Обманщик

Стоя в дверях палаты, Хибари видит Саваду, сидящего на постели. Он, наконец, нашел его. Тсуна же услышал голос Кёи и увидел его, стоящего в дверях палаты, такого красивого и уверенного в себе. Внутри все перевернулось, он не мог сразу поверить в реальность происходящего, но в голове начинает биться мысль: "ОН ПРИШЕЛ КО МНЕ!" Ребята смотрели на них с нескрываемым интересом, но потом, видимо что-то поняв, быстро попрощались и ушли. Даже Гокудера ничего не сказал, просто пожал Тсуне руку и шепнул на прощание: - Удачи. И вот в палате остались Хибари и Савада. Тсуна смотрел на альфу, такого родного и такого желанного, а на глаза его наворачивались слезы. А ГДК просто стоит и молча смотрит на омегу, в его глазах нежность. - Я тебя поймал, - говорит Кёя. Тсуна не выдерживает и начинает плакать. Хибари срывается с места, подбегает ко парню, прижимает его к своей груди, гладит по спине, а потом начинает покрывать легкими невесомыми поцелуями лицо, шею, руки и шепчет: - Ну что ты плачешь, глупый. Милый мой, хороший, успокойся. Все хорошо, я здесь с тобой. Я так долго тебя искал, и теперь никуда не отпущу. Не бойся, я никому не дам тебя обидеть. Потихоньку Савада успокаивается. Вытерев слезы, немного отстраняется и, глядя в серые бездонные глаза Кёи, спрашивает: - Как ты узнал, что я здесь? - Применил камикарос к одному из твоих одноклассников, - улыбаясь, отвечает тот. Боже, какая у него улыбка! Такая теплая. "Кроме меня ее никто не видел." - понимает Савада. Он нежно гладит Хибари по щеке и спрашивает: - Ты слышал? - Только то, что сказало патлатое травоядное, - отвечает тот, сразу поняв, о чем речь. – И мне очень хочется знать, о чем он говорил. Тсуна уже ничего не боиться, Кёя рядом и страх прошел. Набрав в грудь побольше воздуха, омега четко произносит: - Я беременный. ГДК в ответ некоторое время растеряно смотрит, потом, улыбнувшись, обнимает и говорит чуть слышно: - Ты мой. Люблю тебя. Я так счастлив. - Я тоже, - шепчет Тсуна, пьянея от счастья. * * * После трех нудных дней, проведенных в больнице, Тсуне наконец разрешили идти домой. Сменив больничную пижаму на нормальную одежду, тот пошел к выходу. Одежду, кстати говоря, сегодня утром ему принес Кёя. Как тот смог попасть к нему домой без ключей, для Савады осталось загадкой. Он только радовался, что его любимый ГДК, не был пойман соседями. Выходя из больничных дверей, Тсуна сразу увидел Хибари. Тот сидел на скамейке недалеко от входа, подставив лицо ветру. Савада счастливо улыбнулся. - Ну, что пойдем? - спросил он, подходя к Кёе. - Пойдем, - коротко ответил тот, поднимаясь и беря Тсуну за руку. Около дома Савады их ждали Ямамото, Гокудера и Рехей, нагруженные большими пакетами. Хибари недовольно ощерился, удивив надоедливых травоядных, но почувствовав легкое пожатие в своей руке, успокоился. - Привет, ребята, - здоровается Тсуна с друзьями. - Йо, травоядные, - выдавил из себя приветствие Кёя. - Экстремальный привет, - прокричал в своей обычной манере Сасагава. Хибари морщится от его воплей и снова начал чувствовать раздражение. Как ему хочется забить до смерти этих травоядных! Но нельзя, они друзья его зверька, придется терпеть. - Хибари привет. Как дела? Рады, что у вас все хорошо. С выздоровлением, Тсуна. Прекрасно выглядишь. А мы пришли поздравить тебя с выпиской. Вот принесли множество вкусностей. Открывай скорее двери и встречай гостей. Будем вместе праздновать, – заговорили, перебивая друг друга Ямамото и Хаято. Тсуна заметил, что от всего этого, у его альфы начало дергаться веко. Успокаивающе погладив его по руке, Савада открыл дверь, и вся шумная компания ввалилась в дом. В комнатах стало весело. Парни накрывали на стол, слышались шутки, звон