Холод уже не ощущался чем-то непривычным, напротив — не прошло и полугода во льдах, как он стал до ужаса обыденным. Затёртое паковыми льдами судно медленно продвигалось вперёд, они всё ещё не обнаружили пропавшее «Артуа». Три года — это приличный срок, а именно столько несчастное судно не выходило на связь. Им удалось обнаружить несколько капсул с посланиями, которые традиционно оставляли все члены полярных экспедиций. Последняя из них датировалась летом 1877 года, где сообщалось, что «Артуа» идёт по курсу, припасов хватает, а дух команды высок, как никогда. И всё, больше никаких известий!
Помня о судьбе английских судов «Террор» и «Эребус», капитан Сен-Жорж поделился с офицерами своими соображениями, что вряд ли экипаж «Артуа» мог пережить последнюю зимовку. Никто вслух не высказал мысли о том, что несчастное судно могло быть подвергнуто атаке белых медведей, но многие, в том числе и лейтенант Рауль де Шаньи, не сомневались в этом. Однако их судно «Первоцвет» продолжало идти по следу «Артуа», следовало выяснить хотя бы, что произошло.
Рауль нёс дежурство на палубе в самый лютый мороз почти с наслаждением. Возможно, он надеялся, что холод добьёт его, сделает так, чтобы воспоминания о прошлой зиме навсегда покинули его выстуженное сердце. Он так часто думал о Кристине и о том, почему она решилась на подобный безрассудный поступок, что гнев в его груди давно сменился на грусть. Рауль больше не ревновал Кристину к её выбору, ему просто было невыносимо грустно осознавать тот факт, что обожаемая им женщина добровольно выбрала остаться с чудовищем вместо того, чтобы начать новую жизнь с ним, с Раулем.
Всё случилось на крыше Оперы, после того, как Кристина подарила ему поцелуй, лицо её в темноте исказилось. Рауль не мог точно рассмотреть новое выражение прекрасных черт, но ему показалось, что лицо Кристины выражало боль и сожаление.
— Мой милый жених, — произнесла она с мукой в голосе.
Они месяц играли в жениха и невесту, эта почти детская затея принесла им много счастья и никого не должна была потревожить. Предполагалось, что всё закончится в этот вечер, ведь скоро должна была начаться экспедиция в поисках «Артуа». Только Рауль всё равно надеялся на чудо, на то, что сможет убедить Кристину покинуть таинственного покровителя. Он собирался сделать ей настоящее предложение, и пусть Филипп и сёстры будут против, Рауль сделал свой выбор. Но то, как Кристина произнесла: «Мой дорогой жених», не внушало оптимизма. И предчувствие не обмануло Рауля.
Кристина рассказала ему всю правду о своих отношениях с Эриком, добавив в конце, что приняла его кольцо добровольно.
— Он гений, — произнесла она со страстью. — И так несчастен! Милый мой Рауль, вы молоды и красивы, вы дворянин! Перед вами не устоит любая девушка. А у него есть только я и моя любовь к музыке!
— Кристина, опомнитесь! — в ужасе воскликнул Рауль. — Что вы такое говорите! Разве можно из-за таких чувств, как сострадание и признательность, жертвовать собой? Нет! Вы будете несчастны, а потом станете корить себя за необдуманный выбор, но будет поздно. Вы ведь говорили, что он внушает вам ужас!
— Но и сострадание тоже! — горячо возразила Кристина. — Он пообещал, что не будет препятствовать мне выступать на сцене. Я хочу продолжать петь и прославить имя моего несчастного отца!
Рауль не мог поверить собственным ушам, ему казалось, что Кристина бредит или находится во власти каких-то чудовищных заблуждений. Он попытался обнять её, но она решительно отстранилась.
— Спасибо, мой друг, — произнесла Кристина печально. — Это было счастливое время, память о нём я унесу с собой в могилу, но отныне всё кончено! Мы больше не должны видеться.
— Кристина, я умру! — вне себя от горя воскликнул Рауль и тогда она мягко взяла его лицо в ладони и поцеловала дрожащие губы.
