«Вижу, ты заскучал. Как насчёт освежиться? Свежий воздух, сочная зелень и лучший алкоголь за копейки; много вкусной еды да вдобавок статные пышногрудые красавицы рядом…
Заинтересовало? Записывай адрес.
Улица ***, участок 12-й. Калитка красного цвета. Завтра ровно в полдень.
Жду.
⭐^_^💧
***
Это был четверг. По четвергам Курапика, как правило, сверлил взглядом левый потолочный угол, ожидая, когда там появится паук, которого можно будет вдохновенно прихлопнуть. Благо тапок был наготове всегда — Курапика вообще не любил встречать противника неподготовленным. Гнетущую тишину квартиры внезапно разрезал звук входящего сообщения:На ebay купил сегодня прелюбопытный товарчик. Угадай, что это, с одной попытки:
круглое,
красное,
заспиртованное,
в стеклянной банке.
Угадал? Тогда записывай адрес.
Улица ***, участок 12-й. Калитка красного цвета. Завтра ровно в полдень.
Жду.
⭐( ͡~ ͜ʖ ͡°)💧
***
Это был четверг. В четверг Киллуа не был занят ничем, кроме поедания сладостей. Вечером ему неожиданно пришло смс: «Уважаемый сэр, Ваше печенье доставлено». Заинтригованный, Киллуа открыл наружную дверь, уже обнажив свои когти убийцы… На пороге стоял самый обыкновенный курьер, и тогда Киллуа вспомнил, что заказал вчера печенье с отсроченной доставкой. «Ну и молодец же я. Какая предусмотрительность», — похвалил себя он, расплатившись с курьером и уже уплетая печеньку. А вот смс от Хисоки ему так и не пришло. Зато оно пришло Гону, и тот, конечно же, рассказал об этом лучшему другу.Ну здравствуй, сладкое яблочко :)
Как ты проводишь каникулы?
Ни на что не намекаю, но у меня тут озеро рядом, дремучий девственный лес с кучей зверюшек и садовые грядки. А ещё ОЧЕНЬ много вкусной еды, которая так и ждёт, чтобы её попробовали.
Заинтриговало? Записывай адрес❤️
Улица ***, участок 12-й. Калитка красного цвета. Завтра ровно в полдень.
Жду.
⭐▔∀▔💧
Всё это очень подозрительно пахло — Киллуа Гону именно так и сказал. Но Гон, увы, не стал его слушать — вот ведь упёртый! — так что Килу пришлось придумывать что-то другое. — Я очень хочу увидеть то место из сообщения, — с щенячьим взглядом в сотый раз заскулил Гон, и Киллуа с видом мученика тяжко вздохнул в ответ. Ну что тут поделать? Ответ очевиден: езжать!***
В полдень пятницы у красной калитки участка номер двенадцать царило редкостное оживление. — Эй, ребята, вы тоже получили странное смс? — спросил Леорио, нервно теребя в руках чемоданчик. — Да, — сказал Курапика. — Да, — сказал Гон. — Я не получил, — сказал Киллуа, — но это неважно. Все четверо многозначительно переглянулись. Тут к гадалке не ходи, и так было ясно, кто являлся автором тех загадочных сообщений. — Вся компания в сборе — ах, ну разве не замечательно? — Медово-тягучий голос буквально выплыл к ним из-за высокой ограды, весьма удачно подгадав время. Как нельзя вовремя. Даже до странного кстати. — Хисока, мы знаем, что это был ты. Впускай уже, раз пригласил нас, — проворчал Киллуа. За забором послышался смех, и через секунду калитка открылась, причём выглядело это так, будто отпер её призрак какой или, ну, полтергейст. Ох уж этот Хисока с его банджи-жвачкой и театральностью… — Прошу, проходите. Чувствуйте себя как дома. Еду и напитки вы найдёте на столике у веранды. Компания осторожно шагнула на новую территорию, неизведанную и потому потенциально опасную, но, не заметив поблизости никаких подозрительных предметов и ловушек, расслабилась. Киллуа с видом эксперта нюхнул сок и колу на вышеозначенном столике, удовлетворённо кивнул и сказал друзьям: — Чисто. — А алкогольное ты