Костюм от влюблённого кутюрье

— Ты серьёзно? Он выбрал меня? — Чимин не верит тому, что сказал Тэхен. Слишком хорошо, чтобы быть правдой. — Сколько раз можно повторять… — устало выдыхает Ким в ответ. Пак медленно расплывается в улыбке, которую невозможно сдержать. Потому что радоваться действительно есть чему. Чонгук, самый известный кутюрье страны, костюмы которого стоят баснословных денег, а по совместительству еще и красивый, интеллигентный, общительный, богатый и добрый мужчина выбрал именно Чимина в качестве модели для одного из своих творений. Безусловно, это крутая возможность для Пака выйти в свет, показать себя в качестве модели. Он окончил модельную школу, но без связей в бизнесе пробиться невозможно, поэтому Чон взял за это на себя ответственность. Но есть еще кое-какая причина радоваться тому, что кутюрье будет шить костюм именно по его меркам, именно для него… Чимин влюблен. Очень сильно влюблён в Чона. Сначала Пак увидел мужчину по телевизору, потом нашел его страничку в Инстаграм, но окончательно понял, что вляпался, лишь когда они впервые встретились на одном показе. Чонгук тогда был невероятно вежлив и учтив с ним, осыпал комплиментами, а Пак лишь млел и краснел щеками от слов и действий старшего. Чимин никогда не чувствовал себя так рядом с мужчиной. В тот день улыбка не сходила с его лица, и ни с кем другим он так и не смог завести разговор. Они с Чоном хорошо поговорили, потом сходили на прогулку. Напоследок старший даже поцеловал его руку, хоть Пак и считал, что так никто больше не делает. А теперь, когда Чимин узнал, что Чонгук выбрал его в качестве модели на показ своей новой коллекции, в груди разливается приятное тепло, предвкушение встречи. Пак очень хочет увидеться с мужчиной, хочет остаться с ним наедине, хочет ощущать чужие прикосновения. Он, конечно, не уверен, что старший испытывает к нему подобные чувства в ответ, но все же остается надеяться, что это действительно так, потому что Чимину кажется, что отказ он переживет очень тяжело. Привязаться к человеку, которого толком не знаешь? Да, отличная идея. — Эй, ты завис? Настолько обрадовался, что настройки сбросились? Перезагрузка системы? — ухмыляется Тэхен, замечая, что друг уже около минуты улыбается и пялится в одну точку на стене. — Да иди ты, — отмахивается Пак, снова меняя выражение лица на серьёзное. — Ладно тебе, я все понимаю, — Ким подходит к блондину, сидящему на диване, и кладет руку на плечо. — Сегодня надо уже приехать на студию. — Серьёзно? — Ты слишком часто задаёшь этот вопрос, — Тэхен уже не сдерживает смех. Он понимает, почему друг так реагирует. — В пять надо быть на студии. Чимин резко встает с дивана. Осталось мало времени, а нужно успеть собраться. Перед Чоном хочется выглядеть отлично, чтобы произвести хорошее впечатление. Он должен быть красивым, чтобы понравиться. Выбор падает на синие джинсы и белую футболку, которую парень заправляет. Тэхен даже помогает другу накрасится и подобрать серёжки, чтобы дополнить образ. Чимин одет не напыщенно, совсем наоборот, минималистично. В любом случае, у него прекрасное тело, поэтому любая одежда будет смотреться идеально. Макияж тоже получается отличным. Ровный тон, румяна, хайлайтер в уголках глаз, длинные ресницы, делающие взгляд выразительнее. Не зря Тэхен один из самых талантливых визажистов индустрии. Пак рад тому, что имеет такого друга. И из клуба пьяным заберет, и поддержит, когда надо, и накрасит в особые случаи. — Я подвезу тебя, а потом поеду домой, — предлагает Ким, когда оба уже стоят в дверях.