посуды, экстремальные вопли Рехея, переругивания Такеши и Хаято, рычание Хибари, обещающего устроить полный камикорос, и веселый смех Тсуны, успокаивающего разъяренного альфу. Веселая кутерьма продолжалась до вечера. - Наконец тишина, - простонал Хибари, откидываясь на спинку стула. Они были на кухне, вокруг был погром: на столе остатки еды, в мойке гора грязной посуды. Гости хотели помочь с уборкой, но вконец взбешенный альфа, пригрозил, что просто выкинет их из окна, если они не уйдут. Парни посмеялись и, еще раз поздравив Тсуну и Хибари, ушли домой. - А ты совсем не умеешь общаться с людьми, - с улыбкой поддел любимого Тсуна, убирая посуду со стола и наводя порядок вокруг. - Я не люблю общаться с травоядными, это раздражает, - проворчал Кёя и, подойдя к Саваде со спины, обнял его, уткнувшись подбородком в макушку и вдыхая его аромат. - Но я же тоже травоядное, - пробормотал Тсуна, тоже млея от близкого запаха альфы. - Ты особенный, - ответил ГДК и, повернув к себе любимого, нежно поцеловал. - Я соскучился, - выдохнул он. Тсуна нежно провел рукой по лицу Кёи. Он был сконфужен и счастлив одновременно. Смесь запаха корицы и мускуса, приятно кружила голову, а сердце начинало биться с перебоями. Приподнявшись на цыпочки, он несмело поцеловал альфу в губы. Хибари удивленно посмотрел на зверька. Тот стоял, потупившись, красный от смущения, нервно теребя его рубашку. «Милый» - умильно подумал Кёя и стал целовать своего омегу. Сначала поцелуи были легкими, нежными, а затем альфа стал более настойчивым. Он раздвинул языком губы зверька и скользнул им внутрь, нежно проводя по зубам, лаская небо, делая поцелуй более жадным и страстным. Тсуна отвечал, сначала несмело, потом все больше распаляясь, даже стал покусывать язык, хозяйничающий у него во рту, а руками поглаживать плечи и грудь альфы. От несмелых ласк Тсуны, его карамельно-дождливого запаха, Кёя распалился еще больше. Он подхватил на руки легкое тело своего омеги и понес его наверх. Положив Тсуну на кровать и нависая над ним, Хибари неспешно скользнул руками под футболку любимого. Он ласкал кожу живота, пробежал кончиками пальцев по ребрам, добрался до груди, нежно обвел ореолы и слегка ущипнул бусинки сосков. Тсуна охнул и дернулся. Кёя хищно улыбнулся и продолжил ласки. Футболка мешала, и довольно резко стянув ее с омеги, Хибари стал покусывать и пощипывать его соски. Савада заметался по постели. Он стонал, выгибался дугой, сминал руками простыни. А Кёя продолжал эту сладостную пытку. Он стал подниматься губами вверх, скользя языком по нежной коже, иногда слегка прикусывая ее, оставляя свои отметки, чтобы показать всем, что Савада принадлежит именно ему, и никто не смеет прикасаться к нему, кроме Кёи. Добравшись до сладко распахнутого рта, альфа впился в него долгим жадным поцелуем, сплетая языки и покусывая губы, руками продолжая поглаживать и пощипывать бусинки сосков. Тсуна зарылся пальцами в угольно-черные волосы, стонал, прогибался, прижимаясь к сильному телу альфы, подставлялся под его ласки и отчаянно желал большего. Вняв его немой просьбе, Хибари разорвал поцелуй и, отстранившись, стал снимать с омеги остатки одежды. Покончив с ней и быстро раздевшись, альфа вновь впился поцелуем в такие желанные губы, а руками начал поглаживать пах и внутреннюю сторону бедер своего любимого. Савада медленно раздвинул ноги, позволяя альфе ласкать его, а сам начал гладить бархатную кожу Кёи. Он гладил его широкую спину, шею, плечи, грудь, медленно подбираясь к соскам. Нащупав их, Савада ущипнул маленькие горошины. Хибари дернулся, резко разорвал поцелуй, схватил омегу за руки и сцепил их у него над головой. Савада лежал раскрасневшийся, с расширенными зрачками и, закусив губу, смотрел