Вряд ли кто-то любит слушать в свой адрес прямые угрозы. Да и вообще любые, хоть какие.
А вот мне — всё равно. Я их не особо страшусь, мало воспринимаю получается. И нет, мне никто и никогда, до сегодняшнего дня, открыто не угрожал, чтобы я успела просто привыкнуть например. Просто я, в целом, редко когда ощущаю себя в полной безопасности, в любом случае. Ведь моя жизнь подчинена иному риску. Безмолвному, только вот наиболее вероятному, чем всё остальное.
Чем что угодно даже. Вот если честно же, если смотреть правде в глаза, шанс какого из двух событий, выглядит наиболее убедительным? То, что меня «съест» Артем или то, что я снова, как нибудь себя изувечу нечаянно и окажусь на очередной, возможно самой последней, грани?
Ответ очевиден.
Но я не поделилась своими истинными чувствами, потайными рассуждениями, ни с Артемом, ни с его дружками, а лишь кивнув на навязчивую просьбу о завтрашней встрече, допила свой молочный коктейль. После, пошла на автобусную остановку.
Чтобы домой поехать.
Меня, конечно, не отпускало никогда незнакомое мне до этого понимание,
безопасное такое, приятное, что всё-таки, мне возможно повезло. Ну то, что я домой сейчас вот еду и вроде как, не оказалась от своего района, совсем уж далеко. Ведь та остановка у кафе, как и мой молочный коктейль, не показались мне намеренно запланированной акцией.
Машина не должна была останавливаться, тогда. Она точно ехала бы себе так и дальше, до неизвестной мне части города вдруг.
А я, скорее всего и изначально, попала в авто парней, державшее иной маршрут.
Может и далековато, куда-то. Только что-то… изменило всё. Развернуло. Развернулось поэтому и авто на дороге.
Но несмотря на немного жутковатые размышления о возможном, как я могла остерегаться людей, которые меня, моим любимым напитком угостили?
Бесплатно даже и просто так. Так ведь не бывает — угощения ни за что. Разве если что, тебя накормили, чтобы действительно, как выразился Артем, потом съесть.
Выйдя из автобуса на одну остановку раньше, я решила продолжить путь до дома через парк. Намеренно, чтобы подольше. А миновав почти половину своего пути, заметила у киоска с пончиками Валю. Сначала, я тут же вниз свои глаза опустила, от одноклассника. Не захотела как-то, чтобы он меня заметил. А если вдруг и заметит, чтобы он не посчитал, что должен со мной здороваться или разговаривать. Лучше сделать своим неприметным видом так, чтобы к этому, он не посчитал себя обязанным.
Только в моем кармане позвенькивала мелочь, призывая меня её потратить и…
мне тоже очень захотелось пончика, на самом то деле. Поэтому я приняла новое решение, что Валя обойдется, всё-таки. И если ему будет надо, то и поприветствует он меня тогда, что тут такого? Я притворюсь, что не расположена к беседе. Что мне вообще некогда и я спешу.
К мамочке.
Безмолвно встав за спиной у одноклассника, словно его тень, я оставалась от него в паре шагов, на безопасном расстоянии. Никак его не окликивая. А он, получив свою сахарную сдобу, ко мне развернулся лицом и… встрепенулся весь.
Живенько так. Словно перед ним, кто-то неживой стоит, не меньше.
— Привет. — выдала я и тут же перевела свой взгляд на приклеенное к окошку киоска меню, с ценами.
Хоть и знала я стоимость всего, что имелось в наличии, наизусть.
Валя то об этом не знал — что я знала.
— Ты чего это за мной встала? Подкралась ещё взяла…
Отстань от меня! Отойди, Вилка! — в каком-то просто небывалом ужасе, завел со мной Валя, недружелюбный диалог. Сжимая в обеих руках бумажный пакетик, прижимая его поближе к сердцу.
Так, как будто бы я сейчас стану отнимать у него его покупку.
На этот раз, мне действенно стало обидно. Я не настолько представляла угрозу обществу своим существованием.
Я вообще её не представляла. Чтобы таким образом себя вести, завидев меня рядом. Неадекватным образом.
— Ты дурак? — вопросила я незлобиво, но не стараясь скрыть то, что и мне тоже, не очень то и приятно его видеть. — Все гуляют, где им хочется, вообще-то. И я к тебе не подкрадывалась, а тоже хочу купить пончик.
Сам отойди!
Валя от меня и от киоска отшагнул:
— Ага, конечно… — протянул он, совсем уж недоверчиво. —
Ещё скажи, что ты не знаешь о том, что за ещё одну встречу с тобой, меня обещали побить! — добавил совсем неожиданный комментарий одноклассник. — Лучше держись от меня подальше! Мне не нужны проблемы.
Поджав губы, я нахмурилась.
Ещё и расстроилась, потому что цена на пончики снова возросла. И теперь, моей сдачи в кармане, не хватало даже на один.