***

— Чимин, удачи, — бросает Тэ, когда блондин открывает дверцу автомобиля. — Я иду туда, чтобы получить опыт в качестве модели, — внушает в большей степени себе. — Не верю, можешь не пытаться, — парень поворачивает голову в сторону друга. — Только слепой в тот день не понял, что он тебе понравился. — Я слишком очевиден, да? — парни встречаются взглядами. — Не переживай, — Ким кладет руку на плечо Пака, — уверен, ты ему тоже приглянулся. — Я люблю тебя, Тэ-тэ. — Я тоже люблю тебя, иди уже. Чимин выходит из машины, направляясь к входу в здание с панорамными окнами, которое, судя по всему, является студией, но на полпути оборачивается, чтобы помахать другу. Ким еще не уехал, ждёт, пока Пак зайдёт внутрь. Всё-таки у них крепкая связь, возможно, сейчас никто из них не представляет жизни друг без друга. До Тэхена у блондина не было с кем-то настолько близких взаимоотношений. — Здравствуйте, вы к нам по какому вопросу? — менеджер за стойкой приветствует вошедшего парня. — Я… модель, — Пак слегка теряется. — Насколько я помню, нам сейчас не требуются… — девушку перебивают. — Он ко мне. Чимин замирает, когда слышит знакомый голос прямо возле себя. Девушка за стойкой тут же замолкает и понимающе кивает, снова опуская голову, чтобы приступить к своим делам. Конечно, Пак сразу понял, кто стоит позади него. Моментально. Как только уловил нотки столь вкусно пахнущего парфюма. — Пойдем, — Чон обходит парня, попадая в поле зрения, ухмыляется: — модель. Чимин невероятно смущается, опуская голову пониже, чтобы старший не смог увидеть появившегося румянца. Казалось бы, Чонгук даже ничего такого не сделал, но блондин почему-то не может сдержать нахлынувших чувств. Ну вот, даже зайти толком не успел, как уже попал в неловкую ситуацию. Пак молча следует за старшим, который направляется вглубь здания по коридору. Он решает идти сзади, не обгоняя Чона, а то мало ли… Но кутюрье, на удивление, пару раз замедляется и поворачивает голову, чтобы убедиться, что парень идет за ним, не отстал. Это приятно. Приятно, когда о тебе заботятся. Вскоре Чонгук останавливается возле одной из дверей, тянет руку в карман, доставая через несколько секунд оттуда ключ. Мужчина вставляет его в замочную скважину, делает пару оборотов, и дверь поддается, впуская пару в небольшую комнату. Пак заворожённо оглядывает помещение. Здесь есть стол, на котором лежат какие-то наброски, зеркало в пол, диван и пара манекенов, стоящих в углу. Это совершенно точно… — Моя мастерская, — Чонгук проводит рукой в воздухе, как бы демонстрируя, подтверждая свои слова. — Тут… Довольно уютно, — Пак переминается с ноги на ногу, не зная стоит ли проходить дальше. — Чимин, прекрати стесняться, — Чон, видимо, замечает зажатость блондина. — Ты можешь сесть. Мужчина аккуратно, едва касаясь, берет младшего за запястье, легонько тянет в сторону дивана и перехватывает сумку младшего, чтобы положить ее на стол. Пак от прикосновения снова начинает таять, уж слишком нежным ему показался жест. Он опускается на край мягкой обивки, а Чон садится на стул напротив. — Ты же знаешь, почему здесь? — Ну, так… — мямлит парень в ответ, — в общих чертах. — Почему приехал, если сам не знаешь, зачем? «Потому что не мог упустить возможности провести с тобой время», — остаётся незвученным. — Я знаю, что ты захотел видеть меня в качестве модели для одного из своих костюмов на показ. — И я очень рад, что ты согласился. Мне намного приятнее работать с уже знакомыми людьми, — кивает Чон. Так вот, в чем дело. Чонгук выбрал его не потому, что у него хорошие навыки, миловидная внешность, не потому, что Пак ему понравился. Все дело в том, что он знакомый. От осознания этого становится обидно, но слабость показать нельзя. Наоборот, хочется быть в глазах старшего серьезным и ответственным. — Д-для м-меня это в-возможность проявить с-себя… — неосознанно Чимин начинает заикаться. Волнение все же взяло верх. — Мы не сможем начать работать, пока ты не перестанешь вести себя, как забитый котёнок, — Пак дёргается на неожиданное сравнение. — Тебе некомфортно со мной? — Нет! Д-дело не в этом, — мотает головой блондин. — Просто я п-переживаю… Чимин просто не отдает отчет своим действиям, не контролирует себя, когда этот мужчина рядом. С ним хочется быть, как раз-таки, ластящимся котенком, а не профессиональной топ-моделью. Но пока что не позволяет статус их