на альфу. Альфа хищно облизнулся, его охватило желание овладеть омегой. Он отпустил руки Тсуны, наклонился и впился зубами в нежную шею любимого, до крови прокусив кожу, оставляя знак связки. Савада охнул, на его глазах выступили слезы, а Хибари зализав метку, стал спускаться вниз, покрывая поцелуями его тело. Добравшись до паха, Кёя провел языком вдоль ствола возбужденного члена омеги, затем нежно обвел головку и, взяв его в рот, стал посасывать. Тсуна громко застонал, снова прогнувшись дугой. А Хибари, не прерывая своего занятия, поднес в его губам пальцы и, слегка надавив, протолкнул их внутрь горячего рта. Савада поняв, что от него требуется, стал играть с ними, облизывая и покусывая, смачивая слюной. Через пару минут Кёя забрал у него эту игрушку и медленно ввел палец в пульсирующее колечко мышц, из которого сочилась смазка. Омега зажмурился и застонал от новых нахлынувших ощущений. А когда альфа ввел второй палец и задел заветную точку, Тсуна закричал, подавая бедра вперед и сильнее насаживаясь на пальцы. Тут альфа не выдержал. Вынув пальцы, он устроился между ног любимого, прикинул нужный угол и с рыком вошел в него сразу на всю длину своего немаленького возбужденного члена. Савада снова закричал, но Хибари быстро приглушил крик своим страстным поцелуем. Привыкнув к ощущениям, Тсуна толкнулся навстречу, и Хибари стал совершать плавные толчки в податливое и такое желанное тело. Омега под ним прогибалась, стонала в голос, царапала его плечи. Постепенно, альфа стал входить резче и глубже, увеличивая темп, вслушиваясь в сладостные стоны, и вскоре они вместе бились в экстазе. Уже под утро, когда любовники счастливо уставшие, лежали обнявшись, наслаждаясь теплом тел и ароматами друг друга, Тсуна наконец, смог объяснить Кёе, почему все окружающие видели в нем бету. Выслушав его рассказ, Хибари усмехнулся и сказал только одно: - Обманщик. * * * Прошло шесть месяцев с того памятного дня в больнице. Сначала в школе все удивлялись тому, что Савада Тсунаеши оказался омегой, и тому, что он встречается с ГДК Хибари Кёей. Несколько особо наглых альф, не верящих в их близость, даже пытались пристать к Тсуне, но парочка забитых до смерти травоядных убедила всех. Больше к Саваде никто явно не приставал, предпочитая пускать слюни на расстоянии, опасаясь праведного гнева вспыльчивого собственника-альфы. А когда стал заметен его беременный живот, и появилось кольцо на пальце, то омегу просто стали обходить стороной. Несмотря на изменения в своей жизни, Савада продолжал посещать занятия в школе, слушать нотации учителей и общаясь с друзьями. Только обеденное время он теперь проводил не на крыше, а в кабинете Дисциплинарного Комитета, да и жил он теперь не дома с родными, а у Хибари. Родители Тсуны, вернувшиеся из Италии три месяца назад, радовались за сына. Мама Савады сразу приняла Хибари, а вот отец нет. Он настороженно присматривался к нему в течение недели, но потом, убедившись в серьезности последнего, успокоился и дал свое добро. Он был уверен, этот нелюдимый, похожий на хищника, сильный парень сможет защитить его сына, сделает его счастливым. А хищник, гуляя по парку со своим любимым, выглядит неожиданно добродушным. Глядя на улыбку, с которой он смотрит на своего беременного омегу, на то, как нежно он его обнимает, никто бы не подумал, что этот красивый, черноволосый альфа любит бегать по школе и камикаросить всех нарушителей дисциплины. Он всегда добродушен, когда рядом находится его любимый. Лишь только во время редких ссор, когда Савада начинает говорить, что Кёя ему надоел, на лице альфы мелькает хищный оскал, но потом он опять нежно обнимает своего строптивого зверька, улыбается и с уверенностью говорит: - Обманщик.