— Мог бы и что-то попроще сочинить… — отрезала я, хлюпнув носом. Но так я поникла, совсем не от горестных слов Вали, а от того горя, что я осталась без пончика. — Я не собираюсь напрашиваться с тобой гулять больше, если ты об этом. Я вообще уезжаю… может быть навсегда даже.
Так всем и передай, если вы меня ненавидите.
Сложив обе руки в кармашки своего платья, я осталась стоять боком к Вале, с непринужденным видом. Чтобы он не узнал о моих внезапных, финансовых затруднениях. Я замерла себе просто и выбирала теперь напиток.
Подешевле, если получится.
— Я ничего не сочинял! Ты сама что ли дура? — теперь уже повысил голос Валя, даже разозлился кажется, словно я обвинила его, только что, в непростительной лжи. — Меня какой-то тип в туалете поймал.
Высокий такой, в татухах весь. — он сделал паузу. — Это произошло в тот день, когда мы все в кино приехали и тебя ещё ждали. А он, этот мужик, когда в уборную прямо за мной зашел, сразу к стенке меня приставил, до этого за шиворот ещё схватил и сказал, чтобы я сваливал со всеми из торгового цента. И чтобы я с тобой никогда больше не виделся.
Образ того, о ком именно сейчас говорил Валя, на удивление быстро, возник в моей голове. Только я всё равно, настороженно его спросила:
—
А кто это был?
— Откуда я знаю?! — продолжил истерить Валя. — Он мне никак не представился. Только мне, с такими типами, знакомства и не нужно. — одноклассник нетерпимо на меня уставился. — А ты чего спрашиваешь?
Он всё о тебе знать должен, вроде. Значит и ты его, тоже знаешь. Он когда меня у стены в туалете оставил стоять, телефон свой наружу вытащил. И я видел, на его экране там, твое фото.
Ваше то есть. Он и ты.
Моментально испугавшись услышанного, все те монетки в моем кармане, с которыми я невидимо игралась, всё это время, выпали из моих пальцев.
—
Что ещё за фото… — протянула я. Даже не вопросительно, ведь на самом деле, я не хотела знать ответа.
Валя, разглядев теперь на моем лице панику не меньше своей собственной, кажется расслабился и даже начал уплетать свой пончик. Продолжив свой рассказ мне не так сумбурно, а как-то даже с расстановкой.
— Ты на том фото спала.
Вроде бы. А он рядом лежал, с тобой. Тот тип. На кровати вы были какой-то, узенькой такой, вместе. Не знаю точно какой... А, точно, белой! Там наволочка такого цвета была на подушке, под твоей головой. И вот, ты точно спала, глаза у тебя были закрыты ведь, а у него не были. Он же, это ваше селфи «делал»...и глазища у этого типа, большие такие, белесые, страшные! Меня и так от него передернуло при встрече... ну а фото то, до сих пор сниться по ночам, приходит в кошмарах. — Валя смолк и уже более категорично добавил, сузив свой на меня взгляд. —
А мама твоя знает? Чем ты там занимаешься... Ты что, дома уже не ночуешь?
Смутившись ещё не прозвучавших от Вали намеков, я побыстрее опустила свою голову к земле. Уставилась на свою обувь.
Мои ноги свел, непохожий ни на одно чувство во мне до этого — ложный стыд. Разомкнув губы, я невольно выдала, не поднимая своих глаз:
— А ты не подбавишь мне пять рублей?
Пожалуйста. Мне не хватает просто.
***
За ужином я не могла кушать. Хоть очень и любила мамин пирог с тунцом. А после, я знала, что не смогу и спать, поэтому, как только моя родительница появилась на кухне, тут же сказала ей то, что пришло в мою встревоженную голову, неплохой идеей, после неотступных размышлений, крайние два часа:
— Мам, а мы в санаторий поедем, только ведь через два дня, да? — я откусила ещё один кусочек, второй, от уже остывшего пирога. —
А сегодня нельзя, мам? А завтра можно?
Родительница уже дошагала до раковины, моим словам усмехнувшись, а не удивившись:
— Нет конечно, Вилочка. Сегодня уже поздно, куда мы поедем? — она начала искать губку. — А завтра как?
Наше пребывание полностью оплачено заранее. И у меня нет лишних денег на ещё один или два, дополнительных дня. Мы с тобой так не договаривались, дочка.
Отбросив надкусанный ужин обратно на тарелку, я подскочила со стула. Зная теперь точно, что именно решит все мои проблемы, я сразу побежала в свою комнату.
А вернулась, задыхаясь от своего бега по квартире, уже с копилкой в руках. Я её тут же открыла, а все сбережения высыпала на стол. И купюры и совсем мелочь.
— Вот, мам. Возьми. — сказала ей я. — У меня на карте еще есть, если не хватит. — я подняла на свою родительницу глаза, что стали выглядеть, совсем наверное уставшими и не моими, от беспокойства. —
Мам, ты оплати так, чтобы с завтра. Ладно? Оплати, а я вещи свои соберу, перед сном. Сейчас прямо.