отношений. Пак искренне надеется, что сейчас он ничего не испортил… А то его и заменить могут без проблем. Мало ли у Чона знакомых в индустрии? — А мне кажется, что ты чего-то стесняешься, — Чонгук по-доброму усмехается. — Надеюсь, не меня? — Н-нет! — нагло врет. — В тот вечер ты был общительнее, — после этих слов старшего Пак, кажется, перестаёт дышать. Чон упомянул запретную тему. Значит, он тоже помнит, возможно, не дорожит каждым моментом, как Чимин, но хотя бы помнит, на почве чего они познакомились. Лишь бы Чонгук из-за его несуразного поведения сейчас не надумал себе лишнего, что вполне возможно. — Если ты поменял ко мне отношение, я стал тебе неприятен, то необязательно соглашаться на работу со мной, — Чон меняется в лице, говорит совершенно серьёзно. — Да нет же, ты мне очень приятен, — Пак моментально хлопает ладонью себя по губам, когда понимает, что ляпнул. — То есть я не совсем это имел ввиду… — Я понял, — Чонгук не сдерживает улыбки. Чимин слишком очевиден. — Давай приступим к работе. Первым делом мне нужно сделать мерки, хорошо? — Да… Чон поднимается со своего места, направляясь к шкафу, встроенному в одну из стен. Пак даже сразу его и не заметил. Когда мужчина отворачивается, начиная искать что-то в ящиках, блондин прикрывает глаза. Вот так лохануться мог только он. Остается только надеяться, что Чонгук действительно не воспринял его слова всерьёз или не понял заложенный в них смысл. Чон через какое-то время достает из ящика сантиметровую ленту и за пару шагов сокращает расстояние между ним и моделью. Пак трет резко вспотевшие ладони о джинсы и робко поднимает взгляд на старшего. Тот возвышается над ним горой, заставляя себя чувствовать еще меньше, чем есть на самом деле. А разница в размерах между ними и так не маленькая. — Если я буду мерить параметры, когда ты сидишь, они будут недостоверными, — фраза заставляет щеки младшего вспыхнуть, — не думаешь? — Ой, — Чимин тут же вскакивает, но понимает, что слегка не рассчитал. Ведь Чон со своего места не сдвигается, и получается, что теперь их лица становятся на одном уровне. Расстояние между телами настолько ничтожно, что Пак буквально ощущает, как вздымается грудь старшего. Только его. Потому что сам он не дышит, замирает от неожиданности. Чонгук наклоняется к чужому уху. — У тебя очень красивая футболка, но не мог бы ты ее приподнять, чтобы я мог измерить твою талию и обхват груди? — после этих слов, окончательно смутив блондина, Чон немного отходит от парня. — Да, конечно, — Чимин вытаскивает футболку из пояса джинс. Он приподнимает ткань, открывая подтянутый живот. Блондин мнётся, не понимая, стоит ли снимать футболку полностью или лучше поднять её сразу до шеи. Или… Блять. Все слишком сложно, Пак боится сделать что-то неправильно и облажаться снова. Чонгук, конечно, ни разу не упрекнул его в неповоротливости или наивности, но мало ли, о чем он думает. Если бы Чимин мог знать, что сейчас действительно крутится в голове кутюрье… — Если тебе будет комфортно раздеться передо мной по пояс, то лучше сними футболку, — Чон прерывает его мысленную тираду. — Я буду рад, если доверишься и перестанешь зажиматься. Пак выдыхает и подчиняется. Чонгук протягивает руку, чтобы забрать вещицу. Мужчина аккуратно ее складывает и убирает в сторону. Теперь Чимин чувствует себя еще уязвимее, складывает руки на груди в закрытой позе. Он понимает, что у него плохо получается выставлять себя в хорошем свете, плохо получается нравиться. Другой или другая бы на его месте уже взяли «быка за рога». Но для этого нужно иметь внутренний стержень и стопроцентную уверенность в себе. Пак чувствует прикосновение к талии, инстинктивно втягивая живот. Лента холодит, а пальцы Чона, наоборот, тёплые. Лицо мужчины выглядит сосредоточенно, он перехватывает второй конец сантиметровой ленты, чтобы сопоставить и измерить обхват талии. — Расслабься, Чимин. Перестань втягивать живот, — Чонгук внимателен к деталям. — Прости, — выдыхает, — я, наверное, не