разве не хочешь понюхать? — намекнул Леорио, указав взглядом на две кружечки пенного. — А чего его нюхать? Там же дешёвый пивас из «Семёрочки». Отрава в нём и так уже есть — приятный бонус от производителя. Наслаждайся. Леорио задумчиво пожевал раскатанную заранее губу, побубнил-побубнил и обернулся к Хисоке. Хисока же, мило поприветствовав Гона, взял его удочку с рюкзаком и собрался уже уходить. — Одну минуточку! — воскликнул Леорио и тут же продолжил чуть тише: — А де… де… девушки будут? Хисока усмехнулся и игриво ему подмигнул: — Сейчас позвоню своим знакомым дояркам. Это было сомнительно, но Леорио подошло. Теперь настала очередь Курапики интересоваться тем, за чем он явился. — В своём сообщении ты упоминал кое-что, что принадлежало некогда моей семье, — с отстранённым безразличием начал он, весьма крепко ухватив Хисоку за ткань шароваров. — У тебя оно есть? — Хм-м… дай-ка подумать… — Хисока сделал задумчивый жест, попутно отцепив чужие пальчики от дорогущей восточной ткани. — Да, ты можешь найти это в домике у дальней стены. Только стеклянные банки, пахнущие спиртом, не трогай. Это самогон Иллуми. Не для продажи. Курапика молча кивнул, и тогда Хисока повернулся к Киллуа: — Тебе, может, тоже что-нибудь надо? Тот пожал плечами. — Всё, что нужно, я уже скоро съем. — И ухмыльнулся: — Хотя буду не против, если предложишь добавку. Хисока издал короткий смешок и дал Киллуа все необходимые инструкции относительно того, как, где и в каком конкретно объёме он сможет заполучить желаемое. …Итак, дачные гости вскоре были устроены и попотчеваны, развлечения на ближайший час всем обеспечены. Тогда-то Хисока и поманил Гона пальчиком. — Видишь тот подвал, Гон-кун? — заговорщически зашептал он, едва мальчик приблизился. — Вижу, — тот согласно кивнул. — Хочешь узнать, что за секреты я в нём храню? Глаза Гона загорелись в азарте. — Естественно!! Хисока довольно улыбнулся и, предложив Гону руку, повёл его в свой тёмный, абсолютно не подозрительный (и ещё раз тёмный, очень тёмный во всех смыслах) подвал.***
Киллуа понял, что что-то не так, когда Гон тридцать минут подряд не восторгался тем, что видел вокруг. Обычно-то его и вовсе ничем не заткнёшь, особенно когда речь о спарринге, животных да о рыбалке. Ещё и Хисоку что-то нигде не видать… Подозрения забились в нём с удвоенной силой. А тут ещё и пчелы стали вдруг виться над ульем… «Это "ж-ж-ж" неспроста», — рассудил Киллуа и пошёл искать друга. — Гон! Го-он! — взывал Золдик, используя ладони в качестве рупора. Он ходил по дачному участку Хисоки (чёрт, и откуда вообще у этого… чёрта… дача?) и безуспешно выкрикивал имя друга. И так семь минут. Затем — так уж вышло — он оказался рядом с подвалом, вход в который расположен был в доме, но окна выходили на улицу, где-то в полуметре от матушки-земли. И так и прошёл бы мимо него, если бы в этот момент не уловил ухом странное: — Хочешь, орошу твои грядки из своего шланга? «Не понял…» — не понял Киллуа и притормозил. — Смотри, какой влажный. Он весь покрылся росой, — мурлыкнул голос, однозначно принадлежавший Хисоке. Киллуа стремительно припал к окнам, но в окна подвала ничего не было видно. Они были грязными, будто назло! Он потёр их рукавом рубашки, но они не оттёрлись. Грязь, вероятно, обитала на них вот уже пару-тройку веков. — Он оросит твои бёдра каплями, как свежевспаханные грядки орошает утренняя роса… «Господи, пощади», — взмолился Золдик, воздев очи к небу в беззвучной мольбе. В подвале что-то зашелестело — видимо, находившиеся там перемещались куда-то… если не