Не останавливайся

«Не хочешь сегодня позаниматься вместе после уроков?» Нирэи в волнении смял клочок бумаги, вновь расправил его и вспыхнул, краснея до кончиков ушей, вглядываясь в четкие, плавно выведенные иероглифы. Автор записки даже простую фразу смог написать так, как будто сдавал экзамен по каллиграфии, не меньше. Сделать домашнее задание вместе… Остаться с ним наедине в стенах своего дома. Глубоко дыша, Нирэи чувствовал, как от нервов начинают неметь кончики пальцев. И то, что он затылком чувствовал на себе пристальный взгляд, спокойствия отнюдь не добавляло. Вокруг привычно шумели товарищи, мало обращая внимания на сонного учителя, уткнувшегося в книгу и, казалось, совсем не обращавшего внимания на свой собственный урок. Привычно шипел и огрызался Сакура, не в силах молча сносить дружелюбные подколы над собой. Позади него так же привычно сидел Суоу, что-то чертя в своей тетради. Идеально прямая спина, чуть склоненная голова, ручка, зажатая в тонких, но таких изящных пальцах. Воспоминания об их первом поцелуе нахлынули внезапно, сметая все кропотливо возведенные границы приличий в голове Акихико, и только и оставалось, что уронить голову на скрещенные руки, пряча пылающее лицо в безуспешных попытках его остудить. Может быть, стоило отпроситься, сбежать на задний двор, где были установлены раковины и питьевые фонтанчики для спортсменов. Но не хотелось привлекать к себе излишнего внимания. Позаниматься после уроков, говорите… Нирэи украдкой обернулся, лишь для того, чтобы встретиться с прищуренным взглядом карих глаз и успеть заметить лукавую улыбку, тронувшую тонкие губы. Те самые губы, которые еще совсем недавно так крепко и сладко прижимались к его собственным. — Учитель! Я выйду на несколько минут! Мне надо… в туалет, очень срочно. И не обращая внимания на прикованные к нему взгляды, Акихико пулей вылетел из класса. Если бы Суоу только знал, что его присутствие способно творить к непривыкшему к подобному Нирэи, он бы не использовал свой талант обольстителя настолько явно. Но, возможно, ему просто нравилось смотреть, как другие смущаются и краснеют в его присутствии. Мысли и воспоминания с бешеной скоростью сменяли друг друга, пока Акихико на всех парах несся по пустым школьным коридорам. Ни учителей, ни дежурных — на время уроков Фуурин как-будто вымирал. Умэ-сан в это время чаще всего оставался в компании своих овощей и Сугиситы, изредка к нему присоединялись его капитаны, а все остальные ученики были рассредоточены по своим классам. Идеальная возможность привести свои чувства в порядок и вернуться обратно к холодной головой, прежде чем написать ответ. В котором он, конечно же, согласится… Резко затормозив у входной двери, Нирэи помедлил, перед тем как ступить на раскаленный от летнего зноя двор. Начало июня в этом году выдалось особенно жарким, и уроки физкультуры теперь проходили под бдительным присмотром наблюдающих — то и дело кому-то из учеников становилось плохо. «Кажется, я немного погорячился с желанием выходить на улицу именно сейчас» — тихо пробормотал себе под нос Нирэи, тем не менее решительно направившись в сторону спортзала по опустевшим дорожкам. На стадионе занимались ученики, слышался приглушенный голос тренера, но у раздевалок и раковин царила пустота. Холодная вода принесла долгожданное облегчение, остужая пылающие щеки и смачивая пересохшее от волнения горло. Но стоило Акихико вернуться мыслями к тому, кто остался в классе, сердце вновь начинало выстукивать неровный мотив. Он в красках мог представить себя и Суоу в одной комнате. То, как они будут сидеть на полу рядом друг с другом. Как ладонь Хаято в какой-то момент непременно накроет его руку и легко сожмет. И от одного этого движения живот сведет от волнения и другого, еще непривычного чувства. Нирэи даже не стоило стараться, все это и так слишком ясно стояло у него перед глазами. Глубоко вздохнув, он напоследок плеснул себе в лицо ледяной водой и едва не заорал от неожиданности, когда на его талии сомкнулись чьи-то руки. — Я переживал, что тебе могло стать плохо, Нирэи-кун. И видимо не ошибся в своих догадках. Тихий шепот, едва слышимый за шумом выкрученного