совсем профессионал, тебе надо было взять другую модель… — Перестань, ты лучше всех подходишь, — фыркает. — Шестьдесят девять сантиметров, Чимин. — Это… нормально? — Как у дюймовочки, — Чон не сдерживается от комплимента, в конце концов, наблюдать за смущением Пака — особое чувство. Чонгук убирает ленту с талии и перемещает в зону груди. Блондин неожиданно для себя чувствует прикосновение к соску и, к ужасу, не сдерживает короткого стона. Черт, все из-за его чувствительности. Скорее всего Чон сделал это совершенно случайно, без какого-либо подтекста, а Чимин… снова опозорился. С такими темпами он точно обратит на себя в внимание, но совсем не в том смысле, в котором планировал изначально. Нужно срочно извиняться. — П-прости, я случайно, н-не хотел… — быстро начинает тараторить младший, — то есть… — Если бы не стал об этом говорить, я бы даже не обратил внимания на этот звук, — Чон отвечает, не отвлекаясь от своего занятия. — Ты же не виноват в своей чувствительности. — Все равно мне… неловко. — Не стесняйся своей особенности, — кутюрье говорит совсем спокойно в отличии от блондина. — Рад узнать о тебе что-то новое. Чимин не понимает, как ему стоит воспринимать эти слова. Что Чонгук имел ввиду? Значит ли это, что Пак ему интересен? Парень теряется, не уверен, стоит ли ему как-то реагировать, но должен же он хоть немного прояснить ситуацию. Так ведь? — Что т-ты имеешь ввиду? — почти шепчет. — Думаю, понимаешь, что я, выбрал именно тебя, потому что ты кажешься мне приятным парнем. — Я думал, потому что у меня подходящая внешность. — Да, поэтому тоже, — соглашается Чон. — Ты очень красив. Твоя внешность, скажем так, феминная, хрупкая. Не обижаешься, что я так выразился? — Н-нет, я знаю, что это так. И это правда. У Чимина пухлые губы, нежные черты лица, которые он любит подчёркивать макияжем. У него пышные бедра, но тонкая талия, которую почти можно обхватить руками. В целом, ему много раз говорили, что внешность у него необычная, несвойственная парням. Первое время это обижало, но со временем Пак научился пользоваться своей особенностью. Все же он красивый, ангельски красивый. На какое-то время в комнате повисает молчание. Чон больше не заговаривает на эту тему, видимо, сказал все, что хотел, а Чимину эту тему развивать не хочется. Просто хочется раствориться в моменте, и, желательно, больше не разочаровывать старшего. Он и его одежда заслуживает хорошей, профессиональной модели. — Обхват груди девяносто, ширина плеч сорок один, — комментирует свои замеры Чонгук. — Я могу принести верх костюма, думаю, он тебе подойдёт. Померяешь, а потом если что подгоним под твои параметры, хорошо? — Да, хорошо, — на удивление, голос даже не дрогает. — Подожди минут десять. Я сейчас приду, — просит Чон. — Обещаю побыстрее. — Да не торопись, — бросает Чимин, но дверь уже хлопает, закрываясь. Пак садится на диван, сцепляя руки в замок, чтобы унять дрожь. Так долго находиться с Чонгуком наедине почему-то оказалось труднее, чем он думал. Хотя в тот день они много общались, и никаких проблем не возникало. Все настолько запуталось, что Чимин уже совершенно перестал понимать, что к нему испытывают. Пак решает пройтись по комнате. Сидеть совсем не хочется, поэтому Пак занимает себя рассматриванием стен, полок. Мастерская Чонгука выглядит совсем минималистично. Здесь нет каких либо изысков, ничего лишнего. И это многое говорит о Чоне. Он любит порядок и тишину. Не любит, когда выставляют богатства на показ, хвастаются. Чимина от размышлений отвлекает рингтон. Кто-то ему звонит. Пак тут же подрывается и достает из сумки смартфон. Уголки губ сами собой расплываются в улыбке, когда парень замечает, что это Тэхен. Друг решил поинтересоваться, как у него дела, или что-то случилось? Неважно, узнает он это все равно, только лишь когда ответит. — Привет, Чимини, — сразу здоровается Ким, — не отвлекаю? — Нет, Чонгук как раз отошёл, — Пак старается разговаривать не слишком