Всё, чего я хотел — лишь чаепития!

Все становится на свои места, не так ли, мисс молотобойка? Сначала это были ваши поиски, полные страха и обрывочных воспоминаний. Теперь это поезд! На чай времени нет. Пока ваш мозг в отпуске, мы разорены! Теперь мы все здесь сошли с ума, и это хорошее оправдание для того, чтобы отправиться в ад в чайнике, но не для того, чтобы забыть то, что видели ваши чувства. Забвение - это просто забвение, за исключением тех случаев, когда это не так. Тогда это называют как-то по-другому. Я бы хотел забыть о том, что вы сделали. Я пытался, но не могу...

Шляпник смотрел на трупы своих друзей. Что-то вдруг больно кольнуло в груди. Какая-то шестеренка, совесть, а может... Вина? «Нет, конечно нет!» — отмахнулся он. Шляпник специально лишил себя сердца. Буквально. Каждый день, он, вставая с постели, раз за разом пытался убить свое прежнее «я», что так упорно скребся на душе. А на душе скребся тот самый Шляпник, до безумия любящий чаепития; тот человек, что ни за какие деньги не предал бы друзей; тот, кого Шляпник так упорно в себе ненавидел. Жестокая перезагрузка Страны Чудес сделала его таким. Соня и Мартовский Заяц лежали, мёртвые, перед ним. — Пей! Пей же! — тыкал он чашкой чая в Мартовского Зайца, но тщетно. Ему было страшно. Его мир, что Шляпник выстраивал годами, рухнул в одно мгновение. Впервые за всю жизнь безумец почувствовал животный страх. Он боялся себя. Шляпнику не нужны были ни власть, ни деньги. Он хотел лишь вернуть те годы, когда он и его друзья были счастливы. — Всё, чего я хотел — лишь чаепития!