Усеагульная млявасть

— Ну, и? Продолжительное молчание прерывали лишь звуки попсовой музыки из колонки и отдалённого разговора каких-то неизвестных девушки и парня. Никакой нормальный человек по кафешкам в такое время не ходит, ведь все либо на учёбе, либо на работе. Прогуливать пару в самой ближайшей забегаловке крайне плохо, друзья, запомните это. Трубецкому и Рюмину очень и очень стыдно, честное слово. — Вобщем… Я сказал, что у меня дела. Миша уже с полминуты теребил пластиковый стаканчик с некогда наполненным в нём молочным коктейлем, действуя на и так неспокойного Серёжу. Да, всё же однокурсник решил, что проживёт усатый без таких прогулок и сладкого недолго, так что стоит поменять свою тактику действий. Не дай боже это горе луковое ещё плесенью покроется у себя в комнате во время изучения или повторения всех возможных учебных материалов. Роль «отца» темноволосого, впринципе, не смущала. Не в первой же друга спасать. Да и как благое дело может смущать вообще? — А на самом деле? — укоризненный взгляд с одновременным недоумением остались субтитрами на лице, заставляя себя не слишком долго ждать. — Не знаю… Мало ли, что произойдёт… И вдруг он узнает обо всём… Я не хочу видеть его реакции, мне и так сейчас не очень, сам знаешь, — Миша всё же поднял взгляд на друга напротив, отрываясь от насилия над стаканчиком. Скрежет, казалось, отдавался неприятным эхом в голове. Если бы Вы, мой дорогой читатель, могли видеть лицо Трубецкого, то уже давно бы подумали, что именно этот молодой человек сжёг весь Санкт-Петербург от непрекращающихся порывов злости и агрессии. Две руки закрыли лицо, хлопая мягкими подушечками пальцев по лбу. Минута скорбного молчания об уже полностью умершей нервной системе Серёжи прекратилась тихим истерическим смехом в ладони. Всё нормально, парень почти смирился, осталось лишь чуть-чуть поднабраться терпения, чтобы не избить кучерявого в людном месте. Штрафы и побои крайне муторная тема, уж извините. — Миша, ты не дурак и не идиот, прости меня пожалуйста за прошлые ужасные выражения… Я был не прав… — Трубецкой нежно и со всей чувствительностью сложил ладони в молитвенном жесте, в глазах заиграли печаль и сожаление об ошибках прошлого. — Я был глуп и молод, извини меня ещё раз, пожалуйста… Светло-русый вообще не замечал чего-то подозрительно в голосе и манере речи Серёжи, поэтому посмотрел на товарища с ухмылкой. Билет в лучшую жизнь куплен, так ведь? Теперь его не расстреляют на Сенатской, он помирится с Кондрашей, Пестель купит новый сервиз, Романов поставит вечерние курсы на другое время, а там и до Муравьёва-Апостола недалеко… Так, стоп, опять мысли не туда. Вобщем, жизнь налаживается, вроде как. Правда, если бы не одно НО. — Ведь ты блять конченый долбоёб! — кулак ударил по столику, случайно заставляя молча втыкающих в окно двух официантов развернуться, а незамолкаемую пару замолчать. Внутренне темноволосый уже, конечно, извинялся всеми известными способами и выражениями перед сотрудниками кафе, но сейчас самым важным моментом является объяснение, почему другу всё-таки стоит прийти в гости и посмотреть вместе с физматовцем фильм, а не находить в который раз глупейшие отговорки. — Рот закрой, чё ты разорался-то? — только и смог шикнуть Бестужев, хмуро обернувшись в сторону взволнованных официантов. — Только людей пугаешь понапрасну. — Вот скажи, мне твои любовные похождения на кой хер, а? Если ты даже элементарно вытащить бананы из ушей не можешь, то как мне ещё объяснить весь твой идиотизм блять? — злостный шёпот сопровождался постоянно тыкающим в стеклянный стол указательным пальцем, в то время как вторая рука оставалась в кулаке. — Тут буквально всё на поверхности. — Да