громко, чтобы, в случае чего, никто не услышал разговора. — Я лишь хотел спросить, как все проходит. Не устал? — Все хорошо… — блондин мнется, не зная, стоит ли продолжать, — почти. — Что случилось? Чонгук не обижает тебя? — голос друга сразу меняется на взволнованный. — Нет конечно! — резко выпаливает Пак. — Просто я слишком волнуюсь рядом с ним, возможно, стесняюсь… Не знаю, почему так происходит. — Расслабься, это нормально. Все влюбленные так себя ведут, — в трубке слышится смешок. — Намекаешь на то, что я становлюсь рядом с ним дураком только потому, что он мне нравится? — Да у тебя глаза горят каждый раз, когда мы его обсуждаем. — Я вляпался, да? — Чимин вздыхает. — Жаль, что я ему неинтересен… — Почему сделал выводы, не спросив меня? Проходит несколько секунд прежде, чем Пак понимает, что этот голос принадлежит не Тэхену. За мгновение тело сковывает страх, а руки начинают трястись. Он облажался, снова облажался, и поэтому сейчас случилось что-то непоправимое, и последствия, судя по всему, не заставят себя ждать. — П-прости, Т-тэхени, я п-перезвоню… — Чт… — Ким не успевает договорить, как блондин уже сбрасывает звонок. Он медленно опускает руку и кладет смартфон на стол, стоящий рядом. Пак сильно закусывает губу, боится развернуться и посмотреть в глаза старшему. Неужели десять минут так быстро прошли? Почему Чонгук так быстро нашел этот наряд? Угораздило же. Репутацию Чимину уже не восстановить, это точно. Остаётся только объясниться. Парень успевает лишь открыть рот, когда чужой шепот опаляет его ухо: — У вас с Ким Тэхеном хорошие взаимоотношения, как я понимаю, — голос Чонгука бархатный, кажется, будто он совсем не удивлен тому, что только что узнал. — Ну, д-да, он м-мой друг… — Голос дрожит, потому что волнуешься? Но для этого нет причин, — Пак дёргается, когда чувствует чужие руки на своей талии. — Ведь ты мне тоже нравишься. В этот момент время для Чимина останавливается. Есть только он в таких уютных, мягких, нежных объятиях Чона, и трепещущее чувство в груди. Его не отвергли, не пристыдили, совсем наоборот. Чонгуку он тоже нравится. У них все взаимно, и это лучшая новость за последнее время. Сейчас даже не нужны никакие разговоры, чтобы прояснить произошедшее. Этих объятий со спины правда достаточно, чтобы Паку чувствовать себя счастливым. Все случившееся до этого теряет какую либо значимость, а в голове не остаётся ничего кроме: «Ведь ты мне тоже нравишься». Пожалуй, Тэхен еще никогда не звонил ему настолько вовремя. И за это надо будет его обязательно поблагодарить, потому что друг действительно поспособствовал сдвигу в личной жизни блондина, пусть и неосознанно. Благодаря ему, Чимину сейчас так тепло и уютно. Жаль только, что все хорошее имеет свойство заканчиваться. — Малыш думал, что может мне не нравиться, — Чон в одно мгновение разворачивает Пака к себе лицом, а затем и вовсе подхватывает за бедра и сажает на стол, пристраиваясь между чужих ног. Чимин на это лишь едва слышно ахает. Поза двусмысленная, смущающая. — Просто я-я… — парень не знает, что сказать в ответ. Не понимает, стоит начать объясняться, извиняться, благодарить или плакать, но чувствует, что прямо сейчас готов делать это все одновременно от переизбытка чувств. — Просто ты был не уверен, понимаю, — Чонгук наклоняется, сокращая расстояние между их лицами. — А мне было интересно посмотреть, сколько ты продержишься. — Ты… Ты знал? — Пак спрашивает прямо в чужие губы. — Ты был слишком очевиден, — улыбается. — Такой милый. Даже сейчас. — П-перестань… — Если позволишь, я никогда больше тебя не отпущу, — Чон заправляет светлую прядь за чужое ушко. — Я бы хотел этого… Блондин еле успевает договорить, как его утягивают в поцелуй. Все, что ему остается, это обхватить руками шею старшего для удобства. Это не первый раз, когда Пак целуется, но первый, когда так чувственно и сладко. Чонгук ведёт, а Чимину просто нравится быть ведомым. Пака никогда не интересовали девушки, он ни