Побитый блондин на дороге не валяется, Ларри

Трэвис бежал что есть силы, задыхаясь в собственном плаче. Кеннет что то яростно кричал в след непутевому сыну в след, кидая в того ботинки. Фелпс младший вылез на промерзлую осеннюю улицу в одних носках, рваных штанах и розовом, испачканном в собственной крови свитере. Черт, да он даже ботинки не удосужился одеть, хоть отец и кричал ему в спину про ботинки, и что если тот заболеет - лидер Культа его лечить не будет. Трэвис сам сбежал. В этот раз папаша его не выгонял, а сам блондин решил сбежать, поняв что если сам этого не сделает - отец просто схватит его за шкирку и вышвырнет за дверь, возможно даже в футболке, что прикрывала искалеченное тело. Раскаты грома в ночи были по своему завораживающими. Трэвис плакал, кровь из носа смешивалась с солёными каплями, падающими по щекам светловолосого. В этот раз парню досталось за две двойки, полученные вчера и те, что он так яро пытался скрыть от родителя и его записке о чувствах к одному парню, случайно оставленной на столе. Его отец хоть и опекал сына, но был готов нехило вдарить ребенку за двойки или подобные записки о нетрадиционных чувствах. Да блять, Трэвис даже не упоминал имя предмета воздыхания, вдруг это могла быть девушка, которая обращается к себе как он/его, но нет, отец не хотел даже слушать объяснения сына. Трэвис пнул ногой землю и хохотнул, поняв что испачкал в грязи белые носки. Придурок. За это ему тоже влетит от отца, но это будет не сильно и точно не сегодня. Неспеша блондин брёл в сторону апартаментов. Он знал к кому идёт, и зачем идет. Он шел к Ларри. Только брюнет мог выслушать мученика и успокоить его истерику, прижать к себе и по доброму пихнуть в горящий от синяков бок. В груди больно укололо, когда Трэвис вспомнил про металлиста и мозг выдал глупую, но возможно правдивую мысль: «А что, если Ларри сейчас сидит с Салли в своей комнате и они играют в приставку?» Блондин покрутил головой из стороны в сторону, пытаясь отогнать гнустные мысли. За спиной раздался шорох и вздрогнув, светловолосый рванул со всей скорости вперёд, снова заливаясь солёными слезами. А ведь это была просто черная кошка, что заметила Трэвиса и решила пройти к нему. *** Блондин злобно тарабанил в дверь, за которой была комната Джонсона. Не выдержав того, что его никто не слышит(или делает вид что не слышит), Фелпс в злости пнул ногой в дверь, а после стал ещё сильнее колотить в неё, с криками: — Джонсон, ты, мудила! Открой или я останусь сидеть тут пока ты не выйдешь! - Ладони болели неимоверно, но блондин продолжал бить дверь, в надежде что ему откроют. И через 7 минут таких манипуляций с ором о том, что Джонсон мудак и тварь, дверь все таки открывается и на улицу выходит недовольный таким раскладом Ларри. Светловолосый тут же падает на промокшую в дожде землю, неловко улыбаясь со слезами на закрытых глазах. — А, это ты, Трэвис. А я уж подумал какая сволочь долбиться ко мне в комнату. А ты чё тут делаешь? - присаживаясь на корточки произносит брюнет, протягивая ладонь к разбитой в кровь коленке и замечает что блондин, сука, в одних носках — Трэвис, ты идиот? — Ха. Заметил что я в носках сюда плелся? - не скрывая своей лёгкой истерики после ударов отца и истеричных смешков, не подходящих под ситуацию от слова совсем говорит юноша. — Аэх, значит да. Честно, ты придурок, хоть бы кросовки надел, дебил. Но нет, ты очень спешил ко мне видимо, что аж забыл про обувь. Трэвис вздрогнул, вновь вспоминая крики отца. Дрожь по всему телу разрослась быстро и Джонсон это заметил, быстрым движением заключая сидящего на траве в объятия. — Прости. Я... Идиот, сказал ерунду и надавил на больное. Пошли, я обработаю раны и синяки. Правда, Сал у меня. — С-салли? П-прости правда, но, он же меня ненавидит.. Он даже не знает что мы с тобой дружим! — С хуяли он тебя ненавидит? Он мне только вчера говорил что не считает тебя плохим, хоть ты и обращался с ним как мудак. И да, про нашу дружбу он знает, кто бы не заметил как ты ко мне на перемене подходил и обнимался. Спалился, святоша. — Н-не называй меня так! - заикаясь прикрикнул Трэв, пуская слезы на плечо Лара. — Все, все. Попиздуем в комнату, придурошный святоша. - Ларри и не думал о том, что бы заканчивать называть Фелпса так. Блондину остаётся только смирится с тем, дружеских насмешек ему не избежать. — Ты мудак, Джонсон. — Мудак не мудак, но я тебе помогаю. Трэвис промолчал. Джонсон поднимается с земли вместе с Трэвисом, повисшим у него на шее. Ха, Ларри точно знал, что для Трэвиса объятия были самым лучшим в мире, а Трэвис знал, что Ларри заботился о нем не из дружбы. Давно знал. И записку он эту, писал для Ларри. Но отдать не успел, потому что не дописал. Но и без записок было понятно, чего хочет Трэвис - любви Джонсона.