на максимум крана. Но Нирэи разобрал каждое слово, словно ему прокричали фразу в громкоговоритель. Сердце напоследок сделало судорожный кульбит в грудной клетке, замерло на секунду, и продолжило отбивать свой ритм в привычном порядке. Нельзя убежать от проблем, от самого себя и от Хаято Суоу. А именно он сейчас бережно обнимал его, чуть задевая губами ухо, и Нирэи даже оборачиваться не нужно было, он знал и так. Суоу улыбался, вновь поймав его в капкан имени самого себя. Порой Акихико казалось, что он подписал себе смертный приговор, добровольно придя к этому человеку с просьбой стать его учеником. Потому что уже тогда безоговорочно влюбился, но вот что ему, вчерашнему неудачнику, делать с ответными чувствами и желаниями своего объекта обожания, парень пока так и не понял. — Если я когда-нибудь умру от разрыва сердца, знай, что это будет твоя вина, — переведя дыхание, укоризненно пробормотал Нирэи, позволив себе откинуться спиной в чужие объятия. — Подобного я бы себе не простил, — тихий смешок, — так что можешь не переживать, мой милый Нирэи-кун. Мне нравится тебя дразнить, но доводить до смерти — точно нет. Ты ведь не мой враг. — Порой ты меня правда пугаешь. Особенно когда я пытаюсь понять настоящего тебя, — помолчав несколько секунд, Нирэи смущенно поинтересовался. — Суоу, ты… сразу пошел за мной, да? — Конечно. Ты вдруг вылетел из класса весь красный и растрепанный, я заволновался. Вдруг с тобой что-то случилось. — Но ты ведь прекрасно знаешь, что случилось на самом деле! — Нет, — его сильнее притянули к себе, и Суоу нахально ткнулся подбородком в мягкие волосы на макушке Нирэи. — Неужели мысль о совместном времяпровождении со мной способна вогнать тебя в столь сильное смущение? — А ты сам как думаешь, — ворча, Акихико завозился в объятиях, не зная, что ему делать — одновременно хотелось и отстраниться — вдруг кто увидит, и развернуться лицом — и будь, что будет. — Я могу думать, что угодно, но предпочитаю услышать честный ответ от тебя. — Да. От смущения хотелось провалиться на месте, сквозь землю. Если бы прямо сейчас произошло землетрясение, Нирэи с радостью бы прыгнул в ближайший глубокий разлом в асфальте, и там бы сгинул. Потому что от обуревающих чувств становилось трудно дышать. Ненормально это — так сильно реагировать на другого человека, но Акихико ничего не мог с собой поделать. Его безмерно влекло к Суоу, и в то же время он чертовски боялся. Как изначально мечтал стать сильным, но страшился оказаться в гуще сражений. С этим Хаято помог ему справиться. Осталось только спасти Нирэи от себя самого, вырвав из лап страхов и сомнений. Тихая усмешка вернула Акихико в реальность, а потом и вовсе Суоу переключил все его мысли, стоило теплым губам прижаться к нежному месту за ухом. От легкого касания по всему телу прошла дрожь, отдаваясь даже в кончиках пальцах. — Знал бы ты, как я рад это услышать, Нирэи-кун. Требовательно развернув смущающегося парня к себе, Хаято взял его лицо в ладони, откровенно любуясь блестящими глазами и слабым румянцем на щеках. Правила приличия, нормы морали, сдержанность и спокойствие, выдержка, выдержка… Он сможет, непременно сумеет сдержаться. Тем более не при любопытных взглядах, что наверняка уже заметили их даже в казалось бы пустом дворе. — Могу ли я рассчитывать, что такой же ответ ты дашь и на первый мой вопрос? — Конечно… да, — упавшим голосом ответил Нирэи, понимая, что проиграл самому себе. Желание оказаться с Суоу наедине перевесило все его опасения. Плевать, что он даже не знал, что ему следует делать, если в итоге они будут заниматься не японским и алгеброй, а… — Только мне может понадобиться помощь в… домашнем задании, — прошептал он, утыкаясь в чужое плечо, чувствуя, как содрогается Хаято от сдерживаемого смеха, и сам не смог сдержать улыбки. — Все, что попросишь. В конце концов, ты мой ученик, и это моя прямая обязанность помогать тебе в решении всех, скажем так, сложных вопросов. Напряжение постепенно растворялось в тепле чужого объятия, но у Акихико назревал новый, вполне серьезный вопрос. Как теперь дождаться конца занятий и не сойти с ума от этого ожидания? — Тц, ты уверен, что все точно