разу не засматривался на женские формы, но, сколько себя помнит, был слишком слаб перед уверенными в себе, сильными и состоятельными мужчинами. Например, перед такими, как Чонгук. Все, что они делают, прикосновения, поцелуи, то, как ладони старшего нашли себе место на бедрах Чимина, ощущается до невозможного правильно. Настолько, что Паку даже стыдно за то, что он начинает возбуждаться. Кажется, это сейчас неуместно, не вписывается в атмосферу. — Хочешь сделать это? — Чон каким-то образом будто читает его мысли. — В-возможно, мы торопимся… — Пак почти скулит, несмотря на свои слова. — Н-но да, да, я хочу. — Сколько можно уже тянуть, — рука старшего ползет вверх по торсу Чимина. — Хочу тебя. Блондин откидывает голову назад, подставляя шею под ласки. А Чонгук в этот момент понимает, что теряет контроль. Почему перед этим парнем он перестаёт держать себя в руках? Почему не может оторваться от его тела? Почему его кожа такая бархатная, а голос нежный? Чимин идеален с головы до ног, поэтому рядом с ним трудно не торопиться. Хочется распробовать каждый миллиметр, поцеловать каждую косточку на его теле. — Помнится, у тебя чувствительные соски, малыш, — Чон отрывается от чужой шеи, чтобы заглянуть младшему в глаза. — Давай проверим, чтобы убедиться наверняка. — Чонг- ах… — Чимин не сдерживается, стонет, когда чувствует прикосновение к чувствительной бусине. Кутюрье решает не мелочиться, видимо, хочет, чтобы Пак сегодня сорвал голос. Только такое объяснение есть тому, что он вытворяет. Мужчина занимает обе руки, трет оба соска одновременно, заставляя блондина всхлипывать. Он совершенно его не жалеет. Чон растирает заметно покрасневшие соски парня большими пальцами, затем резко сжимает. И так несколько раз. Прошло не так много времени, а Чимин уже чувствует, что готов кончить только от одной стимуляции груди. Он даже закрывает глаза, чтобы сконцентрироваться на удовольствии. Ни один партнер до этого не считал нужным уделять время этой части его тела. Многие считали, что только девушки текут от ласк сосков, не спрашивая мнения Пака насчёт этого. В целом, люди думают, что если Чимин парень, то из чувствительного у него только простата, но это не так. Даже сейчас он буквально на грани от того, чтобы расплакаться. Настолько ему хорошо. Чонгук через силу отрывается, чтобы снять с себя рубашку, в ней невыносимо жарко. Пак, почувствовав, что ласка прекратилась, распахивает глаза. И выглядит в этот момент, как чертов ангел. Закусанные пухлые губы, румяные щеки, невинный просящий взгляд, которому Чон не в силах отказать. Ненужный предмет одежды летит в сторону. Чонгук решает не сопротивляться внезапному порыву, поэтому снова утягивает младшего в поцелуй. С ним слишком приятно целоваться, слишком хочется всегда иметь возможность это сделать. Тем временем Пак уже тянет руки к ширинке джинс. Член болезненно упирается в грубую ткань. Старший ловит чужие запястья, тянет Чимина за талию на себя, чтобы тот слез со стола. В таком положении избавиться от низа гораздо проще, поэтому Чонгук сам снимает чужие брюки вместе с боксерами, опускаясь на корточки перед блондином, чтобы тот мог переступить через предмет одежды. Когда джинсы уже не мешают, Пак снова оказывается на столе. Чон давит на чужие плечи, заставляя полноценно лечь на поверхность. Чимин поднимает ноги, сгибает в коленях и разводит в стороны, оказываясь в открытой позе перед старшим. Это смущает, но стоит того, чтобы увидеть голодный, полный страсти взгляд Чонгука, устремлённый прямо туда. — Я уверен, ты невероятно вкусный, — мужчина гладит чужие бедра, наслаждаясь бархатом кожи. — Т-ты же не собираешься… — Пака пронзает догадка. — Собираюсь и сделаю это. Чон, неотрывно смотря в глаза напротив, медленно опускается на колени. Теперь его лицо оказывается на одном уровне с промежностью Пака. А у того от осознания, кажется, теперь краснеют даже уши. Ему никогда не ласкали соски, что уж говорить про римминг. — Даже тут