Не в порядке

      С того дня, казалось, прошла вечность. Кира словно прожила ещё одну жизнь и успела устать от неё. Всё казалось слишком однообразным и только блестящие глаза Алисы радовали её по-настоящему.       Да, она немного иначе представляла свою жизнь в 22-м веке. Хотя… В целом, она и не надеялась когда-нибудь вернуться. Была уверена, что больше ничего не будет, как прежде. И отчасти была права.       По возвращении в 2124 год она успешно прошла адаптационную терапию, все её физические и психологические показатели были в норме. Практически сразу её направили на работу в кадетскую академию. Видимо, за 10 лет в школе 21-го века она ещё не все нервы убила. Она преподавала ребятам искусство ведения одиночного боя, в перерывах стараясь как можно меньше смущать Алису своим присутствием. Она понимала, что должна остаться в тени, чтобы её змейка засверкала.       Как ни странно, работа была не самой муторной частью её, так сказать, новой старой жизни. Тяжелее всего было сохранять «семейный очаг». После стольких испытаний и опасностей оказалось, что быть просто хорошей женой очень сложно. Особенно, когда от былой большой любви остались лишь привязанность и добрые чувства.       Они с Игорем как будто бы стали просто друзьями, которые иногда спят вместе. Нет, конечно, возможно, только она видела их отношения такими, а для него эта некоторая холодность не создавала такого впечатления. Видимо, он забыл, какими они были, когда горели друг другом.       Было грустно думать о том, что многие годы были прожиты зря, ведь Кира так и не нашла того, что искала. Она не нашла себя.       Раньше ей казалось, что она знала, для чего жила, знала, что ей нравилось в этой жизни, кого любила, знала, что есть к чему стремиться. А может быть, так и было. Но сейчас… Словно мир остановился. Всё время чего-то не хватает… Чувств, эмоций, впечатлений… Боли. Боли?       Нет, нет, нет, конечно, нет. Она же не может желать боли? Чёрт, её опять понесло. Психиатр сказал ей, что это пройдёт. Ей просто хочется острых ощущений. Это не одно и то же. Это нормально.       Всё с ней в порядке.       Кира поднимает взгляд к небу. Очередной солнечный день, облака плывут с той же скоростью, что и всегда. Как скучно. Всё-таки было что-то естественно прекрасное в её десятилетней пытке в другом веке. Жизнь не казалась такой прилизанно идеальной.       Она тяжело вздохнула. Сейчас она вернётся домой, обнимет дочь, позволит Игорю поцеловать себя в щёку и расслабится, отдохнёт. Будто бы она не всегда этим занимается…       Спустя недели проведённые в меланхолии, Кира внезапно отправилась на окраину города. Она предупредила мужа и дочь. Алиса просилась с ней, но она убедила её, что ей просто жизненно необходимо побыть наедине со своими мыслями. На деле всё было как раз наоборот. Ей нужно было отдохнуть от своих мыслей.       Высокие зелёные здания в лучах заходящего солнца. В центре давно такого не увидеть. Красиво. Кира вдохнула прохладный вечерний воздух полной грудью.       Сейчас бы подняться наверх и отдаться по-настоящему свободному ветру! И всё равно, что это простая романтизация. Может, именно этого ей и не хватало?       Она зашла в здание вслед за какой-то скромно одетой бабушкой, словно подросток, забывший ключи. Кира, наконец, ощутила нечто похожее на предвкушение. Ей было действительно интересно. Интересно, почувствует ли она… Она сама даже не уверена, не знает, что…       На лифте она поднялась на верхний этаж и сразу обнаружила лестницу на крышу. Только вот дверь оказалась закрытой. Кира осмотрелась. Аккуратный чистый подъезд. Ничего необычного. Так, где же взять ключ-карту? Она снова посмотрела на дверь. А, может, и не нужна никакая карта — она же вполне способна взломать дверь. По крайней мере, когда-то она этому училась. Ничего страшного не случится, если она немного нарушит правила.       И вот она подходит к электронному замку, достаёт из внутреннего кармана нужные принадлежности и внимательно рассматривает металлическую коробку, чтобы вспомнить и выбрать правильный вариант действий. Кивнув каким-то своим мыслям, она ставит блок на замок, чтобы в случае чего сигнализация не сработала. И только она подносит свою отмычку к устройству, как слышит едва уловимые шорохи.       Неужели кто-то следит за ней?       Кира не двигается, прислушиваясь к своим ощущениям. Внезапно, какая-то тень на стене меняет своё расположение, и она без раздумий в полной боевой готовности оборачивается. Тут же она хватает какого-то мужчину за плечо, направляя удар в его ногу, уверенная, что ей быстро удастся уйти и он даже не заметит её лица, однако тот ловко выворачивается и уже сам хватает её за плечо. Конечно, Кира не намерена сдаваться так легко. Она не позволяет ему опрокинуть себя, действуя на опережение. Переворот, и уже она сводит его руки. Но тут удар приходится в районе колена, и она на мгновение теряет опору, понимая, что надо срочно менять тактику. До того, как он успевает хоть что-то сделать, она хватает его за волосы, пинает в подколенную ямку и, направляя все свои силы, опрокидывает его на пол, однако ей снова не дают уйти, схватив, как ни странно, за руку.       Больно.       Она вырывает её из его хватки почти сразу, но ему хватает того импульса, который он уже получил, чтобы снова подняться. И тут она встречается с его горящими азартом голубыми глазами. Чёрт возьми, слишком знакомыми голубыми глазами.       — Узнала меня, малышка? — произносит мужчина и, воспользовавшись её заминкой, толкает к стене, успевая захватить её руки, и крепко прижимает. — Уж не думал, что нарушителем окажется Кира Селезнёва, — он заливается практически неконтролируемым смехом, однако так же внезапно, как и начал, он прекращает. — Мы здесь вообще-то по правилам живём, — снова смеётся и замолкает. — Здесь все датчики настроены только на жильцов дома.       Кира отталкивает его, но он держит крепко. Неестественно. Она понимает, что её кисть сжимает металлический протез. Практически истерический смех раздаётся вновь. Сомнений не остаётся, это точно Весельчак У.       — А ты здесь жилец, получается? — собравшись с мыслями, говорит она, пытаясь скрыть своё удивление за выскомерным тоном.       — Старший по подъезду, Ульян Ульянович, к вашим услугам, — усмехаясь, отвечает он.       — Да что ты говоришь? — произносит она и тут же со всей силы ударяет его в пах ногой.       Тут даже его механическая рука перестаёт его слушаться. Кира пользуется моментом и толкает его на пол. Она собирается прижать его имеющуюся ладонь каблуком, как он хватает её за ногу и в следующую секунду она уже сидит на нём, а он практически до посинения сжимает её руки. Едва ей удаётся вновь освободить одну из ладоней, как У перехватывает и переворачивает её, отказываясь сверху. Он прижимает её руки к полу своей металлической, а другой приставляет к её шее раскладной ножичек.       — Я не позволю тебе уйти, малышка.       