибираться на рабочем месте. Ее вспотевшие то ли от труда, то ли от влюбленности, таившийся глубоко в груди кристальной бабочкой Анемо, руки переставляли реактивы на место. Она убрала прядку волос в сторону, осторожно взглянув вбок: наставник был все еще здесь и уже внимательно читал какой-то пергамент. Либо притворялся, что изучает его. Девушка разняла затекшую шею и продолжила уборку. Альбедо признавался себе внутри, что хотел бы вечно смотреть на Сахарозу. Всегда. Без перерывов на еду и сон. Несмотря на всю свою искусственность он учился читать себя и других так ловко, как и делать наброски. Ощущения возникали в нем нелепыми скетчами, но в последнее время они стали превращаться в детальные зарисовки, которые он внимательно изучал где-то очень глубоко, в душе, сохраняя их на лучшие времена. Но он тщательно таил в себе это ощущение потребности в этом юном существе, чтобы не спугнуть ее раньше времени, а заодно не пропустить визит к другим алхимикам, которые в обычное время так же, как и Сахароза, трудились над чистотой на своих рабочих местах. Благо, что сегодня была индивидуальная экспертиза его любимой ученицы, и никто не помешал ему любоваться душевной простотой этой ассистентки. Сахароза закончила уборку, смахнула ладошкой пот со лба и устало улыбнулась. Она прихватила сумочку, висевшую на вешалке возле входа: — До свидания! — До завтра! *･゜ﾟ･*:.｡..｡.:* Она вспорхнула за дверь, оставив наставника наедине со своими мыслями.