***
- Хён, может, хватит мельтешить? Тебе нужно быть спокойным сегодня вечером, - пробормотал Чан, теребя в руках ткань принесенной рубашки и смотря, как его брат метает молнии по всей комнате. - Нет, ну где это видано, чтобы порядочные люди в такое одевались! – возмущался Хан, агрессивно расхаживая назад и вперед. – Ещё бы голышом побежали, вот загляденье было бы! - Мы же волки, поэтому вполне могли бы, - пробурчал младший, не зная, как успокоить Джонхана. Его хён определенно был в ярости после того, как родители, неловко переминаясь, отдали ему вечерний наряд, одобренный и принесённый старейшинами. У Юна, кажется, глаза на лоб полезли от слегка просвечивающих льняных штанов и полупрозрачной рубашки, которая буквально ничего не прикрывала. В прошлом году каждый надевал, что хотел, и на памяти старшего беты никто не остался недовольным. «Для легкого снятия одежды перед спариванием», - крутились в голове Хана слова пришедшей в их дом омеги, которая, по всей видимости, не чувствовала ни капли стыда за сказанное. Впрочем, Джонхан знал, что винить в своих чувствах может только себя: как бы не хотелось признавать слова брата, тот правильно говорил, что волки не стеснялись оголяться и вообще это якобы было в их природе. Видимо, он такой бракованный волк, что щеголять практически нагишом среди других ему совершенно не хотелось. Беспокойства добавляли и вскользь брошенные слова Кибома, будь он не ладен, про задницу Джонхана. Для Юна это было неприятным открытием, ведь он особо не пользовался популярностью в кругах их стаи, чтобы становиться предметом обсуждения. «И все эти проклятые обряды нужны, чтобы облегчить будущему альфе превосходство над омегой и быстро сорвать с неё эти тряпочки», - вернувшись к реальности, с горечью подумал Хан, садясь на кровать. Мысль о снятии чьей-то одежды принудительным способом вызвала у него тошноту, но бета решил, что лучше он сделает это сам, чем кто-то с ним. В голове юноши появилось четкое убеждение, что он не может сохранить свой статус и потом из года в год участвовать в этом дерьме, как думалось изначально: ему необходимо стать альфой. Нервно сглотнув, Джонхан понял, что он должен создать план. - Чан-и, принеси, пожалуйста, одуванчиковый раствор. - Для чего тебе, хен? – недоверчиво спросил младший. - Потом, всё потом, - засуетился Хан, выталкивая брата из комнаты. Ему надо было срочно придумать несколько стратегий и выбрать одну позже, исходя из ситуации. План заключался в том, чтобы заглушить свой запах, перебив его раствором из одуванчиков, которых в лесу пруд пруди, и тем самым запутать соперников. Отсутствие аромата помогало как скрыться в случае чего, так и неожиданно напасть. С собой не позволялось брать ножи, палки и прочие орудия, что, впрочем, и не представлялось возможным спрятать в легкой одежде, но Юн знал, что возьмёт с собой небольшой острый камень и просто будет держать его в ладони так, чтобы никто не заметил. В неблагоприятной обстановке это помогло бы выбить пару зубов сопернику и не дать тому себя завалить. Внезапно Джонхан задумался о том, обязательно ли нужно ставить метку подчинившемуся партнеру, если ты выиграл бой и уже как бы стал альфой. «В таком случае будет некрасиво оставить будущую половинку без зубов», - усмехнулся бета, но решил, что подумает об этом позже. Сам он не собирался никого метить, ему всего лишь надо было победить, а дальше он разберется, что с этим делать. В их стае уже были случаи, когда из-за нечетного числа участников охоты альфы выходили из леса без пары («И никогда это не были омеги», - зло прошептал Хан), но позже они имели право участвовать в очередном забеге уже в новом статусе для создания союза. Хвала богам, что хотя бы в этом году не было никаких богом забытых альф, все участники являлись бетами. Джонхан и думать не хотел, что ему пришлось бы бороться с альфой, это просто не представлялось возможным. Бета мог убежать, не говоря уже о победе, от альфы, только если бы каким-то образом убил того или проявил невероятную хитрость. Юн поежился, и неожиданно мысли о Сынчоле вернулись к нему. Парня вдруг внезапно осенило, что Чхве точно был на пару лет старше всех, кто участвовал в забеге, поэтому Хан резко задумался, какого лешего он будет вместе с ними. Его приятель Чон тоже был альфой, однако