Его взгляд резкий, изучающий, оскорбительно неприуркашенный показался ей в этот момент странно красивым, что поставило её в тупик. Она глядела на него, ощущая на себе тяжесть и тепло его тела, и пыталась не думать обо этом. Но мысли снова и снова возвращались к тому, что, возможно, именно его не хватало в её жизни. Его, что так сильно сжимал её руки. Его, что приносил ей так много боли.       Ей хотелось ударить себя за подобные размышления. Это не нормально. Так быть не должно. Она была так зла, что он одним своим появлением так сильно смутил её мысли. И ведь в этом не было совершенно никакого смысла! У мог просто не высовываться, и она бы никогда не узнала, что он всё ещё на земле. И не было бы проблем. Он снова создал их на пустом месте. Или же… Ему тоже просто наскучила спокойная жизнь?       Она всматривалась в его горящие азартом глаза, пытаясь понять, что ему от неё нужно.       — Посмотрите-ка на неё, при виде меня потеряла дар речи! — своим самым задорным тоном произнёс он и наклонился к ней, прижимая ножик к её шее чуть сильнее.       — Тебе не выгодно оставлять порезы на моём теле, — проговорила она, смотря прямо ему в глаза. — Тебе не выгодно удерживать или убивать меня.       — А ещё мне не выгодно отпускать тебя, — он приблизил своё лицо к её. — Получается, я просто напросто дурак! Да?! Дурачок!       У смотрел на неё, улыбаясь, ничуть не сожалея о том, что сделал, однако не позволял себе как-то «неправильно» коснуться её. Неожиданно, это смягчило её настрой.       — Ты в полнейшей заднице! — произнесла она и почти истерически рассмеялась.       Неужели, нервы сдали?       — С тех пор как встретил тебя, — внезапно спокойно добавил он.       Когда он научился так спокойно разговаривать?       — Задолго до этого, — перевела стрелки.       Он вновь улыбнулся, прекрасно всё понимая, и отпустил её руки, убирая ножик туда, откуда его достал. Зелёные глаза Киры округлились от удивления. Когда У и вовсе встал, она оказалась в полнейшем замешательстве.       — А я не дурак, Кира, — его спокойный тон продолжал поражать её. — Я знаю, что нужен тебе. Знаю, что ты уйдёшь и солжёшь всем, что всё прошло хорошо. Знаю, что вернёшься, чтобы посмотреть на закат с крыши этого дома вместе со мной. Знаю, потому что мы слишком похожи.       — Ты совсем с ума сошёл, если думаешь, что я не сдам тебя объединённой армии, — поднявшись следом, сказала она. — Тебя, одного из самых разыскиваемых преступников!       — В таком случае ты бы уже давно задержала меня и отправила сигнал вооружённым службам. А этого, как я наблюдаю, не произошло и не происходит, — его лицо вновь приняло привычное весёлое выражение, и он усмехнулся. — Малышка, я ждал встречи с тобой сто лет и подожду ещё.       — Перестань меня так называть!       — О, тебя только это беспокоит. Я очень этому рад!       Кира была на взводе, но почему-то ничего не могла сказать против. Тупо. Тупо. Тупо. Слишком тупо, чтобы быть правдой. Она сжала кулаки так, что побелели костяшки.       — Ну не кипишуй ты так, — произнёс У, чем мгновенно вывел её.       Она одним движением сняла блок с дверного замка и прошла мимо мужчины, толкнув его плечом.       — И я буду скучать, — сказал он на прощание, но она его не слушала.       Она была так зла на себя. Как бы не пыталась, она не могла винить У во всём. Это она ничего не сделала.       Как только она оказалась на улице, холодный воздух буквально хлестнул её по лицу, и она остановилась. Хотелось просто взять и заплакать, но слёзы никак не подступали. Чёрт, она даже расплакаться не может. Обернувшись, Кира посмотрела на высотку. Плотные сумерки окутали всё вокруг, но, смотря наверх, она наконец-то что-то чувствовала, глубоко внутри надеясь, что это не боль.       Недели после она проводила в рассуждениях, и бессонница не оставляла её ни на день. Ей было плохо. Плохо от того, что она действительно не хочет сдавать У военным, хотя должна. Плохо от того, что ей хочется вернутся в тот злосчастный дом. Плохо от того, что она хочет снова встретиться с ним, хотя должна вычеркнуть его из своей жизни навсегда. Плохо от того, что каждый день притворяется другим человеком в продолжение жизни сто лет тому назад, хотя может честно сказать о том, что её тревожит. Ей просто плохо. Плохо. Плохо. Каждый божий день плохо.       И в один прекрасный день, точнее в одну отвратительную ночь Игорь решил поговорить с ней «по душам». Он лёг рядом с ней на кровать, там где и всегда спит, и Кира уже была готова желать ему спокойной ночи, чтобы отвернуться от него и бессмысленно пялиться в стену, как мужчина заговорил:       — Кира, только не ругай его, но Вертер сказал мне, что у тебя ухудшились показатели психологического здоровья. Ты на грани депрессии. Я волнуюсь. Почему ты не обращаешься за помощью?       Кира тяжело вздыхает, но всё же отвечает:       — Вертер преувеличивает.       — Я вижу, что что-то не так. Пожалуйста, не держи всё себе.       — Игорь, — она принимает сидячее положение. — Всё в порядке.       — Кира, — он поднимается следом. — Я боюсь, что нет. Если честно, ты кажешься совсем другой. Ещё месяц назад всё было хорошо, а сейчас… Сейчас ты…       — Что я? — она напряглась, сжала руками одеяло.       — Ты стала какой-то совсем отчуждённой.       — Тебе меня не хватает? — как-то строго спросила она.       — Не хватает, — подтвердил он, разочарованно опустив взгляд.       Она тоже отвела взгляд. Ей не было ужасно неприятно, что всё так сложилось. Она не хотела усложнять, но сделала всем только больнее. Неожиданно, Игорь мягко взял её за руку.       — Я люблю тебя, Кир, — нежно произнёс он, поймав её взгляд. — Ты всегда можешь мне довериться.       — Я тоже… — проговорила она, не в силах выдавить улыбку. — Тоже тебя люблю.       И это не было ложью. Она дорожила им и любила, как одного из своих самых близких людей. Это была любовь, просто не такая, как, когда они поженились.       Он коснулся её щеки ладонью, огладив скулу большим пальцем. Она поняла, что он хочет поцеловать её, поэтому не стала тянуть с этим и сама притянула его к себе. Слишком резко. Для него резко. Игорь, осторожно взяв её за плечи, отстранил от себя.       — Не надо, Кира, — сказал он.       — Что? Что не так? — она нахмурилась.       — Я вижу, ты не хочешь.       И правильно видит. Она не хочет так. Не хочет с ним.       — Да с чего ты это взял?       — Ты делаешь это словно из вежливости, никогда не даёшь позаботиться о тебе, не смотришь на меня, — проговорил мужчина, мягко погладив её плечо. — Если бы я тебя так хорошо не знал, подумал бы, что ты нашла кого-то другого…       Кира удивилась, ведь всё это время думала, что он ничего не замечает. Она всматривалась в его лицо, пытаясь понять, что ей со всем этим делать, но не видела в нём ответов.       — Давай спать, Кир. Завтра поговорим, — произнёс он и провёл ладонью по лицу.       Она лишь кивнула, но внутри бушевал ураган эмоций. Начиная с того, как её раздражает его грустный взгляд, которым он так часто одаривает её перед сном, заканчивая тем, что это самое «завтра поговорим» никогда, мать его, не наступает. Обычная жизнь всё сильнее задавливает её настоящую, ведь никому вокруг она бы не понравилась такой. Слишком резкая.       