Клеймо — Бывшие

      Длинный тёмный коридор вёл в новую дверь, а за ней, как оказалось, ждал тупик. Гешулинь цыкнул, без особого желания проходя в слабо освещённую комнату. Синяя лампа гудела над столом, с двух сторон стояли стулья. Гешулинь занял один, на второй сел другой вошедший мужчина. Глаза главы «Резонанса» сверкнули в сумраке, но напротив лишь улыбнулись. Мужчина положил на стол папку с документами, протянул ручку.       — Всё очень просто.       — И ради этого вы завели меня в подвал?       — Что вы, — собеседник отвечал медленно и мягко. — «Тасент» не станет просто так лишать жизни.       Гешулинь фыркнул, взяв папку в руки и начиная читать условия договора. Его взгляд был невозмутимым. В конце беловолосый мужчина улыбнулся. Тень, упавшая на его лицо, сделала это выражение жутковатым.       — Здесь нет ни слова о передачи «Резонансу» непосредственного зачинщика этого конфликта.       — Господин Гешулинь, отдать Скара невозможно. Вы и сами прекрасно знаете, что…       — Мне плевать, чей он брат. Вы хотите наши активы, но не предлагаете ничего дельного взамен. Ваши пушки мне не всрались.       Мужчина напротив промолчал, явно напрягаясь. Его руки медленно спустились вниз.       — Передайте госпоже Фролове, что настало время выйти со мной на личные переговоры, если она не хочет полной ликвидации вашего блядушника. В чём смысл, что она раз за разом посылает бездарных переговорщиков? Каждый раз вы просите по-хорошему оставить оружие за пределами места договора или… просто не спрашиваете. Так какого ж хера ты сжимаешь в руках ствол?       Голос Гешулиня стал низким и хриплым. Он смотрел в глаза мужчине перед собой без капли страха. Даже когда перед его лицом появилось дуло пистолета, глава «Резонанса» не дрогнул. Он приготовился.       — Подписывай. Тебе некуда бежать.       Секунда и Гешулинь выбил ствол из руки! Оружие тяжело упало на бетонный пол, оба мужчины вскочили с места, бросившись к нему. Тяжёлое тело навалилось на Гешулиня, началась драка. Нависнув над беловолосым мужчиной, пару минут назад ещё вежливый посредник мафии ударил его в лицо. Кровь хлынула из носа, но Гешулиня это почти не смутило. Рывком он скинул с себя грузное тело и схватил пистолет, направляя его на противника. Он нажал на спусковой крючок…       Но магазин оказался пуст.       — Бля, серьёзно?       Услышав смешок, Гешулинь кинул тяжёлый ствол в посредника, но тот с лёгкостью увернулся и вновь напал на Гешулиня. В руке сверкнул клинок. Глава «Резонанса» кинулся в сторону — началась беготня вокруг стола.       — Что, так боязно, когда у противника нож?       Гешулинь оскалился. В помещении стало душно, пот выступил на висках. Внезапно посредник резво перескочил стол, замахиваясь, и Гешулинь в последний момент успел увернуться, схватить стул и с размаху ударить мужчину по спине. Тот крикнул, упав, но Гешулинь не позволил ему встать. Он начал с криком бить противника несчастным стулом, да так сильно, что в какой-то момент окровавленные ножки просто отвалились.       Хруст костей, запах крови, внезапный азарт в бешеных глазах. Посредник был ещё жив, когда Гешулинь откинул сломанный стул. Он поднял выпавший нож и без раздумий воткнул его в шею посредника. Гешулинь замер, увлёкшись картиной льющейся крови и трясущегося в конвульсиях тела. Кровь из разбитого носа засыхала на губах. Гешулинь улыбнулся. И начал бить лезвием теперь бездыханное тело.       Рвущаяся плоть, треск костей. Удовлетворив свою потребность в чужой крови и полностью испачкавшись в ней, Гешулинь сел рядом с трупом. Дыхание было частым и тяжёлым, поэтому мужчина принял расслабленную позу, достал телефон и, оставляя кровавые разводы на экране, написал смс. Пока Гешулинь ждал, он брезгливо смотрел на изуродованный труп. Ухмыльнувшись, он приблизился к нему, сжал нож в руке и произнёс:       — Больше не улыбаемся?       В комнату вскоре ворвался молодой парень. Он сжимал в руке ствол, взгляд был серьёзным и напряжённым. Однако, увидев Гешулиня, расслабленно улыбающегося, опустил руки и взволнованно подбежал к нему.       — Босс! Вы в норме?!       — Конечно, — Гешу ухмыльнулся и тяжело сглотнул. От запаха и привкуса крови стало тошно. — Запомни, Ровер, так переговоры не проводятся.       — Подлецы, — рыкнул парень и помог Гешулиню встать. — Каков наш дальнейший план?       Гешулинь, промычав от сильнейшего головокружения, смог внятно ответить:       — Покушение — дело для нас уже привычное. Раз Фролова не желает переговоров, то хочет войны. Свяжись с Мортефи. Пускай начнёт проверять наш «подарок». Нам будет на руку, что Скар азартный психопат. И уничтожь это место.       — Так точно.       Они вышли из помещения, оставив труп с разорванным в искусственной улыбке ртом позади.

