Рассказы о победах

Лицо у Тоджи очень говорящее, говорящее: «Нет». И: «Даже не думай об этом». Может, ещё: «Совсем с ума сбрендил?» Сатору, в общем-то, никогда и не причислял себя к людям здравомыслящим, поэтому старую школьную форму Мегуми, найденную в одной из коробок, заботливо складывает в пакет и всю дорогу до дома — другого дома, дома, способного с комфортом вместить трёх нужных человек, — трепетно прижимает к груди и старается не фантазировать; общественное пространство и спонтанная эрекция плохо друг с другом уживаются. Если вы не конченный извращенец, к таким Сатору себя пока не решается причислить. Когда осмелится — сделает это с честью и фанфарами. Забавно и предсказуемо лицо Мегуми, тоже выражающее лёгкую степень ахуя и нервозности. Сатору им не говорил, но... у них довольно чёткая мимика для людей, привыкших не показывать большую часть эмоций без надобности и желания. — Мы только попробуем, — говорит Сатору и сглатывает вязкую слюну. — Я в этом не участвую, — сразу же обозначает свою и до того понятную позицию Тоджи. — Ты можешь посмотреть, не развалишься же? Проще взять его на слабо, Сатору успел раскусить фишку, старается ею не пользоваться активно — самому веселее, и до Тоджи очередной раскрытый козырь станет очевидным значительно позже. — Так нужна аудитория? Сатору улыбается, он каждым своим словом сейчас готов бить вообще всех наповал: — Ты. Конкретно ты и никто другой. Вступает Мегуми со своим здравым смыслом и периодически появляющейся стеснительностью в вопросах столь простых и понятных: — Мятая, давай... — жуёт нижнюю губу. — Хоть постирать её надо, отгладить. Нет, у Сатору есть план действий и он плевать хотел на всякие детали вроде почти оторвавшейся верхней пуговицы у пиджака и заломов на брюках. Сейчас, ему очень хочется сейчас, он, кстати, плохо представляет, чем подобное рискует закончиться. И мысли о всякого рода жестокостях — словесных или физических — в свой адрес попусту не допускает. Это позади, ему сказали не раз, даже не два. Убедили окончательно и бесповоротно. Давай, Сатору, сосредоточься на приятном: эта жизнь одна и её стоит провести с наибольшим количеством приятных и запоминающихся моментов. Общих, в данном случае. Ему совсем не жалко, это как очередная проверка для них троих, без видимого итога. Пока не попробуют — не узнают. Вот и пора пробовать. — Переодевайся, — коротко треплет Мегуми по волосам, тянет руку к Тоджи, — а ты, наш единственный и неповторимый зритель, иди, усаживайся, место, полагаю, найдёшь сам? Наверное, согласие Тоджи в большей степени зависит и от согласия Мегуми. Твёрдого «нет» так и не было сказано, а значит... Нужно поддаться. Да, у них так и работает, кто-то что-то придумывает, двум другим приходится выбирать. Пока что, увы, в основном роль инициатора всякого «эдакого» занимает Сатору. Ему комфортно и приятно, отказов почти не слышит. И сейчас отказ мог бы разбить ему сердце, самую малость, ту часть, которая отвечает за сексуальную жизнь, как бы смешно это не звучало. Пока Мегуми в своей комнате, Сатору достаёт из шкафа более формальную рубашку, выуживает из ящика возле входной двери те самые очки, которые наконец-то пригодятся. Без диоптрий, с полюбившей формой оправы. Кольца приходится снять, а вот цепочку оставить. Сатору приглаживает волосы, глядя в зеркало (Тоджи успел закрепить его на стене за последнюю неделю, как и обещал) и показывает себе большие пальцы в качестве одобрения. Ему волнительно и немного стыдно — на то есть причина, большая такая, красивая причина по имени Мегуми. В спальне тихо, Тоджи сидит в кресле, не шевелится, следит за Сатору взглядом. — Расслабься немного, ничего нового не произойдёт, — он почти не лукавит. Гореть синим пламенем за подобное, до этого ещё придётся дожить. Он не садится на кровать, терпеливо ждёт возле неё, пока ждёт — достаёт