И как только её голова коснулась подушки, она поняла, что вернётся в ту высотку на ораине, чтобы понять, что ей нужно на самом деле. Эта мысль принесла ей невероятное облегчение. Она всё это время хотела именно этого?       День спустя Кира уже стоит у того подъезда, надеясь, что кто-то вновь зайдёт внутрь.       — Кира? — неожиданно рядом возникла та самая бабушка, которую она видела, когда была здесь в первый раз.       — Извините, по-моему, вы ошиблись, — сказала Кира, покачав головой.       — Он говорил, что вы так скажете! — с улыбкой произнесла женщина. — Пойдёмте, Ульян Ульянович живёт в 379-й квартире.       Больше ничего не сказав, она пошла в сторону дома, открыла дверь, и Кире ничего не оставалось, как пойти следом.       — Где же он вас такую нашёл? — невзначай спросила пожилая женщина, пока они ехали в лифте.       — Какую? — Селезнёва скрестила руки на груди.       Та промолчала с той же лёгкой улыбкой, посмотрев на неё так, будто видела её насквозь. Многозначительно.       Она оставила Киру сразу, как указала на нужную дверь, но та только напряглась. Она всё ещё не была уверена, что ей стоило сюда возвращаться. Но всё же нажала на звонок. Почти сразу дверь открылась и прямо перед ней с широченной улыбкой оказался У.       — Ты уже всем обо мне тут рассказал? — начала с претензии, словно это было единственным, что её тревожило сейчас.       Мужчина напротив лишь рассмеялся, а когда смех стих произнёс:       — Ты всё-таки пришла.       Она продолжала враждебно смотреть на него.       — Ну что ж, пойдём на крышу! — со свойственной ему одну радостной манерой, он взял с полки ключ-карту и как ни в чём не бывало вышел к ней.       — Зачем ты это делаешь? — спросила Кира, не сдвинувшись с места.       — А зачем ты это делаешь? — усмехнувшись, сказал он.       Глаза сверкнули голубым огнём, столкнувшись с холодом зелёных глаз напротив. Она не стала больше допытываться, но он сам добавил:       — Не хватает мне чего-то. Подумал, может, тебя?       Смеясь, он продолжил путь, и в этот момент она остановила его, взяв за локоть.       — Я не к тебе пришла, — сказала она.       — Да, конечно, — он подмигнул ей и мастерски увернулся от подзатыльника, который прошёлся едва ли не по касательной. — Ай-ай-ай, Кира-Кира… Ну зачем ты так? Я тебя на крышу веду, а ты снова за старое.       Кира промолчала, наблюдая за ним. Сказать просто-напросто нечего. Вообще. Совсем.       Поднимаются они так же в полной тишине. Она старательно отводит свой взгляд каждый раз, когда встречается с его изучающим. А он смотрит на неё при любом удобном моменте. Боится не наглядеться, ведь уверен, она снова уйдёт, оставив его ни с чем.       И вот, он открывает ей дверь на крышу, пропуская вперёд.       — Ты первый, — с сомнением глядя на него, произносит она.       У внезапно заливается смехом и, качая головой, выходит. Кира идёт сразу за ним следом.       Яркие лучи закатного солнца светят прямо в лицо, и она зажмуривается, поднимая руку, чтобы поберечь глаза. Не сразу замечает, как холодный ветер пробирается под одежду. Здесь температура определённо ниже, чем внизу. Кира подходит ближе к краю, и ей открывается вид на море лесов. Густых, хаотичных. Они кажутся ей дикими, хоть она и знает, что таких практически не осталось на планете. Контраст холода и света пробуждает в ней чувство жизни. Точнее, она ощущает себя живой, наблюдая за бесконечным лесом впереди и держась за холодную металлическую перекладину.       Так прекрасно и так грустно.       — Нравится? — спрашивает У, становясь рядом с ней.       Она кивает, забыв обо всём, думая лишь о том, как здесь хорошо.       — Я живу тут около десяти лет, — решив поделиться своей жизнью, начинает он. — До этого жил двадцать лет в другом месте, и до этого в другом… В общем, не важно. Я немного скрывался…       Кира посмотрела на него. Синий цвет его крови придавал интересный оттенок его коже, а голубые глаза блестели на солнце невероятно красиво. Интересно, какое солнце было на его родной планете? Как оно называлось?       — Влюбилась что-ли? — внезапно сменив тон, спросил он.       — Что?! — возмутилась она.       — Так смотришь на меня… — он приблизился к ней.       Она сделала шаг от него и снова посмотрела на открывающийся перед ними вид. Но он снова обратил на себя внимание, продолжив свой рассказ:       — У меня не было никаких средств передвижения, так сказать… И руки у меня тоже не было, — она взглянула на его механический протез. — Яркое напоминание о тебе, — он сделал паузу. — Пришлось приспосабливаться к жизни в двадцать первом веке, — короткий смешок. — Но я сумел себя хорошо зарекомендовать! Теперь я в этом спец! — он снова приблизился к ней. — И… Я не переставал думать о тебе. Знаешь, рука — твоя… А сердце…       — Не начинай, — проговорила она. — Я здесь не для этого.       — Понял, — он поднял руки в знак поражения, но его улыбка говорила совершенно об обратном.       Кира вновь посмотрела в даль, задаваясь вопросом, для чего действительно она здесь, и не находя ответа. В один момент она ощутила, как У встал совсем рядом с ней, а его рука (его настоящая рука) бесстыдно легла на её. Этот поступок настолько удивил её, что она даже не шелахнулась. Медленно подняла на него взгляд.       — Знаешь, — произнёс он с долей азарта. — Я, конечно, всё понимаю. Ты замужем. Бла-бла-бла. Но ситуация так располагает. И я не могу не предложить. Может, поцелуемся?       Очередной порыв ветра вернул её здравый ум, она отстранилась и дала ему пощёчину.       — Ты ничего не понял, — заключила она, собираясь уйти в этот же момент, но он схватил её за руку.       Своей механической рукой… Она тут же развернулась и ударила его в колено. Он не ожидал этого и потянул её на себя, заставляя потерять равновесие. Схватившись за его плечо, она встала, а после толкнула его.       — Воу, Кира! — он не стал приближаться — Мне, конечно, ты нравишься любой, но давай закончим с этим.       — С чем закончим?! У, зачем этот цирк?!       У смотрел прямо на неё, но она даже предположить не могла, о чём он думает. Он выглядел потеряным? Разочарованным? Только она успела уловить эту эмоцию в его глазах, как он рассмеялся.       — Ладненько, — произнёс он, когда смех стих, и покачал головой. — Тебя проводить?       Кира молча развернулась и ушла.       Она не хотела ни знать, ни размышлять о том, что у него внутри, какого он о ней мнения. Но она всё равно думала об этом. Каким же ужасным человеком она себя чувствовала! Обманывает близких, использует У. И только потому что ей чего-то не хватает в жизни. Как же это всё неправильно!       И она вновь решает, что не вернётся сюда.       Однако возвращается. Проглотив очередной разговор с Игорем о том, что она слишком закрыта и холодна, возвращается к У с одной лишь мыслью — почему бы не попробовать открыться тому, кого все считают пропавшим без вести. Быть может, он поймёт её. По крайней мере, просто позволит выговориться. Всё же он должен знать, почему она молчит о нём, почему так жестоко играет с его чувствами. Хотя… Она никогда не проявляла к нему симпатии, он сам придумал какую-то любовь с ней…       А что если ей только кажется, что она не проявляла симпатию?.. Подождите. Симпатия? Какая симпатия?! О ней и речи не должно быть!       