ılıllılıılıllılıılıllılıılıllılıılıllılıılıllılı

      — Кто я?       — Мастер.       — Хороший малыш.       Повязка на глазах, связанные до боли руки. Цзиянь почти висел на них, доставая до пола только стоя на носках. Мужчина был полностью обнажён и пока не успел полностью возбудиться. Гешулинь медленно обходил его, наслаждаясь достаточно беззащитным видом любовника. В руках доминанта была красная верёвка, которую он планировал использовать немного позже. Цзиянь топтался на месте, ему очевидно было не совсем удобно, так как стоял он в таком положении уже достаточно долго. Ждал, пока Гешулинь закончит приготовления.       Они сняли специальный зал, оснащённый необходимым оборудованием. Чего тут только не было: плети, секс-игрушки, куча всяких верёвок и канатов, кровать с фиксирующими устройствами. Войдя в эту комнату, Гешулинь почувствовал необычный прилив возбуждения и предвкушения. Цзиянь выглядел безмятежно, но его руки подрагивали, пока он снимал с себя одежду. Они договорились о стоп-слове, слоу-слове, об обращениях друг к другу — всё это казалось чем-то магическим и нереальным.       — Красивый… — томно произнёс Гешулинь, проводя стеком по напряжённой спине. Цзиянь отреагировал, чуть прогибаясь, насколько это было возможно в его положении. — Не избегай касаний.       — Я не избегаю…       — Тихо.       Лёгкий шлепок кончиком стека по ягодице. Цзиянь вздрогнул, выдыхая. Его член дёрнулся, и это вызвало на губах Гешулиня смешок.       Доминант продолжил исследовать стеком тело Цзияня. Со спины кончик медленно перешёл на живот, поднялся выше, накрывая сосок. Цзиянь поджал губы. Гешулинь внимательно следил за каждой реакцией. Стек почти невесомо пощекотал сосок и двинулся дальше, касаясь шеи, а затем и лица. Цзиянь затаил дыхание, когда кожаный кончик коснулся его губ. Член Гешулиня стремительно твердел.       Без возможности видеть Цзиянь наверняка был на взводе. Он не видел, как Гешулинь сменил стек на плеть. Не видел, как снова подошёл сзади. Горячие губы оставили мягкий поцелуй на лопатке, Гешулинь обвёл узкую талию ладонью, второй сжал плеть.       — Ты такой покорный, что даже немного скучно, — прошептал Гешулинь в алое ухо. — Но я не думаю, что мне нужен повод, чтобы распоряжаться твоим телом. Ты будешь считать.       Кадык Цзияня дёрнулся, но не успел спросить. Свист. Звонкий хлопок. Вскрик.       — Ах!       — Я сказал считать.       Снова свист плётки, снова удар по ягодицам. Цзиянь затоптался на носках, всхлипнул.       — Один…       Гешулинь самодовольно улыбнулся. Оказалось, владеть, распоряжаться, иметь это тело было особым видом блаженства, когда оно сковано. Порой Цзиянь мог дать отпор в постели, когда Гешу были слишком пьян и неадекватен. Но сейчас доминант хлестал белоснежные ягодицы, с удовольствием наблюдая, как мило они поджимались после каждого удара. Красные полосы окрашивали нежную кожу, Цзиянь вертелся, тяжело дышал и каждый удар с силой сжимал челюсти, сдерживая крики.       Удар.       — Девять!..       Снова.       — Ах! Десять…       Гешулинь откинул хлыст, резко вжимаясь телом в спину Цзияня. Руки обняли торс, ладони огладили грудь, и пока Цзиянь тихо постанывал и приводил дыхание в норму, пальцы Гешулиня сжали бусины сосков. Цзиянь хмыкнул, его ноги и тело дрожали. Уткнувшись губами в плечо, Гешулинь продолжил терзать один сосок, а вторую руку положил на влажные приоткрытые губы.       — Поработай языком.       Два пальца окунулись в тёплый плен рта сабмиссива, Цзиянь послушно принял их, обхватывая губами. Гешулинь прикусил покрасневшую кожу плеча, толкая пальцы глубже и надавливая на корень языка, отчего Цзиянь невольно подавился. Гешулиню это понравилось. Одна рука продолжала терзать сосок, оттягивая его и вновь массируя подушечками пальцев.       