смазку и резинки. Ничего нового, вот уж точно. Мегуми появляется через минут десять, неловко передвигает ногами, пока не оказывается от Сатору на расстоянии в три шага. После школы он стал выше и шире в плечах, пиджак не застёгивается, рубашка, того и гляди, при слишком сильном вдохе, потеряет за раз пуговицы три, не меньше, галстук сидит нормально, что ему сделается, брюки очевидно коротки — виден край носков. Сатору справляется с собой и не бросается вперёд в первую же секунду. — Мегуми-чан, кто опаздывает на занятия в собственном доме? На лице Мегуми недоумение, Сатору жаждет увидеть реакцию Тоджи и оглядывается — лицо тёмное, не предвещающее ничего хорошего. Протягивая Мегуми руку, он шепчет: — Подыграй мне, Гуми, всё будет хорошо. Что-то горчит на кончике языка, как-то Сатору говорил подобное, и ничем хорошим дело не закончилось, он, что славно, учится на своих ошибках. Сегодня всё будет под контролем. Они в этом не новички. — Прошу прощения, — отвечает Мегуми, у него дрожат пальцы; холодный и бледный. Ну точно провинившийся школьник. — Это не твоё прошлое, это игра, понимаешь? — Сатору медленно настраивает его на нужную — необходимую! — волну. — На один раз. Мегуми не верит; если понравится — один раз превратится в некоторое количество повторений. Сатору и сам, если честно, не против примерить школьную форму, его собственная никак не подойдёт, это уже детали. Всегда остаются размышления на потом. — Мегуми-чан, не в моей практике наказывать непослушных учеников, да и твой отец платит мне заоблачно большие деньги, — Сатору разворачивает их, теперь Мегуми не видит Тоджи, — если тебе хочется подтянуть оценки, придётся стараться. Одно движение — Мегуми валится на кровать, Тоджи в кресле наклоняется вперёд, опять заставляя подумать про пантеру: голодную, злую, самую-самую дикую. — Сенсей! — вскрикивает Мегуми с явным запозданием. Сатору улыбается и поправляет очки. — Тише, Мегуми-чан, если твой отец вернётся, как ты объяснишь ему происходящее? — Прошу... — Мегуми отползает назад на локтях, у него расширенные зрачки и рубашка открывает пока недоступные участки кожи. Прочные пуговицы не готовы сдаваться так запросто. — Я слушаю. — Я больше не буду опаздывать, — Мегуми быстро кивает и валится на спину, раздвигая ноги. — Хотелось бы поверить на слово, ты сам уверен в этом? Мегуми не кивает, бестолково вертит головой по кругу, пока Сатору забирается сверху, коленями фиксируя его бёдра, не закроется, не спрячется. — Видишь, Тоджи? Ему нравится. А тебе как? — прерывает игру Сатору. — Это я в кровати? С кем ты треплешься? — Так мне не отвлекаться? М-м? — смотрит на Тоджи, тот очевидно не может решить, как сесть — упереться локтями в колени и быть поближе или откинуться на спинку, притворившись частью кресла. Никуда без сопротивления, даже если оно не требуется. Мегуми тянет Сатору на себя на плечо, выдыхает в ухо: — Ему так будет видно? — Можно и повернуться. Сатору легко проделывает это — подхватывает Мегуми под поясницу и перекладывает его, теперь они совсем не по фэншую лежат головой там, где следовало бы находиться ногам. Зато Тоджи отлично видно, и Мегуми не придётся пытаться свернуть себе шею в попытке посмотреть на отца. — Продолжаем, — со смехом говорит Сатору и тут же переключается в строгость: — Мегуми-чан, мы ведь не в школе занимаемся, так ли нужна сейчас форма? — Нет, но, — Мегуми хватается за галстук и глубоко вдыхает. Елозит на месте, волосы в полном беспорядке, заметно отросшие, Сатору их теперь периодически замечает в милом хвостике. — Вот я и думаю, без формы у тебя не останется причин отвлекаться. — М-мой отец, — тараторит Мегуми. — Доверься сенсею, никто тебя не услышит, если ты будешь делать так, — наклонившись, Сатору целует Мегуми, рот у того открыт, стараться забраться внутрь сильно не требуется. Поцелуй выходит