он и стал тем самым исключением, вышедшим с охоты без пары. Ходили слухи, что никто не приглянулся Вону, поэтому он решил, что будет искать свою омегу немного дольше, чем изначально планировалось. «Ишь, избирательный какой», - фыркнул про себя Хан, наблюдая за дверью, которую открыл Чан. - Это последняя баночка, которую я нашёл, - выдохнул младший, протягивая бутылёк брату и плюхаясь на кровать. - Ты больше меня общаешься с другими волками, не знаешь, почему сын вожака сегодня будет с нами? Он уже как-то не вписывается по возрасту, – спросил Джонхан, задумчиво крутя в руке раствор. - Э-э, вроде бы отец не хотел его презентации до того, пока он не научится всему, будучи бетой. А-ля чтобы не зазнавался и не злоупотреблял статусом альфы. - Чан, задумавшись, почесал макушку. – Звучит, конечно, странно. - А может быть, потому, у него импотенция? – прыснул Хан, глядя на брата, закатившего глаза. – Ну а что, лечили всё это время сыночка, чтобы на инициации не краснеть. - Иногда лучше не шутить, чем шутить, хён, - покачал головой брат, игнорируя тихий смешок Юна. – Пошли лучше поедим, чтобы ты набрался сил перед ночью. Вмиг вернувшись к удручающей обстановке и почувствовав, что даже воздух стал холоднее, Джонхан понуро кивнул, про себя молясь, чтобы всё это закончилось как можно скорее и с наименьшими потерями.***
Несмотря на то, что было лето, из-за холодного ночного воздуха подмерзали ступни и нос, поэтому Джонхан переминался с ноги на ногу в попытке немного согреться. «Чёрт бы побрал отсутствие обуви и "гармонию с лесом", - мысленно ворчал бета, - если у меня к концу охоты отвалится хвост, кто возьмёт на себя ответственность?» От изначальной затеи взять с собой камень Хан отказался, так как понял, что тот не сильно поможет. Сейчас парень сжимал в руках маленькую баночку с раствором, чтобы натереть свои пахучие железы и скрыть аромат, ведь при общем сборе все бы заметили потерю запаха. Ветер, добрый к юноше днем, сейчас был безжалостен и трепал его тоненькую рубашку, будто пытаясь оголить как можно больше кожи. Джонхан слегка подрагивал и думал о том, куда он побежит после финальной трели. На примете была одна пещера, о которой никто не знал, судя по отсутствию чужих запахов, где можно было затаиться, а затем напасть на противника. В любом случае это место представлялось безопаснее всего остального леса, ведь было скрыто от глаз за можжевельником. Юн украдкой поглядывал на остальных волков: кто-то громко переговаривался, кто-то зевал, а кто-то так же, как и сам юноша, стоял обособленно и молил судьбу быть сегодня ночью благосклонной. Хан заметил невысокого бету со светлыми волосами, за которым явно наблюдал парень покрупнее, не стесняясь разглядывать того в упор. Однако когда они встретились взглядом, то блондин, фыркнув, показал шпале средний палец и отвернулся. Развернувшаяся картина заставила Джонхана улыбнуться: возможно, хоть кому-то на этой охоте повезет. Прошло несколько минут, и один из старейшин начал говорить речь, которую Юн пропустил мимо ушей. Правила не менялись из года в год, поэтому парень скучающе разглядывал свои пальцы, затылком ощущая, как на него кто-то пялится. Однако Джонхан не хотел испытывать судьбу и провоцировать незнакомца, поэтому решил стоять ровно и не поворачиваться. Наконец, прозвучал свисток, и волки начали по одному убегать в лес: каждому давалась буквально одна-две минуты фору, поэтому медлить было нельзя. Юн громко сглотнул и, увидев, как ему дают добро двигаться, изо всех сил рванул в чащу леса. Краем глаза Хан увидел блондина с опушки, который резво направлялся в сторону озера. «Умно», - проскочила в его голове мысль, ведь вода тоже смывала запахи, пусть и не на долгое время. Отбежав подальше и почувствовав, что вокруг никого нет, Юн открыл баночку и стал яростно втирать раствор в шею. Одуванчик справлялся на ура, поэтому спустя пару мгновений естественного аромата Джонхана как будто и не было. Юноша, озираясь по сторонам, быстро побежал к пещере, чтобы как можно скорее там скрыться. Адреналин растекался по его венам, заставляя сердце бешено стучать. Вскоре в кустах мелькнули камни, и Юн сразу же затаился внутри пещеры, пытаясь успокоить дыхание. Казалось, что стук его пульса был слышен на весь лес, несмотря на отсутствие