Silent-Hill: "Вороная печать"

Калеб смотрел на "Белую ворону", совершенно игнорируя то, что в него целятся два человека из автоматического оружия. Ему было всё равно! Сама же дева в белом платье и маске продолжала держать в пальчиках ключ от дверей позади Калеба и Кимико. Сами эти двери оказались створами лифта, ведущими вниз. В морг лечебницы. Другого выхода из здания не было. Даже не так... Другого пути, куда можно было двигаться дальше, не было. Главный выход и большая часть проходов оказались блокированы. — Что вам от нас нужно?! — повторил Калеб, не отрывая взгляда от "Белой вороны". Дева всё-таки пришла в движение. Лёгким мановением руки, она подбросила ключи, сжав их в кулачке. После этого, она протянула другую руку и указала пальчиком на стену слева от себя, продолжая неотрывно смотреть на Калеба. А там, куда указала дева, было на что посмотреть... Там, на стене, чёрной краской был изображён корявенький, но весьма понятный рисунок. Три символа. Один был отдалённо похож на книжицу, второй был стрелочкой, указывающей на третий - ключ. Суть была ясна. Книга в обмен на ключ. Но какая "книга"? Калеб долго не гадал... Логика говорила чётко. Тот самый журнал павшего культиста, который всё ещё лежал у Калеба за пазухой, был нужен им. Зачем? Да кого сейчас это волнует! Юноша медленно убрал одну руку с пистолета, однако продолжал крепко держать его в другой, не сводя прицела с "Белой вороны". Он и окаменевшая от страха Кимико ясно видели на что способна эта особа, а потому давать слабину было строго запрещено. Даже под прицелом других культистов. Даже учитывая тот факт, что они, весьма вероятно, по одну сторону баррикад. Даже при том факте, что это именно Калеб "украл" то, что принадлежит им. А вот нефиг было пугать и вынуждать отбиваться! Путь "дипломатии" был для этих культистов чужд. Хотя не факт... Стараясь не нервировать "стражей" девы в белом, Калеб вынул окровавленный журнал культиста из бокового кармана рюкзака и показал его ей. Дева в ответ раскрыла ладонь, демонстрируя нужный ключ, и протянула её через решетку. Обмен. Калеб за пару коротких шагов приблизился к решетке и, опустив руку с пистолетом, с опаской протянул руку с журналом. Без каких либо фокусов, дева приняла свободной рукой то, что нужно было ей, а Калеб то, что нужно было ему. И в тот самый миг, когда ключ оказался в руке Калеба, здание задрожало от воя сирены! Культисты заметно напряглись... Двое, те, что держали Калеба на мушке, стали водить стволами Томпсонов из стороны в сторону, опасаясь каждой тени, а сама "Белая ворона", испугавшись ничуть не меньше, заозиралась по сторонам. Ибо, на этот раз, наступление "тьмы" сопровождалось более агрессивными метаморфозами окружающего пространства. Со стен, как от бушующего пламени, стала сползать краска. Стали оголяться ржавые стальные конструкции, из пробоин в стенах, трещин в стали и расщелин в полу, пробивался свет от огня и раскалённого металла. На самих стенах, потолке и полу проступали кровавые пятна, как если бы само здание было живым. Из глубины перекрытых коридоров, теней и самих стен раздался нисходящий гул, похожий на сдавленный стон гигантского существа. Культисты заметно напугались. Но "Белая ворона" одним своим взглядом заставила их прийти в себя и не поддаваться панике. Взглянув на одного из своих телохранителей и едва заметно кивнув, она уже собралась уходить. Тот культист, кивнув в ответ, бросил беглый взгляд на Калеба с Кимико и быстро исчез в одном из двух дверных проёмов, расположенных на их стороне, перекрытого решёткой, прохода. И вот, Белая ворона вместе с оставшимся культистом бросилась ко второму выходу, но её остановил Калеб. — Стой! — вдруг схватившись за решетку руками, крикнул ей Калеб. Парень едва не выронил из рук пистолет, но-таки смог достать из кармана фотографию Кассандры, которую хотел показать ей. Калеб не знал, на что он рассчитывал, пытаясь узнать у незнакомых, опасных людей, чья мотивация и цели были не менее туманны, чем сам Сайлент Хилл, хоть что-нибудь о своей Кассандре, но желание поскорее найти её пересилило любые страхи и беспокойство, едва не перерастая в настоящее отчаяние. "Белая ворона" остановилась в дверном проёме, обернувшись на голос парня, но и на этот раз Калебу не повезло... Внезапно, само здание тряхнуло так, словно все они оказались внутри гигантского монстра, которому именно в эту секунду приспичило сильно чихнуть! Калеба отшвырнуло от решетки в противоположную стену, куда долю секунды спустя влетела и Кимико, больно ударившаяся затылком о ржавую, кровоточащую сталь. Фотография выпала из