происходило что-то похуже. И точно: спустя минуту Кил понял, что мыслями он был прав. Что-то похуже действительно происходило. — Ну давай же, погладь его, — пел сахарный голос Хисоки. — Уверяю тебя, ему будет о-очень приятно… Грязные окна по-прежнему продолжали упорствовать. Такими темпами Киллуа затрёт новую рубашку до дыр. Он тёр их, тёр, тёр и тёр… когда услышал вдруг восторженный голос своего друга. — Ух ты, какой гладкий!! «О нет…» Его самые худшие опасения только что оправдались. Дальше Киллуа, видно, на какое-то время впал в ступор, потому что следующей фразой Хисоки уже было: — Чем раньше засадишь, тем раньше сможешь насладиться результатом. — Может, правильнее здесь будет «чем глубже»? — уточнил Гон. — И это тоже важно, да, — согласился Хисока. — Запомни, Гон-кун: чем глубже, тем качественнее. Довольны в итоге останутся все. Киллуа уже не тёр рукавом окна, и не потому, что рукава больше не было. Ему казалось, что там, внизу, буквально в этот момент он лишается друга. А его друг лишается… — Ты предпочитаешь недозрелых? — спросил неожиданно Гон. На этих словах Киллуа вышел из ступора и навострил уши. Насторожился. — О да, я люблю недозрелых. Люблю наблюдать за тем, как они раскрываются в процессе… На этой трижды проклятой фразе Кил понял, что незаметно начал орать прямо в себя. Действо в подвале тем временем продолжалось. — Хочешь познакомиться с ним поближе? — улыбка в голосе Хисоки была слишком очевидной. Киллуа мог поклясться: этот гад сейчас стоял и облизывался! Со стороны Гона прозвучал положительный ответ, ну а далее… далее начался сущий ад. Он уже стал путаться в числе вздохов и сладостных стонов Хисоки. Уже пару минут спустя, сопровождаемый сильным гулом, Хисока, видимо, нашёл в себе силы говорить… но лучше бы он и дальше молчал, честное слово. Киллуа абсолютно не готов был услышать откровенное: — Такой податливый, твёрдый… Сосёт так замечательно, словно для этого и был создан… Мне трудно сдерживать его напор… м-м-м… гм-мх… Гон-н-н-кун-н… ох! Прикрыв рот ладонью, Киллуа завизжал в неё: «Гон? Го-о-он??!» Он не расслышал, что Гон ответил на такое Хисоке… и ответил ли вообще, учитывая, что… НЕТ, НЕТ, НЕТ!! — Такой сочный, ах-х... — продолжал стонать в подвале Хисока, явно закатывая глаза от испытываемого им наслаждения. — Так и хочется потрогать, ощутить, какой он упругий. Но нельзя, ох… придётся потерпеть, чтобы всё же дозрел. Впервые Киллуа был согласен с Хисокой. Сам он уже не мог такое терпеть. Пусть они решат, что ещё не готовы, и тогда он получит назад своего друга, а Хисока… — Давай не будем ждать! — заявил снизу Гон. — Пожалуйста, сделаем это прямо сейчас! Киллуа аж присел, до глубины души поражённый. «Не ожидал я от тебя, Гон, чего-то подобного…» — горько подумал он, вытирая подолом рубашки проступившие слёзы. Вот к чему может привести любознательность… Хисока ответил ему что-то одобрительно-ласковое, ну а дальше… Дальше всё как в тумане. Киллуа слышал шорохи, стоны и полные удовольствия крики. — Мне засадить поглубже, Гон-кун? — пропыхтел Хисока, издавая звуки, похожие на толчки. — О да, пожалуйста, а то у меня самого в отверстие не влезает… — просительно захныкал Гон. Киллуа готов был сжевать остатки рубашки — настолько душа его сейчас болела за друга. — Он большой... И такой упругий… — Большой, — довольно усмехнулся Хисока. — Тебе нравится? Это только для тебя одного. — Да, но... Он слишком большой, он точно не влезет, Х-хисока! — Влезет, конечно влезет, мы с тобой постараемся. Думай об этом как о вызове. Надо всего