запаха. Обстановка стала чуть более комфортной, но нельзя было расслабляться, поэтому Джонхан начал вслушиваться в звуки, одновременно пытаясь разглядеть возможные пробегающие силуэты. Было сложно понять, сколько минут прошло с начала охоты, Юн совершенно потерялся во времени, поскольку оно текло, как песок. Вдобавок отсутствие других людей вызвало сомнения в его плане напасть на случайного волка. Внезапно Джонхан услышал громкий вой, и его сердце сжалось. Это было не просто завывание, а клич новообращенного альфы, который был не то что бы сильно далеко от пещеры. - Дерьмо, - прошипел Хан, как вдруг рядом с валунами кто-то свалился. Обмерев от неожиданности, Юн бесшумно подвинулся к фигуре, которая не могла почувствовать его запах, и, принюхавшись, понял, что перед ним лежит омега. Инстинкт лекаря требовал помочь нуждающемуся, однако следов насилия не было видно: человек просто лежал и будто пытался перевести дыхание. Внезапно омега поднял голову и, будто глядя сквозь Джонхана, пробормотал: - А вот и тот, кого он ищет… - Дьявол, – тихо ругнулся Юн, не желая привлекать внимание, – ты меня видишь? - Вроде бы врач-ч, а не знает, что зрение омег в темноте л-лучше альф, - растягивая слова, цокнул лежащий. – Прекрасно вижу тебя, лекарь Юн, и советую бежать куда глаза глядят, пока не стало поздно. - О чем ты, - нервно икнул Хан, – от кого бежать? - От альфы, которому ты нужен, дурак. Альфа...? Волна страха окатила юношу, и он совершенно точно понял, что не может оставаться в пещере, которая, по всей видимости, станет для него ловушкой: ему надо было убираться отсюда как можно скорее. Резко вспомнились слова Кибома, и Джонхан почувствовал подступающую тошноту. Он даже не мог понять, какой к черту альфа за ним гонится, чтобы оценить масштаб беды. - Кто, скажи мне, кт… - в это мгновение вновь раздался вой, но уже намного ближе к пещере, и Юн, судорожно сглатывая и бросая последний взгляд на лежащего омегу, бросился прочь. Ветки хлестали по лицу юноши, но он не чувствовал этой боли, так как в голове билась только одна мысль: «Беги!». На задворках проскочило горькое осознание того, насколько он был глуп и наивен, чтобы подумать, что сможет стать альфой, однако сдаваться было рано, поэтому Джонхан, кубарем скатившись в овраг, рванул вперед. Юн почувствовал чье-то громкое дыхание буквально прямо около своего уха, поэтому, взвизгнув, помчался ещё быстрее, однако немного не рассчитал, что, каким бы ловким он ни был, альфу ему не переиграть. Мощная фигура сбила его с ног, и Хан, слегка ударившись, испуганно вскрикнул: - Нет, не смей! Отчаянно оттолкнув от себя мужчину, Джонхан попятился, понимая, что ему придётся принять бой. Он пытался разглядеть, кто на него напал, как вдруг встретился взглядом со знакомыми черными глазами, налитым кровью. - Чхве, гребанный, Сынчоль? – осипшим голосом пробормотал Хан, совершенно опешив. – Какого хрена ты здесь забыл… - Как это что, - нагло облизнулся Чхве, не выпуская парня из вида, - пришёл за своей омегой, которая решила от меня куда-то спрятаться. - З-за кем? – возмущенно выдохнул Джонхан, шокировано пялясь на Чоля. – Ты, блять, совсем после инициации умом тронулся? - Куколка, я понимаю, что нервы и всё такое, но с будущим мужем надо обращаться поласковее, - альфа окинул Юна голодным взглядом, шумно дыша ртом, отчего бета сглотнул. Приплыли, называется. Юноше хотелось рассмеяться от ощущения, что его кто-то разыгрывает, но сейчас было не до шуток. - В этой стае было столько задниц, готовых тебя принять, а ты решил последовать за мной? - Мне перечислить все твои выдающиеся качества, или, наконец, займемся делом? – растянул губы Чоль, разминая шею. – Мне нужна не только твоя задница, волчонок, но и ты сам. Джонхан, злобно рыча, мотнул головой, не желая слышать этот бред. – Закрой свой грязный рот, пока я не выбил тебе зубы. Чхве на это заявление только громко рассмеялся, запрокидывая голову: мощный кадык альфы дернулся. В его огромной фигуре однозначно было что-то привлекательное, но что именно – Хан не мог понять, пытаясь выкинуть эти не вовремя появившиеся мысли из головы. - Какой своенравный, - цокнул альфа, - но мне нравится твоя гордость, ее будет очень приятно разрушать. - Ты, это же ты обратил того бе… омегу? – резкое осознание нашло на Джонхана, и