Последствия заблуждения

— Не подходи… Вот, что услышал Гармадон, когда наконец добрался к тому, что влекло к себе в тёмной ночи и смог разобрать среди тьмы запах крови, столь мешающий спать в ночи, и, идя по ночной улице, интуитивно понимая, куда, смог выйти на след маленького Они, который сейчас испуганно пытается стать меньше, исчезнуть, отойти или заставить того, кто хочет приблизиться, уйти. Он не хочет, чтобы ему помогали. Точнее, боится этого. В словах были... агрессия, но, лорд не такой тупой, чтобы не разглядеть за яростью боль, страх. Серьёзно, он не может не подойти, не каждый день можно увидеть около своего дома Они. Тем более, юного... Зелёные глаза, закрытые на половину, слабо фокусировались на мужчине, застывшего в растерянности, боль по телу, тяжёлое дыхание, запах крови..... не выглядит этот малец опасным, но рога на светловолосой голове, хвост, длинной лентой тянувшийся за мальчишкой, беспристанно дёргающийся из стороны в сторону, как у кошки, напуганной кошки, чёрные полосы на лице, удлинившиеся уши… Гармадон наморщил брови и прикусил нижнюю губу. Нет, этого не может быть. не мог же он… превратиться в Они? Это не было возможным тогда, это невозможно сейчас, Омега это говорил… Зелёный ниндзя что-то невнятно, испуганно прошептал и попытался привстать на локтях, но не смог. Алая жидкость медленно стекала из ран на боку, на груди… но он продолжал медленно отползать назад, пытаясь как можно ближе оказаться к стене, слиться с нею, отказываясь от помощи, столь необходимой сейчас… ведь он почти мёртв, и помощь не-об-хо-ди-ма. Он чувствует опасность, он чувствует присутствие более сильного, чем он сам, и если тот захочет напасть, то ему будет не выбраться самостоятельно из этой ловушки, в которую он попал.... это будет смерть, но разве он хочет умирать? Вот и отползает, ощущая, как начинает выделять в пространство тёмную энергию, в случае чего, сумеющую хоть как-то обезопасить. Грязные волосы, прижатые к голове уши. Он напуган, но страх не посмеет помешать ему найти спасение. Это не его мысли.... ах, у него едет крыша,и это факт! В отличии от остальных частей, Они в нём в фигуре в шлеме угрозы не видит и не будет видеть. Он появился как часть в личности после того, как старший сын Первого Мастера Кружитсу Ллойда чуть не убил, возможно, это единственная причина, по которой он останется сегодня жив. Гармадон бесшумно, по старой привычке, постепенно подошёл к своему ребёнку, тихо зарычавшему от ужаса, мгновенно переполнившего зеленое быстро бившееся сердце, будто вместо крови перетекает этот безумный испуг теперь по венам и артериям, наполняет каждый каппиляр, пронизивающий изранненое тело, такое он чувствовал лишь пару раз в своей жизни. В любой другой ситуации подобного рода, он бы собрал несуществующие уже силы и попробовал бы сбежать, но сейчас, Они в нём велел застыть, понимая, что от более сильного в данный момент Они не сбежать, тот явно попытается преследовать, раз сейчас идёт к нему, стараясь медленно подступить. В глубине души, надеясь на лучшее, на то, что этот Они ему поможет. Оба замерли. — Хэй? — Гармадон тщательно старался говорить ровным голосом, не выдавая ни то, как он взволнован неожиданной встеречей, ни то как ему страшно. Да, он боялся собственого ребёнка, просто потому что на его месте, испугался бы и Первый Мастер Кружитсу, он мог буквально видеть, как вокруг зелёного ниндзя парит в воздухе, выделяясь из его ауры, на данный момент даже видной, тёмная, почти чёрная энергия, это не было обычным, это не было нормальным. Этого не должно было быть, уж тем более, в окружении зелёного, в прошлом — золотого, ниндзя. Это противоречит всем правилам. Это противоречит его природе, хотя по сути, он должен быть, как и Гармадон, больше Они, чем Драконом… Что вообще в этом мире