Этот поцелуй не был ни на что похож, он обдал виконта волной наслаждения, подтолкнувшей робкого юношу к решительным действиям. Рауль заключил Кристину в объятия и они продолжили целоваться, даря друг другу последнее утешение. Её губы, сладковатый вкус слюны и нежная кожа пьянили молодого человека. Лишь чудовищным усилием воли он не дал свободу жадным рукам, позволяя себе только почтительные, хоть и сильные объятия. Кристина почти оттолкнула его от себя, после чего решительно продолжала говорить.
— Вы должны жить, Рауль! Ради меня! Если я узнаю, что вы с собой что-то сделали, то можете не сомневаться: мой холодный труп вскоре обнаружат в Сене!
— Что вы говорите! — воскликнул в ужасе молодой виконт. — Милая моя, прекрасная северная фея!
Но эти заклинания уже не имели власти над Кристиной, она повторила свою угрозу и велела ему забыть себя навсегда! Но что значит это «навсегда», когда тебе двадцать лет и ты безумно влюблён! Рауль уступил под впечатлением от её решительности! На следующий день после памятного объяснения на крыше и разрыва Кристина делала вид, что не замечает уничтоженного Рауля. Он сидел с окаменевшим лицом в ложе брата, слушая, но не слыша голоса своей возлюбленной. Ах, если бы она позволила себя увезти, всё могло бы обернуться иначе!
— Надеюсь, эти слухи о тебе и мадемуазель Даэ не имеют под собой оснований, — холодно заговорил граф де Шаньи. — Я люблю тебя, Рауль, но никогда бы не дал согласия на брак с оперной певицей.
Эти слова Рауль не мог ему простить. Через неделю виконт взошёл на борт «Первоцвета», по виду спокойный, но совершенно неживой внутри. Льды и холод вытравили из его души многое, кроме одного — любви к Кристине Даэ. Спустя месяц плавания в одном из портов ему в руки попалась статья в «Эпок», где было помещено объявление о состоявшейся в церкви Мадлен церемонии бракосочетания известной оперной певицы мадемуазель Даэ и таинственного господина в маске. Репортёр рассуждал над тем, что маска, скорей всего, требовалась, чтобы скрыть последствия страшного ранения. Рауль смял газету и в последний раз зарыдал, как дитя.
***
Теперь, находясь на дежурстве, он всматривался в белоснежную пустыню, выискивая следы того, что могло бы напомнить о Кристине. Рауль заметил неровные обломанные края льдин и их синеватый оттенок показался ему похожим на непостижимые скандинавские глаза его возлюбленной. Сейчас она, возможно, позволяет чудовищу ласкать себя, закрывает эти самые прекрасные глаза и шепчет дурацкое имя: «Эрик». Рауль и сам удивился возвращению ревности, на которую он считал себя уже неспособным.
Но тут его взгляд уцепился за странную мохнатую фигуру впереди по курсу, он поспешил сообщить об этом капитану. В подзорную трубу они рассмотрели человеческую фигуру в меховой эскимосской одежде. По приказу капитана за борт спустилась шлюпка, которая вернулась с молодым бесчувственным эскимосом. Позже судовой врач со смущением объявил, что найденный инуит на самом деле женщина, вернее, совсем ещё молодая девушка. Было принято непростое решение оставить её на борту до тех пор, пока им не попадётся на глаза кто-то их соплеменников этой девушки.
Рауль, первым её обнаруживший, принимал в эскимоске живое участие. Выяснилось, что она была нема, но не из-за отсутствия языка или слуха, скорей, дело заключалось в том, девушка могла пережить нечто настолько ужасное, что у неё не оставалось сил вновь разомкнуть уста. Рауль назвал эскимоску Кристиной и даже успел привязаться к ней.
***
Спустя полгода после находки остатков «Артуа» «Первоцвет» вошёл в порт Марселя. Виконт де Шаньи спустился на землю под руку с девушкой настолько экзотической внешности, что никто не обращал внимание на мешковатое платье. Граф Филипп, лично приехавший накануне встречать брата, был шокирован известием о женитьбе Рауля. На все возражения графа виконт отвечал холодно, что волен самостоятельно распоряжаться своим именем и судьбой. Рауль крепко сжимал руку льнущей к нему немой девушки, твёрдо решив для себя, что эту Кристину он точно никогда не отпустит.