Когда четыре пальца глубоко толкались в рот Цзияня, достигая стенки и продолжая доводить почти до бессознательного состояния от недостатка кислорода, рука с груди опустилась вниз, обхватывая колом стоящий член. Пальцы огладили головку, сомкнулись кольцом и медленно стали ласкать пульсирующую плоть. Цзиянь замученно простонал, слюна стекала по подбородку, щёки раскраснелись, тело дрожало, уставшее от подвешенной позиции, связанные запястья были стёрты. Гешулинь упивался задыхающимися звуками, больно кусая партнёра в шею и плечи. Наконец пальцы покинули рот, протягивая от покрасневших губ нити слюны.       — Мастер… — вымученный выдох.       — Да, ласковый?       — Пожалуйста.       Гешулинь даже удивился.       — До безумия нетерпеливый, — томно произнёс он, опуская руки на выпоротые ягодицы и разводя их в стороны. — Так не пойдёт.       Доминант резко отстранился, достал всегда лежащий про запас нож из кармана и оборвал верёвку. Цзиянь с громким стуком упал на колени и прижал руки к груди. Сабмиссив ссутулился, словно попытался спрятаться от пристального взгляда мастера, но Гешулинь не стал медлить. Он грубо толкнул мужчину на пол грудью вперёд и поднял дрожащие бёдра вверх. Странная улыбка тронула губы Гешулиня, пока он упивался видом раскрытого нутра и раскрасневшихся от порки ягодиц. Ещё влажная от слюны рука с нажимом прошлась по впадинке, надавила на отверстие, но миновала, опускаясь ниже. Цзиянь подавился воздухом.       — Что, так быстро готов подставиться, лишь бы твою дырку выебали? — голос Гешулиня пестрил иронией. — Отвечай.       Цзиянь помедлил, но всё же тихонько произнёс:       — Да, мастер.       — Развратная сука.       Гешулиню показалось, что дрожь тела Цзияня внезапно заразила и его. Надо же, этот сладкий доктор так заводился от грязных словечек. Гешулинь воистину превозносил Цзияня за идею этой практики. Голова шла кругом, как от алкоголя. Цзиянь мило сжался, когда Гешулинь звонко ударил его по исполосованной ягодице.       Игрушки… Здесь были разные. Пробки, дилдо, вибраторы. Выбор был разнообразен, глаза разбегались. Эти вещи были запечатаны, ранее ими никто не пользовался, да и было бы странно, если бы было иначе. Гешулинь разрезал упаковку с небольшим вибратором с проводком и пультом. Цзиянь, видимо, услышав странные звуки, приподнялся, но сразу же был прерван грубым:       — Лежать.       Гешулинь, когда у него было время и более трезвый ум, всегда выливал побольше лубриканта. Цзиянь прелестно блестел и подрагивал, когда доминант водил вибрирующей вещью по бёдрам и ягодицам. Предмет медленно и без особого усилия спрятался внутри бьющегося в треморе тела. Цзиянь низко простонал.       — Как ощущения?       — М-мало…       — Ну конечно, я не сомневался, что такой шлюшке нужен горячий мужской член, а не кусок пластика.       — Ге… Мастер…       Вибропуля работала на максимум, пока Гешулинь закреплял кольцо на члене. Цзиянь зашипел, когда его толкнули на бок. Гешулинь взял красную верёвку и самодовольно улыбнулся, наблюдая за трясущимся на полу Цзиянем.       Впервые Гешулинь готовился перед процессом. За несколько дней до сессии он внимательно изучал искусство шибари, различные узлы и прочее. Теперь этот опыт был куда кстати. Вскоре измученное возбуждением тело было сковано толстой красной верёвкой, ноги были согнуты в коленях, прижаты к торсу, руки перемотаны за спиной. Увлекательно рассматривая свою работу, Гешулинь отметил, что ему следовало бы ещё поработать над этим, но результат его удовлетворил. Особенно, когда верёвки натянулись, и Цзиянь вновь оказался в воздухе. Пульт вибропули закачался на проводке, Цзиянь оказался максимально раскрыт. Он всё ещё ничего не видел, и Гешулинь удивился, заметив, что ткань повязки была слегка влажной.       — Блять, ты бы видел себя…       Развратно, слишком открыто, грешно.       — Прошу…       — Закрой рот.       Поза Цзияня, очевидно, была ему неудобной, но сабмиссива никто не спрашивал. По крайней мере стоп-слово произнесено не было, и Гешулинь мог довольствоваться измученным телом.       Цзиянь висел достаточно высоко грудью вниз. Он был собран, как книжка. Гешулинь не хотел думать о чём-либо, размышлять перед определёнными действиями, поэтому он поставил стул, уселся прямо напротив зада Цзияня и без колебаний припал к покрасневшему отверстию губами. Стон, что издал Цзиянь, был дрожащим, но определённо удовлетворённым. Член Гешулиня гудел, но мужчине было необходимо закрыть потребность в доставлении удовольствия этому телу. К тому же оно было таким сочным и беззащитным, мало бы кто отказался уткнуться носом в этот упругий зад. Это вызывало дикую ревность.       Гешулинь физически ощущал, как продолжала вибрировать в истекающем теле вибропуля, и это заводило. Чуть отстранившись, мужчина медленно стал тянуть проводок на себя. Края нутра сжимались, точно не желая отпускать инородный предмет из жаркого тела. Губы Гешулиня приоткрылись. Доминант вновь ввёл игрушку внутрь.       — Ах…       Надо же. Такая маленькая вещица, а заставляла Цзияня настолько страдать. Гешулинь сжал чужой налитый член, продолжая дразнить зад, то вынимая, то вновь толкая вибрирующую игрушку. Цзиянь уже хныкал.       — Пожалуйста…       — Что?       — Пожалуйста, мастер… Член…       Гешулинь чуть не зарычал. От поёрзал на стуле, собственное возбуждение было невероятным. Цзияню было сложно связать несколько слов, а когда доминант наконец вынул вибратор из растянутого отверстия, заменив его горячим языком, то и вовсе громко и протяжно замычал.       — Мне нужно это!       — Не понимаю тебя, — Гешулинь усмехнулся, но лишь сильнее вжался лицом в ложбинку, с упоением вылизывая сабмиссива. Ко всему прочему, он продолжил использовать вибропулю, прижимая её к потемневшему члену.       — Ах! Блять…       — Непозволительно грубо.       Цзиянь так редко матерился, что такая реакция Гешулиню элементарно льстила. Доминант ввёл язык внутрь, прижал игрушку к чувствительной головке. Цзиянь, казалось, сходил с ума, от возбуждения покачиваясь из стороны в сторону и уже несдержанно крича.       — Прошу, я хочу кончить!       Задыхаясь от увлечения своим делом и возбуждения, Гешулинь чуть отстранился, сглатывая чрезмерное количество слюны. Он бросил вибратор, сжал свой член через брюки, сам уже не в силах сдерживаться. Хотелось просто затрахать подвешенного мужчину.       — Ты ведёшь себя так несдержанно, — тяжело дыша ответил Гешулинь. Он снова стал мягко поглаживать член Цзияня. — Не думаю, что ты заслужил кончить.       — Прошу… Что угодно…       Гешулинь поднялся с места, чтобы немного опустить свою пассию. Теперь он оказался напротив его лица. Честно говоря, Гешулиня особо не заботило удобство Цзияня. Скорее всего, он обратил бы на это внимание, если б ему сказали об этом. Но Цзиянь висел, всё такой же раскрытый и напряжённый, верёвки натирали кожу, впивались глубоко в неё. Цзиянь был прекрасен. И был он таким в любой позе и в любом деле.       Он был идеалом. Днём спасал жизни, ночью дрожал на мужском члене.       А вот Гешулинь объективно не назвал бы себя идеалом. Он буквально перед сессией убил человека стулом, а сейчас издевался над этим светлым доктором. По его просьбе, конечно, но грехов Гешулиня от это меньше не становилось. Да и вообще он был хреновым любовником. Приходил, когда вздумается, часто был пьян или что-то ещё. Разве что трахался хорошо, наверное, этим и зацепил Цзияня. Лучше о себе Гешу не мог думать. Да и вообще он особо не любил уходить в себя. Мысли часто провоцировали прошлое, ставили вопросы о будущем. Но у Гешулиня не было плана на свою жизнь.       