рук Калеба, неясно как оставшись у решетки. "Белая ворона", неожиданно для самого Калеба, подбежала к ней и подняла с пола фотографию, бегло взглянув на неё. — Где она!? — на эмоциях выкрикнул Калеб, как будто эта вороная дева могла знать это. Но та лишь сжала фотографию в ладони и бросилась бежать: — Нет! Нет! Стой! Скажи мне, где она!!! Чёрт подери, где она!!! Калеб кричал так, что во рту уже ощущался вкус крови. Не то от разорванных связок, не то от того, что он при ударе прикусил губу. Но бестолку. Культистка пропала в тени здания, унеся с собой фотографию его возлюбленной. — Калеб! Вставай, нужно уходить! — пытаясь помочь парню встать на ноги, Кимико взяла его за руку и потянула на себя, слыша как с той стороны коридора, по которому они сюда и прибежали, уже доносятся шаркающие шаги и чьё-то приглушенное мычание, похожее на сдавленный рык. Парень тоже их услышал. Резво поднявшись на ноги, под аккомпанемент всё ещё вопящей сирены и стоны здания вокруг себя, парень нашёл замочную скважину и, вставив в неё ключ, дрожащими руками начал его крутить. Щелчок отпираемого замка спасительным колокольчиком раздался в ушах парня одновременно с криком страха Кимико, которая увидела целую группу уродливых монстров, показавшихся на виду из мрака чёрных коридоров. — Назад! Назад! — крикнул Калеб Кимико, знаком приказав ей открыть дверь, а сам в это время развернулся и выпустил три пули по монстрам, что медленно плелись к ним, держа в руках длинные, острые медицинские инструменты. Пилы, ножи, скальпели... а кто-то и вовсе додумался прикрепить себе на руку десяток костных пил и обмотать колючей проволокой, превратив конечность в органическую "палицу". Один раз такой человека ударить и даже свежевать не надо будет... Только фарш и останется. — Бежим! — открыв проход в раздвижных воротах лифта-труповоза, Кимико первой вбежала внутрь. Следом за ней вломился и Калеб, на излёте мысли закрыв ворота обратно и задвигая лифтовую решетку, заперев её на месте специальным крепежом. По ту сторону стальной перегородки тут же послышались недовольные стоны, рыки и мычание, а за ними и удары стальных инструментов. — Господь всемогущий, как же я их ненавижу... — всё ещё на эмоциях, прошипел злобно Калеб, зажимая рукой рану на боку, которая открылась и снова начала кровоточить. Лифт ехал медленно. Кимико нажала на единственную кнопку со значком "ВНИЗ", и широкий, тяжелый лифт двигался в глубины шахты, едва ли не со скоростью два метра в минуту. Скрежет металла буквально действовал на нервы, от звука крошащейся ржавчины и гнущейся стали уже начинали болеть зубы. Но у Калеба была проблема гораздо серьёзней... Та рана, которую он получил на входе в лечебницу, снова начала сильно кровоточить, отчего у юноши стала кружиться голова. Срочно закрепив бинты на торсе, вколов себе ещё одну дозу обезболивающего и используя порошок "Элларга", ему удалось остановить кровь. — Кто это был? Калеб, ты уже встречал этих людей? — сделав свои выводы из увиденного наверху, Кимико, видимо, решила, что её новый друг и эти жуткие культисты могут быть связаны. — Я не знаю кто они... Но то, что их много и они тоже в городе - это факт. — честно сказал парень, стараясь сфокусироваться. Он потерял достаточно крови, чтобы ситуация осложнилась радикально, но останавливаться было нельзя. — Их много? То есть, ты их уже видел... — Только трупы. — помотал головой Калеб, — В соседнем здании я видел тела. Там же и нашёл тот чёрный журнал... Не знаю, что они хотели там увидеть, но это и не важно. Главное, они нас не тронули. — Да, ты прав. — согласилась с ним девушка, с опаской поглядывая на ворота большого лифта и ожидая, когда же тот остановится, — Как ты себя чувствуешь? — Будет лучше, когда мы отсюда выберемся. — встав на ноги ровно, ответил Калеб, — Правда, я даже не представляю, как мы будем выбираться. Из морга должен вести запасной выход, но я что-то очень сомневаюсь. — А если его там нет?... — с чувством обречённости проронила напуганная Кимико. — Будем грызть стальные перегородки зубами, или копать землю. Вон, у тебя и лопата есть. — попытался разрядить обстановку Калеб, неловко пошутив. Но Кимико поняла суть его ответа и, скорее для виду, слегка улыбнулась. — Ты очень своеобразный человек, Калеб, — отреагировала на сарказм девушка, встав рядом со своим новым другом. — Не жалуюсь. Хотя, в иные дни меня за это были готовы бить в тихом переулке, — снова пошутил Калеб, что ещё больше подуспокоило Кимико, и девушка тихо-тихо хихикнула. — Ладно, нужно быть начеку. Будь готова ко всему, Кимико. Чую, так просто нам выйти не дадут.