творится… Ллойд оскалился, рот, окаймлённый губами, на которых тоже была алая жидкость, к счастию, просто стёртая с бока рукой и с руки лицом, когда он протирал лицо, обнажая кинжаловидные клыки, расширеные зрачки, уши за пушистым локонами почти не видно, настолько они сложились, шипение, в котором было слышно лишь страх, пронзительно прошло сквозь воздух; где-то за мусоркой испугался кот: не понимая, откуда раздались эти звуки из Преисподни, тот испуганно вспушил шёрстку, поднялся «тыгыдыком» и поскакал куда подальше, где опасности не будет. А лорд тихонько подходил к не готовому к бою, напуганному и раненому. Ниндзя явственно чувствовал, как не может держать глаза открытыми, потеря крови невероятно сказывалась на нём, зрение, тело, все было слабым, в глазах мерцало, и всё сильнее и сильнее приближающийся бывший завоеватель не радовал глаз — Ллойд не мог его даже опознать, а если бы опознал- сбежал бы? Или и тут сил не появилось бы? — Тсс… тише — он аккуратно протянул руку к аж зашипевшему в забвении, навеянном уже понятной причиной для нас всех, и положил её на него. Парню уже было некуда вжиматься, всё, что мог он сделать, находясь в подобном состоянии, он сделал, рука находилась на дрожавшем плече, изумрудные глаза были закрыты, ресницы дрожали. Гармадон не мог двигаться быстрее, он был напуган не менее младшего. Разум подсказывает, что нужно вырубить ребёнка и отнести в безопасное место, но что-то другое подсказывало, что это глупо- он и так, быть может, вырубится с минуты на минуты, нужно выстроить сначала доверительную связь, потому что так, он не станет сопротивляться, а это значит, что Гармадону удастся без проблем вылечить раны…раненый, будто зверь, тихо заскулил младший из всех Они в этом мире. -Сынок…- настолько ласково, насколько он вообще умел, произнёс лорд. Если сейчас у него не получится успокоить ребёнка, то сделать это уже вообще не получится в принципе. Это шанс. Резко, веки распахнулись. Монтгомери разлепил глаза, уставившись на него так же, как смотрят на человека, когда тот сказал только что нечто глупое или плохое, нечто выходящее за рамки. С тех пор, как Мисако мертва, он ни от кого не мог услышать это слово. Кроме одного единственного существа во всех шестнадцати мирах. Только один человек может его так называть. Но это ведь бред! Гармадон не нуждается в нём, он не видит в нём сына, он не может его так называть! Мысли подсказывали, какой это абсурд, но тут не может быть иначе… зрение может вновь подводить его, искажая всё, что он видит, но слух и обоняние… этот запах- запах Они, и не его, тут он более явственно чувствуется, и голос тоже отцовский… — (допустим)Отец…- тихо хрипло сказал наконец наш герой. Рука на его плече мягко сжалась, выстраивая прото-протодоверие, которое даёт маленький шанс на адекватность юноши при дальнейшем взаимодействии. Мужчина должен воспользоваться этим. — Мальчишка, ты ранен — тихо известил он, смотря в глубину изумрудных радужек, в чёрные зрачки.- Я хочу помочь.- крайне быстро перейдя к сути дела, он вызвал непонимание. — Зачем? — убитым голосом спросил блондин нерешетельно, как человек, спрашивающий то, в чем не уверен. — Ты умрёшь. — сын Первого Мастера Кружитцу приблизился ещё сильнее, мягко приподнимая опущенную светловосую голову, что безвольно оперлась на его ладонь, тяжёлый нездоровый взгляд теперь был виден полностью.- Тебе просто нужно… забинтовать раны и дать покой. Здесь — он обвёл рукой улицу — ты этого не получишь. — Тебе... есть дело? — задал хриплым голосом вопрос зеленоглазый, наморщив брови.- Я не уверен, что ты- это ты, если тебе не наплевать…- он попытался вновь привстать,сбежать отсюда, но от прошлого раза результат никак не отличался.