Истории приключений

      Му Цин и Фэнь Синь, на самом деле, даже не знали, по какой причине они все вчетвером рванули на моря.       Да, год выдался плохим, и 28 мая в их городе не было ни единого листочка на деревьях, а 24 вообще еще снег накрапывал. Но разве это причина паковать манатки и улетать в курортный город? Фэн Синь уже не так молод, как раньше, и поэтому его дома ждет картошка и другая рассада, которую он ели как уговорил отдать на две недели своим знакомым. С Му Цином было проще – ему сначала просто было лень куда-то ехать. Паковать вещи, идти на самолет, стоять среди орущих детей в очереди на регистрацию, слушать их оры еще и в самолете, ведь они летят на курорт, как же там без орущих маленьких детей? Потом еще надо распаковывать вещи по приезде в гостинницу или отель, который нужно сначала еще и найти, и вообще херова туча дел. Слишком энергозатратно, а он еще не настолько устал ото всех, чтобы тратить свои силы на то, чтобы добраться до курортного города – пока он только копит их, так, на всякий случай. Но этот случай – абсолютно другой.       Их друг, Се Лянь, почему-то согласился ехать со своим знакомым в этот самый курортный город в отпуск. Но была загвоздка – с этим самым знакомым, Хуа Чэном, он был знаком только три месяца. И у Фэнь Синя, и у Му Цина, очевидно, встал вопрос – а нахуя? Се Лянь, конечно, отвечал, что Хуа Чэн хороший и он ему доверяет, и Фэнь Синь с Му Цином бы все поняли, но.. В общем, нет. Они не поняли. Вообще ни бельмеса.       И Се Лянь поинтересовался у этого знакомого, не будет ли он против, если с ними поедут его друзья. Они, мол, давно не отдыхали, а он очень за них беспокоится, и все дела. Тот вроде сказал, что не против, но что-то и Му Цину, и Фэнь Синю подсказывало, что Хуа Чэн в тот момент в уме издал истошный крик, полный отчаяния. Что ж, им было похуй. Все равно они только за Се Ляня волновались.       И вот, они здесь. Идут по песку, который вдобавок засыпался им в кроссовки, сняв кофты из-за жары (несмотря на то, что уже был вечер, все равно было душно), уже порядком устав от всей их прогулки вдоль набережной и по пляжу, а впереди счастливо воркуют Се Лянь с Хуа Чэном. Му Цин закатил глаза ровно четырнадцать раз – Фэнь Синь вел подсчет.       Иногда с моря дул ветер. Это здорово помогало оправиться от жары, хоть и ненадолго. В целом тут, на море, было красиво. Особенно на закате. Если бы тут не было людей, он бы поставил целые восемь звезд из десяти, но люди тут, к сожалению, были. Он закатил глаза еще раз, глядя на загорающую женщину, лежащую на каком-то полотенце и читающую книгу. — Му Цин. Я знаю, мы давно общаемся, и я хочу сказать, что вроде бы отношусь к тебе довольно неплохо, и все дела. И я также понимаю, что мы прилетели сюда ради общей благой цели по защите Се Ляня, но.. — Но? — Если ты закатишь глаза более двух раз, я не сдержусь и въебу тебе, честное слово. Это не угроза, а предупреждение. Пиздец, ты закатил глаза уже пятнадцать раз, я даже подсчет вел. Как у тебя еще глаза не выкатились нахуй? — Мог бы сказать мне, что ни один закат в мире не сравнится с закатом моих глаз. Смотри какой закат-то. — Му Цин указал пальцем на заходящее солнце — Ну как? сравнится с закатом моих глаз? — Закат солнца не так бесит, как вечный закат твоих глаз.       Му Цин прошептал «гандон», и они снова начали драку.       Заехали пару раз по лицу друг другу, по одному разу в бок, а дальше их остановил Се Лянь. Он, конечно, не удивился, что его друзья снова начали драку из-за пустяка, но не мог стоять в стороне и позволить им дальше калечить друг друга. Когда их разняли, Му Цин снова закатил глаза в ответ на слова Се Ляня о том, что так нельзя, и вообще почему они не могут хотя бы один день не устраивать драк. Шестнадцатый, мать твою, раз. Когда Се Лянь отвернется, Фэн Синь снова даст ему под дых, честное слово.       Под дых он ему, конечно, так и не заехал, но сдержался ели как. — Мне кажется, Се Лянь – перерождение кота Леопольда. — Му Цин скрестил руки на груди, уже, слава богу, прекратив закатывать глаза. — С чего ты взял? — Постоянно говорить «ребята, давайте жить дружно» мог только он, кот Леопольд собственной персоной. — Он не говорил «ребята, давайте жить дружно». — Он просто перефразировал эти слова. Будь проницательнее.       Му Цин снова закатил глаза. Фэн Синь тактично отвернулся, чтобы не отпиздить его снова.       Иногда ему казалось, что закат глаз Му Цина скоро станет даже слышен. Что-то типа шепота «я напрашиваюсь на пиздюлей». Ну или то, что у него действительно скоро глаза выкатятся. Одно из двух, на выбор.       Тем временем голубки все ворковали. Стало казаться, что Се Ляню действительно не нужна помощь, как он утверждал ранее (Фэнь Синь с Му Цином постоянно говорили, что поехали за другом ради помощи ему, но Се Лянь твердил, что помощь ему не нужна и он просто хочет устроить им заслуженный отпуск, так как и сам едет в него), но они все еще не были до конца уверены. Да, Се Лянь все еще взрослый человек и он, на самом деле, сам может со всем разобраться, но помогать ему – привычка как Фэнь Синя, так и Му Цина, которую они не могут перебороть.       Фэнь Синь уже откровенно скучал. Да, здорово, конечно, пойти гулять на море, так еще и вечером, когда солнце в закате и окидывает песок красивым оранжевым светом, но во-первых у него уже все кроссовки в этом самом песке, а во-вторых он был бы очень не против перекусить.       К несчастью, Му Цин заметил его скуку и начал специально бесить его. — Что, старик, по рассаде соскучился? — Рот закрой, я есть хочу.       Му Цин передразнил его улюлюканьем. Фэнь Синь дал подзатыльник ему, а потом он дал подзатыльник Фэн Синю. Искры, гром, молнии, Се Лянь просит жить дружно – стабильность.       Солнце уже почти зашло, на часах – восемь вечера. Все четверо уже плетутся в сторону своей гостинницы. — Слушай, мне кажется, или они уже забыли о том, что мы тут? — Фэнь Синь наклонился к Му Цину, говоря потише. — Ну про тебя-то точно не забыли. — Думаешь? — Конечно. Как забыть про человека, который вечно не говорит, а орет? — Му Цин, ты правда гандон. — говорит он, пытаясь не дать ему под дых снова. — Мгм, я помню.