***

Когда лифт остановился, его двери открылись сами по себе с чудовищным скрипом и грохотом, разнёсшимся по всем внутренним помещениям морга. На Калеба и Кимико сразу же напало трое монстров. Двое из них некогда были медсёстрами, а третий, судя по форме тела и одежде, местным доктором. Калеб успел пристрелить "Доктора" и ранить одну медсестру, пока Кимико, яростными ударами острой лопатки, повалила на пол другую медсестру и забила ту насмерть. Раненую же медсестру, крича от натуги, добил сам Калеб, со всей силы врезав монстру монтировкой по голове. — Их тут наверняка ещё много... Держись рядом! — держа в одной руке пистолет, а в другой монтировку, сказал Калеб Кимико и та, понятливо кивнув, подбежала к другу, держа своё оружие в двух руках. Стараясь не шуметь, они оба двинулись в единственно возможном направлении, ибо других просто не было. Бетон и сталь. Ржавчина и разруха... Город был не рад новым гостям, и "тьма" была другой. Не той, о которой рассказывала мать Калеба. Нет. Вовсе нет. Эта "тьма" воплощала собой ярость. Ощущение того, что ты здесь не просто "незваный гость", а "ненавистный враг", было абсолютным и явственным. Город хотел тебя убить, а не просто изгнать. Он дышал и гневался. Скрежет стали был похож на проклятия в твой адрес, а монстры, попадающиеся едва ли не за каждым углом, были столь же яростны, как сама воля Сайлент Хила. А еще, повсюду была кровь... Город показывал, что тебя ждёт наглядно. Он не отпустит тебя и покарает за то, что ты посмел нарушить его покой. Но было в этом кое-что ещё, что Калеб ощущал... Что-то неявное. Что-то скрытое. Что-то личное. Прорывающийся в разум Калеба гневный голос города нёс с собой ещё одно чувство... Это была печаль. Сердце Калеба, ощущающее не просто ярость и жажду смерти всех, кто попал под проклятие Сайлент Хила, говорило иначе... Оно ощущало грань, за которой город, сама его потаённая сущность, ядро, корень всего этого гнева, виделись как одинокое, покинутое дитя... Дитя, которое страдает. Дитя, которого истязали, и теперь оно полно лишь слепой ярости, стремящейся уничтожить всё на своём пути. И неважно, заслуживаешь ты такой участи, или нет. И Калеб чувствовал это. Не разумом. Не рассудком. Он чувствовал это сердцем. Этот город был растерзанной, развращённой в людских пороках невинной жертвой... Он был монстром. Монстром, низвергнувшим своих создателей, и направившим свой гнев на весь остальной мир. Калеб ощущал себя очень странно... С тех пор, как город явил ему свою истинную форму, он чувствовал что-то, что было доступно лишь ему одному. Подсознание слилось воедино с окружающим пространством, и внутренний голос указывал Калебу дорогу вперёд. Видя перед собой другие двери, Калеб знал, что лучше не открывать их. Выходя на развилки в бетонном лабиринте, Калеб уверенно шагал в нужном, словно бы других и вовсе не было. Сами коридоры, окутанные "тенью", казались живыми. Впереди, рассекая мрак, лучи фонариков выхватывали миражи, как при мощной жаре. Двери по обеим сторонам коридора, становились более редкими, а таблички рядом с ними гласили: "Боль". "Насмешка". "Отчаяние". "Страх". "Смерть". Дальше становилось хуже. Глядя на таблички, Калеб уже стал слышать нарастающий в голове шёпот, зачитывающий буквы с этих самых табличек: "Умри.". "Ничтожество". "Ты виновен". "Страдай". "Убей". "Трахни". "Плач". Но Калеб был сильнее наваждения. Юноша смотрел в пол, прокручивая в голове воспоминания о своей возлюбленной. О Кассандре. Как они впервые сходили на свидание. Как она впервые поцеловала его. Вспоминал, как она посещала его в армейские годы. Как поздравляла