- Ты не можешь хотеть помочь мне… ты… просто не можешь…это не может быть правдой... — Точки зрения и приоритеты меняются, Ллойд. Тебе…эм…- лорд замялся, сжав губы в тонкую полосу, пытаясь подобрать правильные слова, потому что если он скажет «не сопротивляйся», то у малого могут начаться флешбеки, и всё может полететь в Преисподню. Он не знал, как сильно повлияли события, происходившие во время его правления, на психику парня, и какое место занимают в его жизни, но, предположительно, не последнее.- просто расслабься, я обещаю, что не причиню тебе вреда. - А если ты будешь очередным сном, в конце которого я буду вновь один?- мужчина уже поднял его на руки, не дожидаясь разрешения, и аккуратно, стараясь не задеть раны на искалеченном теле, но быстро, зашагал, когда это прозвучало. Отчаяние сквозило в словах, пропитывая каждое, заставляя Гармадона вздрогнуть. Он посмотрел на сына, оценивая, насколько плачевно его состояние. Тот не смотрел на него, видимо, не хватало сил на даже такое простое действие. - Значит, я лучше тех версий из твоих снов. - твёрдо решил Они, продолжая свой быстрый шаг.- У меня нет права тебя бросать. - Спасибо....- это было последним, что сказал Ллойд перед тем, как его тело, полностью расслабившись в больших чёрных руках, перестало показывать какие-либо признаки жизнедеятельности, кроме дыхания. Нет, в руках того, кому он не может доверять, как бы не был он ранен, он не вырубится. Это глупо, а, учитывая прошлое, ещё и опасно. Так что, он просто погрузится в полуобморочное состояние, в котором будет видеть и слышать, но не будет как либо реагировать. Это не сильно отличается от обморока, но это на тот момент показалось ему намного безопасней. Гармадон практически перешёл на бег, следя за тем, дышит ли Ллойд, за тем, как он это делает, и за тем, не встретится ли и собьёт он кого-нибудь, пока бежит. Да, его ждёт долгая ночь, за которую он должен обеспечить ребёнку достаточно адекватные условия для восстановления сил, среду, в которой его состояние сможет безопасно улучшиться. А пока он добегает до своей с Винни квартирой, я немного расскажу о том, как он несчастного ниндзя с талантом попадать в передряги вообще нашел. Началось всё почти сразу же, после того как зелёный испустил сигнал - мощный заряд энергии, когда смог дать отпор Сьюте и Повелителю Холода. Тогда, аура Они добралась до мужчины, он решил, что пойдёт на сигнал, то, что он принял за него, было, на какую-то степень, ошибочным мнением. Так вот.

***

Когда в Ниндзяго снова наступает апокалипсис, мягко говоря, Винни дома почти не бывает, и Гармадон вынужден страдать в одиночестве- что не говори, но по общению с единственным человеком в этом мире, который решился помочь ему разглядеть в самом себе свет он искренне скучал, грустил и не мог просто существовать - он привязался к Фолсону и даже иногда "истерил", когда тот долго не появлялся дома, и, от скуки, немного драл обои когтистыми руками, если лень было вставать с пола- ногами, когти там были даже немного острее... Винни не был рад подобному, но только тяжко вздыхал, однажды даже купил ему что-то по типу когтеточки, но Гарм её быстро источил, да и от неё во все стороны были ошмётки. Так что, Винни сказал ему, что если он хочет поточить когти, то, пожалуйста, не в их квартире, обои новые клеить - не самое дешёвое и интересное занятие. И теперь, лорд вынужден был искать порой на улице предмет для заточки - камни, деревья, люди... шучу) у людей слишком мягкое тело, чтобы о них можно было что-то точить. Так что, сегодня во избежания разочарования дорогого Винни, он, как и вчера, пошёл прогуляться по ночному городу, медленно перешагивая с крыши на крышу, перепрыгивая через слишком большое расстояние, быстро пробегая мимо, когда видел скопления людей. Он не любит их, они шумные, и они страшнее Они. Потому что Они не кричат, когда видят его. Боится ли он этого шума? Скорее