Berofe I Disappear / Прежде чем я исчезну

Новые знакомые

Естественно, говорить папе о том, что произошло сегодня в школе и о вечерней поездке в полицейский участок, я не намерена. Для него я поцарапалась об угол стола в школе, когда бежала с химии, а вечером встречаюсь с девчонкой, с которой мы в паре делаем задание по психологии у нее дома. Я ненавижу врать, но прекрасно понимаю, что, если скажу правду, меня никуда не отпустят. Папа предлагает меня любезно подвести, но я отказываюсь, ссылаясь на то, что не хочу отвлекать его в выходной еще раз, хотя на самом деле я обожаю ездить с ним на машине. В такие моменты я безумно рада, что только я в нашей семье обладаю даром телепатии. В картах строю маршрут до участка и понимаю, что наилучшим решением бы было поехать на велосипеде, но вся проблема заключается в том, что его у меня нет. Как и каких-либо других средств передвижения, кроме собственных ног и городских автобусов. Поэтому следующие полчаса я провожу в горячо любимом мной автобусе в надежде поскорее приехать в участок. Я впервые еду в этой части города, потому что до этого все мои передвижения ограничивались лишь поездками в школу и обратно. Многоэтажки центра сменяются частным сектором окраин, глядя на которые я даже не ощущаю себя так, будто уехала из Меривиля. Все дома и улицы уже давно смешались воедино, и у меня нет ощущения, что я далеко от дома, потому что понятия дома тоже нет. Дом — это Меривиль, где я с подружками катаюсь на велосипеде по городу, брат только пошел в начальную школу, папа по выходным собирается с друзьями смотреть хоккей, а мама высаживает клумбы цветов у дома. Такого дома у меня уже никогда не будет, поэтому все, что мне остается делать — это вспоминать это время и тихо плакать в подушку по ночам. Я подхожу к участку почти ничего не ожидая от этой встречи. Я не думаю о том, что местные «охотники за привидениями» могли узнать, что я — ведьма, и заманить меня сюда. Я не думаю о том, что мне писал не Мейсон. Я просто хочу надеяться на то, что ничего страшного сейчас не произойдет. Я устала всю жизнь бояться, поэтому встреча с группкой старшеклассников, пострадавших от двух сумасшедших, кажется мне наименьшим поводом для беспокойств. Когда я захожу в участок, меня встречает офицер и сразу говорит, куда мне идти. Я молча следую за ним, изредка смотря по сторонам. Я была в участке один раз, когда мы объясняли из-за чего умерла мама. Естественно, никто из нас не говорил правду, и эти воспоминания относятся к тем, которые я бы с радостью стерла из памяти. — Саманта! — слышу я голос Мейсона из кабинета, куда меня заводит офицер. — Привет. — Привет, — здороваюсь я, оглядывая количество пришедших. Нас человек семь, большинство из которых я вижу впервые в жизни. Почему я согласилась? Почему не соврала, что занята, или что мне плевать? Как будто мне и так проблем в жизни мало. Почему-то мне кажется, что мы не будем сейчас дружно писать заявление на двух подонков со скальпелем в руках. Остальные ребята также холодно здороваются со мной. — Я Скотт МакКолл, — представляется один из парней, который только что пристально смотрел на меня. Мне даже начинает казаться, что он читал мои мысли, но я знаю, что такого быть не может, потому что еще в раннем детстве мама поставила на меня защиту, которая, вроде как, действует до сих пор. — Ты что-нибудь слышала обо мне? — спрашивает он. — Нет, — непонимающе мотаю головой я. Стоит сказать, что у него чистая аура, которая похожа на ауру Лиама. Он добрый, возможно, чересчур, но в то же время стремительный, как будто боится что-то упустить, поэтому ему приходится знать все и обо всех. Я начинаю понимать, что происходит, когда быстро пробегаюсь по ауре каждого человека. Мейсон — единственный, от кого нет усиленной энергии, поэтому я понимаю, что все эти люди и есть стая Лиама. Я была права, когда решила, что он оборотень. — Это будет тяжело, — выдыхает кучерявый парень в шарфе. У него нет той ауры уверенности, которая есть практически у всех тут. Он холодный, но не отстраненный; он бесстрашный, но застенчивый. — Я догадываюсь, кто вы, — говорю я, чтобы облегчить им всем работу. — В Бейкон-Хиллс сейчас идет «охота на ведьм», я права? — Да, — кивает Скотт, а парень с кучеряшками тут же вставляет: — А ты догадливая. В ответ я лишь одариваю его презрительным взглядом. Скотт представляет мне каждого, кто находится в комнате, а я в ответ просто говорю свое имя. — Ты банши? — спрашивает он у меня. — Если вы называете ведьм «банши», то да, — говорю