лишь приложить немного усилий и… (Киллуа уже дожёвывал воротник и пуговицы на рубашке.) — Нгх, стой! Я же говорил, Хисока, ничего не выйдет! — Ах-х, просто потерпи немного, яблочко. Смотри: медленно, медленно, уже почти... — Порвёшь же, порвёшь сейчас! — беспокойно лепетал между всхлипами Гон. — У меня гораздо больше опыта в таких вещах, чем у тебя. Расслабься, Гон, уже почти готово... Раздался влажный чавкающий «хлюп», и Хисока громко, победоносно вскрикнул, когда расслабленный Гон издал облегчённое «а-а-ах!» Возможно, Киллуа упал и ненадолго потерял сознание. В любом случае он пришёл в себя уже через тридцать секунд (спасибо техникам, отточенным в детстве). Едва он встряхнул головой, приведя в порядок мозги и уж было подумав, а не померещилось всё это ли, как Гон, всё ещё бывший в подвале, тихо спросил: — Хисока, ты всё? — Ох… Да, — хрипло отозвался Хисока. — Всё. Кажется, кончил… И тут уж Киллуа не выдержал совершенно. Он не хотел, просто не мог смотреть другу в глаза после подобного. Но он был обязан сделать хоть что-то, чтобы наказать Хисоку за покушение на чужую невинность. Помятый, с глазами на мокром месте, в оборванной, солёной от слёз рубашке, Киллуа отпрянул от окон и побежал убивать. Он бежал и плакал, плакал и хотел убивать. Ох уж этот любитель обрывать чужие цветочки! Орошать чужие грядки! Сажать семена! Ну-у сейчас он поплатится! За всё-превсё счас ответит!! Киллуа ворвался в подвал, покрасневший аки рак, снеся хлипкую дверь с петель и заставив её сползти по стеночке. Едва ли не кубарем нырнул вниз по скрипящим ступенькам и вскоре с ужасом понял, что его самые страшные догадки были верны... Хисока стоял спиной к нему, нависая над Гоном, и интенсивно двигал правой рукой, пока его друг, стоя на цыпочках, дрожал перед Хисокой как осиновый листик. — А ну!.. — задыхаясь от возмущения, выкрикнул Киллуа. — Руки прочь от него! Сейчас же, ты! Извращенец!.. Хисока обернулся к нему с хищным оскалом и угрожающе прищурил глаза. По его губам были размазаны остатки помады, одежда помялась, а в руке, испачканной чем-то белым, он держал толстую, массивную… морковку?! Киллуа уже ничего не понимал, но в одном был наверняка уверен: вот они, следы настоящего преступления налицо… точнее, на лице. И ещё на руках. — Что-то не так, Киллуа-кун? — вскинув брови, с наигранной невинностью спросил этот дьявол. — Разбрасываться такими словами, ещё и в сторону хозяина дома... — Он приложил руку с морковью к груди в оскорблённом жесте и сделал шаг в сторону. Но лучше бы он этого шага не делал… Теперь Киллуа увидел и Гона. Тот тоже обернулся к нему и, широко улыбнувшись, слизал с нижней губы нечто белёсое… ужасно знакомое… Он был чуть менее помятым и одетым — уже?.. — а его большие глаза так и лучились азартом. Киллуа почувствовал, как кривой пол подвала уходит, нет, буквально бежит у него из-под ног. — О, а ты вовремя! — радостно воскликнул Гон. — Мы уже почти закончили, не хочешь присоединиться? Кажется, на долю секунды Киллуа вновь потерял сознание, но из состояния на грани комы его выдернула новая фразочка Гона. — Хисока разрешил открыть заготовки, а ещё мы сделали салат. Ты можешь порезать огурчики, пока Хисока натирает морковь, — с волнением заговорил его друг, продолжая облизываться. — Огурчики… морковь… — заторможенно повторил Киллуа и зашипел: — Ты что… его покрываешь?! — В каком смысле? — Гон непонимающе захлопал глазами, отодвинув миску с кроваво-красным… чем-то. — Не придуривайся, я всё слышал! — крикнул Киллуа, сжимая кулаки, и приготовился к