Кузен

      Восемнадцатилетняя Китти, как кошечка, кралась по ковру в пустом коридоре родного дома. Дом этот в обычные дни был до одури ей скучен, так что она уж и не знала порой, чем себя занять. Но сегодня в доме оказалось полно гостей; была игра в крикет, сейчас ее участники переодевались. Китти давно приноровилась подглядывать за гостями и слугами посимпатичнее: а когда еще выпадет шанс увидеть красивое мужское тело? Эшли, которого ей прочили в мужья, похвастаться было нечем: узкие плечи и выступающий живот, слабые руки и ноги. А Китти любила античное сложение, игру крупных мышц под кожей.       Внезапно Китти вспомнила, что сегодня уже видела такое. Кузен Томас, замахиваясь битой, выглядел очень недурно, да и потом, когда промокшая от пота одежда обрисовала его фигуру… Вообще-то он не нравился Китти: ужасный зануда, как и почти все в ее окружении, к тому же крадет внимание ее крестного, лорда Пирри. До сих пор хотелось топнуть с досады от того, как в ее детские годы крестный, бывало, забывал про гостившую у него Китти, едва к нему наведывался племянник: ну как можно было меньше ценить ее, такую живую, веселую, остроумную юную леди, чем этого скучного дылду! И обсуждали-то они какую-то заумь, от которой вяли уши. Китти, пожалуй, простила бы Томаса, будь он сам внимательнее к ней… Но он вечно отделывался от нее дежурной коробочкой со сладостями. И сейчас, когда она стала взрослой, был всего лишь любезен, точно не замечая ее красоты. Что же, сегодня она ему отомстит.       Китти без труда отыскала конату, которую Томас занял, чтобы переодеться. Аккуратно приоткрыла дверь — до маленькой щелочки, как она умела: Томас был, как она увидела, в одном белье, без рубашки. И вправду, сложен впечатляюще, прекрасная лепка тела. Еле сдерживая смех и облизываясь, как кошка на птичку, Китти распахнула дверь и не спеша вошла.       — Кузен, простите, я не думала, что эта комната занята…       Дверь Китти прикрыла неспешно, чтобы кто-нибудь в коридоре заметил и пошли слухи. Расслабленной походкой приблизилась к кровати и без церемоний уселась. Рубашка Томаса, как заметила Китти, именно там и лежала, он так растерялся, что не успел схватить одежду — ну что ж… Ее схватила Китти и сжала между пальцев. Чуть откинулась назад, чтобы платье выгоднее обрисовало ее фигуру, выставила вперед ножку в изящной модной туфельке и туго натянутом черном чулке. Принялась, прищурившись, нарочито-внимательно изучать обнаженный торс кузена, мраморно-белый по сравнению с его мгновенно вспыхнувшим лицом. Впрочем, наслаждаться зрелищем ей довелось недолго: Томас схватил куртку, в которой играл в крикет, и принялся неловко ее натягивать, не с первого раза попав в рукава. Китти, не удержавшись прыснула — увы, получилось больше похоже на глупое хихиканье школьницы, чем на низкий зловещий смех роковой женщины. Кузен с неудовольствием взглянул на нее:       — Сейчас ситуация может казаться вам смешной, дорогая кузина, но поверьте, ее последствия вряд ли вас обрадуют.       — Последствия? — протянула Китти. Ну что же, этот зануда стоил того, чтобы смутить его еще больше. Встав с постели, она подступила к нему и провела рукой по груди. Томас тут же шагнул за кресло — так, чтобы оно оказалось между ними, заодно закрыв его снизу. Забавно было наблюдать, как этот дылда пятится от нее, точно пугливая барышня от мыши.       — Какой же вы трусишка! — Китти щелкнула языком. — Что же, эти последствия так тревожат вас? Боитесь за свою репутацию? Или не хотите упасть в глазах этой жалкой Нелли Барбур?       — Не хочу, — глаза кузена зло заблестели, — и попросил бы вас не употреблять по отношению к ней подобных выражений. Вас бы тоже потревожили бы последствия вашего поступка, Китти, если бы вы отдавали себе в них отчет.       — Какой? — она закатила глаза.       — Нас могут заставить пожениться.       Так, а вот об этом Китти действительно стоило бы подумать, прежде чем решить поиздеваться над кузеном. Хотя…       — Вряд ли вы больший зануда, чем Эшли. А тело у вас покрасивее.       Китти похвалила себя: Томас снова покраснел.       — Не хочу обсуждать вашего жениха, но меня вы знаете мало. Если вы станете моей женой, вам придется соблюдать мои требования.       — Вряд ли они более суровы, чем требования моего отца.       — Не скажите, — Томас строго — что было опять же забавно, учитывая, как мало на нем оставалось одежды — окинул взглядом платье Китти. — Я, например, не потерпел бы в костюме своей жены подобного откровенного кокетства. Вы не актриса, Китти, и не какая-нибудь еще… дама полусвета. И никаких кружевных… Ну, вы понимаете.       Он слегка засопел, вытерев потный лоб. Китти покривила губы. Она уже слышала, что мужчины строго осуждают кокетливое белье — пока не увидят его на женщине.       — Я не хотел бы, чтобы моя жена где-то появлялась без меня, а свободного времени у меня немного. Вам придется безвылазно сидеть дома.       Перспектива не из приятных, но что бы он сделал Китти, вздумай она отправиться в гости или в театр одна? Строго посмотрел? Отчитал? Эка невидаль, как говорят горничные.       — Ну и наконец, Китти, — Томас даже кашлянул. — Я хотел бы, чтобы моя жена разбиралась в деле, которым я занимаюсь. Вам придется отличать…       Китти спешно прижала ладони к ушам. Вот уж чего она не хотела слышать лишний раз, это всяких отвратительных и скучных слов, которыми так любили перемежать разговор сам Томас и крестный. Томас с сочувствием глянул на нее и аккуратно дотронулся до запястья:       — Китти, я закончил.       Она скорее угадала, что он говорил, и опустила руки с некоторой опаской.       — Но надеюсь, вы понимаете…       Да уж, если Китти сейчас не выносит всей этой чепухи насчет кораблей, то слышать всю жизнь… Самая отвратительная перспектива, какую можно себе представить. Неужели она ей грозит?       — Сейчас я выгляну в коридор, — мягко сказал Томас. — Если там никого, вы выйдете. И поскорее уйдете. Договорились?       Китти судорожно кивнула. Томас аккуратно высунулся и сделал ей знак.       — Свободно!       Она пулей вылетела из его комнаты. Только отбежав подальше, перевела дух и впервые почувствовала, что действительно благодарна кузену.

***

      … А Томас в отведенной ему комнате тоже перевел дыхание. Давно ему не приходилось столько лгать. Да и Китти, пожалуй, он зря так напугал. Но должна же она научиться думать о последствиях своих действий.