его с праздниками. Вспоминал, как был рядом с ней, когда её чуть не изнасиловали где-то в пригородах Сиэтла. Как она плакала в его грудь, когда ей было грустно. И как им было сладко вместе в те сказочно-светлые ночи. Словно нить Ариадны вела юношу вперёд, а за ним, не смея проронить лишнего словечка, двигалась напуганная Кимико. Но тут случилось нечто страшное. Калеба резко пронзила чудовищная головная боль! Парень схватился за голову и закричал. Кимико было бросилась к нему, пытаясь помочь, но тут и ей досталось сполна. Двери в тёмном коридоре начали с ужасающим грохотом открываться и захлопываться снова. Раз за разом! Снова и снова! Бах! Бах! Бах! Всё быстрее и быстрее! "Ожил" и сам коридор. Бетонные стены пришли в движение, проносясь мимо них, как фоновые театральные декорации. Стены проносились мимо так быстро, как будто под ногами включилась беговая дорожка, и коридор бесконечно нёсся мимо... Но и двери продолжали бешено хлопать, открываясь и закрываясь. Одна из этих дверей, пронесясь мимо на бешеной скорости, открывшись, ударила по Кимико с такой силой, что девушку отбросило от Калеба, едва не переломав кости. Крик боли девушки затерялся в грохоте дверей и вопле самого Калеба, у которого от боли в голове пошла пена изо рта, а тело забили конвульсии. Потеряв связь с реальностью от безумной боли, Калеб уже был готов застрелиться! Мешало этому действу лишь то, что парень не чувствовал своих рук, а пистолет он-таки выронил из рук, упав на пол. Белая вспышка перед глазами Калеба за мгновенье унесла с собой боль и муки. Парень попытался встать, но голова закружилась так сильно, что он упал на холодный бетонный пол снова, едва не напоровшись на острый конец монтировки. Коридор больше не гудел тысячами хлопающих дверей, а стены, как и положено, стояли на месте. Всё было в порядке. Коридор казался более-менее нормальным, даже вездесущая ржавчина больше не бросалась в глаза. Однако же, Кимико рядом не было! Девушка пропала! — Кимико! — крикнул во мрак Калеб, но тьма ответила лишь глухим эхо, — Кимико, ты где!? Калеб обнаружил себя совершенно одним, посреди коридора в морге. В обе стороны простиралась лишь бесконечная тьма и бетон с редкими дверьми, таблички, которые теперь были замазаны чёрной краской, или уже запёкшейся кровью. Пытаясь выловить из потустороннего мрака хоть какое-то движение и не услышав отклика на свои крики, парень ощущал медленно подползающее к рассудку чувство паники и ужаса. Приложив последние силы и сжав волю в стремительно слабеющий кулак, Калеб встал на ноги, подобрал с пола свой пистолет и снова осмотрелся вокруг. Коридор едва заметно, но, всё же, сменился. Двери на всём его протяжении стали чуть более чистыми, таблички всё так же были замазаны, а в самом коридоре, неясно откуда, появился сквозняк. Долго Калеб не стоял на месте, всё ещё пытаясь окликнуть свою спутницу. Но Кимико не отзывалась. Так продолжалось не более минуты, пока Калеб не услышал за своей спиной голосок... — Мне больно... — сказала тьма голосом Кассандры, отчего у Калеба едва не остановилось сердце. — Кассандра? — скорее сам у себя спросил Калеб, направив прицел в ту сторону, откуда послышался голос. — "Нет!" — ответил на свой же вопрос Калеб, только, на этот раз, мысленно. Поняв, что город решил испытать Калеба на прочность, парень согласился сыграть в эту игру по его правилам. — Калеб... Помоги мне... — зазывала его "тьма" из-за одной из дверей. — "Ненавижу... Не смей порочить образ Кассандры, сволочь! Ты не обманешь меня. Ты не обманешь..." — проклинал город Калеб, подойдя к двери и медленно открыв её. Стоило двери