Она встретила его на скамейке у подъезда. У хохотал над книгой, которую читал. Он выглядел так умиротворённо, что Кира едва не передумала подходить к нему. Но тут он поднял взгляд и увидел её. Тут же мужчина вскочил со своего места.       — Кира! — он радостно развёл руки, словно собирался её обнять.       Как он может так себя вести после того, что произошло? Это ещё сильнее ранит её.       — Я скучал! — проговорил он, подойдя к ней. — Погоди, — он заметил в её глазах слёзы. — Ты что плачешь?!       — Заткнись, — она сделала вид, что ударяет его по голове, лишь слегка задев. — Пойдём на крышу.       — Конечно, пойдём, — непроизвольно он чуть не взял её за руку, но она немного стыдливо свела ладони, отведя взгляд. — Я как раз подготовил для нас плед! — едва ли не подпрыгнул, разворачиваясь.       У заметил, что она ведёт себя иначе, потому просто направился внутрь, а Кира, тяжело вздохнув, спокойно пошла следом.       Они поднялись на его этаж, чтобы всё-таки взять плед.       — Заходи, — сказал он, пройдя в квартиру.       Она удивилась, как будто это было чем-то очень странным. Зайти. К нему. Ведь ничего такого, но ей почему-то показалось это неправильным. Словно так она перейдёт какую-то черту, которую переходить нельзя. У обернулся, вопросительно на неё смотря.       — Я тут подожду, — произнесла она.       — Как хочешь, — пожав плечами, он с улыбкой развернулся.       Кира смотрела ему вслед, всё ещё не до конца понимая, зачем она здесь. Он казался таким милым по отношению к ней, что она не могла не задаваться вопросом, точно ли это тот У, которого она знала раньше? Нет, она понимала, что это не тот пират, который пожертвовал собой ради (неё) общего дела. С ним она бы даже смогла провести параллели… Но этот У… Почему он смирился со своей неудавшейся пиратской карьерой? Почему стал притворяться обычным жителем Земли? Почему, в конце концов, назвал себя Ульяном?       И вот они сидят на крыше на немного колючем пледе. И молчат.       Она смотрит вдаль — красивый вид. Он смотрит на неё — красивый вид. На самом деле, У давно мечтал вот так. Просто сидеть с любимой… Хотя жители его родной планеты были бы очень удивлены, узнав, чей именно запах привлёк его. Да он сам не до конца разобрался, как так вышло. Он не привык о чём-то жалеть, но было бы здорово, если бы они встретились до того, как он стал пиратом. Теперь, смотря на неё, У понимал, почему не покинул Землю при первой же возможности — где-то глубоко внутри он надеялся, что будет сидеть с ней так же, как сейчас.       — У, я хотела тебе сказать… — начала было Кира, но почему-то замолкла.       — Я весь во внимании, — он ярко улыбнулся, оперевшись на колени локтями.       Прям, как ребёнок. Женщина чуть не закатила глаза.       — На самом деле, я прихожу сюда лишь за ощущением… Я чувствую, что предаю, что делаю всё неправильно, что нарушаю что-то… И это ударяет в голову. Некий способ получать адреналин…       — Мне нравится, как это звучит, продолжай, — он подвинулся к ней ближе.       Она покачала головой.       — Я не знаю тебя и не знаю, что у тебя на уме… Хочу быть честной с тобой. Я не хочу сближаться с тобой, поэтому…       — Скажи, ты любишь его? — внезапно спросил У.       — Кого? — она посмотрела на него.       — Игоря своего.       — А это тут причём вообще? — Кира нахмурилась, но это показалось ему даже милым.       — Не любишь?       — Я думала, мы закрыли эту тему, — она начала заводиться.       — Ты хотела быть честной со мной, — напомнил он, коснувшись её руки.       Она тут же отпрянула, но продолжила сидеть на пледе. Сейчас она и не думала убегать. Злость в её взгляде скоро сменилась задумчивостью. Селезнёва перевела взгляд куда-то на пол.       — Не люблю, — почти шёпотом проговорила она.       — ЕС! — не скрывая своей радости, произнёс У, и Кира тотчас оскорблённо посмотрела на него. — Точнее, мне так жаль!       Да уж… Чего и следовало ожидать. Она вновь опустила взгляд в пол. Его реакция задела её, но она понимала, что на него за это обижаться совсем не стоит. Он хотя бы честен с ней. Он с ней настоящий.       И теперь она будет тоже.       — Может, чаю? — неожиданно спросил он. — Печеньки любишь? Могу на гитарке сыграть. Хочешь?       Кира подняла на него вопросительный взгляд. Это он так заботиться о ней что-ли?       — Не стоит, — ответила она.       — Ну если захочешь, обязательно скажи, — он улыбался так непринуждённо, что улыбка коснулась и её губ.       Так странно, — думала она, отворачиваясь. Очень странно. Она скромно улыбалась, кто бы мог подумать, какой-то глупой фразе У. Мысль об этом заставила её смутиться, она сжала ладони в кулаки, чтобы переключиться на что-то другое.       — Как там Алиса? — спросил У, чем снова удивил её.       — Хорошо, — ответила Кира. — Она в порядке.       — А ты нет? — после небольшой паузы, предположил он.       — А я нет.       — А может, тебе только кажется, что ты не в порядке?       — В каком смысле?       — В прямом. Я тоже думал, что я не в порядке, — неожиданно спокойно проговорил он. — Пока не смирился с этим. Просто живу с тем, какой я есть.       Вау. Кира совсем не ожидала, что он так легко сравнит её с собой. Лаконично бездумно. В этом весь он. Она позволила себе всматриваться в него, пока думала о том, что, конечно, они разные и ситуации разные, но… Может, он прав? На его лице постепенно расцветала улыбка, но она продолжала смотреть на него.       — Сядем на край? — он указал на край крыши. — Да, нет, другое?       Селезнёва посмотрела на огороженный край и единственным вопросом, которым она задалась было:       — А как?       У рассмеялся, и она улыбнулась ему.       — Ой, как же мне это нравится! — он тут же поднялся. — Просто сядем на перила! — она приподняла бровь, с сомнением глядя на него. — Если не нравятся мои ответы, не задавай вопросов.       — У, но это же опасно.       — Ты же хотела адреналина, — он подал ей руку.       Ещё раз посмотрев на перила и на него, Кира согласилась и вложила свою руку в его. Он легко поднял её и едва приобнял за талию. Так быстро и непринуждённо, что она не успела возьмутиться. Хотя, скорее всего, задержись он на пару секунд дольше, она не стала бы ругаться.       Совсем скоро они уже сидели на периллах. Кира хорошо зацепилась ногой и практически перестала бояться, а У и вовсе не проявлял волнения. Порыв ветра заставил локон её волос неудобно закрыть обзор. Она осторожно поправила его, второй рукой сильнее вцепившись в перила. Заметив её напряжение, он накрыл её ладонь своей.       — Трусишь? — спросил он.       — Получаю адреналин, — ответила она, после чего посмотрела на их сведённые руки.       Значило ли это что-то?       У не знал, но счастливая улыбка продолжала расплываться по его лицу.       — Расскажи о себе, — проговорила Кира, взглянув на него.       — Что именно ты хочешь знать? — он всё ещё радовался тому, что она не убрала свою руку.       — Кто такой Ульян Ульянович?       Весельчак вновь рассмеялся, ничуть не страшась потерять равновесие.       — Это я, — ответил он. — Просто взял такое имя. Ничего особенного.       — Ты и ничего особенного? — усмехнувшись, сказала Селезнёва.       — Я выделяюсь здесь только тем, что с другой планеты.       — Где ты работаешь?       — Я на пенсии. Отработал 50 лет озеленителем.       — Озеленителем?       — Ну да.       — Как тебя до сих пор не нашли по биоданным?       — Каюсь, подделывал анализы.       — Современные тесты не проходил?       — Нет, меня и не просили.       — Удивительно.       — Вот такие пироги.       Кира улыбнулась, услышав знакомую фразу.       — Мне нравится, когда ты улыбаешься, — проговорил У, погладив большим пальцем тыльную сторону её ладони.       Она тут же отвела взгляд, смутившись. Ей не хотелось портить этот вечер, поэтому она промолчала. Он просто кивнул своим мыслям, убирая руку.       Лёгким, будто отточеным, движением У слез с перил. Кира закусила губу, ощущая что-то наподобие сожаления.       Как будто она всё же испортила вечер.       Вскоре они, вновь завязав разговор ни о чём, собрались и спустились с крыши. Разошлись на приятной ноте, но каждый внутри не чувствовал спокойствия. Слишком много мыслей. Слишком много неправильных.       В четвёртый раз Кира, оказавшись у нужного подъезда позвонила в домофон. У не сразу ответил. Она даже немного заволновалась.       — Алло, — внезапно раздался его весёлый голос.       — Это Кира, — сказала она.       — О, — его тон немного изменился. — У меня день рождения, гости, всё такое, — почти шёпотом проговорил он. — Да, всё хорошо! — крикнул он кому-то в квартире.       — Я…       — Кира, я открываю! — тут же загорелся зелёный сигнал, означающий что двери открыты, а он завершил вызов.       Она, конечно, открыла дверь, но ещё пару секунд стояла в размышлениях, стоит ли ей заходить сейчас. Ей совершенно не хотелось мешать, у неё даже подарка нет. А что если её кто-то узнает? Это будет ужасно. Но он открыл ей. Неужели у него есть какой-то план? Даже если есть, он точно сомнительный.       Но она вошла.       У встретил её в подъезде.       — Я сказал, что мы вместе, — предупредил он.       — Что?! Ты издеваешься?!       — А как тогда объяснить, что ко мне пришла женщина?       — Мог сказать, что я твоя подруга. А что если меня кто-то узнает? Ты не думал об этом?       — Ну распусти волосы, выпусти рубашку. Сразу другой человек будет. Никто тебя не узнает.       Кира посмотрела на него так, будто он сказал самую тупую вещь в мире.       — Давай, меня ждут, — он указал на дверь.       — Может, я уйду? У меня даже подарка нет.       — Ты сама подарок, милая, — он ярко улыбнулся.       Она тяжело вздохнула, но ничего не сказала, лишь покачала головой и потянулась к своей причёске. Радость на его лице становилась всё более отчётливой. Как только её рыжие кудрявые волосы естественно легли на плечи, У восторженно проговорил:       — Как же хороша!       Она толкнула его в плечо, всем своим видом показывая, что ей не хочется слышать комплименты от него. Но, на самом деле, она просто смутилась. Кира почувствовала, что ей приятно. И это пугало.       Он завёл её в квартиру. Впервые. Для неё всё было ново, но у неё не было времени обводить всё взглядом, ведь У, точнее Ульян Ульянович, сразу начал знакомить её со своими соседями. Все были так доброжелательны, что Кира не переставала удивляться, как Весельчак собрал вокруг себя таких хороших людей.       — Дядя Ульян, у вас такая красивая девушка, — произнесла девочка лет семи, обращаясь к У. — У неё такие волосы!..       Она не хотела, чтобы Кира услышала, но та услышала. Это тронуло её, и она сделала вид, что пропустила мимо ушей. Однако она заметила гордый взгляд У и уловила то, как он ответил:       — Она очень красивая.       — Вы её любите? — донеслось до Киры, и она тут же подскочила со своего места.       — Ульян, — она обратила на себя внимание. — Сыграй нам на гитаре что-нибудь.       Он радостно хлопнул в ладони. Она запомнила!       — Всё, что твоей душе угодно! — У тут же направился за гитарой в свою комнату.       — Кира, когда вы познакомились? — с интересом спросила миловидная женщина, мать той самой девочки, которую Кира запомнила, как Анну.       — Мы давно знакомы, — сказала Селезнёва, не зная, как ответить иначе.       Она знает его пятнадцать лет, а он её сто пятнадцать.       — Он так светится в твоём присутвии, — проговорила Анна, по-доброму улыбаясь.       Тут, наконец, вернулся У с гитарой, и Кира осталась наедине со своими мыслями. Нет, она и раньше прекрасно понимала, что нравится Весельчаку. Но дело то в том, что она думала, что он ведёт себя так со всеми женщинами, но сейчас… Она видит, что это не так.       Чёрт, нет! Нет, нет, нет! Ей не стоит об этом думать! Вообще!       У поймал её неуверенный взгляд и начал играть какую-то весёлую мелодию. После проигрыша один из соседей запел песню. Она была простой. Про дружбу, про верность, про хорошие воспоминания. Вскоре все начали подпевать, но Кира не стала, погружённая в свои мысли. Всё казалось каким-то неправильным. Она не должна здесь быть. Она здесь лишняя. Она должна быть сейчас дома, со своей семьёй… Что она делает? Что творит со своей жизнью?       «Я самый ужасный человек из всех, какого я знаю», — думала она, уже заранее решив, что Весельчак У получше будет.       Тут песня закончилась, и именинник сказал:       — Следующая песня посвящается прекрасной даме, — он кинул на неё влюблённый взгляд, и ей стало так стыдно.       Стыдно, что она не может позволить себе ответить на его чувства. А ей хотелось бы?.. Кира уже ни в чём не была уверена.       Он пел неумело, неровно, но искренне, и ей просто хотелось провалиться под землю. В один момент она поняла, что плачет. Но почему? Почему эмоции так сильно захватывают её? Почему? Она посмотрела на У, и он остановился сразу, как только увидел слёзы в её глазах.       — Кира? — поговорил он, поднявшись со своего места и поставив гитару рядом.       — Прости, я… — она не знала, что сказать.       Он просто подошёл к ней и обнял так, словно пытался спрятать её ото всех. В этот момент ей казалось, что сердце вот вот выпрыгнет из груди. Как он мог понять, что ей нужно закрыться от людей? Она схватилась за его рубашку, чтобы успокоится.       — Она просто расчувствовалась, — сказал У и коснулся её руки. — Давай, выйдем.       Кира молча закивала, и они пошли на кухню. Он прикрыл дверь за собой.       — У, я так не могу, — оперевшись о подоконник, проговорила она и прикрыла лицо ладонями.       У втал рядом.       — Представь, что песня не о тебе, — попытался поддержать он.       Истерический смешок сорвался с её губ.       — Окей, тогда представь, что любишь меня.       Она толкнула его в плечо, он скромно рассмеялся, а после спокойно взял её за руку и сказал:       — Давай целоваться.       Кира подняла него взгляд и, столкнувшись с его яркой улыбкой, рассмеялась от абсурдности ситуации.       — Так и знал, — радостно проговорил он.       Она сжала его ладонь в своей, улыбнувшись, и сказала:       — Давай теперь без песен.       — Целоваться? — уточнил он.       — Можем торт разрезать, — она взглядом указала на торт, стоящий на столе.       — А можем поцеловаться?       Закатив глаза, Селезнёва вышла из кухни, пока У смеялся. Она извинилась перед гостями, и они спокойно приняли её эмоциональную сторону. Это даже немного удивило её. Но было здорово, что дальше никаких недомолвок или обсуждений не последовало.       Всё прошло отлично, она вместе с Анной вынесла торт, и, загадав желание, У задул свечи. Все поели десерт с чаем и вскоре пришло время провожать гостей. Кира собиралась уйти вместе со всеми, но решила, что ему нужно помочь убраться после праздника. Плюс по легенде они в отношениях.       — Я помогу тебе с уборкой, — сказала она, когда он попрощался с гостями.       — Ой, не нужно! Мне всё равно делать нечего, — ответил У. — Разберусь с этим сам. Лучше пойдём на балкон, — он, совершенно не задумываясь, взял её за руку и повёл в нужную сторону.       Балкон был длинный, приятный, но Кира внезапно снова ощутила неловкость. Её тут быть не должно, она не должна думать о том, какой красивый цветок растёт здесь, и о том, как радостно мужчина с другой планеты смотрит на неё. Но раз она здесь, раз уже столько всего пошло по одному месту — может, стоит отдаться этому с головой?       — У, — проговорила она, подняв на него взгляд. — Почему мы здесь?       — Мне здесь нравится.       Она вновь обвела взглядом балкон и то, что было за его пределами. Вид открывался на соседний дом. Звучит сомнительно. Или интригующе? Как посмотреть…       — Тебе не нравится? — спросил он, проследив за её изучающим взглядом.       — Я немного не так, поставила вопрос, — покачав головой, ответила она. — Почему ты здесь со мной? Почему я так нравлюсь тебе? Прошло больше ста лет. На мне свет клином не сошёлся. Так почему мы здесь сейчас?       — Ты вкусно пахнешь. Это причина.       — Что?       Непонимание на её лице было настолько карикатурным, что он не сдержал смеха. Однако, он испугался, что Кира подумает, что он шутит, поэтому быстро успокоился.       — Такая история, — сказал он. — Наша раса так устроена. Мы любим тех, чей запах нам приятен. А твой запах самый лучший.       — Дело только в запахе? — с лёгкой долей разочарования в голосе проговорила она.       — Ты думаешь, я бы влюбился в слона, если бы он пах как ты? — усмехнувшись, произнёс У.       — А кто тебя знает… — Селезнёва отвела взгляд.       — Ты лучше всех и знаешь, — тише обычного сказал он.       И… Возможно, ей показалось, но как будто он произнёс это с грустью.       — Кир…       Он коснулся её лица, и по всему её телу пробежали мурашки. Она, не торопясь, подняла взгляд, боясь собственных ощущений.       — Ты лучшее, что со мной случалось, — продолжил он. — И я не хочу чтобы это заканчивалось.       Кира разглядывала его лицо и голубоватые прожилки, пытаясь понять, что для неё значат его слова. Было слишком много сомнений.       Но ни одно из них не было напрямую связано с ним.       Впервые со своей молодости она чувствовала, как быстро бьётся сердце и не могла поверить, что это происходит из-за него. Неужели пришло время? Неужели она влюбилась в этого космического болвана?       А что если так?       — Поцелуемся? — внезапно спросила она, по большей части лишь из интереса.       Что он будет делать теперь?       Она ждала от него любой реакции, но не того что он сделал. У отстранился.       — Ха-ха, смешно, — проговорил он.       — Ты же хотел, — напомнила она, не отрывая от него глаз.       — Ты же этого не хочешь.       — А если я скажу, что хочу?       Выражение его лица тут же переменилось. Он с сомнением смотрел на неё, но всё же сказал:       — Тогда я поцелую тебя.       — Я хочу.       В эту же секунду он почти что подлетел к ней и, обняв её лицо ладонями, сразу вовлёк в поцелуй. В этот момент она забыла обо всём. Муж, семья, долг. Ничто не имело значения, кроме тех ярких ощущений, что она испытывала отвечая на запретный поцелуй. Сколько было внутренних метаний, сколько бессонных ночей, сколько скрытых желаний… Она вложила всё это в один единственный момент, схватившись за его рубашку.       У слегка кусал её губы, не позволяя себе оставить на них след от их встречи. Он был нежен и одновременно груб, целовал так, словно она больше не вернётся к нему. И Кира словно ощущала это каждой клеточкой своего тела и отвечала ему с такой же страстью. Казалось, их губы могли танцевать друг на против друга бесконечно. Словно ничего вокруг больше не имело значения.       И только когда она вышла из подъезда, Кира поняла, что она сделала. Осознание окатило её волной холодного ночного воздуха. Как она теперь будет смотреть Игорю в глаза?       Даже через пару дней она не смогла найти ответ на этот вопрос, стараясь избегать его. И сейчас она сидела в гостиной, делая вид, что смотрит какой-то канал, только чтобы не пересекаться с мужем.       — Мам, — проговорила Алиса, сев рядом с ней на диван.       — Да? — Кира посмотрела на неё.       — Помнишь, я говорила тебе про Наташу?       Женщина кивнула.       — Она сказала, что влюблена в меня… А я смотрю на неё только как на подругу. Она хорошая, я не хочу её обидеть и потерять дружбу… Как мне ей сказать об этом?       Алиса отвела взгляд. А Кира… Она собиралась ответить первое, что пришло на ум, но внезапно задумалась. Может, ей тоже нужно сказать Игорю, что она его не любит?..       — Знаешь, чувства это такая сложная вещь…       — Я знаю, мам.       — Наверное, самое лучшее, что можно сделать, это сказать правду, поделиться с ней своими чувствами. Скажи, как тебе дорога её дружба. Если она действительно хороший человек, она поймёт.       — Я тоже думала об этом. Но это же разобьёт ей сердце…       — А ты хочешь притворяться? Думаешь, она будет рада, узнав что ты молчала о том, что не чувствуешь к ней ничего?       — Ты права. Ей лучше сейчас обо всём узнать, — девушка открыла чат с ней.       — Погоди, Алиса. Ты должна поговорить с ней лично, — она коснулась её руки. — Она увидит, как дорога тебе, и всё поймёт.       — Да, хорошо, — Алиса закивала, задумавшись о чём-то. — Мам, — после небольшой паузы, вновь произнесла она.       — Что, змейка?       — Ты тоже… Скажи папе, что не любишь его.       — С чего ты это взяла? — Кира выпрямилась.       — Я же вижу. Вы почти не общаетесь. Он больше не целует тебя утром. Ты избегаешь его, — Алиса выглядела очень грустной, но ей надоело делать вид, что не замечает, насколько её родители отдалились друг от друга.       Лучше так, чем закрывать на всё глаза.       — Милая, у меня просто такой период. Мне хочется побыть одной.       — Нет, мам, что-то изменилось совсем недавно…       Кира отвела взгляд, не зная, что сказать. Она прекрасно понимала, о чём идёт речь. Она знала, что нужно что-то с этим делать. Но… Что она будет делать потом? Менять свою жизнь очень страшно. Она не хочет терять всё то, что обрела, вернувшись, и не хочет ранить близких. А что с У? Разве с ним может быть что-то?       Она уверена, что нет.       Ей остаётся только надеяться, что Игорь не станет предлагать развод. Уже не слюбится, но, может, стерпится…       Она была готова даже забыть У навсегда лишь бы сохранить то, что у неё есть. Но вскоре Кира поняла, что сама себя обманывает. Она бы не забыла его. Не после того, что было. Она, чёрт возьми, поцеловалась с ним.       — Игорь, — проговорила она, когда они легли спать.       — Да? — он повернулся к ней.       — Нам нужно поговорить.       — Я уже несколько раз пытался.       — Прости, что затыкала тебя.       — Ничего.       — Я не люблю тебя, — она посмотрела в потолок.       — О.       — Ты дорог мне. Но не так, как раньше. Я люблю тебя, как близкого друга.       — Я знаю, Кира. Я почти сразу понял это.       Она перевела на него удивлённый взгляд. Он мягко улыбнулся и взял её за руку.       — Мне очень жаль, что так случилось, — сказал он и прильнул к её плечу. — Я люблю тебя.       — Игорь, я… Прости меня… — она дала волю чувствам, глаза наполнились слезами. — Я не хочу расставаться… Семья так много значит для меня… Ты много значишь…       — Я понимаю, солнце, — он приобнял её. — Мы не будем, не будем.       На эмоциях Кира потянулась к его лицу, чтобы поцеловать, но он остановил её.       — Не играй с моими чувствами, пожалуйста, — проговорил он, отстраняясь.       — Я и не думала играть…       Он с большим сомнением посмотрел на неё.       — Тогда не надо меня жалеть. Поцелуи из снисходительности… Это не то, чего я хочу.       — Игорь, я бы никогда!       Он тяжело вздохнул.       — Ты сама себя обманываешь, — сказав это, он собирался уже было встать, но она сжала его руку.       — Пожалуйста, Игорь… Ты правда очень много значишь для меня, я и не думала жалеть тебя.       — Кира…       — Давай проведём эту ночь вместе… Последний раз.       Селезнёва не понимала, что ей двигало в этот момент. Она просто говорила то, что думала, что хотела. Теперь она с ним честна.       Это такое облегчение.       — Последний раз…       Она снова притянула его к себе.       — Не говори, что это последний раз, — сказал он у её губ.       Кира сократила расстояние между ними, вовлекая в поцелуй. В голове вертелся лишь один вопрос: кому именно она изменяет? Он ответил сразу, но осторожно, поглаживая её плечо. Видимо, он всё ещё не был уверен. Тогда она, обняв его, перевернулась и оказалась сверху, продолжая целовать его. Его руки всё ещё не позволяли себе коснуться её бедёр или хотя бы талии. Это начинало её совсем немного, но раздражать. Она отстранилась и сняла майку, оказавшись по пояс обнажённой. Игорь смотрел на неё так, словно она впервые разделась перед ним.       — Кира…       Ничего не говоря, она взяла его руку и поднесла к своей груди, вновь целуя его. И он, наконец, начал действовать. Нежно, аккуратно, осторожно, но начал. Он поглаживал, сжимал, раздевал её. Он хотел её, и ей нравилось это. Однако нравилось не так сильно, как мысль о том, что она могла бы заниматься сексом с другим.       Она отвратительна.       — Ты так прекрасна, — шептал Игорь, спускаясь поцелуями по её телу.       Ей хотелось плакать от того, насколько он ошибается. Может, снаружи она ещё ничего, но после поцелуя с У она уже никогда не будет хороша внутри. И Кира теперь уповала только на то, что свыкнеться с той своей стороной, что всегда хочет кататься на эмоциональных качелях, но при этом оставаясь в каком-то воображемом подобии стабильной жизни. С той стороной, которой двигают лишь эмоции и ощущения, которая хочет гореть в своём собственном аду. Снова и снова. Снова и снова.       Это уже точно ненормально.       — Ты пахнешь кем-то, — произнёс У, выпуская её из объятий. — Сильнее, чем обычно. Вы вчера… — он потёр указательные пальцы друг о друга. — Совокуплялись?       Они стояли на крыше, и Кира старательно избегала его взгляда.       — Да, — проговорила она.       — С кем? — он опёрся на перила и звучал спокойно, даже слишком, и она, наконец, посмотрела на него.       — С Игорем.       — Ну, — У пожал плечами. — Он твой муж, это логично.       — И тебе всё равно?       — Ты мне ничего не должна, Кир, — он улыбался, но она чувствовала, что улыбка была натянутой.       — Ты любишь меня? — спросила Кира, пытаясь что-то для себя решить.       — Ты знаешь, что да.       Она смотрела на него, его голубые глаза и то, как он разглядывал её, и не понимала, почему ей было так больно слышать этот ответ. Потому что она не может ответить на его чувства или потому что может?       — Что ты хотела от меня услышать? — заинтересованно склонив голову, проговорил он и коснулся её плеча. — Хотела ревности? Ссоры?       Он был в хорошем расположении духа, и она лишь отрицательно помотала головой.       — Хотела предложить мне секс?       Селезнёва удивлённо посмотрела на него.       — На самом деле, я изучал, как люди устроены в этом плане, — У заметил, как она приподняла одну бровь, и усмехнулся. — Исследовательский интерес.       — И что? Что выяснил?       — Так ты не отрицаешь, что хотела предложить мне секс?       Она закатила глаза.       — У вас более расположенные к размножению тела, — продолжил он.       — И что это значит?       — Значит вы получаете больше удовольствия от спаривания.       — Не называй это так, — проговорила она, забавно сморщив нос.       Весельчак рассмеялся и уткнулся в её плечо, приобнимая её.       — А ты просто хочешь заняться сексом или это что-то значит? — спросил он у неё под ухом, продолжая на что-то надеяться.       — Если ты будешь продолжать задавать столько вопросов, я никогда не захочу.       — Ты такая недотрога! Как же мне это нравится! — У обнял её сильнее.       И ей так нравилось это. Так нравилось просто смотреть на бесконечно густой лес и прятаться от порывово холодного ветра в его руках. Она даже начала забывать, сколько раз он пытался убить её. А пытался ли?       — У?       — Да?       — Почему ты больше не называешь меня «малышка»?       У посмеялся.       — Ты сказала не называть, вот я и не называю, — ответил он. — Передумала?       — Мне нравилось.       Он отстранился, но только, чтобы развернуть её к себе. Их взгляды встретились.       — Малышка, — проговорил он, коснувшись её лица. — Ты так прекрасна.       «Ты так прекрасна». Вот оно дежавю. Мурашки пробежали по её спине. Она снова почувствовала себя отвратительно. Двое мужчин считают, что она прекрасна. Но один из них хотя бы знает всю правду… И продолжает так считать… Может, она действительно не так плоха, как ей кажется?       — Ты знаешь, что больше можешь не спрашивать меня, чтобы поцеловать? — с лёгкой улыбкой на губах, проговорила она, заметив, как его взгляд очарованно гуляет по её лицу.       — Теперь знаю, — ответил он, и тут же наклонился, вовлекая её в поцелуй.       У не старался быть нежным, полностью отдаваясь своим ощущениям, и она с необъяснимым наслаждением отвечала ему тем же. Щёки горели, ладони цеплялись за одежду, и он не стеснялся задевать её зубы своими, отчего она ощущала себя такой уязвимой и такой живой. Поцелуй с ним не был идеальным, а скорее даже наоборот, но те эмоции, что он приносил, никогда ни с чём не сравнились бы. Ей хотелось вновь и вновь чувствовать себя неидеальной, но такой идеально подходящей ему.       Что это? Признание, что она влюблена в него?       Пока нет.       