всё всё, абажди ты, абажди… Не горячись, — стараясь успокоить, светло-русый накрыл руку Серёжи своей, чтобы второй в свою очередь хоть перестал тыкать пальцем в мебель. Вот-вот и стекло треснет, честное слово. — Почему ты не понимаешь, что в этом нет ничего постыдного? Даже если и отвергнут, то что? Как Лиза в пруд прыгать пойдёшь? — Трубецкой всё же прекратил нервически дёргаться и лишь сквозь зубы шипел. — Почему ты не можешь поверить в себя и свои силы? — Заткнись! — рука сжалась чуть крепче. — Ты не понимаешь, у меня другое, здесь всё запутанно… Это не как с девушками, с ними легче, а здесь… Вместо возгласов, темноволосый встал с места, вырывая свою руку из-под чужой. Он также молчаливо накинул персикового цвета плащ, до этого повешенный на спинке стула и идеально сочетающийся с официальным стилем студента. Миша не сразу понял, что попахивает жаренным, но как только Трубецкой обиженно и небрежно отодвинул стул и побрёл в сторону выхода, Бестужев проклял этот день и пробубнил под нос несколько матов на французском. — Серёжа, ну… Вот же блять, — пришлось догонять товарища, как можно скорее кидая на стол мелочь за выпитый коктейль, чаевые за моральный ущерб и по дороге надевая, не поверите, чёрную ветровку Adidas с тремя белыми полосками на рукавах. — Какая любовь?! Тем более с Муравьёвым-Апостолом! Ты его видел вообще? С ним каждый день заигрывают и подкатывают, зачем ему молчаливый и унылый я? Сам посуди, — вдогонку оправдывался Мишель. Дождь не прекращался с самого утра. Благо сейчас он льёт не настолько сильно, так что лингвисты спокойно могут брести по улочкам без зонтиков и остальной ерунды. Да и тем более, не сахарные, растаять не должны. — А он каждой второй, помимо словесных «спасибо» и подмигиваний, хоть что-то дарил? Время вместе проводил? Написывал в личные сообщения? Или же приглашал в гости? Сможешь перечислить, умник? — пришлось остановиться, чтобы заглянуть в тёмные, как грозовые тучи, глаза, полные нерешительности и внутреннего самобичевания. На тихое «нет» шаг ускорился, выбивая из колеи кучерявого. Не хватало ему на месте в лужу упасть ещё, морса ведь не достаточно было. — Я его не осуждаю за это, он парень эксцентричный, образ надо поддерживать… А вот ты глупый и ничего не замечающий тормоз, — пришлось резко ткнуть указательным пальцем в грудь, чтобы взволнованный Мишель опять остановился. Всё же вид чирикающего под ухо птенца с взлохмаченными волосами позабавил Трубецкого. Поэтому, не долго думая, палец оказался под носом и вздёрнул его кончик, на что Бестужев выдал «да бля!». Не хохотнуть не получилось, Серёжа даже не старался. — Дай телефон, — рука потянулась в сторону кармана чужих брюк, на что Рюмин хлёстнул по пальцам. Однако никто усатого не собирался слушать, и вместо уговоров запястье осторожно вывернули в сторону, чтобы оно не мешало. — Серёжа! — Как твой этот в телеграмме подписан? — самый требовательный взгляд, который возможен в этом мире, устремился в сторону шедеврогопника Миши. — «серый». Быстро набирая что-то на клавиатуре, через пару секунд послышалось гневное «отдай!», но темноволосый развернулся на сто восемьдесят градусов, лишь бы допечатать нужное. Всё же однокурсник отдал смартфон, желая поскорее увидеть реакцию товарища. По округлившимся глазам можно было понять многое. серый 10:30 кстати, ты не забыл, что мы собирались посмотреть вместе что-нибудь?????? и впринципе время провести???? я этого момента ждал ещё с прошлой недели :)) Michel 10:40 У меня дела. серый 10:41 :( 10:42 удачи в выполнении дел !!!!!! Michel 12:50 Планы поменялись, я обязательно приду!) серый 12:51 ЧТО???? УРА!!!!! я рад !!!!! Миша влип и уйти теперь не сможет. — Спасибо, друг, блин…