будет в порядке? — Конечно, — рассмеялся Нирэи, украдкой вздохнув. Если уж Сакура решил в чем-то упорствовать, он будет идти до конца. И не важно, касалось ли то защиты города или заботы о своих друзьях. — Ты весь день выглядишь… не совсем обычно. И ушел посреди урока. А теперь говоришь, что плохо себя чувствуешь, поэтому не сможешь пойти с нами в кафе. — Сакура-кун, не наседай так сильно на Нирэи-куна, бедняга уже не знает, куда себя день от неловкости. Суоу возник словно бы из-под земли — подошел тихо и бесшумно, мягко закидывая Сакуре на плечо руку. Тот дернулся и зашипел, как недовольный кот. — Слишком близко! И я не могу не волноваться, ведь он… он мне… — Я нахожу это невероятно милым, что ты научился открыто выражать свои эмоции и называть нас своими друзьями. Поверь, я очень это ценю, Сакура-кун, — Суоу покачал указательным пальцем перед лицом Харуки. — Но я позабочусь о нашем друге. Или ты тоже хочешь пойти? Скрепя сердцем Харуке пришлось признать, что в уходе за возможно заболевшим Акихико пользы с него будет чуть. Забота физическая шла следующим пунктом за заботой эмоциональной, и на эту степень Сакуре еще только предстояло перейти. А потому насупившись и неловко хлопнув Нирэи по плечу, он лишь сказал: — Если не придешь завтра, загляну к тебе. — Буду только рад! — расцвел Нирэи, которому было очень приятно оказанное внимание. — Но думаю, все не настолько серьезно. — Я правда позабочусь о нем, Сакура-кун. Отдыхай сегодня спокойно. «А вот мне спокойствие будет только сниться. Ками-сама, дай мне храбрости!» — взмолился Акихико, глядя как удалятся напоследок подозрительно окинувший их взглядом Сакура. Листва деревьев отбрасывала резные тени на залитый солнцем асфальт. Где-то невдалеке гудел поезд, чей протяжный звук проникал в сердце какой-то необъяснимой тоской. Парни свернули с шумных улиц в тихие закоулки частного сектора, где дома тесно жались друг к другу, а спутанные провода на перекрёстках грузно нависали над дорогами. — Мне немного неловко, — после продолжительного молчания произнес Нирэи, останавливаясь на красный свет перед пустой дорогой. — Все-таки пришлось соврать друзьям. — Я бы не назвал это ложью. Будь честен с самим собой, вряд ли бы ты сумел долго гулять в таком состоянии, — Суоу говорил негромко, но Акихико четко слышал каждое слово. — Но мы можем вернуться, сказав, что тебе стало легче. — Н-нет, пожалуй, я все-таки откажусь от подобных экспериментов. — Вот и замечательно, — Хаято лукаво улыбнулся. — Я ведь обещал нашему Сакуре-куну присмотреть за тобой. А еще, позволь мне маленькую вольность, но я бы не отказался попробовать чай, заваренный Нирэи-куном. Он будет даже предпочтительнее готовки драгоценной Котохи-чан. — Боюсь, моих навыков не хватит, чтобы ты остался доволен. Я совершенно не мастер в этом. — Ты забываешь об одной важной вещи. Нирэи не мог сдержать слабой улыбки, когда Суоу, как по волшебству, оказывался рядом с ним. И терпкий запах чая преследовал его, как и слабый аромат сладостей — вот чем пах Хаято для него. — Он будет заварен твоими руками, Нирэи-кун. Уже одного этого достаточно, чтобы я остался доволен. Невыносимо. Украдкой оглянувшись по сторонам, Нирэи собрался с духом и осторожно, быстро, клюнул поцелуем в чужую щеку, глядя, как расширяются от удивления глаза Суоу. Кажется, подготовку к тесту сегодня, в самом деле, придется отложить. — Ты порой меня поражаешь, Нирэи-кун, — сокрушенно пробормотал Хаято, борясь с желанием взять чужую ладонь в свою прямо на улице. — В хорошем смысле, не подумай ничего лишнего. — Мне тоже… нравится выражение твоего лица в такие моменты. А еще, Суоу, мы почти пришли. Они вскоре остановились перед небольшим двухэтажным домиком, тесно зажатым с двух сторон такими же, похожими друг на друга и безликими. Светлые стены, крыша с темной черепицей, аккуратные занавески на окнах. Неловко посторонившись, Нирэи пропустил своего гостя вперед. Предстояло, как минимум, вспомнить, как правильно заваривать чай. И найти что-нибудь съестное в холодильнике. Почему-то ему особенно хотелось, чтобы Суоу остался доволен этим визитом. Наскоро слепленные онигири оказались кривоватыми, но Нирэи