драке. Хисоку — придушить, а Гону — надавать тумаков, чтоб в его пустую голову больше никогда в жизни не приходила идея соглашаться на что-то подобное. — И что же ты услышал? — встрял в разговор Хисока, угрожающе покачивая рукой с мясистой морковкой. — Достаточно! «Оросит твои бёдра… Погладь его…» Гон, я не понимаю, как ты вообще согласился пойти на такое. И почему ты на помощь никого не позвал?! — яростно выпалил Кил. — О чём ты? — нахмурился Гон, на редкость здорово отыгрывая удивление. — Хисока мне просто экскурсию по погребу проводил. Снаружи так жарко, вот он и предложил облиться водой из шланга, когда мы вернёмся. А ещё он мне дал потрогать вишнёвый черенок, вот, можешь сам посмотреть! — Он махнул испачканной ладошкой в сторону. Киллуа проследил за его рукой взглядом — и действительно, в углу подвала горделиво возлежал розовый шланг с рисунком сердечек, а сбоку примостился горшок с каким-то растением. Однако реальное (и единственное на данный момент) оправдание друга нисколько не уменьшило его воинственный настрой. — Ладно, ну а что тогда значит фраза «Чем раньше засадишь, тем раньше сможешь насладиться результатом», а?! — крепче сжав кулаки, процедил он сквозь зубы. — Так это мы про семена говорили, — недоумённо глянул на друга Гон. — Ага, конечно. А любовь к «недозрелым»? — Киллуа метнул в сторону Хисоки взгляд, полный яда похлеще самогона Иллуми. — Недозрелым? Так это про ягоды же… — Гон никак не хотел выходить из взятого образа, ухитрившись за такой краткий срок научиться у Хисоки искусству лжи и уловок. — Для чая лучше сушить недозрелые, чтобы они потом не расквашивались. — Ну хорошо, хорошо… Тогда как насчёт «сосёт так замечательно»? Это-то ты чем оправдывать будешь?! — Хм-м… Вероятно, в это самое время я показывал Гон-куну насос, — подал голос Хисока, постукивая себя морковкой по подбородку. Теперь Киллуа видел, что с одного конца на ней виднелись характерные метки кухонной тёрки. — Насос при нас, если что. Желаешь взглянуть? — Нет, спасибо. Но как же… но… — уже с меньшей уверенностью забормотал Кил. — Ведь все эти звуки… И «засадить поглубже, порвёшь сейчас»? Я не могу поверить, что… — Мы вскрыли банку со свежемаринованными овощами! — широко улыбнулся Гон и схватил миску с жуткой красной субстанцией. Вблизи это и правда оказались помидоры в рассоле… Ещё немного, и лицо Киллуа окрасится в такой же пунцово-красный цвет. От стыда. — Пришлось, конечно, часть засунуть назад, слишком уж много вывалилось. Но Хисока настолько аккуратно это сделал, даже шкурки помидоров не порвал! Честно слово, я б так не смог. — Гон расплылся в улыбке, смущённо почесав щёку. На щеке у него, кстати, тоже было что-то белёсое, и для своего же спокойствия Киллуа решил не задавать больше никаких откровенных вопросов. Это был соус. Обычный. Чесночный. Соус. — А теперь признавайся, — Хисока сделал шаг вперёд и положил свободную руку на бедро. В лисьих глазах вовсю сверкали недобрые огоньки, на лице расплывался оскал торжествующего. — О чём ты подумал, маленький негодник? Ну-ка, поделись с нами, что ты там себе напредставлял, пока бессовестно нас подслушивал. Киллуа был готов не просто провалиться под землю, но вырыть себе могилу прямо там, где стоял. Здесь, в подвале, в окружении банок с рассолом и пыльной садовой техники. Дожить до такого, что сам Хисока назовёт тебя извращенцем!.. Не в силах больше терпеть подобное унижение, он слабо забормотал что-то в своё оправдание и пулей метнулся к выходу, даже не услышав, как Гон пообещал принести ему позже салат. Хисока же лишь коварно улыбнулся ему вслед. Он давно ощутил присутствие Киллуа, и это привело его к мысли немного… преувеличить свои восторги во время демонстрации садовых инструментов, семян, черенков и рассолов. Что поделать, такой вот он был хитрец. Слишком велик оказался соблазн посмотреть на чужую реакцию.***