да, чем нет. В этот вечер он пошёл гулять дальше, чем обычно идёт, в небольшой парк посреди города, там, наточившись в свое удовольствие о камень, торчавший у небольшого пруда, он сидел, спокойно, но печально - Винни не приходил домой уже почти два дня, он эту Гейл ненавидит, раз она отбирает у него его дражайшего собеседника, так что, он должен научить Винни грубить в ответ, чтобы тот больше времени проводил с ним, а не с этой Гейл. Она ведь из него все соки высосала уже! Ах Гармадон, ты, в какой-то степени, делаешь точно также! Но, я думаю, что из двух людей для разговора Винни выбрал бы нашего завоевателя. Так уж исторически сложилось. Затем он сумел прочувствовать импульс энергии сквозь ночь. Знаете, такое чувство, будто сквозь тебя прошла волна воды, одновременно с этим, на мгновенье, все тело затекло, и в ушах пронёсся странный шум, какой бывает, когда напрягаешь внутреннюю ушную раковину. Дизориентированный лорд, тогда, перепугавшись из-за столь странных ощущений, мгновенно напрягся и сжался, прижав уши, спрятанные под шлемом, к голове, пытаясь понять, что произошло только что. Вокруг не было никого, все люди прятались, а вечер в Ниндзяго при новых злодеях вообще такое время, когда лучше не соваться на улицу, а то наткнёшься на кого-нибудь нехорошего, плохо будет, в такое время, наш Гармадед просто обожал гулять, никто не трогает тебя, ты можешь что хочешь делать, так что, тут нельзя думать на людей, они не способны вызывать подобное. Импульс, он что-то знакомое, но это не так уж и важно, важно то, что он сумел донести до него сигнал, содержащийся в этой волне энергии. Нерешетельно замерев, лорд попробовал услышать это снова, но что-то подсказывало ему, что тут физические способы нахождения источника будут бессильны - это не то, что могут засечь все. Он стоял в растерянности несколько минут, не понимая, что делать, зов был явно не случайно явленным, это был сигнал, но о чём? Кто из тех немногих, что пользуются тёмными энергиями, мог его послать? Нет, если в городе есть сильный тёмный маг, то это явно будет под оглаской, а сигнал, судя по всему... около его района. Тогда, чуть ли не первой мыслью в голове Гармадона было то, что если этот импульс заметят люди, то там будут расследования, а там и новости.... для вездесущей(вездесрущей) Гейл будет новый материал, а, учитывая её старания на работе, она не пропустит такое... и его Винни снова будет работать по 48 часов в сутки... нет(он тряхнул головой, на лице появилось раздражение, возмущение), этому не быть! А когда он, наконец добежав по крышам до юного мага и, по совместительству, Они, понял, кто перед ним и кто испустил импульс, манивший свей тьмой к себе сквозь сознание, он уже не думал о Винни. Память-вещь сложная, но, кажется, с течением времени и обстоятельств, она постепенно возвращалась, а, учитывая то, что Ллойд был.... не столь уж и маловажной фигурой в его жизни, то тут роль сыграло как и желание помогать, как его учил Винни, это хорошо и типо связано с добром, и то, что он, спасая снова жизнь ребёнка, может получить зацепку о своём прошлом, хорошего союзника и шанс на попытку понять сложные чувства людей, на живом примере. -" Возможно,- закралась в Гармадона, аккуратно перешагивающего порог квартиры- это может быть ещё и возможностью хоть как восстановить нейтральные отношения, с перевесом в лучшую сторону." Сложность была в том, что он не умел нормально коммуникацировать с людьми, он их то обижал, то ранял их чувства, то просто пугал... он не умел, так что, просто пытался нащупать прозрачную перегородку между разговором и тем, как он общался. По словам Винни, он делал небольшие, но имеющие большое значение, безумно радующие лорда, успехи. Быть может, их хватит, чтобы для Ллойда он был хорошим? Или он стал хорошим, когда его