Аргументы и факты

Вадим поправил очки, вздохнул. Предыдущий час он потратил на сражение с нетбуком. Клавиши нетбука были мелкими, пальцы Вадима – несоразмерно крупными, вариантов не было вовсе. Вадим любил читать новости, предпочитая, однако, делать это на английском. На кириллицу уж больно косились окружающие. Нетбук на маленьком экранчике показывал выдачу поисковика, Вадим скроллил с ленцой – основное он уже знал, и теперь ждал новостей настоящих, не пережеванных и пересказанных сотню раз уже известных фактов, а но-вых. Он мог бы сказать, что обижен на Олега: тот исчез, не попрощавшись, из их жизни, но Вадим не был бы Драконом, если бы не просчитывал этот вариант заранее. Как хороший маклер держит в уме список голубых фишек, Вадим держал в уме одну, зато огненную, полыхающую во весь Волковский внутренний мир – Разумовского. Волков достаточно порассказал до, чтобы Вадим не обольщался – северная Венеция никогда не отпустит своего. Волков, допустим, не отписывался, куда доехал и как кормили на рейсе, но почерк не узнать было нельзя. Вадим даже мог представить себе логово – гнездо из проводов, припоя и тротила – посреди которого Олег из старого чайника и огрызка алюминиевой кружки творит нечто, что по его чиху разнесет полквартала. Вадим, наверное, мог позволить себе любоваться тем, как Волков смотрел сквозь все в бесконечно короткое мгновение между щелчком кнопки – он искренне не любил все цифровое и всегда замыкал на механические выключатели – и взрывом. В минуты поэтического настроения Вадим напоминал себе, на что Волков этим внутренним взором смотрит. На рыжее пламя взрыва. Очки все-таки надавили переносицу, и Вадим их снял, потер след. Он по привычке кое-как натягивал чужую личину, да вот хотя бы с очками, нетбуком и шейным платком, хотя сколько раз уже убеждался, что тысячник-блогер и его неугодные высказывания куда более желанная цель для пограничников, чем какой-то там солдат удачи Дракон. Шереметьево с последнего визита сильно изменилось. Вадим последний раз бывал тут, когда указатели на китайский еще не дублировали. А вот нормального способа добраться от Шарика до Трех Вокзалов Москва так и не придумала. Впрочем, Вадим не жаловался, до Сапсана времени у него было валом. Петербург Вадим не то, чтобы любил, но уважал. Город, по его мнению, обладал выраженным характером, который крылся глубже, чем в туристических целях пестуемые булоШные и поребрики. Петербург был городом протеста и революции, и дышалось в нем сырым воздухом с Финского залива особенно чисто. Следовало признать, что с выбором Хольт не ошибся – так дерзко и красиво Вадим по Питеру не сработал бы. Другое дело, что за деньги заказчика Вадим старался этого самого заказчика хотя бы не бить. Вадим кивнул энергичному курьеру, забирая XL шаурму – тот смерил Вадима взглядом, словно прикидывая, достоин ли поедатель съедобного тубуса из лаваша с мясом и овощами. Вероятно, решил, что достоин. Основные события отгремели: Гром уволился из полиции, Волкова взяли, Разумовский вообще умер. Вадим ждал, пока Волкова дольше хотя бы недели продержат на одном месте. Спустя две недели и еще несколько XL шаурм Вадим наконец погрузился в неприметно-покоцанную тачку любителя доехать до Карелии (даже наклейка Русского Географического Общества была – немного ободранная и плохо отмытая от каши из мошки и комаров). Комаров Вадим не любил, но даже они не были агрументом оставить Волкова на растерзание родному ФСИНу. Аргументов выручать Волкова, впрочем, тоже особо не находилось – Олег об этом не просил, ни о чем таком они не договаривались, и Вадим не сказал бы, что Волков на его месте всенепременно стал бы Вадима выручать. Но разве кто-то Вадима спрашивал об аргументах? Машину пришлось бросить дальше, чем Вадим рассчитывал. Это несколько ставило под угрозу их безопасную эвакуацию, но он решил не прерываться на перепланирование. Территория даже охранялась неожиданно хорошо – Вадим собрался и напомнил себе, что тут вам не привычная пустыня, серьезным делом заняты. Первые три выстрела ушли мягко, Вадим стрелял с дистанции, и не зря. Хольтово детище при взрыве плевалось какими-то белыми искрами, в которых Вадим грешным делом заподозрил фосфор. Охрана, к ее чести, даже успевала дернуться – но не так быстро, чтобы включить тревогу. Длинная бетонная кишка коридора была отвратительно хорошо спланирована, как раз чтобы успеть положить любого, кто в ней находится. Вадим ни за что бы не сунулся, не убедись он, что сзади его не придут брать за жопу. Вадим неторопливо закинул на плечо “Убедитель”, слабо блеснувший логотипом с буквой H. Волков вовсе не ждал его с распростертыми объятиями: пока Вадим не стащил маску, Олег стоял в боевой стойке с собственной цепью в руках для самообороны. Вадим хмыкнул. Волков поудобнее перехватил цепь. — А ты реально отбитый, Поварёшкин. Че, на выход? Волков опустил руки.