долгий, Сатору смещается ближе, прижимается пахом к промежности Мегуми, оглаживает поверх пиджака от груди до талии. Эта талия стоит того, чтобы стать увековеченной в истории, и Сатору соврёт, если скажет, будто никогда не думал о Мегуми с проколотым пупком; если выбрать серёжку подлиннее, то она выгодно подчеркнёт отличную работу врачей, проделанную когда-то очень и очень давно. — Моя мысль понятна? — Да, — отвечает Мегуми, его пальцы сжимают плечи Сатору, не хотят отпускать. — Да, сенсей, — они же играют, Сатору страшно нравится слышать подобное обращение в постели. Впервые такое! Вот и пожил без знания столько лет подряд до совершения открытия. — Да, сенсей, — повторяет Мегуми и облизывает губы, открывает рот, намекая на новый поцелуй. — Мегуми-чан такой послушный, а в школе у тебя совершенно другая репутация, почему ты так любишь драться? — Не люблю, сенсей, — Мегуми облизывает указательный палец Сатору, очерчивающий губы. — Может, твой отец не уделяет тебе достаточно внимания? — Нет, сенсей, отец обо мне очень заботится. Сатору косится на Тоджи, тот, если перестарается, и свои штаны порвёт. А ведь новые, Сатору сам покупал в прошлом месяце! Ладно, пусть развлекается, зритель без попкорна. — И ему, верно, не понравится, если застанет нас в таком положении? — игриво спрашивает Сатору, пока развязывает галстук, Мегуми прикрывает глаза. — Отвечай, Мегуми-чан. — Это его сильно разозлит. И он уже не посмотрит на меня так, как раньше. Галстук выглядит столь заманчиво, напрашивается на другое использование, Сатору откидывает его в сторону Тоджи, попадая точно на колено. Пусть займёт руки, это ещё не всё. — Когда он вернётся? Мегуми поворачивает голову и встречается взглядом с Тоджи. Сатору замирает на выдохе, Тоджи кивает, разрешает продолжить. Даже будучи сторонним наблюдателем он в состоянии вносить коррективы в повествование. Одобрять или запрещать. — Через час, сенсей, не думаю, что нам стоит... — Не думаешь? — он сжимает член Мегуми, давит на ширинку. Стон Мегуми вместо ответа. Сатору поддевает ногтем верхнюю пуговицу на рубашке. — У тебя ведь есть запасная, Мегуми-чан? Мне так хочется, чтоб ты как следует запомнил вред опозданий. — Не нужно... — Добавь ты «сенсей», я ещё мог бы передумать. Сатору вытаскивает рубашку из брюк, хватается за её полы и тянет в разные стороны, пуговицы отлетают как рисинки. Не уловить, какая — куда. Придётся потом убираться, сохранять на память... Пришивать обратно не имеет смысла. — Вдыхай, Мегуми-чан, давай, вместе со мной: вдо-ох и вы-ыдох, вдо-ох... Тоджи слушает их и повторяет. — Сними пиджак, — приказывает Сатору и садится на задницу, создаёт между собой и Мегуми подобие пространства. Мегуми не двигается некоторое время, затем кое-как принимает сидячее положение и неохотно стягивает пиджак всё ниже и ниже. Избавившись от него, Мегуми валится обратно; в растерзанной рубашке выглядит впечатляюще, взгляд не отвести. Не отвести, а приходится, Сатору сминает пиджак в косой ком и кидает Тоджи. В этот раз нужно сразу поймать. Поймать, сдавить посильнее, прижать к лицу. О, Сатору улыбается, это не требуется комментировать, достаточно запомнить и оставить на потом. К примеру, на долгие и холодные ночи в одиночестве по не смертельной и тоскливой причине. — Твой отец много работает, верно? — Да, — Мегуми отвечает с присвистом, — сенсей. — Хороший мальчик, — Сатору задирает его правую ногу и целует ровно под задравшейся штаниной. Мегуми сладко всхлипывает и пытается оказаться ближе, Сатору скользит ладонью ниже, добирается до внутренней части бедра. — И твой отец одинок? — Да, сенсей. — Уж не потому ли, что у него есть такой прелестный сын? Мегуми вспыхивает, закрывает лицо ладонью. Молчит. Тоджи хрипло врывается в происходящее: — Отвечай, Гуми. — Я не знаю, сенсей. — Точно? Если ты ухаживаешь за своим отцом лучше, чем