я, потому что впервые слышу это слово. Я никогда не увлекалась ничем из сверхъестественного мира, кроме ведьм, потому что у меня просто не было на это сил и времени. — Ты ведьма? — с удивлением спрашивает у меня Малия, девушка с короткой стрижкой, от которой веет какой-то дикостью. В ответ я лишь киваю, неуверенная в том, что сделала правильный выбор, что сказала это. Когда единственные знакомые мне представители мира мистики узнали о том, кто я и когда родилась, устроили мне самую настоящую охоту на ведьм. — Странно, — говорит Скотт, — у тебя схожие эмоции с Лидией. Я невольно перевожу взгляд на Лидию, рыжеволосую девушку, при первом взгляде на которую я подумала, что она ведьма. Ее окружает уверенность, спокойствие и то, что кажется мне самым несопоставимым с первыми двумя пунктами — смертью. Это не та атмосфера полной безнадеги, не та атмосфера смирения со скорой кончиной, я бы сказала, что это больше похоже на мою телепатию и телекинез. — Она предсказывает смерть, — поясняет мне Малия. — И не только, — подмечает сама Лидия, но больше ничего не говорит. — Ты же приехала недавно? — спрашивает у меня Скотт. — Ты слышала что-то про Джерарда Арджента и Тамору Монро? — Я знаю только то, что они хотят всех убить, — говорю я, а потом понимаю, что немного неправильно сформулировала мысль: — Ну, не всех, а только таких, как я. Таких, как мы. Я знаю это благодаря мыслям Гейба. Но я не знаю причин, не знаю никакой каузальной связи. — Зачем вы вообще меня сюда позвали? — в конце концов спрашиваю я. — Если хочешь, чтобы тебя убили завтра-послезавтра, могла и не приходить, — язвит Айзек, тот самый парень с кудряшками. — Горю желанием, — отвечаю я, — Мне не впервой прятаться от тех, кто хочет убить меня. И тут же жалею, что сказала это. Я всю жизнь ото всех скрывала кто я, и что за мной охотятся, а тут сообщила об этом первым встречным. — Кто еще хочет убить тебя? — спрашивает Мейсон скорее из любопытства. — Это неважно, — тут же отвечаю я. Это исключительно мои проблемы, и я не хочу впутывать в это еще кого-то. — Если что, можешь обращаться ко мне, — говорит Скотт, не расспрашивая меня ни о чем, на что в ответ я лишь киваю, подсознательно понимая, что навряд ли такое будет. Он вкратце рассказывает мне, кто они такие. Большинство — оборотни, но есть Лидия, банши, и Мейсон, который был Жеводанским зверем. — Я так понимаю, у вас частенько проблемы возникают? — Это ты еще не слышала про Призрачных всадников и список смертников, — говорит Лиам, на что я удивленно приподнимаю брови. — А с чего вы решили рассказать мне про все это? Решили, что мне можно доверять? — спрашиваю я то, что крутится у меня в голове с самого начала этого разговора. — Мы пару раз замечали тебя в городе, — говорит Лидия. — Скотт увидел вокруг тебя защиту, которой нет ни на ком. — Защиту? — повторяю я, не понимая, что она имеет в виду. — Оборотни видят ауру людей? Неужели я не такая особенная, как мне говорила мама? — Нет, не все, — говорит Скотт. — Он истинный альфа, поэтому он видит, — добавляет Айзек. — А что ты? Ты ведьма, колдуешь заклинания из книжки и люди делаю то, что ты захочешь? Я ничего не отвечаю, а лишь развязываю шарф, который закручен на его шее и переношу его в свои руки. Мне это ничего не стоит, а смотреть на его сначала непонимающе, а потом и недовольное лицо — отличное развлечение. — Неплохой шарфик, — говорю я, крутя его в руках несколько секунд, а потом кидаю его Айзеку обратно в руки. Конечно же он ловит, он же оборотень. — Вот только интересно, зачем он тебе, если на улице пятнадцать градусов. — Так ты владеешь телекинезом? — спрашивает Скотт, пока Айзек закручивает шарф обратно на шее. — Ага, — киваю я. Я могла бы рассказать ему его мысли, но это будет чересчур. Я и так сегодня читала мысли, а несколько раз за день при том, что мне ничего не угрожает, я не собираюсь. — Так ты Кэрри*, — говорит Айзек. — А ты Кот-бегемот**, — тут же отвечаю я, раз мы решили поделиться нашим знанием литературы. — Кто? — недоумевающие спрашивает тот. — Как грустно, что ты не читал «Мастера и Маргариту», — наигранно печалюсь я. Книги в моей жизни появились неожиданно, после того как ко мне пришло осознание того, что я больше не смогу жить как раньше, после первого переезда. Уже в тринадцать я понимала, что никто, кроме моей семьи не примет меня, и потеряла всякий смысл заводить друзей в новом городе, поэтому начала читать. Так я могу прожить сотню жизней, хотя бы на пару дней ощутить то, что я больше не смогу почувствовать никогда. — Мы