он прикрыл дрожащей рукой губы. – Зачем ты вступил с ним в бой? - В планах этого не было, - уклончиво ответил Чоль, щелкая языком. – Гадёныш попался под руку и пытался напасть, пока я искал тебя. Пришлось поставить его на место. Ты же в курсе, что альфа может сколько угодно раз превзойти другого на охоте? – Юн неверяще помотал головой, пытаясь осознать услышанное: – Обычно все сразу помечают первого презентовавшегося омегу, но мне всегда нужен был только ты, волчонок. - К-как ты это сделал, должна же быть метка… - растерянно дернулся Юн, краем глаза замечая, как альфа медленно двигается к нему. - Это неважно, одуванчик, - вспыхнул огонь в зрачках Чхве, - о, ты думал, я не догадался, что ты кое-чем измазался? Я уже большой мальчик и многое знаю, - обронил смешок альфа, наблюдая за распахнутыми глазами беты. - Пошёл ты к черту, Чхве Сынчоль, - сердито извернулся Джонхан, не давая большой ладони Сынчоля к нему прикоснуться. – Я ни за что не подчинюсь тебе. - Было бы глупо усомниться в тебе, волчонок, - оскалился альфа, играючи приближаясь к Юну. Бете казалось, что он стал какой-то тряпичной игрушкой, за которой гоняется домашнее животное. Мужчина пытался ухватить юношу за ткань рубашки, но Джонхан вырывался из его рук и отбегал в сторону: – Я могу очень долго играть в кошки-мышки, но мне слишком хочется почувствовать тебя, Ханни. Прозвучавшее как сладость имя, слетевшее с языка альфы, ярким импульсом отдалось в мозге беты и дало ему сигнал бежать. Однако, не успев преодолеть и пары метров, Хан был развернут и придавлен мощной фигурой к дереву. Кора неприятно врезалась спину парня, отчего тот поморщился: – Не трогай меня, животное! – брыкался Юн, стараясь пнуть Сынчоля в живот, в пах – неважно – лишь бы оттолкнуть альфу куда подальше. Но то ли тело юноши ослабло после погони, то ли Чхве был будто каменный, не сдвинувшись ни на сантиметр. - Я ценю твои усилия, цветочек, - хохотнул мужчина, когтями очерчивая ткань на бедрах, - однако прибереги свой пыл для спальни. Джонхан мотнул головой, скаля зубы и изо всех сил пытаясь вырваться из кольца рук. Он не мог так просто взять и сдаться после всего, что ему пришлось преодолеть. Рык вырвался из горла юноши, и он попробовал укусить Сынчоля, чтобы боль ослабила его хватку. - Кусаться сегодня буду только я, - припечатал Чоль, обдавая ухо Джонхана горячим дыханием и совершенно игнорируя его попытки освободиться. Волчонок весьма веселил альфу своими рывками, и ему даже захотелось отпустить бету, чтобы посмотреть, насколько далеко он сможет убежать: – Какая же ты хорошенькая маленькая куколка, - промурлыкал Чхве, умиленно замечая, как от постоянного движения рубашка Юна задралась и оголила его мягкий живот. Хан неожиданно для себя судорожно выдохнул, когда почувствовал шершавый язык на своей шее. Волк размашисто её облизывал, оставляя влажные дорожки на коже. Джонхан задрожал от странного прилива удовольствия, но в тот же момент очнулся и заныл, пытаясь уйти от прикосновений. - Ну что же ты, цветочек, зачем сопротивляться своей сущности? – заурчал альфа, наблюдая за телодвижениями Юна. – Всё же придётся тебе немного помочь. Внезапно Сынчоль обратился в огромного черного волка и уткнулся мокрым носом в низ живота Джонхана. Тот, шокировано открыв глаза, попытался трясущимися руками отодвинуть морду волка от своего тела, но зверь рыкнул, испугав юношу ещё сильнее, и вновь прикоснулся к животу, попутно облизывая нежную кожу. Джонхан откровенно дрожал, закрывая пальцами лицо, но уже почему-то не от страха, а от странно завязывающегося узла внизу. Его тело будто кололи маленькими иголочками, отчего он был накалён, как голый нерв. - А-ах, - неожиданно для себя простонал Хан, облизывая сухие губы. Его явно начинало трясти от переизбытка эмоций и жара, разгорающегося внутри. Ноги беты практически подкосились, и он бы упал на землю, если бы не мощные руки, подхватившие его. Чоль обратился в человека и стоял практически нагишом: разорванная ткань болталась на его пахе, едва прикрывая колом стоящий член. Глаза Юна стали как блюдца, настолько он был поражен размером органа альфы. В голове парня промелькнула мысль, что Чхве точно собирается засунуть это в него, и Хан начал изворачиваться в его руках. - Ч-чертов волчара, - заныл Джонхан, невольно