всем сердцем надеялся, что улыбающиеся рожицы на них сумеют сгладить неудачу незадачливого кулинара. Однако Суоу, казалось, вообще не обращал внимания на внешний вид. С благодарностью взял один треугольник, отдав предпочтение начинке из сладкой бобовой пасты, а не тунца, и медленно принялся за еду. По безмятежно-спокойному лицу, как всегда, ничего нельзя было прочитать, а потому Акихико весь извелся от нетерпения. Они сидели за низким столиком посередине комнаты, и из-за волнения, стеснения, смутных и жарких образов глубоко в подсознании, парень все время не мог усидеть на месте. Ноги сводило, и он то и дело ерзал на татами, пока не решил переключить все внимание на чай перед собой. Суоу, краем глаза наблюдая за смущающимся Акихико, наконец, улыбнулся. — У меня создалось ощущения, что я ненароком выдал свои замыслы тебе. Или у тебя настолько сильно развита интуиция, Нирэи-кун? Вкусная еда, отменный чай… Ты точно не готовился к моему приходу? — Как бы я мог догадаться о таком? — вскинулся Нирэи, наконец-то переведя дух. Он был уверен, что сейчас Хаято в вежливой манере укажет на все недостатки его готовки. — Кто знает. Ты ведь наш главный осведомитель, в чьей волшебной тетради записана информация обо всех учениках Фуурин и не только. — Это ведь совершенно другое, — цапнув со стола еще один рисовый треугольник, Нирэи будто спрятался за ним. — Собирать и упорядочивать информацию — это одно, а чувствовать — совсем другое. Скрыв смешок ладонью, Суоу с улыбкой произнес: — Ты так очаровательно реагируешь на мои шутки, Нирэи-кун, что порой удержаться от них довольно трудно. — Ты опять за свое! — Аре-аре, прости меня, — чашка с тихим стуком опустилась на деревянную поверхность столика, а Хаято аккуратно наклонился к замершему Нирэи. — Не столько твои реакции очаровательны в эти моменты, сколько ты сам. И я абсолютно серьезен в своей похвале. Мой ученик устроил мне поистине чудесный прием, когда сам я лишь самоуверенно напросился к тебе в гости. — Н-нет… Суоу, прекрати, пожалуйста, мне неловко, — второпях проглотив последний кусок, Акихико смело встретился взглядом с Хаято. Близко. И приятно. Как тогда, когда он все-таки осмелился открыть глаза и впервые поцеловать. Интересно, а сейчас они могут… И как далеко смогут зайти? От постыдных размышлений сердце ускоряло свой темп, отчего к щекам предательски приливала кровь. Нужно запить свое волнение чаем, определенно. Но Хаято не дал ему осуществить задуманное, осторожно перехватив его руку и медленно поглаживая напряженную кисть. — Тебя настолько сильно смущает мое присутствие, Нирэи-кун? — тихий шепот обволакивал и растворялся в повисшей тишине. — Да… То есть нет, конечно нет. Просто ты… нет, мы, — совершенно теряясь в собственных эмоциях, Нирэи сбивчиво пытался объяснить хоть что-то. — Мне очень приятно находиться рядом с тобой, но я боюсь того, что может случиться! Суоу, улыбнувшись, мягко притянул его к себе, предварительно мазнув пальцами по лицу, будто стряхивая что-то. — На щеках осталась пара рисинок, — в ответ на недоумевающий взгляд пояснил он. — Мой милый Нирэи-кун, с чего ты взял, что нам необходимо делать то, что будет неприятно тебе? — Я просто никогда не оказывался в подобных ситуациях, — ворчливо пробормотал Нирэи, тыкаясь лбом в чужое плечо. Гладкий шелк рубашки приятно холодил разгоряченную кожу. — Ты первый человек, которого мне вообще захотелось поцеловать. — О? Безмерно лестно услышать подобное. Что-то внутри переворачивалось и замирало от неловких касаний Акихико, его сбивчивого дыхания и искренних признаний. Маску контроля становилось держать все сложнее. Но Суоу не был бы самим собой, если бы позволил взять эмоциям верх. Потому и оставалось лишь вести невзначай пальцами по чужой шее, затылку и чуть ниже, гладя выступающие позвонки, да вдыхать сладковатый запах, отдающий медом, волос Нирэи. Он будет сколько угодно подталкивать своего ученика сделать первый шаг, но сам не сделает никогда. Не в его правилах. Не в его картине мира принуждать кого-то дорогого ему. Если Акихико сочтет, что еще слишком рано — он не будет настаивать. И плевать, скольких усилий для этого потребуется, когда