A sounding lie.

      Я помню... Словно это все было вчера... Словно это продолжается по сей день... Словно мы ещё любим... Словно мы ещё любим... 22 ноября, 1963 год. Сегодня как раз произошло вопиющее убийство Джона Кеннеди, — тридцать пятого президента США. Америку тут же отправили на переговоры в Советский Союз, дабы попытаться продолжить дело своего уже покойного президента и улучшить отношения между СССР и Соединёнными Штатами. Но что-то на встрече пошло не так. Союз ни на йоту больше не стал хорошо относиться к США. Зато у американца есть козырь: старший из сыновей коммуниста, а именно – РСФСР. С ним у Америки не было никаких проблем. Они прекрасно ладили, общались наравне, проводили много времени вместе по возможности и с каждым днём становились всё ближе друг другу.       РСФСР играл на гитаре и напевал советскую песню, которую Аме слушал с удовольствием. Нет, не потому что она советская. Потому что её пел именно Россия. Из его уст все казалось прекрасным. Его ни высокий, ни низкий баритон хорошо подходил под лад песни. – Perfect. – чуть ли не промурчал Штаты, немного похлопав в ладоши. – Спасибо... – Росс явно смутился, но искренне улыбался. – Может, прогуляемся? Думаю, нам стоит развеяться... – немного тяжело вздохнул Рик. Джон Кеннеди был его надеждой на лад между ним и СССР, но эта надежда угасла. Республика заглянула в глаза США. – Расстроен из-за президента, да? Ничего, пошли. Вроде сегодня в центре ярмарка. – РСФСР взял гостя за запястье и повёл за собой. Америка не противился и шёл следом, улыбаясь энтузиазму парнишки.       Американец был здесь уже не в первый раз, поэтому имел некий ориентир. – Давай на карусель?– смеётся Росс, словно малое дитя. – As you say, babe. – смеётся Штаты в ответ, примечая румянец на щеках русского. Россия всегда смущается, когда Америка называет его "babe", и Аме находит это милым и настолько невинным.       Карусель прокатила их с ветерком; никто не остался недовольным. Позже они бегали от прилавка к прилавку, покупая те вкусности, что им приглянутся, а по дороге в кино уплели по стаканчику пломбира. Комедия, которую они посмотрели, напрочь выбивала воздух из лёгких, заставляя смеяться до боли в животе. Они так хорошо провели эти часы, что не заметили, как эти часы буквально растворились в воздухе, заполоненный радостными возгласами и звонким смехом. Время близилось к закату. Парочка приметила уличных музыкантов, что наигрывали джазовый мотив. – А ну-ка, ребятки, подхватите ритм! – Рик задаёт им темп и тональность, к которым музыканты быстро подстраиваются и играют с явным удовольствием. Мотив был подвижный. Буквально минуту погодя, США запел: – Monday, Tuesday, Wednesday too I keep thinking about you and I can't get you out of my mind. I had that whiskey, had that wine, I keep drinking all the time, but I can't get you out of my mind. – он бросил секундный взгляд на музыкантов, а после взял Росса за руки и начал с ним приплясывать. Изначально, русский не мог толком подстроиться под темп, но очень скоро прочувствовал музыку и сошёлся с другом в танце. – I drank all these bottles down, I met every little girl in town. I guess, I'm thinking about... yea-a-ah-h! – эту ноту Штаты так хорошо протянул, что толпа стала оглядываться только в сторону этого "балагана", не понимая, — что вообще происходит, — и испытывая не меньше любопытства от этого. – I jumped up and down the wall, Asked the pope to save my soul And I can't get you out of my mind! Теперь уже и сборище людей стало подхватывать ритм и приплясывать кто во что горазд. РФ смеётся как потешающееся дитя, радуясь жизни. С Америкой ему проще. Он поймёт, поддержит, поможет, подскажет. Отвлечёт от жестокой действительности... Он вроде взрослый, но такой же юный в душе и озорной непоседа. Возможно, это сказано тем, что у него самого не было толкового детства, что ему пришлось силой освободиться от буквального рабства при своём отце, доказать независимость, что он не просто какая-то жалкая колония, а настоящая держава. Тем не менее, России не важно, чем именно это вызвано. Он рад, что США такой. Он рад, что судьба свела их вместе. Пусть Россия уже и не так юн, и ему скоро исполнится 18 (по меркам стран), он чувствует себя ребёнком рядом с Аме, и ему хорошо. Потому что чувствовать себя беззаботным всегда приносит удовольствие. Никто не хочет возиться среди своих обязанностей и дел. Все хотят жить праздную жизнь, и США даёт шанс на такую жизнь Россу, пусть и ненадолго, но приезжает он достаточно часто. Эти дни вносят новые краски в жизнь РСФСР, и он готов отдать все, чтобы проводить с Риком все своё время, но в то же время не готов отдаляться от семьи и не хочет сбегать из дома. Ему жалко оставлять своих младших братьев и сестёр без поддержки, отца без опоры... В какой-то момент все веселье притихло. Обнимавшиеся в танце Аме и Росс внезапно обернулись. Виной прекращению веселья оказался сам СССР... – Что ты творишь?! – рявкнул он, схватив американца за шею и, чуть ли не душа, оттянув мужчину от своего сына. – Отец, успокойся! Мы просто танцевали! – пытается остановить отца Россия, тихо хныкая от бессилия против громоздкого коммуниста. – Ты под домашним арестом! Или ты забыл?! – Советы выглядел как сам не свой. Единственный оставшийся глаз полыхал золотом; лицо исказилось от злости. РСФСР всхлипнул, посмотрев на отца, словно на одичавшего зверя. Наконец, Штаты освободился из чужой медвежьей хватки и пихнул атеиста в грудь ногами: – Какой пример ты подаёшь сыну! Каким предстаешь в его глазах! Он ведь не сможет забыть тебя такого! – возмущается Америка. – С чего ты взял, что я намерен слушать педераста–педофила?! РСФСР выглядел ещё более растерянным и непонимающим. – Пап, он и намёка на отношения не делал- – Тебе слова не давали! Не перебивай старших! – рычит Советский. – Вот как! – вступается Рик, – ему ещё разрешение надо спрашивать для того, чтобы слово своё вставить, да?! – А вот тебя это точно не касается! – лицо Союза побагровело от злости. Казалось, он скоро придёт в бешенство. – Хватит! Прекратите немедленно! – завопил Росс, заставив тем самым обоих заткнуться, – мне надоели крики, надоели ссоры! Я хочу спокойно жить! Жить, отец, не выживать! – республика убежала, СССР встал на месте как вкопанный и смотрел вслед сыну и американцу, побежавшему за Россией, дабы утешить в очередной раз. Наконец, Росс выдохся и присел на первую попавшуюся лавочку, закрыв лицо руками. – Росс!.. Я хочу тебе кое-что предложить... – тяжело дыша, присел США, пристроившись рядом с РСФСР, – может, съедешь ко мне на время?.. К сожалению, не смогу забрать тебя прямо сейчас, но все подготовлю ближе к твоему дню рождения. Что скажешь? – Я... Думаю, я был бы не против ненадолго к тебе съехать... Я устал от всей этой суматохи: нас никак не оставят в покое... Пообещай, что в скором времени приедешь за мной... – Обещаю. – США перекрестил своё сердце в знак клятвы и искренне улыбнулся. Россия улыбнулся в ответ и прижал Штаты к себе, пока Аме ласкал его голову, успокаивая.