приоткрыться лишь на миллиметр, как та с грохотом распахнулась сама. Да с такой силой, что слетела с петель и раскрошилась в щепки... Внутри помещения оказалось трупохранилище с десятками каталок, на которых лежали тела девушек. Их освещал свет мигающей лампы, кругом стоял шум от морозильной установки. И к ужасу Калеба, все эти трупы были... Кассандрой! Обезумев от ужаса, Калеб подбежал к ближайшей каталке, на которой лежало тело Кассандры. Перевернув его, он увидел ужасную рану на шее, словно её задушили колючей проволокой. Рядом лежала ещё одна копия Кассандры. Она была полностью обнажена, на теле виднелись многочисленные синяки, а умерла она от жестокого изнасилования. Еще одна копия была истощена. Другую обглодали крысы. Третью было не узнать от раздувшейся от воды внешности. Ещё одна была сожжена, у следующей была снята с тела кожа... И еще десятки копий Кассандры лежало в этом помещении, умерщвлённых самыми разными способами! От этой картины Калеб едва не потерял сознание, в голову ударило мощное чувство вины, а ужас от тех картин, которые рисовались в его голове при взгляде на каждое из этих тел, вынуждал его больше и больше паниковать... Рассудок крошился, подобно платам ржавчины. Психика ломалась под гулом морозильной установки, скрежетавшей по слуху, как гвоздём по стеклу. Калеб бросился к выходу из этого трупохранилища, но стоило ему обернуться, как он врезался в новую копию Кассандры, стоящей на ногах, прямо напротив него... Она выглядела измученной и сломленной. Истощённой и ослабленной. Во взгляде читалось лишь неконтролируемое отчаяние. А в руке она держала нож... — Мне страшно... И больно... — глядя "сквозь" Калеба, хриплым голосом сказала "Кассандра", поднеся нож к своему горлу и вскрыв его одним движением "от уха до уха". Но, к шоку парня, это существо не упало замертво на пол. Оно, выронив нож и заливаясь кровью, расставило руки в стороны и медленно зашагало навстречу Калебу. — Боже мой... — отшатнулся он. Запнувшись об очередной труп Кассандры, парень упал на спину, отползая от этой твари, надевшей на себя облик его Кассандры. Из раны на горле фонтаном хлестала кровь, глаза монстра почернели, и из них потекла чёрная субстанция. Мигающая лампа вдруг взорвалась ослепительной вспышкой и погасла окончательно, заперев Калеба в полнейшем мраке с тварью и десятками трупов. Далее случилось нечто куда более страшное... Все эти трупы открыли свои глаза, сверкающие могильным сиянием, и повернули головы на юношу, который упёрся спиной в стену, оказавшись в ловушке. Вся эта адская процессия была освещена лишь тусклым отсветом лампочек из коридора, дверь в который была разбита. Тварь, вышагивавшая на Калеба, могильным шепотом начала говорить, а ей вторили мёртвые копии Кассандры, повторяя за ней слова, образуя собой настоящий хор мертвецов! — Ты оставил меня... Ты бросил меня... Ты не спас меня... Ты предал меня... Ты не любил меня... Ты дал мне умереть... Голоса Кассандры звучали от каждого трупа и от идущей на Калеба твари одновременно. — Ты... Моё... Проклятие... Сказав это, дверцы секций для хранения трупов одновременно распахнулись, и внутри них запылало пламя, осветив картину, от которой Калеб-таки потерял сознание... Тварь, изображающая Кассандру, теперь предстала перед ним в виде иссохшего, гнилого скелета с длинными волосами, похожими на хиджаб, и сгнившей накидкой на плечах. Два гигантских провала на голове, заменяющие твари глаза, уставились на Калеба своим сатанинским взором, а руки обратились в длинные конечности, ладони на которых стали похожи на когтистые отростки. — Я... Ненавижу... ТЕБЯ!!!