красивый, — прошептал Чонгук, на что Чимин лишь смущенно пискнул. Или правильнее будет сказать «мурлыкнул»? Потому что младший выглядит, точно как ласковый, хрупкий и изнеженный котенок в руках большого, заботливого и любящего волка. Чонгук оставляет мимолетный поцелуй на внутренней стороне чужого бедра, а затем спускается ниже, руками разводя ягодицы в стороны, чтобы припасть губами к тому, что так нуждается в его внимании. Чимин перестает себя хоть как-то контролировать, хоть и не сказать, что раньше у него это удавалось. Связь с реальностью теряется окончательно, когда горячий язык косается сокращающегося колечка мышц. Пак громко стонет, неосознанно подаваясь ему на встречу. С ног до головы блондина окутывает чувство неловкости, стыда от столь откровенных прикосновений языка к собственной дырочке. Но Чон, кажется, совсем не обращает внимание на ёрзанье младшего, продолжает ласкать чувствительный анус, заставляя румянец на пухлых щеках пылать. Все лишние мысли окончательно отходят на второй план, когда Пак чувствует, как шершавый, мокрый, ловкий язык проталкивается внутрь, растягивая податливые края входа. Пронизывающее удовольствие пробегает по позвоночнику табуном мурашек, Чимин выгибается и стонет, мелко подрагивая от неизвестных ранее ощущений. Пак думал, что уже забыл, какого это — быть наполненным, но теперь, чувствуя давление, то, как приятно тянет внутри, понимает, что соскучился по этому чувству. И он уверен, что получит то, в чем так нуждается. С Чонгуком не может быть иначе, тот за все время не сделал ничего, чтобы облегчить свое состояние, но позаботился о Чимине. — П-пожалуйста, — блондин привстаёт, чтобы дотянуться рукой до плеча старшего, слегка отталкивает. — О чем ты просишь, малыш? — Чон отрывается от своего занятия и наклоняется, чтобы утянуть Пака в недолгий, но нужный именно сейчас поцелуй. — В-войди в меня, п-пожалуйста, — Чимин хватается за руку старшего, переплетая пальцы. — Хочу… — Конечно, маленький. Все, что захочешь. Чонгук расстёгивает ширинку одной рукой, потому что вторую Пак отпускать отказывается, вцепившись мертвой хваткой. Но ему все же это удается, и широкие брюки сами падают к ногам. С боксерами сложнее, но он все же справляется. Член с пошлым шлепком прижимается к низу живота. — Смазка… Т-там, — Чимин показывает пальцем на сумку, которую оставил на другом конце стола. Чон ловко дотягивается и дергает за ручку ее на себя, доставая свободной рукой тюбик. Одно движение пальцами, и раздается щелчок, означающий, что крышка открылась. — Малыш, если ты не отпустишь мою руку, я не смогу разогреть смазку между пальцами, и она будет холодная, — предпринимает последнюю попытку старший. — В-все равно… — выдыхает Пак. Он просто хочет, чтобы его трахнули и не хочет ни о чем думать. Чонгук на его слова лишь тихо смеется и выдавливает смазку на чужую промежность. Она действительно холодит кожу, на что Чимин шипит, но быстро привыкает к ощущениям. Чон резко входит двумя пальцами и начинает быстро двигаться внутри. Как бы блондин не просил войти без подготовки, в первую очередь для мужчины важно, чтобы парню не было больно, поэтому растянуть все же надо. Через пару секунд он уже вводит третий палец, а Чимин спокойно принимает. Ему совсем не больно, есть лишь лёгкое чувство натяжения, но это скорее, наоборот, приятно. Чонгук действует уверенно, почти профессионально, но петтинг лишь распаляет блондина, не может удовлетворить полностью. — Ну пожалуйста! — Пак почти срывается на крик. Он не может больше терпеть. — Такой грозный, — Чон не сдерживает улыбки, но перепачканные в смазке пальцы все же вынимает. — Я сейчас войду, постарайся максимально расслабиться. Пак в ответ кивает, и Чон толкается одной головкой, давая возможность младшему привыкнуть. Чонгук входит непозволительно медленно, чтобы не причинить блондину дискомфорта, параллельно оглаживая свободной рукой его бёдра. Когда Чимин принимает его полностью, сжимает член мягкими стеночками