сможем рассчитывать на твою помощь, если нам это потребуется? — в открытую спрашивает у меня Скотт, а я и не знаю, что ответить. — Только если это не создаст мне новых проблем, — честно отвечаю я. Я начинаю нервничать, потому что осознаю, что только что сделала — рассказала кому-то о том, кто я. Я боюсь, что меня подставят, боюсь, что это приведет к тому, что меня найдут быстрее. А вкупе с тем, что сегодня я слышала чужие мысли, и они смешались с моими, это приводит к очередному головокружению. Скотт что-то говорит, но я не слушаю его, а лишь стараюсь сконцентрироваться на чем-то хорошем, но выходит плохо. Я знаю, что сейчас будет, поэтому быстро нахожу ближайшую точку опоры и закрываю глаза. В голове звенит, а я лишь думаю о том, сообщать ли моим новым знакомым, что я вот-вот упаду в обморок. — Я теряю сознание, — успеваю сказать я, прежде чем опускаюсь на пол и отключаюсь. На этот раз я опять в полнейшей темноте. Слышу лишь отдаленные голоса неизвестных мне людей, которые говорят про дождь на озере. Кто-то плавал там на лодке и утонул, а мое сознание автоматически рисует то, что я слышу. Мои мысли материальны, и я сама вижу это озеро и два силуэта в лодке под дождем. В сознание меня приводит знакомый запах нашатырного спирта и мое имя. Я медленно открываю глаза, в ушах все еще звенит, и из всей какофонии звуков могу разобрать лишь свое имя. Несколько пар глаз испуганно смотрят на меня, а сам шериф держит около меня баночку спирта и стакан воды. — Все в порядке, — говорю я, все также медленно вставая с пола, и все резко замолкают. Я делаю пару глотков воды, благодарю всех и чувствую себя ужасно неловко, что этот ужас видел кто-то еще, помимо моей семьи. — Со мной бывает такое, — объясняю я. — Это из-за телепатии. — Ты можешь читать мысли? — тут же спрашивает Малия. Твою мать. Если бы я могла отмотать время на пару секунд назад и не говорить этого, я бы определенно это сделала. А еще я понимаю, что сказала это при шерифе, который, вероятнее всего, вообще ничего о сверхъестественном не знает. — Я сказала телепатии? — растерянно спрашиваю я, делая вид, что ошиблась. — Я имела ввиду телекинез. — С тобой точно все в порядке? — обеспокоено спрашивает Скотт, а я лишь кошусь на шерифа Стилински, так написано у него на значке. — Шериф в курсе про нас, — тут же успокаивает меня Скотт. — Да, да, такое бывает, — быстро говорю я. — Просто переволновалась. — Наверное, на сегодня хватит, — подытоживает Лидия, за что я ей безумно благодарна. — Тебя подвезти домой? Я не люблю просить людей о помощи, но сейчас я явно не в том состоянии, чтобы ждать автобус и ехать на нем полгорода. — Да, я буду очень благодарна. Мы дружно выходим из участка, все прощаются и расходятся по машинам. Я сажусь на заднее сидение Тойоты Лидии, говорю адрес, и мы отъезжаем. — У тебя часто такое бывает? — спрашивает Малия, которая сидит на пассажирском сидении. — Не особо, — честно говорю я, — Это одна из побочек моей силы. — Ты ведьма по крови? — спрашивает у меня Лидия, а я и не знаю, что сказать. — Ну да, — говорю я, — мама и бабушка тоже были ведьмами. — Я думала ведьмы колдуют заклинания, а не перемещают предметы, — непринужденно говорит Малия. — Это тоже вроде заклинания, — отвечаю я, — просто это происходит не так, как показывают в фильмах. Я не заставляю предмет передвинуться физически, а лишь визуализирую это в голове. В детстве это было тяжело, но со временем я научилась делать это без особого труда. В три я скинула мальчика с качелей, потому что хотела покачаться сама, а потом и сами качели упали, потому что я испугалась того, что сделала, — улыбаюсь я. Не знаю, почему меня так резко прорвало на разговор. Я никогда никому не рассказывала про телекинез, потому что в моей семье все и так это знают, а иногда так нужно просто поделиться своими мыслями. — Бедный мальчик, — улыбается Лидия. — Надеюсь, нам такое не грозит. В ответ я лишь смеюсь. Это так похоже на что-то нормальное, чего очень долгое время не было в моей жизни. Я еду с девчонками в машине, мы что-то обсуждаем и смеемся с этого — все как в фильмах про обычных подростков. Я бы хотела, чтобы эта поездка длилась еще примерно вечность, но мы доезжаем до моего дома за пятнадцать минут. Я расспрашиваю Лидию и Малию про их способности, об их жизни в целом. Я не знала каково это, когда в твоей жизни есть люди, такие же, как я сама. Не злые ведьмы, которые хотят забрать мою силу, а другие представители сверхъестественного мира, которые отличаются от меня способностями.