он вот так доверчиво и аккуратно жмется к нему… — Только это не лесть, Суоу, — голос Нирэи звучал приглушенно в тишине комнаты, — а еще я подумал, что будет правильнее наедине называть тебя Хаято-кун? Если ты не против, конечно! Если тебе самому комфортно! Суоу замер. Нирэи в его руках трепыхался испуганной птицей, обалдевший от своей смелости, а отзвуки собственного имени все еще звучали у Хаято в ушах. Ему бы сейчас отшутиться, показать напускное равнодушие — мелочи ведь, пусть называет, как хочет. А предательская улыбка уже тронула губы, в сердце разлилось тепло. С ним всегда предпочитали дружеский, но несколько формальный стиль общения. А Нирэи плавно сметал возведенные стены, ломал маски, оставляя Суоу искренним и незащищенным. Это, признаться, пугало, но заставляло замирать в предвкушении. — Буду только счастлив, Нирэи-кун, — поцеловав розовеющее ухо, Хаято прижался щекой к чужим волосам. — Пусть это будет нашим маленьким секретом. Воодушевленный успехом, Нирэи оглянулся на дверь, на окно, в котором бледно-голубое выцветшее небо уже окрасили первые краски заката. Ребята уже вовсю веселятся, а Сакура наверняка нашел новые приключения — он ведь не может без них. Никогда не мог. Как сам Акихико не мог обойтись без того, кто сейчас сидел перед ним, и с каждым днем он увязал в этом чувстве все сильнее. Успокоенный чужой нежностью и тем, что Суоу в самом деле был не против происходящего, он решился повторить то, что уже сделал на днях. Просто поцелуй — это ведь не так страшно, верно? Но Нирэи оказался совершенно не готов к тому, что вслед за невинным касанием губ его крепко прижмут за талию. А в теплых карих глазах Хаято зрачок затмит радужку, делая их почти черными и чертовски притягательными. Ополоумевшее сердце бешено колотилось, а жажда чужих прикосновений перемешивалась со слабостью. Продолжить — страшно, отступить — не хочется. Хотелось вверить всего себя в руки Суоу, и будь, что будет. Но тот только смотрел, прижимая к себе, будто ждал чего-то. Слишком вежливый и сдержанный Хаято-кун… Нирэи не смог сдержать усмешки. — Тебя что-то рассмешило? — знакомый голос звучал непривычно, с хриплыми нотками, от которых дыхание перехватывало. — Нет! Нет, ни в коем случае. Я всего лишь подумал о том, какой же ты все-таки идеальный. И как так вышло, что этот идеальный человек заинтересовался таким, как я… Хаято фыркнул, растрепав светлую непослушную челку, заставляя Акихико неловко жмуриться. — Единственное, что у тебя страдает, Нирэи-кун — это твоя самооценка и способность поверить в свои силы. Мой ученик — умный и находчивый, способный, надежный, верный, дружелюбный… И очень красивый. Но продолжает считать, что я по какой-то причине совершенно несправедливо заинтересовался им. — П-перестань, пожалуйста. Я сейчас со стыда сгорю. — Не нужно, — Суоу коснулся чужих губ легким поцелуем. — Так же, как и в сражениях, все приходит постепенно. Я буду рядом и научу справедливо оценивать себя. Конечно, если ты сам захочешь этого. — Ты, должно быть, шутишь, Хаято-кун… Еще несколько недель назад о таком я и мечтать не смел. — Тогда мне очень приятно осуществлять твои маленькие желания, — еще один поцелуи в кончик носа, на котором очаровательно проступали солнечные веснушки. Нирэи сам был как маленькое солнце. Тепло и искреннее, и невозможно желанное. Он еще какое-то время молча сидел в руках Суоу, то порываясь отодвинуться, то вновь прижимаясь, будто решаясь на что-то. Ерзал по бедру, чем совершенно не способствовал успокоению. Потом поднял горящий решимостью взгляд. — Хаято-кун, тогда могу я попросить тебя об еще одной вещи? — Если смогу, то с радостью ее исполню. — Тогда я бы хотел попросить тебя не останавливаться сегодня! — скороговоркой выпалил Нирэи, вцепившись в его плечи и прижавшись всем телом. — Что? Улыбка, по ощущениям вышла очень глупой, а сердце отозвалось толчком где-то в горле. Он ведь не ослышался? Акихико сам просит его… Смотря на пылающие щеки парнишки, Хаято со всей ясностью понимал — нет, не ослышался. А еще, что сегодня самоконтроль окончательно дал сбой под этой искренней просьбой. Усилием воли пришлось взять себя в руки, чтобы дрожь