ануса, когда дыхание старшего сбивается, он понимает, что сдерживаться сможет не долго. Чон осознает, что прямо сейчас в миллиметре от того, чтобы начать с остервенением брать любимое тело. Но комфорт Пака все еще важнее, и он начинает двигаться, только тогда, когда парень сжимает его руку в своей и еле слышно говорит: «Можно». До ушей сразу же доносятся самые сладкие, звонкие и мелодичные стоны, означающие, что блондину нравится, что Чон все делает правильно. Была бы возможность, старший бы не поленился записать эти стоны на диктофон, чтобы слушать каждый день перед сном. В этот момент кажется, что ни одна порно-звезда не выглядит в кадре настолько сексуально, как Чимин, когда Чонгук его трахает. Пак, насколько это возможно, выгибается в спине и широко разводит ноги. Он неосознанно сам начинает насаживаться на член, желая почувствовать старшего в себе еще глубже. Хотя, если подумать, куда глубже-то… Чонгук наклоняется, вовлекая Пака в хаотичный, полный необузданной страсти поцелуй. Получается мокро, пошло. Чон неожиданно мажет языком по подбородку блондина, когда капелька их смешавшейся слюны выступает изо рта Пака, а затем спускается еще ниже, обхватывая губами истерзанный сосок. Чимин хватается рукой за чужое плечо, впиваясь в кожу короткими ноготками. — Такой тактильный, — комментирует старший, не выпуская чувствительную горошину изо рта. — Чт… Что ты со мной д-делаешь… Чон отстраняется, чтобы закинуть одну ногу Пака себе на плечо, меняя тем самым угол проникновения. Он не останавливается, не замедляется, лишь продолжает с той же силой вбиваться в чужое податливое нутро. Чонгук перестает сдерживаться окончательно, отпускает себя, позволяя первым звукам удовольствия сорваться с губ, и теперь их стоны сливаются в одну мелодию. — Как я рад, что позаботился о звукоизоляции во всем здании, — выдыхает Чон. Голова Чимина пустеет, он не может ни думать, ни говорить. Описать то, что сейчас с ним происходит, невозможно. Потому что просто нет слов, которые бы описывали то, что он чувствует на данный момент. Все тело напряжено, на висках проступают капельки пота. Слишком приятно, слишком сильно, слишком глубоко, слишком нравится. Он на грани от того, чтобы начать кричать, как ему хорошо. Он ни за что не позволит Чонгуку себя отпустить, никогда. — Я-я… Б-больше не могу… — Пак говорит отрывками. — Я с-скоро… Чон понял бы и без слов, потому что Чимин выглядит недвусмысленно. Любому было бы понятно, что он скоро кончит. Да он и сам чувствует, как младший сжимает его внутри, и тоже не продержится долго. Мужчина тянет руку вниз, начиная надрачивать член блондина. И это становится последней каплей. Пак начинает натурально задыхаться. Чужая рука на члене, да еще и каждый гребаный толчок Чонгук попадает точно по простате. Сверхстимуляция делает с ним что-то невероятное, и Пак будто срывается с пропасти. С громким стоном Чимин изливается на собственный живот. Кажется, он никогда ещё не кончал так долго и много. Он так сосредотачивается на собственных ощущениях, что даже не замечает, как член старшего выходит из него. Ощущение пустоты непривычно, но Пак полностью растворяется в послеоргазменной неге, забывая о дискомфорте. Чон кончает на бедра младшего с хриплым стоном. Его дыхание тоже сбилось, накатила усталость, поэтому, воспользовавшись тем, что Пак отпустил его руку, он упирается ладонями в стол, чтобы хотя бы удержаться на ногах. На некоторое время в помещении повисает молчание, слышны лишь тяжёлые вдохи. — Чонгук, — зовет блондин. — Да, малыш? — А почему ты не принес костюм? — Боже, как ты об этом вспомнил? — Чон смеется. — Я вернулся, чтобы спросить, какой цвет ты предпочитаешь. — Розовый. Им еще предстоит убраться, одеться и доехать домой, потому что оба слишком устали, чтобы снова заняться костюмом. Но Чимин уверен, что через несколько дней, на показе, он будет самый красивый. Не зря же Чонгук самый талантливый кутюрье их страны. А теперь еще и его парень.