чувствуя, как по внутренней стороне бедра начинает стекать липкая жидкость, – что ты со мной сделал… - Всего лишь направил тебя к истинной сущности, волчонок, - усмехнулся Сынчоль, опуская руки ближе к мягким половинкам. – Потёк от одного вида моего члена? Что же будет, когда он окажется внутри тебя? Джонхан звонко взвизгнул, когда альфа сорвал с него штаны и потянулся к рубашке. Собственный член беты гордо качнулся, однако даже в таком положении он показался Юну меньше, чем был раньше. «Что за…» - пролепетал Юн, чувствуя порывы ветра на своей голой груди. Сынчоль был любезен и располосовал ткань всего лишь надвое, оставив тряпицу висеть на плечах парня. - Ты такой красивый, цветочек, - с обожанием окинул взглядом обнаженного Джонхана Чхве и притянул его к себе, мягко поцеловав в губы. – Создан, чтобы быть моей парой. Осознание своего положения наконец пришло к Джонхану, когда Чоль произнес эти слова. Его тело начинало подстраиваться под альфу, и Юн знал, что это необратимый процесс. Окутанный феромонами, Хан в полубредовом состоянии понимал, что бежать уже никуда не хочется, однако к этому желанию примешивалось идущее изнутри возбуждения, от которого сжимались пальцы на ногах. - Чувствуешь это, куколка? – промурчал Сынчоль, оглаживая рукой низ живота омеги и покусывая его ушко. – Ты презентуешься, Ханни. После этой фразы вязкая жидкость толчком вытекла из заднего прохода Джонхана под его прерывистый вздох. Ещё никогда он не был настолько возбужден, что было так больно и хотелось чьих-то прикосновений. - Ч-чоль, - теряясь в ощущениях, лепетал Хан, то прижимаясь к мускулистому телу, то отстраняясь от него. Перед глазами всё плыло, и Юну так хотелось, чтобы альфа до него дотронулся, но в этом он не признался бы даже под угрозой смерти. Тотчас его ноги оторвались от земли, и Джонхан, подавив визг, почувствовал, как его кладут на мягкую траву. Над ним гордо возвышался Сынчоль. Он раскатисто рассмеялся, заметив нахмуренные бровки, и огладил руками округлые бока: – Моя красивая омега, станешь хорошей мамочкой для наших щенков. Но ты, дьяволенок, совершенно точно не будешь послушным. Ну ничего, - ухмыльнулся Чоль, - я научу тебя ждать своего альфу на ложе с поднятой попкой. Внутренней омеге будь она неладна внезапно захотелось прихорошиться от этих грязных слов, и Джонхан, всхлипнув, свел коленки от накатившего возбуждения. Альфа нахально облизнулся и, наклонившись, впился в губы юноши, бесцеремонно разводя его ноги. Хан чувствовал, будто из него высасывают весь воздух, и не успевал дышать, плавясь под напором Сынчоля. Тот целовал жарко, переходя мокрыми поцелуями на подбородок омеги и всасывая кожу, грозясь оставить засос прямо под губой и наглядно продемонстрировать, кому принадлежит Джонхан. У Юна закружилась голова от силы альфы и его рук, блуждающих по голому телу. Сынчоль дотронулся до сосков омеги, и того практически подбросило от приятных прикосновений: – Чувствительный цветочек, - пробормотал Чхве, вылизывая мочку уха и перекатывая ноющие соски Хана между пальцами. – Готов поспорить, ты можешь кончить от одних моих прикосновений здесь. Как бы Джонхану не хотелось отрицать реальность, он понимал, что был на грани. Его грудь никогда не была чувствительным местом, но сейчас все ощущения обострились в десять раз, и ласки альфы не помогали, а только усугубляли ситуацию. Хан почувствовал чужой горячий язык на своем багровом соске и судорожно застонал. Властная хватка Сынчоля на талии не давала двигаться, но омега всё равно лихорадочно извивался. Пальцы Чхве, оглаживающие ямочки на пояснице, плавно спустились к мокрой ложбинке, грубо потерев кольцо ануса. От этих манипуляций Джонхана подбросило на траве, и он с громким писком кончил. - Вкусный мальчик, - прорычал Чоль, продолжая стимулировать расслабленные мышцы, - так хорошо течешь для того, кто так упорно не хотел быть подо мной. Представь, как будет хорошо, когда мой член заполнит твою влажную дырку? От этих слов Хан заныл, слепо ища лицо Сынчоля, чтобы тот его поцеловал. Омега нуждался в его рте, и был вознаграждён: Чхве пососал губу юноши, с громким чпоком отсранившись от его тела. Юну сразу же захотелось прикрыться, как он увидел, что альфа отбросил последние остатки ткани и тоже остался полностью нагим. Его налитый и