И вот У уже ведёт её в свою комнату, так как она попросила его. Она хотела быть ближе. Хотела попробовать.       И вот Кира раздевается перед ним и позволяет ему изучать её так, как ему захочется. Только она снимает с себя бюстгальтер, он подходит к ней и берёт за руку, словно стесняется чего-то, но по его взгляду очевидно, что ему нравится всё, что происходит и что он видит.       — Так просто? — спрашивает он.       — Ты обещал лазанью, приготовленную с любовью, — говорит она, чуть придвигаясь.       Он смеётся, после чего снова целует её в то время, как его ладони гуляют по её обнажённой спине. Слишком приятно, чтобы быть правдой. Он очерчивает её лопатки кончиками пальцев, не заботясь о том, что иногда слегка царапает её нежную кожу. Отстраняется лишь для того, чтобы распустить её волосы. У просто обожает её волосы. Такие яркие и непослушные. Как она сама.       — Мне раздеться? — спросил он, снова окинув взглядом её фигуру.       — Было бы славно, — произнесла Кира, проведя ладонью по волосам.       У ярко улыбнулся, и тогда она, сняв последний элемент белья, села на кровать. Не отрывая от неё взгляда, он тоже разделся. Он не торопился, но и медлить не собирался, поэтому скоро оказался рядом с ней, целуя шею и позволяя её руке направлять его. Он опустил взгляд, когда она накрыла свою грудь его ладонью.       — Сожми сосок, — сказала она.       — Зачем? — в искреннем замешательстве спросил он.       — Мне будет приятно.       Он посмотрел на неё, её щёки зарделись. До этого он хотел расспросить её поподробнее, но теперь лишь горел искренним желанием сделать это «приятно». У сделал так, как его просили, и Кира прикрыла глаза.       — Потяни немного.       Он чуть оттянул сосок, и она чуть выгнулась, а рот приоткрылся в немом стоне.       — О, я понял, — радостно произнёс он и прильнул губами к её груди.       Языком он провёл по мягкой коже и, достигнув соска, изучающе взял его зубами. Чуть потянул на себя и почувствовал, как одна её рука легла на его голову, а вторая схватилась за его плечо. У поднял на её взгляд. Она закусила губу, и он распрылся в улыбке.       — Ты пахнешь просто невероятно, — проговорил он, проведя кончиком носа по её грудной клетке.       Не дав ей опомниться, он взял в рот второй её сосок и тут же ощутил, как её ногти царапают его спину. И ему это чертовски понравилось. Его ладони стали свободно гулять по её телу, но одна из них спускалась вниз очень целенаправленно. Всё-таки он изучал вопрос…       — У, подожди, — произнесла она, и он сразу посмотрел на неё. — Поцелуй меня.       Он без раздумий сделал так, как она просила. Тем более её покрасневшие от укусов губы так и манили к себе. А её румяные щёки! Как же она мила! Ни одна девушка с его планеты не смогла бы сравниться с ней. Во многом из-за цвета своей крови. Почему он не был рождён человеком?..       Они не хотели отрываться друг от друга ни на секунду. Стоило их губам разъединится, как они снова стремились навстречу. Им было совершенно всё равно на воздух, они прижимались друг ко другу, словно намагниченные. У поставил колено между её ног и сжал её грудь чуть сильнее, чем требовалось, и Кира простонала прямо ему в рот.       — Вау, — приподнявшись, поговорил он и приник к её шее.       Он языком провёл по ней сверху вниз и в районе ключицы слегка прикусил её. Он как мог удерживал себя от того, чтобы начать оставлять на её теле следы, говорящие, что она его. А он не сомневался, что она его, ведь её разгорячённое тело прямо под ним так и жаждало его прикосновений. А её взгляд… Он никогда раньше не думал, что может быть ещё сильнее влюблён в неё, но теперь точно знает, что невозможное возможно.       Кира вновь прижалась к его ноге, и У не смог это проигнорировать. Он провёл кончиками пальцев вниз по её животу, вызывая очередную волну мурашек, и почти коснулся её там, где она хотела больше всего, как отстранился от неё. Она была готова убить себя за то, что чуть не заскулила от потери контакта, но тут он произнёс:       — Я должен видеть это.       С присущей ему одному улыбкой он потянул её на себя за ноги к краю кровати, заставив её на секунду опешить, и опустился между её бёдрами. У одарил её ещё одним восхищённым взглядом и принялся с интересом разглядывать её половые органы. Это очень смутило Киру.       — Чего же ты ждёшь? — проговорила она, всё сильнее и ярче ощущая на себе его горячее дыхание.       Тут он коснулся её клитора большим пальцем, чуть надавливая. С её губ сразу же сорвался приглушённый стон.       — Хотел спросить, это ли клитор, но ты уже ответила, — радостно сказал он и начал круговыми движениями доставлять ей удовольствие.       С особым наслаждением он наблюдал за тем, как она хватается за простыни, выгибается в спине, закрыв глаза, и становиться всё более и более влажной. У практически не обращал внимание на то, как она пытается ногами сжать его голову, ведь всё, что сейчас он ощущал был её запах. И в какой-то момент он чуть ли не перестал себя контролировать, попробовав её на вкус. Он провёл языком снизу вверх до клитора и взял его в рот. Все те звуки, что издавала Кира, действовали на него практически гипнотически.       Он не хотел, чтобы это заканчивалось.       В какой-то момент Селезёва схватилась за его голову, запуская пальцы в его волосы и прижимая к себе сильнее. Но куда уж. Ему этого и не требовалось, чтобы быть с ней максимально близко и доставлять ей удовольствие своими резкими движениями. Он полностью отдался странно возникшим в нём инстиктам, почти что задыхаясь её нереальным для его сознания запахом.       Кире казалось, что вот вот и она разорвётся на миллионы кусочков. Она, словно натянутая струна, не могла дождаться, когда всё это достигнет своей наивысшей точки. На грани снова и снова, и напряжение во всём теле росло. Тут он зубами задел её клитор, и она забыла как дышать, позволив себе стонать его имя и бесконечные комплименты.       У ещё несколько раз провёл языком по её складкам, словно желая как можно сильнее её распробовать и отстранился с чётким чувством наполненности и наслаждения. Это было удовлетворение в самой наивысшей степени. Он был уверен, что на сегодня ему достаточно всех этих новых ощущений.       Окинув её взглядом, он взял её на руки, чтобы поднять на кровати и положить её кудрявую рыжую голову на мягкие подушки. У передвинул её так, словно она ничего не весила, и только собрался отпустить, как она обняв его плечо, проговорила:       — Я тоже люблю тебя.       Это настолько поразило его, что он даже не знал, что ответить. Она улыбнулась, заметив его лёгкое замешательство.       — С тобой я «в порядке», — добавила она.       — Малышка, — сказал он и лёг рядом с ней. — Ты меня с ума сведёшь.       Кира лишь молча уткнулась в его плечо. Тогда он обнял её, понимая, что ради этого момента стоило ждать сто лет. И всё равно, что она никогда не будет до конца его и что умрёт на несколько столетий раньше. Они ненормальные. И ему это невероятно сильно нравится.       У приподнялся и укусил её плечо. Немного больно. Но это… Кира посмотрела на него. Он ярко улыбался. …Это мило.