спас? Он ведь не мог спасти себя сам! Гармадон помог, значит, он может сказать, что он не только зло? Наморщив лоб, он быстро и аккуратно переложил уже никак не пытавшегося остановить, придержать рану Монтгомери. Тот просто смотрел стеклянными глазами на мир, сознание уже почти покинуло его, но благодаря расспросам отца, он все ещё в себе. И, немного благодаря своей паранойя - терять сознание на руках у врага, пусть и бывшего - абсурд! - Ллойд? Держись в сознании, я сейчас. Маленькое для здорового, но большое для раненого усилие - тот, кто был причиной суеты лорда, повернул голову набок, тускло наблюдая на тем, как Они в шлеме мечется по квартире, доставая бинты и штук десять бутыльков, где была, скорее всего, перекись водорода, из небольшого шкафца, не достающего даже до половины роста чёрнокожего, полотенца из ванной, которую Ллойд увидеть не мог, но понял бы, если бы был чуточку больше в сознательном состоянии, тряпки, оторванные от рулона на кухне, нож, для того, чтобы перерезывать бинты, когда накладёт их. Глаза слипались, но ниндзя, как мог, сопротивлялся желанию заснуть. Он боялся засыпать. Те сорок секунд, за которые Гармадон собрал всё, что будет необходимо для перебинтовки и обработке, обеззараживанию ран, были мучительно долгие, будто кто-то постоянно замедлял время, хотя.... Как-то немного наплевать... сил на то, чтобы подумать, не было. Веки, за которыми были глаза-изумруды, медленно потянулись к друг другу, когда понял, что ему больно и это резко дало леща по мозгам, уже почти не работающим. Зелёный слабо сморщил брови. - Сын?- позвал его чей-то голос.- Ллойд, будь в сознании. Ответа не последовало, он продолжил просто смотреть, медленно переводя свои зрачки на отца. - Знаю, тяжело, постарайся. Ты должен.- Гармадон медленно высвобождал из брони, по пути её отлепляя от тела, кровь была будто плохим клеем, верхнюю часть изранненого, оголяя грудь, осматривая тело. - Кто это тебя так... вот бы им в глаза посмотреть... Ответом был горький "хм". -"Руку им пожать что-ли хочешь"- подумал бы он, если бы мог. Скорее всего, его лечили очень долго, но он абсолютно ничего не мог вспомнить. Руки отца, обрабатывающие ранения, мягко касались изранненого тела, а Ллойд снова как-то сумел попасть в что-то среднее между бодровстванием и сном. Наполовину в забвении, он не издавал ни звука, боль и страх будто эхом проводились по стенам измученного сознания. Гармадону было страшно позволить Ллойду закрыть глаза, позволить пасть в бессознательный режим. Тот дышал, но как-то рвано, с усилием. Глаза наконец закрылись, но он все ещё не спал. Находясь между двумя реальностями, он метался из одной в другую, то резко слыша вокруг каждый шорох, чувствуя каждое прикосновение тёплых рук на своём теле, то из звуков был только гул в ушах, противно елозящий в мозге, будто крича, мол, ты почти отрубился, а сейчас ты снова проснёшься, и, испугавшись обилия звуков вне обморочного мира, вновь неосознанно попробуешь изо всех своих сил вжаться в диван, пачкая его снова своей кровью. Неприятно, но тут ничего не поделаешь - он не может полностью быть на одной стороне, наконец, либо заснув, предоставив свою безопасность Гармадону, либо полностью очнувшись, это тоже невозможно, хотя, он, наверное, хотел бы, чтобы наконец понять, где он, что творится, каким образом его нашли, почему спасли.... он не мог прекратить... В неопределённый момент времени, сын Первого Мастера Кружитцу, смекнув, что были бы всё таки лучше, если бы зелёный ниндзя, уже просто расслабившись, прекратил эти бессмысленные, по его мнению, попытки придти обратно в сознание, аккуратно, придерживая ему голову, залил в него снотворное, небольшую дозу, но достаточную, чтобы сын отрубился. Таким образом, Ллойд, волей-неволей, но полностью отдался во власть царства Морфея.