Когда Гону через пару недель вновь пришло смс-приглашение, Киллуа пообещал разбить ему телефон. А после заблокировать всех подозрительных личностей с не менее подозрительными предложениями. Но, увы, природное обаяние Гона было столь велико, что уже через два часа Киллуа обнаружил, что ищет для поездки плавки. А ещё через три часа они тряслись в элитном автобусе по разбитым сельским дорогам. К его огромному удивлению, в этот раз они с Гоном оказались единственными гостями Хисоки, не считая забредшей через дырку в заборе коровы. Леорио, в прошлый раз дорвавшемуся до запретного плода — пойла Иллуми, — было слишком стыдно сюда возвращаться. Та дыра в дачном заборе — самое незначительное последствие самогонного угара. А уж тот самый случай с дояркой он ещё долго вспоминать будет… Курапика тоже не приехал — как оказалось, обиделся. «Не оценил дружеского юмора, ох не оценил…» — с разбитым сердцем пожаловался гостям Хисока. За ложь — и банку с заспиртованными парами глаз, сделанными из самого вкусного жевательного мармелада — Хисоке была обещана мстя. За такое и глаз можно выколоть… А лучше сразу два. Курапика так прямо ему и сказал, как только закончил ожесточённо смахивать веником паутину у дальней стены его дачи. Вот так и получилось, что от прежнего состава гостей участка двенадцатого остались лишь двое — Гон да Киллуа. Однако Киллуа этот факт совсем не расстроил. «Меньше народу, больше кислороду», как говорила его бабушка-киллер, обожавшая противогазы, а уж она-то в поговорках разбиралась. (И отлично разбирала на запчасти людей.) В общем, Кил был только рад, что количество претендентов на сладости внезапно уменьшилось. И ведь даже к пыткам не пришлось прибегать! — Что-то Хисо-о-оку нигде не ви-и-идно, — задумчиво протянул Гон, когда они зашли на участок. Красная калитка была прикрыта, но не заперта на замок. Киллуа же отсутствие хозяина явно обрадовало. — Отлично! Снимай трусы!! — скомандовал он. Гон озадаченно глянул на друга. — Я что-то сейчас не очень понял… До Киллуа дошло, что на радостях он не договорил фразу, мысленно произнесенную целиком, и покраснел из-за сказанного точно рак варёный. Это что же, на него так общение с Хисокой влияет?.. — Э-э… я имел в виду, мы же взяли с собой плавки, верно? Пойдем в озере искупнёмся, пока Хисоки тут нет! — А давай! — согласился Гон, вмиг оживившись. Они переоделись, оставили свою одежду на открытой веранде Хисокиной дачи и побежали вперёд, навстречу дивной и чистой озёрной воде. Они хохотали, когда мягкая трава залитой солнцем лужайки касалась кожи их загорелых ног. Они сдували в лицо друг другу цветочные зонтики. Они щурились в лучах солнца. Они дразнили ящерицу в песке и передразнивали кукушку, доводя её до инсульта количеством лично откукованных для неё лет. Они выбрались к берегу, подтянули плавки и, улыбнувшись друг другу, зашли в озеро и бросили счастливые взгляды вдаль… Вода уже не казалась Киллуа такой дивной и чистой, когда он заметил стоявшего в ней рядом Хисоку. Хисока повернулся… И, боже правый, лучше бы он этого не делал. Над озером вдруг встала полнейшая тишина. Первой мыслью Киллуа было: где-то я уже это видел… Была и вторая мысль, пришедшая следом: как это развидеть опять?! С купанием