Кажется не воспринимая серьезно мою спонтанную просьбу, мама лишь, всё также улыбчиво, оставалась находиться у немытой посуды.
Она не шла ко мне, не спешила к столу, чтобы взять поскорее деньги.
— А к чему такая спешка, Вилочка?
Что-то я не очень тебя поняла…
— Ну так ведь лучше, мам! Что мы станем выходные в городе сидеть? Жара такая, а там речка есть. И мороженое наверное раздавать станут, каждый день. И я искупаться хочу.
Два лета ведь не купалась даже и я… — от паники мои щеки начали гореть, а глаза слезиться.
Ведь я никогда в жизни не обманывала маму.
Заметив мой самый настоящий тремор, она ко мне подошла сразу. И меня обняла, к себе прижимая.
— Прости, доченька. — заговорила мама, ласково похлопывая меня по спине. — Совсем заработалась, уже и не помню, какой день недели. Действительно, зачем тратить субботу и воскресенье на телевизор? — следом, она так, словно молча мне в чем то сочувствуя, одобрительно кивнула. — Иди спать тогда и поедем утром.
И соберемся тоже утром. Договорились?
***
До санатория нас повез на машине мой отчим. Он являлся наверное самым сговорчивым человеком на свете, ведь несмотря на то, что мама оповестила его о смене в наших планах, ранним утром только, не особо протестовал или же возмущался.
И я, воде бы даже, как-то унялась и успокоилась. Но всё время дороги, вопреки уже более утешающим меня обстоятельствам, не выпускала из своих рук телефон.
Не отложила его в сторону, когда и завтракала бутербродом, сидя на заднем сидении, еле его удерживая поэтому… Только гаджет, несмотря на эти мои жертвы, так и не издавал звуков. Мне никто не писал и не звонил тоже.
Может быть, я как-то излишне, по-глупому остро и быстро, среагировала на всё то, что напугало меня до смерти. Только я хотела перестраховаться.
Ведь эта компания, получается что извергов, запугивает теперь не только меня, но и моих друзей тоже, а это уже серьезно. И кто-то из них, берет ещё и фото делает.
Меня, без моего ведома.
От представления, что я мирным сном себе спала, получается что в больнице, кто-то, устроившись совсем рядом, пользуясь моей беззащитностью, потому что неосведомленностью, сделал со мной снимок.
Разве это не жутко? Да это преступно! И я знала, догадалась почти сразу, что Валя описывал именно Тоби, рассказывая о том, что приключилось с ним в уборной торгового цента, в тот зловещий день.
Ну а кто же ещё, это мог быть? Можно было легко понять, что именно он намеревался напугать и напугал, моего несчастного одноклассника.
Он ведь тот — кто встретил меня в больнице. А по описаниям, та, совсем узенькая кровать, являлась моей больничной койкой. Дома я сплю на раскладном диванчике. И да, это моя, такая кровать, но никакая она не узенькая, а белых наволочек я не имею.
У меня всё разноцветное и немаркое.
Валя, конечно, тоже мог, много что выдумать. Вот только, где бы он взял, такое количество, неизвестных ему деталей?
Да и ужас в его глазах, от неожиданной встречи со мной в парке, был неподдельным.
— Да убери ты уже свой телефон! — развернула ко мне голову мама. — Сейчас связь всё равно пропадет...
Вопреки моему предвкушению полнейшего уединения и отпуска, в относительной дали от дома, мне стало всё таки уныло. Совсем беспокойно. Я бежала от контакта с любым из этой троицы парней, поэтому и находилась сейчас в машине. Только почему-то, считала себя обязанной, хоть что-то ответить, когда со мной свяжутся. Может, отдать им деньги, за тот молочный коктейль?
— А мы в одной комнате с тобой будем, мам? — проглотив деструктивные мысли, поинтересовалась я у родительницы, пропуская мимо ушей её наставление.
— Вилочка, ну ты чего? Сама ведь меня упрашивала отдельную.
И прежде чем связь на моём телефоне, как и пообещала мама, действительно испарилась, на экране высветилось одно новое сообщение:
«Привет, девочка. Когда, кстати, ты разрешишь мне называть тебя по имени? Мне нужно разрешение. Это Дима, сохрани мой номер.
Дело в том, что тебе должен был позвонить Артем, помнишь ведь? Но вряд ли он это сделал, потому что я сам не могу до него дозвониться. У меня нет весомой причины, но тебе я доверяю. А всем другим, в нашей компании, не очень. Тем более что... я узнал, кое-что. Не очень хорошее о Тоби. Недопустимое, может. Он хочет притвориться твоим другом, видишь ли, чтобы потом... стать не совсем другом. Понимаешь ведь, о чем речь? Поэтому, если ты его увидишь/услышишь/почувствуешь, дай мне об это знать. Никуда с ним не ходи. Как только я найду Артема, мы тебе позвоним. Я лишь хочу тебе помочь.
Ты ведь еще не планировала, учиться целоваться?»