венистый член находился прямо перед лицом омеги, заставляя гулко сглотнуть. - Я обязательно дам попробовать тебе эту сладость, но не сегодня, - бесцеремонно проурчал Сынчоль, поглаживая рукой орган и размазывая капельки естественной смазки. Его узел уже начал слегка набухать, и Джонхан боялся представить, каким образом всё это в него поместится: - Хочу съесть тебя, цветочек. Чоль молниеносно поднял вскрикнувшего Хана, будто тот ничего не весил, и надавил широкой ладонью на поясницу, чтобы он прогнулся. Скрестив прохладные ступни омеги, Чхве притянул того к себе, разместив задницу Джонхана аккурат около своего лица: - Ты так хорошо пахнешь, волчонок, что будет, когда наши ароматы соединятся? – довольно оскалился Сынчоль, зарываясь лицом между половинок омеги. Естественная смазка была такой же сладкой, как и сам Юн, и её вкус вырвал утробное рычание из груди альфы. Он начал толкаться внутрь мышц языком, пытаясь расслабить их, и слышал надрывные стоны Джонхана, который поджимал пальцы от распирающего давления. - А-альфа, - судорожно бормотал Хан, непроизвольно ещё сильнее выпячивая попу, на что альфа выпустил смешок. - Твоё тело говорит за тебя, куколка, - Сынчоль сосал кольцо мышц, заставляя Юна охнуть и практически распластаться на лесной траве. Размашистые мазки языка по его дырочке возносили парня на небеса, но ему отчаянно хотелось потрогать свой член, чтобы кончить. Хан сжался, стыдливо выдыхая и пряча от альфы горящие щеки: - Моей омеге нужна помощь? – оскалился мужчина, звонко шлепнув по ягодице Джонхана, который качнулся от этого удара. – Она может об этом правильно попросить. Джонхан метался, чувствуя, что ему жизненно необходима эта стимуляция, поэтому тихонько проблеял: - Прикоснись ко мне, п-пожалуйста. Решив не мучить Хана, ведь тот уже переступил через свою гордость, Сынчоль просунул руку между его ног и стал гладить головку члена. Нескольких рывков хватило для того, чтобы Джонхан в содрогании выпустил ещё один поток спермы. Его тело налилось свинцом, а глаза грозились закатиться от гиперстимуляции, которой его вновь одаривал альфа. Теперь толстые пальцы уже не просто оглаживали его вход, а проникали внутрь, растягивая мышцы ануса. Хану не было больно, он чувствовал, как сильно из него течет, что не могло укрыться от внимания самодовольного Чхве. - Твоя жадная дырка так хорошо раскрывается, и это всё для одного меня, - ухмыльнулся Сынчоль, слизывая омежью смазку со своих губ, и изогнул костяшки, прижимая кончики пальцев прямо к простате, отчего Джонхан затрясся в немом крике. – Признаюсь, мне льстит, что я первый добрался до этой красоты. Хан отчаянно заскулил, впиваясь ногтями в бедро альфы. Для него было слишком много новых, ранее неведанных ощущений. Напористые пальцы Чоля, грубо трахающие его хлюпающую дырочку, чувствовались так правильно, доводя омегу до громкого хныкания. - В-возьми меня, альфа, возьми, - как в бреду бормотал Джонхан, чувствуя, как его поднимают и кладут на спину. Распахнув глаза, он сжался от пронзительного взгляда потемневших зрачков и ещё сильнее заалел от под взором мужчины. Чхве бесстыдно мял его сочный зад, лязгая зубами в опасной близости от шеи, и Хан поймал себя на мысли, что хотел быть помеченным. Это осознание ударило ноющего омегу прямо вниз живота, и член дернулся, образуя влажную лужицу на животе. - Цветочку так хочется, чтобы я его трахнул? – нагло спросил Сынчоль, прижимая головку к анусу Джонхана. – Сейчас всё будет, куколка, я заполню твою нуждающуюся дырочку. С громким хлюпом альфа начал входить в тело Юна, распирая его девственные стенки своим органом. Глаза Хана закатились от давления на стенки ануса, когда наконец послышался шлепок и бёдра Чоля соприкоснулись с его кожей. Джонхан почувствовал себя заполненным членом и простонал, когда пальцы Чхве сжали его соски: - Тебе нравится, волчонок? Хочешь почувствовать альфий узел? – с этими словами Сынчоль начал двигаться, глубоко проникая в нутро омеги. Чоль навалился на омегу сверху и размашистыми движениями стал вбиваться, кусая красное ухо Хана. Когда мужчина изменил угол наклона, то Джонхан по-настоящему зарыдал на члене, который буквально таранил его простату. Порывистые толчки заставляли тело омеги лихорадочно дрожать и вскидывать бедра навстречу: - Г-господи, альфа, ах! – завыл Хан, видя лишь силуэт Сынчоля сквозь мутные от слез глаза. - Мой хороший, - поцелуй в губы, - мой сладкий, - язык, облизывающий пульсирующую вену на шее, - кончи нетронутым, цветочек. Разрешения для Джонхана было достаточно, чтобы содрогнуться и отпустить себя, дав оргазму накрыть тело. Сперма струйками выходила его члена, а анус сжимался вокруг Чоля, продолжающего размеренно трахать узкие стенки. - Здесь, - большая ладонь легла на слегка округлившийся живот Юна, - будут наши щенки, я наполню тебя ими. Безумный от удовольствия взгляд его омеги и стал спусковым крючком, заставив Сынчоля с громким рыком кончить внутрь, завязывая узел. Дырочка омеги буквально выдаивала всю сперму из мужчины, не давая пролиться ни одной капле. Чоль навалился на Хана сверху и стал покрывать его влажное лицо поцелуями: - Такой тугой, - прохрипел Чхве, ощущая конвульсивные сокращения стеночек, - жадный до спермы альфы волчонок. Джонхан бы с удовольствием съязвил, но омега даже не мог пошевельнуться от навалившейся усталости. Он чувствовал себя совершенно разбитым, но одновременно насытившимся. Юношу перевернули на бок, чтобы он лежал на теле Чоля, а не на прохладной траве, и член альфы проник ещё глубже, вырывая из Хана скулёж. Сынчоль абсолютно не делал ситуацию лучше, неожиданно начав толкаться в растянутую узлом дырочку. - Ч-чёрт, альфа, - захныкал Джонхан, дергаясь от пальцев, обхвативших его ноющий и вновь багровеющий член. - Кончи еще раз, куколка, - зарылся носом в светлые волосы омеги Чоль, - кончи для своего альфы. Очередная волна удовольствия накрыла Хана, отчего его ноги затряслись как от судороги, а спина изогнулась. Дрожащей рукой он обхватил голову альфы и направил ее к своей шее, тыкая прямо в пахучую железу: - М-метка… став-вь… метка, - пробормотал Джонхан, начав плакать от того, что альфа не двигался. – Заяви на меня п-права, альфа, прошу… Дозволение – единственное, что требовалось Сынчолю, когда тот, лязгнув зубами, впился в нежную шею, вырывая из омеги всхлип и сухой оргазм, позволяющий надолго запечатать его узел в теле Хана. Место укуса налилось, и альфа старательно вылизывал кожу, чтобы та не кровила и ушла боль. Омега прерывисто хныкал, периодически шмыгая и ластясь к Сынчолю. - Почему я? - подняв затуманенные слезами глаза на альфу, просипел обессиленный Хан, желая наконец-то понять мотив Чоля. - Просто я всегда знал, что ты будешь моим, куколка, - расплылся в нежнейшей улыбке Чоль, что так контрастировала с его действиями несколько минут назад. Он крепче прижал Джонхана к себе, грея его своим телом, от которого шло тепло, как от печки: - Думаешь, почему я участвовал в этой охоте, а не в предыдущих? Я должен бежать с тобой и заявить на тебя права. - Но к-как же вожак? - Да, отец хотел, чтобы я всему научился не в статусе альфы, лучше контролируя свои эмоции и разум. Однако уже на следующий год после совершеннолетия я мог пройти инициацию, как и Вону, но не стал, так как кое-кто ещё был маленьким. Не имело смысла презентоваться, если бы тебя не было рядом. - Я…я даже не знал о твоих чувствах, - пробормотал Хан, осознавая, что все эти годы не замечал очевидного и даже немного боялся Сынчоля, а тот, оказывается, на него глаз положил. – Какой же ты дурак, все нервы мне вымотал, альфа проклятый! - утомленно воскликнул Джонхан, откидывая голову на плечо Чоля под его раскатистый смех. - Ты ходил всегда такой важный и отсраненный, весь в делах, весь в приготовлении лекарств, - рассмеялся Чхве, - я даже не знал, как начать с тобой разговор! - Зато как трахнуть меня на траве, толком не объяснившись, – так это ты знал, - съязвил Хан, устало прикрывая глаза. - Мне не нужна кукла для обслуги и секса, Ханни, - неожиданно серьезно сказал Сынчоль, потираясь носом о шею Джонхана. – Я знаю, что в нашей стае стать омегой звучит не очень привлекательно, но когда меня объявят вожаком, то я постараюсь изменить эту систему. Поменять укоренившееся мышление будет непросто, но я приложу все усилия, чтобы это сделать. Глаза Джонхана заслезились от осознания, что Чоль разделял его взгляды и действительно заботился о его благополучии и других омегах. Жить, терпя несправедливое отношение, было бы пыткой, поэтому юноша благодарил богиню природы за то, что она подарила ему такого альфу. - Ты теперь не только мой омега, но и мой партнер, мой друг. Другого варианта не могло быть, Ханни. Твой ум, твоя красота, твоя сила и смекалка – всё это очень давно покорило меня, - мягко прошептал Чоль, целуя омегу в нос. – А теперь отдыхай, цветочек. Джонхан, окутанный их смешанным ароматом, прижимая руку к своему успокоившемуся сердце, быстро погрузился в сон, не заметив, как мужчина ещё долго гладил его волосы и крепко прижимал сопящего юношу к себе.***