когда-либо ухаживала другая женщина, то он и не захочет допускать никого к себе, как считаешь? — Сенсей, — с сомнением говорит Мегуми, раздвигает пальцы, смотря на Сатору умоляюще, одними губами произносит: — Сатору. — Ш-ш, — он подаётся вперёд, накрывая собой Мегуми, защищая даже от взгляда Тоджи, — не можешь? — Мне тяжело это говорить. — Потому что сравниваешь с реальностью? Мегуми кивает, прижимается вспотевшим лбом к ласковой ладони Сатору. — Не сравнивай, от реальности здесь ничего нет, только твоё имя, твоё тело, моё тело, ну и отцовская фигура. Да, Мегуми? — целует около носа, заглядывает в глаза. — Даже форма тебе не по размеру, и если ты позволишь, мы от неё избавимся, потом будет не до таких разговоров. Мегуми сжимает пальцы у него на затылке, кивает медленно. Тоджи говорит: — Завязывайте, — он расстроен, огорчён даже, Сатору знает, дело не в реакции Мегуми, а в том, что её спровоцировало. — Нет, — Мегуми поворачивает голову, коротко улыбается, — всё нормально. — Уверен? — Да, я, — он обхватывает Сатору коленями, больно и сильно. Надёжно. — В безопасности. Верно? — Именно так, — соглашается Сатору, везде сердца что-то болит. — Ладно, — без особой веры говорит Тоджи. — Дальше? — Да, — Мегуми отпускает его, позволяет провести ладонями по груди, сжать соски. Возбуждение никуда не делось, оно перешло на другой уровень. Так они точно ещё не делали, Сатору теперь реально волнуется. Нет никакого желания заставлять Мегуми испытывать дискомфорт. Будь всё реально, пришлось бы отчитывать нерадивого ученика-опоздуна по определённому предмету, Сатору сейчас два и два с трудом сложить сможет. — Почему твой отец всё ещё один? — Из-за меня, сенсей, — хрипло отвечает Мегуми и прогибается в пояснице. — Тебе ведь это нравится, Мегуми-чан? Окружать его заботой, видеть, как он расслабляется, приходя домой? — Да, сенсей. Мне очень нравится, когда отец только мой, — что-то вспыхивает в его взгляде, Сатору, увлечённый разглядыванием губ Мегуми, едва не упускает этот момент. — А ты, только его? Мегуми хнычет, Сатору гладит его между ягодиц, в узких брюках каждое прикосновение ощущается сильнее. — Говори. — Да, я только его, сенсей. Только для него. — Сейчас ты лишь для меня, Мегуми-чан, не вздумай думать о своём отце, пока я тебя трахаю, ты понял? — Сенсей? — Что? — Сатору расстёгивает брюки, теперь пальцы дрожат у него, Мегуми своими мёртвой хваткой успел вцепиться в одеяло. — Вы не расскажете об этом отцу? — Если ты всё сделаешь правильно, Мегуми-чан, я подумаю, — Сатору стягивает брюки под колени, задевает там кожу, вызывая мурашки. — Так что тебе лучше быть послушным. — И тихим, сенсей? — И тихим, — Сатору бережно целует острую коленку. Брюки Тоджи ловит предсказуемо ловко. У него целая куча одежды на коленях, на Мегуми рубашка и серые трусы, на ткани проступает пятно смазки. Сатору лижет поверх, разводя беспорядок, бёдра призывно сжимают плечи. Становится жарко, собственные брюки давят в нужных местах, недостаточно этого. — Мегуми-чан такой вкусный, но твой отец наверное и не знает? Шуршание отвлекает его, Тоджи не намерен просто наслаждаться зрелищем, прижимает к лицу пиджак (там запаха Мегуми почти нет, ему не это сейчас важно) левой рукой, правой успел залезть в свои штаны. Сатору говорит: — Не торопись, Тоджи, мы только начали. — С... — Мегуми всхлипывает и дёргается весь, пока не кончает, ему хочется больше внимания. Сатору разводит колени в стороны и стягивает трусы немного, освобождает член и задницу, тянется за смазкой. Первый палец входит с трудом, Сатору вталкивает его наполовину и смотрит на остроту зубов Мегуми — рот открыт широко, губы от сбитого дыхания сухие, ресницы трепещут. — Плавно и неторопливо, думаю, он бы делал всё именно так, — Сатору противоречит самому себе, смешивает воображение и реальность. У них тут не просто