Цзиянь задыхался, зубы случайно задевали твёрдую плоть, и Гешулинь шипел, до боли сжимая волосы, собранные в хвост.       — Аккуратнее, — рычал. — Докажи мне, что хочешь кончить.       Поддерживая голову Цзияня в нужном положении, Гешулинь достаточно грубо трахал маленький рот. Он погружался глубоко, входя в горло. Цзиянь был слишком возбуждён, он устал, и делать что-то в таком положении было тяжело. Он сильно давился, и Гешулиню приходилось отстраняться. В такие моменты он не без удовольствия наблюдал, какое количество слюны стекало с острого подбородка. Заглатывающие звуки, гортанные стоны. В какой-то момент Гешулиню показалось, что Цзиянь терял сознание от недостатка кислорода.       — Чёрт, какой же ты влажный.       Последний раз задерживаясь в горле Цзияня на несколько секунд, Гешулинь отстранился, отпуская бирюзовые волосы. Цзиянь закашлялся, тяжело задышал, измученно постанывая.       — Я… — не в силах восстановиться пролепетал Цзиянь. — Заслужил?..       Гешулинь усмехнулся.       — Должно быть.       Встав снова позади, Гешулинь прижался влажным от слюны членом меж изрисованных плетью ягодиц. Колом стоящая плоть пульсировала, проезжалась по ложбинке, дразняще входила в нуждающееся нутро, а затем снова выскальзывала. Цзиянь уже даже не стонал, он тихо скулил. Гешулинь не стал больше медлить. Цзиянь был узким, он послушно принял всю длину. Вжавшись бёдрами в раскрытые ягодицы, Гешу наклонился и снял кольцо с гудящего члена.       — Боже… — выдохнул сабмиссив, но на большее его не хватило, потому что его стали покачивать, раз за разом насаживая на всю длину.       Оказалось, на весу Цзиянь был лёгким. Гешулинь не прикладывал особых усилий, выбивая из сабмиссива последние задатки разума. Бёдра звонко ударялись об ягодицы, Цзиянь опустил голову, не в силах больше держаться. Должно быть, всё его тело сильно затекло, в некоторых местах верёвки натёрли до кровоподтёков. Гешулинь смотрел на загривок Цзияня, на шрам между лопатками. Он внезапно задумался: он никогда не спрашивал у Цзияня, откуда у него этот шрам? У Гешулиня тоже были шрамы во многих местах. Это были пули, ножевые ранения, а один шрам вообще появился после затушенной о себя сигареты (по пьяни или откуда он там…) — чего только не было. Но вот у Цзияня… Это было такое недоступное место. Что же случилось?       — Мастер…       Гешулинь понял, что отвлёкся. Темп стал быстрее, Гешулинь чуть наклонился, обхватывая качающийся в воздухе член Цзияня. Наконец сабмиссив облегчённо застонал. Его трахали глубоко и жёстко, плоть ласкали ловкие бледные пальцы, боль сводила с ума. Цзияню не пришлось долго помогать. Он кончил, то ли болезненно, то ли удовлетворённо выстанывая. Гешу, шипя от резкого сокращения чужих мышц на члене, вскоре тоже спустил. Внутрь.       Высвободившись из красных оков с помощью Гешулиня, Цзиянь внезапно свернулся в комочек на полу и спрятал лицо. Гешулинь удивлённо взглянул на него. Мужчина был исполосован, он неровно дышал, его бёдра были испачканы в чужом семени.       — Эй, ты в порядке?       Цзиянь не ответил сразу. Он тихонько произнёс:       — Да.       Гешулинь почувствовал волнение. Он сел к любовнику, оглаживая его искусанные плечи. Цзиянь изнеможённо посмотрел на него влажными глазами и всё же медленно приподнялся. Он не смог сесть — зашипел от боли и упал на колени Гешулиня.       — Почему ты молчал, если тебе было невыносимо?       — Мне это было надо. Извини, я сейчас приду в себя.       Гешулинь поджал губы. Он почему-то побоялся что-то ответить. Он медленно распустил высокий хвост Цзияня и зарылся пальцами в волосы, начиная массировать кожу. Цзиянь выдохнул, расслабляясь.       — Ты поможешь мне помыться?       — Помогу.       Странное ощущение. Гешулинь привык к крови, насилию, контролю, похоти. И пускай это всё было обоюдно, что-то сейчас заставляло его сердце сжиматься в тревоге.