Открыв глаза и поморщившись от яркого света, Хан простонал и закрыл лицо одеялом. Стоп. Откуда оделяло? Он же заснул в лесу. Резко откинув ткань, юноша моментально сел, озираясь по сторонам. Он никогда не был в этом доме, всё выглядело совершенно незнакомым. Юн понял, что находится на чужой территории, и страх начинал подступать к горлу, когда Джонхан услышал чью-то перепалку снизу: - Пропусти меня, громила треклятый, я хочу его увидеть! - Ханни спит, не бузи, ты его только разбудишь. - Я хочу знать, что мой хен жив и здоров! - Сразу видно, что ты его брат, с таким же дерзким длинным язык… - Дай пройти, я сказал, пока не поднял шум на всю стаю! – спустя пару минут толкотни и фырканий около двери послышался топот. Створки распахнулись, и из них выглянула макушка Чана, который, увидев лежащего в кровати Джонхана, с визгом прыгнул на нее: - Слава богу, хён, ты в порядке! Ты же в порядке? – уже не так уверенно спросил бета, обеспокоенно разглядывая Хана. - Я, кхм, я нормально, - Джонхан, прокашлявшись, поднял большой палец вверх, пугаясь того, насколько хрипло и низко прозвучал его голос. – А где мы, Чан? - В доме твоего суженного-ряженного, - выпустил смешок мальчик, - уже забыл, что вчера ночью было? Воспоминания об охоте, о погоне, о горячих губах, о властном Сынчоле нахлынули на Хана, и тот, зардевшись, накрылся одеялом. Это фиаско. На шее пульсировала метка, к которой Джонхан прикоснулся пальцами, очерчивая ровный укус. Он, черт возьми, вчера презентовался как омега. На него заявили права. У него теперь есть альфа. И этот альфа не кто иной, как Чхве Сынчоль. - Вот это я влип, - обреченно просипел Юн, глядя на хихикающего Чана. – А ты чего смеешься над своим братом, негодник! - Просто вчера тебя Сынчоль-хён так заботливо нес в свой дом, что казалось, будто вы уже любовное гнездышко свили, а на самом деле ты практически забыл о своем мужчине, - прыснул Чан, пихая Хана в плечо. Джонхан цокнул языком, но спорить не стал: у него не было никаких оправданий. После недолгого разговора Джонхан накинул на себя лежащую рядом одежду (одежду своего альфы), и братья вышли на улицу. Около дома стояли незнакомые альфа и омега и громко о чем-то спорили. - О, ты же парень, которого я запомнил! – воскликнул Хан, узнавая вчерашнего блондина. На его шее красовалась яркая метка, по-видимому, того самого высокого беты: - Всё-таки он тебя пометил. - Не он меня пометил, а я ему дал это сделать, - философски произнёс стоящий, поднимая указательный палец вверх. – Я - Джихун, а это отныне и навечно моё недоразумение – Мингю. Пара обменялась поклонами, а Джонхан вдруг увидел, что у Чана почему-то начали бегать глаза, а щеки заалели. Почувствовав нутром что-то неладное, Юн устремил свой взгляд на порог дома, где стоял его альфа и Вону. Хан практически расплылся в улыбке, любуясь ямочками Чоля, как заметил, что его смущенный брат и Чон ловят взгляды друг друга. - Чон Вону! – быстро соединив все точки, завопил Джонхан, пугая остальных. – Если я увижу твою наглую волчью морду рядом со своим Чаном или не дай бог твои лапы не в надлежащем месте, помяни меня, откушенный хвост будет меньшим, чем ты отделаешься, - провел большим пальцем около горла Хан, метая молнии в испуганного альфу. - Цветочек, - рядом оказался подоспевший Чоль, - ты только не волнуйся, - сглотнув от пронзительного взгляда своей пары, продолжил Чоль, - но Вону хотел бы получить от тебя разрешение ухаживать за Чаном. - Только через мой труп, - заявил Джонхан, размахивая руками и направляясь внутрь хижины, не желая никого слушать. – До тридцати лет моему брату не разрешается ни с кем встречаться, тем более со всякими волчарами. Я вот с одним уже связался на свою голову, а Чан должен учиться на ошибках старших. - Ну хён! - Ну Ханни! – одновременно раздались возмущенные возгласы.