игры в ученика и наставника. Тоджи увидел своего сына в школьной форме, окунулся частично в прошлое, в то время, в котором, теперь уже они все знают, Мегуми начал хотеть его. Это опасно — позволять человеку подобным образом взглянуть на события. И это охренеть как интересно, интригующе, Сатору точно знает — Тоджи не поломается, выдержит, он так начнёт любить Мегуми лишь сильнее, хотя куда уж? Сам Сатору никогда не сможет ответить на такой вопрос. — Ещё, сенсей, — Мегуми не сбивается в этот раз, сам насаживается на два пальца, Сатору прокручивает их до самых костяшек, разводит в стороны, двигается так медленно, что сам готов начать с ума сходить от вида перевозбуждённого Мегуми. — Вы не будете раздеваться? — А тебе хочется? Не терпится? — Сенсей, — Сатору задевает простату, Мегуми подкидывает на кровати, он резко закрывает рот, едва не прикусывает себе язык, — хочется, очень. — Хорошо, — Сатору продолжает трахать его пальцами, — тебе стоит проявить терпение, Мегуми-чан. На очередном стоне Мегуми кусает пальцы, делает себя тише, Сатору ухмыляется, Тоджи со своего места хрипло выдыхает, явно желая что-то добавить. — Сейчас будет третий палец, Мегуми-чан, а потом мой член, я трахну тебя так, что ты и думать забудешь о ком-то другом, понимаешь? — Да, сенсей. — Ты запомнишь это на всю свою жизнь, — интонация Сатору меняется, голос выдаёт тотальную одержимость, — и никому не сможешь рассказать, как хорошо тебе было. Никто не даст тебе то, что дам я, Мегуми. Он исполняет обещанное: не измывается, не доводит быстро до опустошающего оргазма, вытаскивает пальцы вовремя, открывает упаковку презерватива, натягивает его на член; Мегуми в это время водит ступнёй по его обтянутому тканью бедру, Сатору так и не разделся. Стянув очки, он задирает ноги Мегуми себе на левое плечо, трусы приходится подтянуть под самые колени, не хочется их снимать, есть в виде не до конца раздетого Мегуми что-то запредельно эротичное. — Открой глаза, Мегуми, — всё, что говорит, пока не погружается в зелень его взгляда, и одновременно с этим вставляет член в растянутый анус. Сатору переплетает их пальцы, вздыхает счастливо и начинает двигаться. Так Мегуми становится действительно шумным, на него действует игра, воображение набирает силу. Тоджи наблюдает, Сатору его взгляд готов назвать осязаемым: скользит от лба и до паха, до истекающего смазкой члена Мегуми, до его растрёпанных волос. Да, Тоджи, смотри и наслаждайся, скоро зрительское место придётся освободить, — так подсказывает интуиция Сатору. — Мегуми, Мегуми. В ответ хриплые вдохи, прерывающиеся, стоит Сатору в очередной раз проверить гибкость Мегуми, отвести ноги в сторону, наклониться, смазанно поцеловать в жаждущие внимания губы. Сатору шепчет: — Ты хорошо справляешься, просто замечательно, Гуми. Тот сжимает его, сгибает ноги в коленях, тянется свободной рукой между лопаток, прижимая ближе к себе. — О ком ты думаешь, Мегуми-чан? — громко спрашивает Сатору, стоит поцелую закончиться. — О сенсее. — Тебе нравится? — Очень, не останавливайтесь, — у Мегуми слезятся глаза, — пожалуйста. Сатору действует на автомате, стягивает с Мегуми трусы, собственные резинкой упираются под самые яйца, доставляя больше остроты, чем неудобства. Шлёпнув Мегуми по бедру, Сатору слышит тихое «блядь» от Тоджи. Вот уж точнее и не скажешь. Можно ещё «пиздец» выбрать в качестве определения, если захочется. — Ты можешь кончить, Мегуми-чан, сегодня я разрешаю. — С-сенсей, — едва выговаривает Мегуми. — Кончай, — Сатору и сам на грани, ему хочется увидеть, ощутить это физически — то, как Мегуми сожмёт его. Так и происходит. Сперма ложится на живот неровными следами, часть попадает на рубашку, Сатору мажет ладонью поверх. Мегуми лежит с закрытыми глазами, грудная клетка быстро движется, Сатору вынимает член, стягивает презерватив, отбрасывает в сторону — сейчас не до формальностей и хорошего поведения. Сатору падает рядом с Мегуми, целует в закрытые веки, гладит по скуле: — Гуми? — Пап, — тихо зовёт он. Тоджи, точно ждал всё это время, срывается с кресла, разбрасывая одежду по полу, садится рядом, обнимает, пачкая запястье в сперме. — Я здесь. Мегуми открывает глаза, слепо смотря на Сатору. — Трахни меня. Со своего места Сатору видит возбуждение Тоджи, тот послушался, ещё один хороший мальчик. Короткий смешок вырывается на свободу. — Не нужно, ты только что... — Трахни меня, — уверенно повторяет Мегуми, поворачивается к нему, перекидывает ногу через Тоджи. В нём достаточно энергии, он заряжен сейчас на полную и даже больше. Сатору облизывает губы и смотрит. Смотрит на то, как Мегуми ладонью пролезает себе между ног, Тоджи держат его за колено, крепко, до побелевших костяшек, вовремя не остановится и оставит несколько красивых синяков. — Пап, — Мегуми умоляет, вставляя в себе палец или два, — пожалуйста. — Тоджи, сколько раз тебе повторить? — Сатору на стороне Мегуми, никак иначе. Торопясь, Тоджи тоже не сильно старается оголиться — остаётся без штанов и белья, но в кофте; головка члена красная, цвет воспалённый, вот до чего доводит почти бесконечное терпение. Заминка — Тоджи тянется за презервативом. Удивляет Мегуми их двоих: — Не нужно. — Гуми. — Я хочу так, — упрямая морщинка на лбу как лишнее подтверждение уверенности. — С ума меня сведёшь, — только и отвечает Тоджи, он добавляет смазки, проводит по члену несколько раз, распределяя её, Мегуми, не соображая, насколько соблазнительно выглядит это движение, раздвигает ноги. — Точно? — Выеби его, блядь, сколько можно, — отзывается Сатору, он грубо целует Мегуми, пока Тоджи вставляет член. Стон вибрацией оседает на губах, Мегуми почти не отвечает, он теперь под контролем отца; позволяет согнуть собственные ноги, дать лучший доступ. Тоджи не останавливается, он продолжает управлять телом Мегуми, пока на грудные мышцы не опираются обе ступни. Фрикции медленные и уверенные — они неотвратимо заставляют Мегуми возбуждаться вновь, Сатору думает: в воображении Мегуми так и не сбавил уровень возбуждения. Его Сатору трахнул на глазах отца, заставляя постоянно поддерживать беседу. Нужно дойти до следующей точки. Сатору целует Мегуми за ухом, гладит по груди, сперма могла бы подсохнуть, но Мегуми потный, его член удобно ложится в ладонь, уже полутвёрдый. — Тебе хорошо? — спрашивает Сатору. — Да. — Эй, Тоджи, нравится вид? Большие ладони на бёдрах Мегуми удерживают на нужном месте. — Охуеть как нравится. Да, Сатору с ним согласен. — Как я рад, — шепчет Сатору, он оглаживает мошонку Мегуми, указательным пальцем аккуратно движется от основания до головки. — Вот все и расслабятся. — Пока расслабился лишь ты, а мы вот, — Тоджи особенно сильно толкается, Мегуми стонет, — напряжены ещё как. — Прошу прощения, — Сатору подползает ближе, обдаёт дыханием живот Мегуми, начинает вылизывать его, слышит настоящий и не скрываемый скулёж. Постепенно добирается до члена, забирает в рот наполовину, ладонь Тоджи приземляется на затылок, заставляя проверить запас кислорода в лёгких, Сатору справляется. Все так взведены, что долго держаться не получается, это как гонка; без победителей вовсе или с тремя людьми на единственной призовой позиции. Мегуми мечется под ними, Сатору дёргает его сосок, отвлекает незначительно, вновь целует в живот и накрывает член ладонью, баюкая. — Хочешь ещё раз так, Гуми? Сказать тебе, когда? Пьяным взглядом Мегуми обводит их лица, кивает заторможенно. Сатору подмигивает Тоджи. Тот ловит подсказку тут же, как и одежду до того. Ему невмоготу растягивать происходящее. — Сейчас, Гуми, давай. Тоджи перестаёт двигаться, ноги Мегуми расползаются в стороны, Сатору видит несколько коротких движений, когда заставляет себя отвлечься от вида