в озере Хисока их опередил. Переиграл и уничтожил. Этот гад опять всё продумал на два шага вперёд. Он стоял в воде по колено, но этой высоты не хватало, чтобы скрыть… Святые угодники! Киллуа почувствовал, что обморок уже близко. Однако от мыслей об этом (и об этом) его неожиданно отвлёк Гон, задавший странный вопрос: — Хисока, а это что у тебя, клубника в руке? Хисока, заметив их, расплылся в улыбке и поманил Гона пальчиком. — Верно, клубника. Хочешь, я и тебя угощу? Гон смотрел на клубнику как зачарованный, затем медленно двинулся вперёд, немного напоминая Киллуа зомби. — Стой!! Гон! Не подходи!! — вопил Киллуа, от ужаса ситуации готовый заплакать. Он хватал друга за руку, умоляя опомниться, умоляя вернуться, но Гона, увы, уже было не остановить… Киллуа с немым криком наблюдал за тем, как Хисока тянет к Гону ладонь и заставляет его разомкнуть губы. Клубничка мягко проскользнула в податливый маленький рот. — Ну что, Гон-кун, понравилось? — заворковал Хисока, бережно вытирая Гону испачканное соком лицо. — Угу, — кивнул Гон и — господи! — облизнулся. — Где ты её взял? — Соседи угостили, когда я к озеру шёл. — Хисока встал боком к берегу и, сладенько улыбнувшись, обратился к Золдику: — Киллуа-кун, не желаешь к нам присоединиться? — За-зачем мне это делать? — запнувшись, уточнил тот. — Как зачем? Мне спинку, например, потереть… Кил ослышался, или Хисока при этих словах издал стон? — Да ты что, совсем спятил? — ошалело вопросил он. — Вот же извращуга!! Совращаешь тут малолетних!.. К его удивлению, Хисока перестал улыбаться, а секундой позже покачал головой и произнёс серьёзно самым сочувственным тоном: — Опять что-то нафантазировал, да? Бедный мальчик… Я всего лишь попросил тебя оказать мне посильную помощь. Спина после Арены чертовски болит. Киллуа вспыхнул. Два-ноль в пользу Хисоки! Он казался себе крохотным и неспособным дать достойный отпор. Он мог бы съязвить, вытащить из закромов ума что-то острое, вот только чем крыть? Крыть-то нечем — все тузы у Хисоки! Он действительно подумал не то, что подумал бы в такой ситуации нормальный, адекватный, здравомыслящий человек… Отступив назад на пару шагов, Киллуа развернулся и бросил, прежде чем ринуться в спасительные объятья к кустам: — Попроси лучше Гона! Он умеет в массаж! Он знал, что бросает друга на съедение голодному зверю… Но вдруг всё это лишь его домыслы? Вдруг он всё придумал, и на этот раз пронесёт? Киллуа бежал от озера стремительней ветра. Это ужасное, невероятно мощное чувство стыда. Он снова ощущал себя униженным и оскорблённым Хисокой. А тот ведь даже и пальцем не шевельнул! К стыду за свои нечестивые мысли вскоре примешался стыд за своё поведение перед Гоном. Киллуа тихо всхлипнул. «Прости, Гон. Никудышный из меня вышел друг…» Он бежал по песку, не дразня больше ящериц, и не щурился в лучах согревавшего солнца, не хохотал, когда мягкая трава на лужайке касалась кожи босых испачканных ног. Он бежал, бежал и бежал, не забывая придерживать плавки, что так упорно стремились умножать его стыд. Лишь на участке он позволил себе немного перевести дух. Девственно сухие плавки сменились обратно на любимые шорты. Намочить их теперь могли лишь горькие слёзы оплакивающего свою былую нормальность юнца. Будь у Кила возможность, он бы с ног до головы замотался в одежду, лишь бы никто не увидел, в какой оттенок редиски его окрасило унижение. Но пришлось довольствоваться малым, увы. Ища утешения, Киллуа запустил руку в рюкзак и выудил телефон. Всё напоминало ему теперь о брошенном Гоне: и обои с щенком, и