нетерпения не отдавалась в пальцах, чтобы не спугнуть Нирэи. — Помни, что ты всегда можешь попросить меня остановиться. — Мне кажется… — Акихико кусал губы, — что это может не понадобиться. Напоминал сейчас того, кто решился и теперь летит с обрыва навстречу неизведанной пропасти. Всего лишь близость двух людей, совершенно обыденное взаимодействие, не стоящее упоминания, но сейчас Хаято чувствовал, что нашел поистине ценное сокровище. Аккуратно взяв за подбородок, он прильнул губами к чужому рту, целовал мягко, но настойчиво. Медленно поглаживая языком, толкался внутрь, и едва сдержал глубокий вдох, когда Нирэи приоткрыл губы, и их языки мокро соприкоснулись. Влажно и горячо. Огромных усилий сейчас стоило не опрокинуть Нирэи спиной на пол и вжать в татами всем весом. Но мысли о самоконтроле застилало красным, вязким. Все ощущения сейчас сосредоточились в поцелуе, в том, чтобы провести языком по зубам, щекотно коснуться неба, вылизать изнутри, медленно и сладко. Их языки то и дело сталкивались, и каждый раз Акихико вздрагивал, цеплялся пальцами за плечи, скользил по шелку рубашки и льнул сильнее. Лизнуть нижнюю губу, прикусить осторожно. И совершенно потерять голову от тихого полу-вздоха полу-стона, который будто коснулся оголенных нервов. Аккуратно приподняв Нирэи, Суоу буквально втащил его к себе на бедра, ткнулся лицом во влажную кожу шеи, покрывая быстрыми поцелуями. Чужой сбивчивый шепот — просьбы то ли остановиться, то ли продолжать, сейчас перестал иметь какое-либо значение. Потому что Акихико весь дрожал, крепко сжимал своими бедрами, и казалось — разорви объятие, парень тут же бы и умер на месте от обуревавших эмоций. Хаято предпочитал не рисковать, и лишь продолжил ласкать чужую шею, прихватывая нежную кожу зубами, стараясь не забывать об осторожности. Такой способ лечения болезни одноклассники уж точно не поймут. Сакура и так начал краснеть в их присутствии, незачем давать другим дополнительные поводы для разговоров. Связь с Нирэи — только их личное. Тайна. Поддев рубашку, высвобождая ее из-под пояса форменных брюк, Хаято коснулся ладонями разгоряченной кожи, повел по спине вверх. Акихико — обманчиво хрупкий; под пальцами прослеживались реберные кости, выступали позвонки. Но трогать его — одно удовольствие. Кожа светлая и нежная, казалось, одно неверное движение, и он рассыплется подобно карточному домику. И в этом человеке скрывалась храбрость и упорство, решимость броситься на превосходящего по силе врага. За это Суоу ценил его еще больше. Покрывая поцелуями щеки, закрытые веки, россыпь веснушек на бледной коже, Хаято откровенно любовался. Он взял чужое лицо в ладони, легко поцеловал. Акихико, едва не теряющий сознание от всплеска ощущений, открыл глаза, встречаясь с потемневшим от желания взглядом. От осознания, что так на Суоу влияет он сам, остатки самообладания грозились вообще испариться. — Так хорошо, Хаято-кун. Очень-очень хорошо. Он облизнул пересохшие губы, пошевелился, чтобы сменить позу, и едва не умер, почувствовав бедром что-то твердое. От Суоу это, естественно, не укрылось. — Как видишь, не одному тебе хорошо, Нирэи-кун, — несколько смущенно пробормотал он, поглаживая его по затылку, — мы можем остановиться сейчас, потому что потом… Это будет сделать несколько сложнее. Акихико прикусил губу с такой силой, что на ней остался побелевший след. Сомнения боролись с желанием, но он уже сам был возбужден ничуть не меньше. Страх проигрывал собственному телу, которому хотелось еще больше прикосновений. Потянувшись за новым поцелуем, Нирэи решительно помотал головой. — Не хочу останавливаться. Не сейчас. Не сегодня. Пожалуйста, Хаято-кун… — Ммм? — тот потянулся, и уже было расстегнул пару пуговиц на рубашке, но остановился. — Можно мы продолжим… Я хочу с тобой, хочу быть ближе, — Нирэи казалось, что от смущения его щеки раскалятся, — не хочу все заканчивать. — Когда ты так просишь, видит Будда, у меня бы не достало никаких сил отказать тебе, — он усмехнулся, прикрыв глаза. Минус последний предохранитель. Суоу положил руку на бедро, провел вверх, сжимая чужой член через ткань брюк, вслушиваясь, как удивленно ахнул Нирэи. Толкнулся