"Дружеская" посиделка

Двое парней сидели на кровати и разговаривали между собой. Было ясно как день, что один и второй испытывают друг к другу симпатию. В один момент их руки соединяются, пальцы перекрещиваются между собой и блондин оказывается снизу. Небесно-голубые глаза смотрели на брюнета с нежностью и любовью. Поцелуями Денис касается лица Данилы во все места, куда попадает, но в один момент он отстраняется под разочарованный вздох Московского. – Дани, ты точно хочешь? Вместо ответа блондин приникает к губам старшего и, когда отстраняется, констатирует. – Этого достаточно для ответа на вопрос? Конечно, я готов. Я был готов ещё тогда, в 1941, а сейчас уже 1970. – Хорошо. Ты ведь знаешь, что я не хочу сделать тебе больно или неприятно. Потому и спрашиваю. – Не бойся. Я знаю, что ты никогда не причинишь мне вреда осознанно. Они вновь сливаются в поцелуе и Дени начинает снимать с него косоворотку. Его взору открылся стройный торс Данилы Московского и он целует уже его шею. – Надеюсь, ты хочешь быть внизу? Прости. Я просто не могу быть снизу. Ты... Помнишь почему. – Да-да, конечно, Дени. Я готов. Чтобы любимый не сомневался, он поцеловал его сам и, когда тот перехватил инициативу, блондин без раздумий передал её ему. Одно движение и уже Данил сверху. У Романова-Невского перехватывает дыхание и он замирает на мгновение. Московский это замечает и легонько поглаживает его по щеке, извиняясь за то что напугал. Руки старшего опускаются на ягодицы Химки и слегка сжимают. Раздаётся тихий, но довольный стон. Несколько движений и на Даниле не остаётся одежды совсем. Одной лишь рукой Денис нащупывает баночку с вазелином и выдавливает немного в руку. – Помнишь, если тебе не понравится что-то, то ты скажешь мне и я остановлюсь. В голосе только любовь и бесконечная забота. На его слова Данил кивает и чувствует на сжатом колечке мышц холодную субстанцию. Денис размазывает как надо - много, но не настолько, чтобы Данила вообще не почувствовал ничего. Денис хочет слышать его стоны, его звонкий голос. Можно даже тихо и ему на ухо. Будет крайне не против такого исхода событий. – Дени... Может мне лучше лечь, чтобы тебе было удобнее? – Хорошо... На виске чувствуется ещё один поцелуй. Следом шёпот в ухо и манящий поцелуй туда же. – На спину ляг, да ноги подожми. Тебе так будет не очень больно. Я знаю. Даня слушается его и опускается на кровать рядом с ним. Взгляды перекрещиваются, младший кивает и ложится в позу, отдаленно напоминающую эмбриона. Денис же устраивается рядом с Данилой и поправляет ему волосы, которые наровили попасть на лицо блондину и скрыть реакцию от действий брюнета. Романов-Невский вновь мажет побольше и один из его пальцев попадает в нутро Московского. Тот с непривычки сжимается и с его губ срывается первый робкий стон. – Данил? Тебе не очень больно? – Н... Нет... Мне совсем не больно... В уголках глаз блестят прозрачные слезинки и Денис, заметив это, приостановляет движения внутри парня. На это получает вопросительный взгляд. – Дени..? Мх... Почему ты остановился? Продолжи... Пожалуйста... Московский немного ерзает, пытаясь самостоятельно насадиться. Денис лишь улыбается, избавившись от страха, что причинил боль младшему и гладит его свободной рукой по бедру. Другой же рукой, уже 2 пальцами он продолжает двигаться внутри парня, растягивая упругие мышцы в разные стороны на подобие ножниц. На это, будто бы в награду Московский одаривает его стонами своего нежного звонкого голоса. Невский-Романов же ловил каждое восклицание своего любимого губами, смакуя и растягивая удовольствие и парня. Денис долго растягивал его, параллельно раздеваясь сам. Данила же пытался вновь поцеловать его. Он лишь чувствовал пальцы, ритмично массирующие его простату. От этого Московский дрожал, всхлипывал от удовольствия и невнятно бормотал что-то под нос, чаще всего имя Романова-Невского. Сам же сероглазый иногда менял угол, чтобы понять как принести ему больше удовольствия. Не выдержав, Московский кончил себе на живот с заглушенным из-за старшего стоном. Романов-Невский недолго думая приподнимает его ноги и кладет к себе на плечи, иногда гладя изящные бёдра. Московский обвил его ногами за шею и Денис наклонился чуть ближе к нему, вновь целуя в приятные на ощупь губы, чувствуя от своего мальчика такую любовь, такую отдачу, на которую способен только он. С несколько пошлым хлюпом из нутра Химки выходят пальцы Мурино и он кладёт свою руку на бедро Данилы. – Готов? Денис смотрит вновь на смущённого Московского и, когда получает кивок, входит в него сам. Что же... Таких охуенных ощущений Мурино не испытывал никогда. Плотные мышцы тут же облегли его член и он сам тихо простонал. В комнате прозвучал мелодичный стон младшего Московского. В моменте становится совсем не больно. Денис вновь поправляет ему волосы, совершая несколько движений, выбивая из губ Данилы ещё несколько стонов, которые тут же исчезают, растворяясь в его губах. Денису Романову определённо больше нравится быть сверху. Вне сомнений, если бы раньше любимый человек был сверху, ему бы, скорее всего, тоже понравилось, но после Москвы нижняя поза для Мурино навсегда табу. Но как в какой-то степени доверчиво вверяет своё тело и себя в принципе Данила, с какой нежностью смотрит на того, чувствуя искреннее наслаждение от занятия любовью с ним. Дени занимался когда-то сексом. С Москвой. Это было больно, неприятно и противно. Не то чтобы избранник отца ему не нравился всегда, однако после 1917 года, он стал ему предателем, который убил их с отцом человеческую семью, потом и вовсе изнасиловал одного, а когда тот сбежал, дошла очередь и до второго. Но это было так неважно сейчас. Эти мысли и чувства разбиваются ровно в тот момент когда Романов слышит тихий всхлип. Это Данила. Полушёпотом, прерываясь на внеочередной стон просит продолжать. Просит. Его. Продолжать. – Дени... – А..? – Продолжай... Мх... Пожалуйста... Он вновь притягивает его к себе и входит в этот раз до упора. Тело снизу выгибается и его обладатель тянет руки чтобы вновь поцеловать, заглушая стыдные звуки, доносящиеся изо рта. Спустя некоторое время они оба чувствуют скорую разрядку. Мурино вытаскивает, чтобы не запачкать Химки изнутри и кончает ему на живот. После этого берёт и вновь сплетает их руки, а сам пододвигается чуть выше и нежно целует в висок. – Дани... Данила почти не слышит его, находясь практически в полудреме после любви, но всё равно отвечает. – М? – Я люблю тебя... На это лишь лёгкая улыбка и тихий ответ. – Я тебя тоже, Дени... После младшего укрывают одеялом и тот засыпает, прижав к себе Дениса.