надкусанное яблоко на панели... Но стоило ему открыть любимую игру, как тревога стала отходить на задний план. В поисках покемонов он облазил всю Хисокину дачу, истоптал дальнюю грядку (о, не без удовольствия) и обжёгся крапивой у забора, где всё ещё паслась забредшая через дырку корова. Му-у. Где-то через полчаса в углу камеры мелькнуло что-то красное; Киллуа быстро перевел телефон… и тут же пожалел об этом, потому что в объектив попался Хисока. Чёрт! Тот галантно придерживал калитку перед Гоном, уже одетый в облегающие велосипедки. О боже… К несчастью, они ничуть не помогали скрыть то, от чего Киллуа бежал как ошпаренный. Прежде чем спешно ретироваться за баню, Кил с облегчением отметил, что Гон вполне себе жив. И вполне себе цел: конечности были на месте, как и счастливая улыбка от уха до уха. А значит, все непотребные ужасы на треклятом озере были лишь плодом его воображения, да?.. Чтобы совсем забыть о пережитом стыде, Киллуа с головой ушёл в дивный мир виртуальной игры. Он совсем потерял счет времени и не заметил, как солнце уже стало клониться к закату. Лишь когда он споткнулся об осколок горшка и опустил взгляд на ноги, окно подвала рядом напомнило ему о начале конца… его репутации. На первый взгляд внизу было совершенно тихо, но что-то подтолкнуло его подойти ближе. Раздался чавк. Киллуа словно магнитом притянуло к окну. По ту сторону определённо что-то происходило: слышны были тихие влажные звуки и прерывистое дыхание… двоих. — Нравится? Хорошо тебе? — ворковал Хисока в перерывах между… Нет! Киллуа мысленно стукнул себя по голове кирпичом. Больше он не допустит подобных грязных мыслей, это всё дурное влияние Хисоки. — Ещё, пожалуйста, ещё! — тихо, с придыханием просил Гон, и дрожали оконные стёкла, и звенели маринадные банки. Будто они, они там… Ну уж нет!! — Мхм-м… Вкусно, — простонал Хисока невнятно, словно чего-то набрал себе в рот. Это трижды проклятое «вкусно»! Ох, оно ведь совершенно меняло ситуацию. Киллуа неожиданно выдохнул с облегчением... Теперь ему было ясно всё, всё! Эти двое ещё в прошлый заезд натрескались домашних солений до пищевой комы. А сейчас они без малейшего стыда опять полезли лопать запасы Хисоки, да с таким рвением, что им уже сложно дышать. Вот обжоры! И даже не позвали его присоединиться! Будь там внизу сладости, Киллуа вломился бы в подвал снова, не задумавшись ни на секунду. Но овощей в пятнадцати видах маринада ему уже хватило по горло. А потому он, фыркнув, направился к бане, чтобы попробовать свои силы на крыше. Покемоны, знаете ли, сами себя не соберут.Тем временем в подвале
— Тебе всё понравилось? — с непривычной теплотой в голосе поинтересовался Хисока, поглаживая Гона по обнажённой спине. Гон кивнул и, обняв его в последний раз, аккуратно спустился с высокой столешницы. В голове царила приятная пустота, расслабленные конечности не очень-то слушались. Пока он неловко собирал одежду, разбросанную по полу в безумном порыве, Хисока любовался им молча, пребывая в блаженной неге. И всё-таки после, когда они привели себя и свои вещи в порядок, когда уже стояли на верхней ступеньке у двери, ведшей в уютный по-летнему дом, он не смог удержаться от маленького каприза — приблизился, поцеловал напоследок Гона в плечо. А тот, поднявшись на цыпочки, с улыбкой вернул поцелуй, прижавшись своими губами к уголку губ Хисоки. К счастью, окна подвала по-прежнему покрывал толстый слой пыли, а Киллуа на крыше по-прежнему ловил покемонов, так что в этот раз их никто не тревожил. Хотелось бы, чтобы так было и впредь.