ему в руку от неожиданности, тут же зажав рот и глуша стон ладонью. Самообладание рассыпалось в пыль. Расстегнуть все пуговицы на рубашке — дело нескольких секунд, даже пальцы не дрожали, хотя гладкий пластик предательски скользил под прикосновениями. Акихико смотрел широко раскрытыми глазами, шалый взгляд, покрасневшие щеки — все с головой выдавало возбуждение. Но и Суоу было ничуть не легче — ткань даже просторных штанов натянулась под давлением, член выпирал, требуя внимания к себе. Мучительно хотелось дотронуться, а еще лучше — положить руку Нирэи поверх, чтобы теплая ладонь плотно обхватила и… Тяжело дыша, Хаято склонился к чужой груди, лизнул солоноватую от пота кожу, прикусил. Провел языком ниже, трогая сосок, облизав его полукругом. Нирэи сдавленно всхлипнул, уперевшись руками в его плечи, но отталкивать не спешил. Он шептал его имя, тихо и сбивчиво, пока Суоу влажно проводил языком по соску, обхватывая губами, и зажав в пальцах второй. Выгибался, тянулся к новым касаниям, а после и вовсе вцепился в волосы, приятно оттягивая пряди на затылке. Ерзал нетерпеливо, распаляя их обоих все больше, и вскоре штаны стали одной сплошной досадной помехой. Россыпь веснушек на чужих плечах, тонкая линия шрама на животе, блестящие от его собственной слюны и затвердевшие соски, приоткрытые искусанные губы. Суоу жалел, что не умеет рисовать — такого Акихико хотелось запечатлеть на века, и бережно хранить, любуясь им. Подхватив под талию, Суоу бережно уложил его на татами, легкими дразнящими прикосновениями прошелся по животу, заставляя тот судорожно дернуться. — Могу ли я раздеть тебя полностью? — поинтересовался он с улыбкой. Нирэи лишь кивнул, борясь с желанием отвернуться от смущения, но смотрел и смотрел на лицо Суоу, такое, которое до этого он никогда не видел. На того Суоу, который дал волю желаниям, сорвал с себя вечную улыбающуюся маску. — А ты сам… не хочешь тоже раздеться? Хаято отрицательно качнул головой, и в ответ на недоуменный затуманенный взгляд лишь тихо рассмеялся. — Всему свое время, мой милый Нирэи-кун. Обещаю, в следующий раз ты сможешь рассматривать и трогать меня везде, где тебе заблагорассудится. Ты ведь не будешь в обиде? — Нет, но мне уже хочется сгореть со стыда, и я не уверен, что доживу до… ох господи, до следующего раза! — Ты чертовски милый, — отозвался Суоу, прижимаясь губами ко впалому животу, прочерчивая дорожку поцелуями. От каждого щекотного касания по ребрам, Акихико очаровательно дергался, и блаженная нега сменялась секундным недовольством. Но Хаято стало не до шуток, когда он, разделавшись с ремнем, стянул брюки, отправив их в полет куда-то в сторону, и все внимание к себе притягивала ткань трусов, натянутая на возбужденном члене Нирэи, с мокрым пятном от выступившей смазки. Выверенное правило — не заходить дальше положенного, пошло трещинами, и Суоу пришлось до крови прикусить щеку изнутри. Сегодня в его планы не входило причинять боль Акихико, никоим образом. Сегодня слишком далеко они не зайдут. Он не встретил сопротивления, стягивая белье к самым щиколоткам, хотя Нирэи и пытался сжать бедра, совершенно милейше стесняясь его. Но Хаято чувствовал, как у него самого начинают гореть щеки, а внизу живота отдает тупой болью от слишком сильного вожделения тела перед собой. — Ты очень красивый, Нирэи-кун, — пересохшими губами прошептал он, прежде чем склониться и поцеловать чуть выше колена, где белел еще один шрам, наверняка полученный в одной из драк. На внешней стороне бедра и на голени темнели лиловые синяки — Акихико ходячая катастрофа. — Перестань, пожалуйста… — Нирэи загнанно дышал, было видно, как тяжело ему приходится. Осознавать свое влияние, то, что именно он был причиной такого состояния парня, невероятно тешило самолюбие, и отдавалось внутри глупой и невероятно прекрасной влюбленностью. Хмыкнув, Суоу продолжил покрывать поцелуями нежную внутреннюю часть бедер, поднимаясь выше, и остановился лишь для того, чтобы обхватить ладонью теплый тяжелый член, легко сжать его. Акихико не успел среагировать — застонал громко, со стуком откинувшись головой на татами. Вздрогнул всем телом навстречу прикосновению. Такой