подрагивающего члена. — П-побудь так, немного, — Мегуми просит сипло, пока Сатору облизывает его губы. Немного — сложное определение, Сатору ощущает лёгкое движение, Тоджи проверяет, скажет ли Мегуми остановиться. Не говорит, открывает рот, бедные искусанные и зацелованные губы манят к себе прикоснуться, не языком, так хотя бы взглядом. — Вытащи, — говорит Сатору, — я хочу кое-что... сделать. Тоджи остаётся рядом, Сатору намеренно не смотрит на его член, подозревая у себя наличие некоторого количества слабоволия, когда дело касается именно этого члена, ещё не опавшего и вполне готового на новый раунд — плавное продолжение первого. — Постарайся не дёргаться, Гуми, — Сатору поворачивает его к себе лицом, каждый на боку, Тоджи задирает рубашку, оглаживая спину Мегуми, подсаживается ближе, целует в плечо. — Закинь на меня его ногу, — просит Сатору, помощь сейчас пригодится. Мегуми стонет и цепляется больно за предплечье Сатору. — Всё хорошо, ш-ш, — он медленно массирует бедро, добирается до ягодицы, оттягивает её в сторону и прикасается к горячему и влажному от смазки и спермы анусу. Два пальца проскальзывают легко, Сатору вздыхает от ощущения. — Всё нормально, Гуми, сосредоточься. — Я больше не могу, — сбито шепчет Мегуми и зажмуривает глаза. Он знает, что сейчас будет. — Ты можешь, ты хочешь, просто подумай: из тебя вытекает сперма отца, и сейчас я трахну тебя всего двумя пальцами так, что ты... Слеза медленно ползёт из края глаза Мегуми, добираясь до носа, Сатору, не думая слизывает каплю. Тоджи целует Мегуми в затылок, позволяет перехватить себя за руку. — Медленно, медленно, — собственный член Сатору возбуждён — тут только бы у мёртвого не встало. — Вот так, прочувствуй это. С каждой секундой Мегуми превращается в месиво эмоций, он продолжает кусать губы, то подаётся навстречу пальцам Сатору, то, наоборот, пытается вытолкнуть их и сжать ноги. — Мой хороший, — говорит Тоджи и зацеловывает пылающую щеку Мегуми, — ты сможешь, отпусти себя. Мы рядом, — в его словах очевидно кроется «мы тебя держим» на случай, если у Мегуми отказало осязание и он не ощущает ничего кожей. — Пап, — всхлипывает, шмыгает носом, поворачивает голову, открывая доступ к губам. Тоджи облизывает его рот долго и трепетно, Сатору в противовес такому темпу, наоборот, немного набирает скорость. Хлюпающий звук откровенней некуда, особенно, если не забывать, что дело не только в смазке. Внутри Мегуми горячо, классно, Сатору подумывает о всяком — не цепляется особо за мысли. У Мегуми пот катится по шее, мышцы на животе напряжены, член возбуждён; вот она — сила убеждения. — Гуми-Гуми, — влюблённо зовёт Сатору, они с Тоджи целуют Мегуми куда попадётся. Пяткой Мегуми подгонят Сатору, упирается в голую ягодицу. — Ещё, — сипит Мегуми, — немного. Он так сдаётся. — Да, сейчас. Сатору проталкивает три пальца, сгибает их, коротко двигает запястьем, Мегуми кончает, не притронувшись к себе. Беспокойными пальцами держится за цепочку Сатору и рвёт её, делая больно. Он дышит часто и сухо, пока Тоджи косится на Сатору. Пусть делают, что хотят, сейчас Сатору хочет кончить от того, на что умудрился развести всех остальных, это немного нарциссично, спорить не приходится. Пальцы Тоджи становится неожиданностью, они ложатся поверх пальцев Сатору, усиливают напор. Мегуми рядом, прижимается, горячий, мокрый, вытраханный до бессилия — заслуга Сатору и Тоджи. Командная работа им даётся всё лучше. — Кончай, Годжо, — приказывает Тоджи и ухмыляется, у него такой же пьяный вид, как и у Мегуми. У них даже кончики носов одинаково красные. Это работает. Всё вместе. Счёт по оргазмам, конечно, не равный, но это не было целью. Лицо у Тоджи всё ещё говорящее, Сатору без проблем считывает мысль: «Если ты сбрендил, то я сделал это с тобой за компанию». Сатору смеётся, совершенно забывая о предстоящем поиске пуговиц.