чувственный и отзывчивый. Не отвлекаясь более, Суоу продолжил ласки, выцеловывая кожу вокруг, медленно двигая рукой, сжимая пальцами под чувствительной головкой. Не зная, куда себя деть, Нирэи то хватал его за плечи, до боли впиваясь пальцами, то оттягивал волосы, сам не понимая, хочет ли он отстранить или наоборот. Толкался бедрами в ладонь, и его член по каплям сочился прозрачной смазкой, которую Суоу размазал по головке и подул на нее. — Мне ведь… не следует остановиться? — Не спрашивай ничего, пожалуйста! — в сердцах выпалил Нирэи, пряча пылающее лицо в ладони. — Тогда позволь доставить тебе удовольствие. Тихий шепот потерялся в чужом сорванном стоне, когда Суоу коснулся губами члена, медленно беря в рот, погружая в себя сантиметр за сантиметром. Губы плотно обхватили ствол, лаская, и он двинул головой, сразу беря плавный темп. Нирэи, вскрикнув, метался под ним, скреб ногтями по татами с глухим звуком. На вкус чуть солоноватый и совершенно одуряющий, от чего рот полнился слюной. От былого спокойствия не осталось и следа, в голове у Хаято все затуманилось, и перед глазами осталась лишь чужая кожа, покрытая веснушками даже внизу живота, и ощущение теплого члена в собственном рту. Он сосал тягуче и медленно, пальцами вжимаясь в бедра, заставляя Нирэи развести ноги в стороны. Обхватив ладонью потяжелевшие яйца, он аккуратно перекатывал и гладил их, и каждое его движение отзывалось судорожной дрожью в чужом теле. Между ягодицами было горячо и влажно, но Суоу лишь позволил себе дразняще провести двумя пальцами, касаясь отверстия с тихим хлюпающим звуком. «Не сегодня, не сегодня…» — крутилось в голове, пока он ласкал Нирэи, скользя языком по члену, с силой обхватывая головку губами и постепенно ускоряя темп. — Суоу, х-хватит!.. — Нирэи вскинулся, приподняв бедра над полом, и стараясь оттолкнуть его. Застонал мучительно, а по пальцам Суоу потекла вязкая сперма, пачкая уголок губ, и попав на воротник любимой рубашки. «Теперь вдвойне любимой» — усмехнувшись, отстранённо подумал он. Он стиснул собственный член ладонью прямо поверх штанов, и всего лишь нескольких движений хватило, чтобы довести себя до оргазма. Перед глазами потемнело, и пришлось, стиснув зубы, уткнуться в чужое бедро, стараясь выровнять сбившееся дыхание и прийти в себя. Нирэи лежал, раскинув руки и ноги, смотрел шальным взглядом в потолок, а на его губах застыла мечтательная улыбка. Вытянувшись сбоку, Суоу расслабленно откинул со лба светлые волосы, нежно целуя влажную от пота кожу. — Я умер и попал в рай, — невпопад сообщил Акихико, кусая губы и разрываясь между желанием сбежать и повернуться в объятия Хаято. Помедлив пару секунд, он выбрал второе. — Не вижу ничего плохого, чтобы оказаться вместе в потустороннем мире, но, боюсь, ты все еще среди людей. И я не ангел, и не демон. — Люди не умеют делать… делать так, — буркнул, краснея, Нирэи, ткнувшись губами куда-то в ключицы Суоу. — Если мой милый ученик позволит, я возьму на себя смелость научить его земным удовольствиям. Смеясь, Хаято обхватил и сжал в объятиях попытавшегося было возмутиться Нирэи, но тот сам вдруг притих, взглянул смущенно. — А как же ты? Ведь приятно сделал ты только мне… — Ты точно недооцениваешь себя, Нирэи-кун. Происходящее было настолько потрясающим, а ты таким красивым и отзывчивым, что мне не понадобилось много времени, чтобы кончить самому, — он многозначительно кивнул на темное пятно, расползшееся по ткани штанов. — Поэтому вынужден просить у тебя возможность воспользоваться ванной комнатой, и немного времени, чтобы высушить одежду. Зажав рот ладонью, Нирэи восхищенно смотрел на своего учителя, и гнал от себя мысли о том, как бы тот выглядел сейчас без одежды. За сегодняшний вечер они и так позволили себе слишком многое, пожалуй, стоило остановиться. Ведь стоило?.. — Разумеется, Хаято-кун. Я… давай, я покажу тебе, где ванная… Но его перебили, бесцеремонно зажав рот поцелуем, сплетаясь языками. Отстранившись на мгновение, Суоу прошептал в самые губы: — Но сейчас позволь нам побыть так еще немного, Нирэи-кун. Обнимать тебя слишком приятно. И разве мог Акихико отказать в такой просьбе своему возлюбленному.